Поздно вечером Катя подъехала на Кутузовский проспект. Это была кареглазая брюнетка с собранными в пучок волосами, в больших очках, одетая в строгий английский костюм и закрытые туфли на низком каблуке – аля старая дева. Она набрала на домофоне номер «66» и долго ждала, пока, наконец, недовольный, сонный голос ей ответил:
– Кто? Чего надо?
– Иван Егорыч! Открывайте. Я от Виталия Аркадьевича.
– …От Виталия?… Что-нибудь случилось?
– Поднимусь, расскажу. Да открывайте же скорее! Дело срочное. И стоять тут на ветру холодно.
Автоматический зомок еле слышно звякнул. Катя потянула на себя дверь и, оглядевшись по сторонам, юркнула в подъезд. Облаченный в ночную пижаму старик поджидал ее на лестничной площадке.
– Ну что там? Что с Виталием?
– Здравствуйте, Иван Егорыч. Давайте войдем в квартиру. – Катя легонько подтолкнула его назад, к двери. – Волноваться не стоит. Но, думаю, вам лучше одеться и поехать со мной.
– Куда? Зачем?
– Понимаете… – Катя сделала скорбное лицо. – Виталий Аркадьевич попал в аварию. Нет, нет, ничего серьезного. Он просто хочет видеть вас. Но если вам трудно… Я ему объясню. Он поймет.
– Да о чем вы говорите, барышня! – возмутился старик. – Конечно я еду! Вот только переоденусь… Или может прямо так? Чтоб время не терять. – Он выглядел растерянным и взволнованным.
– Я думаю, в любом случае лучше одеться. И потеплее. На улице холодно. Да и неудобно в пижаме. Я вам, если позволите, помогу.
– Ну что вы, милая. Не настолько уж я стар. Я прекрасно могу сам.
Однако Катя, не желая оставлять его одного, чтобы старику вдруг не пришла в голову идея позвонить сыну, последовала за ним в спальню, помогла достать из комода шерстяной свитер и костюм, туфли и рожок с длинной черепаховой ручкой. Минут 10 спустя, тщательно заперев входную дверь на все запоры, старик уже семенил за Катей к лифту. В это время приоткрылась дверь соседней квартиры и выглянула пожилая, всклокоченная женщина.
– Егорыч, куда это ты на ночь глядя собрался? Случилось чего? – Женщина подозрительно оглядела чернявую молодую особу, вызывавшую лифт.
– К сыну еду, – озабоченно отмахнулся тот. – Вот, говорят, в аварию попал.
– Ах ты Господи! – всплеснула руками всклокоченная. – Час от часу не легче. Как же это его угораздило?
Подъехал лифт. Катя вошла первая, придерживая двери, чтоб не закрылись.
– Прости, Петровна, не до тебя. Спешим мы.
Больше им никто не встретился, и Катя благополучно вывела старика из подъезда.