Матвей
Чуда не случилось. Часы показывали полночь, дышать становилось с каждой минутой тяжелее, голова кружилась, мысли путались, в ушах набатом стучал пульс. Дэн сидел, прислонившись спиной к двери. Матвей не мог видеть его лица и поэтому даже не был уверен, в сознании ли он. В тщетной попытке открыть дверь Дэн потратил энергии больше, чем они все, вместе взятые. Он угомонился только полчаса назад, после тихого, неразличимого для остальных разговора с Тучей.
Сейчас Туча лежал рядом с Матвеем на топчане, Матвей слышал его шумное дыхание. Похоже, Туча был самым спокойным из их четверки.
Гальяно сидел на земляном полу, прислонившись спиной к старым напольным часам. Сначала он строил планы спасения, затем по очереди проклинал Суворова, Шаповалова, Лешака и гарь, потом убивался, что приходится умирать в расцвете сил, и лишь совсем недавно затих. Может, задремал.
– Не могу! – Гальяно со злостью стукнулся затылком о дверцу часов, часы отозвались гулким эхом. – До чего же обидно! До чего же глупо все! – Он пошарил в кармане штанов, вытащил пачку сигарет. – Умирать так с музыкой!
В темноте погреба вспыхнул слабый огонек зажигалки.
– Ты сдурел?! – Матвей рывком сел. В голове тут же закружилось и задребезжало. – Кислород…
– Минутой раньше, минутой позже. Какая разница? – Гальяно поднес зажигалку к сигарете. – Хочешь курнуть напоследок?
Матвей ничего не ответил, он не отрываясь смотрел на огонь. Пламя вело себя странно, плясало и извивалось, как будто…
– Сквозняк, – сказал он шепотом. – Гальяно, смотри – сквозняк!
Они обступили Гальяно все четверо, даже Дэн спустился с лестницы. Они смотрели на робкий огонек, и в головах их роились тысячи мыслей.
– Где-то есть приток воздуха, – выдохнул Дэн.
– Где? – Матвей уже в который раз обвел взглядом погреб. – Где?!
– Пустите! – Туча шагнул к часам, в руке у него был фонарик.
– Сквозняк нам погоды не сделает. – Гальяно безнадежно махнул рукой, огонек вздрогнул и погас.
– Если есть сквозняк, значит… – Туча замолчал, прикрыл глаза. Матвей хотел спросить, что все это значит, но на плечо предупреждающе легла рука Дэна.
– Не мешай, – сказал он одними губами.
Туча осторожно, точно лаская, коснулся полированной дверцы, пробежался пальцами по трещинкам в лаке, вдохнул-выдохнул, потянул дверку на себя. Деревянное нутро часов было темно, пусто и затянуто паутиной.