Но было еще одно потрясение — мое сердце.
Оно словно проснулось. Видя кадры фильма, я уже знала и чувствовала каждую реплику, каждое слово! Это не Алисия Хилл в образе Мумтаз, а я говорила юному Джехану:
— Твое время еще не пришло. Ты не готов править огромной империей, а потому учись и жди.
Это я через десять лет вопрошала вдовствующую королеву Рукию:
— Сколько еще мой муж будет ждать?!
Умоляла Джехана перед смертью:
— Живи! Не смей умирать следом за мной. Ты нужен детям, ты нужен империи, ты нужен для спокойствия Хиндустана. А меня просто помни.
Я забыла о папке и убийстве Сатри, забыла о съемках и о своем «чужом» сердце. История, которую я пунктиром увидела на экране ноутбука, была моей, причем не потому, что я должна была принять решение — просто моей.
Когда смотришь на Джоконду, кажется, будто Леонардо написал портрет твоей соседки, подруги, просто знакомой, — она своя. Это сила воздействия шедевра. Нечто подобное я испытала, впервые увидев алмаз «Тадж-Махал», а потом и саму усыпальницу. И вот теперь снова…
Я, умершая год назад и теперь всего лишь существовавшая с чужим ледяным сердцем внутри, вдруг осознала, что жива и что-то чувствую. И все это благодаря Тадж-Махалу. Сначала это был немыслимой красоты бриллиант, потом белоснежное чудо в утренней дымке, теперь гениальный фильм с таким названием.
Что же вы мне пересадили, доктор Викрам Ратхор? Вместе с чужим сердцем любовь к своей родине?
Ужасно, но в тот же момент во мне шевельнулась досада. В моей работе проще быть бессердечной, этакой совершенной бесчувственной машиной, суперагентом.
Теперь же я раздваивалась, одна половина кричала: зачем мне это нужно?! Другая напоминала, что без отснятого материала фильма, который я посмотрела, я не смогла бы снова стать человеком и оставалась бы полуроботом. Понадобилось нешуточное усилие, чтобы уничтожить эту двойственность.
Заставив себя не думать о том, что видела на экране ноутбука Сингха, я в конце концов открыла свой. Достала блокнот, нашла соответствующие записи в папке с делом.
Уже через пару минут я забываю о перипетиях фильма «Тадж-Махал» безо всяких усилий. Записи с камер слежения не складываются в единую картину. Полиция не знает, как убийцы и их жертва попали в подземелье Тадж-Махала, туда, где находятся сами саркофаги Джехана и Мумтаз. Туристов в подземную часть не пускают, вход в подземную галерею теперь один — спуск по узкой лестнице, которая начинается где-то наверху вне усыпальницы. Раньше был еще один — почти парадный, но после «некорректного» поведения съемочной группы его закрыли.
Камера внутри помещения фиксировала отсутствие людей, а потом вдруг сразу труп и вырезанное сердце на гробе Мумтаз! Откуда он взялся, если на видео зафиксирована каждая секунда? Просмотрев запись еще раз, я невольно ежусь — хочешь не хочешь, поверишь в мистику.
Но мистика не чатристы, или как там их. Если бы Сатри убили в подземелье, камера бы это зафиксировала. Маски, балахоны, что угодно, трех человек в не столь уж большом помещении не заметить невозможно. Но на видео ничего нет.
Я знаю, кому задать вопросы.
— Извините, если разбудила.
Шандара звонок удивил:
ebooksa