Плотина

– Оружие? – спросил Колла.

– Детектор не показал никакого металла. Никаких сведений насчет подозреваемого в полиции нет. Может вести себя неустойчиво. Известно, он какой-то фанатик. Думает, что наша плотина вот-вот рухнет.

– А как насчет верхних ворот?

– Ваш ключ номер пятнадцать должен открыть. А если нет, на подходе люди Ньюта, они помогут въехать.

– Звучит довольно кисло. А еще какую-нибудь помощь получим?

– Дорожный патруль посылает машину.

– Понял. Конец связи.

Из отделения для перчаток полисмен Саймон достал кольцо с ключами.

– Нам, возможно, достался какой-то психопат, – сказал он.

– Да, похоже на то. Надеюсь, такой, что можно успокоить ласковыми речами.

Его надежда действовать скорее психологией, нежели силой, рухнула при виде сорванных и искореженных верхних ворот.

* * *

Пожелав Рошеку доброй ночи, Герман Болен подождал в коридоре за дверью гостевой спальни, чтобы посмотреть, ляжет ли тот спать или же будет сидеть, пытаясь заставить себя успокоиться. Когда узкая полоска света под дверью почернела, Болен вздохнул с облегчением.

По крайней мере я на какое-то время спихнул его с себя, перевел он дух, спускаясь по лесенке в свой маленький рабочий кабинет. Уселся за письменный стол и набрал номер телефона электростанции. Удивительно, насколько вдруг осложнилась жизнь. Вопросы о безопасности плотины в ущелье Сьерра поднимались в самых последних инспекционных докладах: один из наиболее надежных служащих фирмы непостижимым образом исчез и виновен по меньшей мере в явной беспечности; Рошек заявил, что может оставить свой трон на несколько лет, а затем принялся терроризировать жену и выдворен полицией из собственного дома. А теперь еще и эта история с Крамером. Одно то, что Крамер возражал Рошеку и сам же добился своего увольнения, не может не удивить, но в то, что он потом поехал в Саттертон и сумел пробраться внутрь плотины, было вообще почти невозможно поверить. Если Рошек решит настоять на своем, парень попадет в тюрьму. Болен испытывал отвращение к себе за то, что счел того ужасного типа рассудительным, и подумал: не было ли у этого молодого инженера в прошлом каких-нибудь психических заболеваний? Звонок к его родным или в клинику Меннингера, возможно, помог бы раскопать что-нибудь.

– Это снова Герман, – сказал он, когда Уизерс ответил. – Есть что-нибудь новое?

– Полицейские уже едут, но пока сюда не добрались.

– Хорошо. Крамер снова не появлялся?

– Полагаю, он все еще внизу, в этой дыре.

– Не впускайте его в диспетчерскую. Если он там разбушуется, может в самом деле причинить массу вреда.

– Вы думаете, может разбушеваться? Господи, как я рад, что эти большие окна пуленепробиваемые.

– Не знаю, что он может сделать. Я совершенно неверно оценил его. Не думаю, что следует беспокоиться по поводу каких-то пуль... хотя... если только полиция не разнервничается и не откроет пальбу... Надеюсь, они применят минимальную силу. Все думаю о своем последнем разговоре с Крамером. Он был в особенности расстроен тем, что посчитал чрезвычайно высокой протечку воды в галерею D. Можете сказать мне что-нибудь о том, какие там условия, вот прямо с вашего места?