– Годами твоя работа была меня восхищать.
– Да что уж тут... знаешь поговорку: «Добавь еще бакс и считай, что я купился»?
– Не понимаю.
– Так, ерунда.
– Ты быть очень умен.
И тут Джо вспомнил, где слышал этот акцент, и осознание было как пощечина. Он просто не мог поверить, что был таким лопухом. Как он мог этого не заметить? Ведь в лицо же смотрел! Джо закрыл глаза и вдруг понял, что, несмотря на весь ужас, улыбается. Как, черт возьми, он мог не заметить?
– Очевидно, недостаточно умен, – сказал он наконец.
– Мне очень жаль, – произнес голос.
– Послушай, коллега... до того как меня шлепнуть, тебе тоже надо узнать одну вещь.
– Говори, говори все, что тебе хотеться. Это не будет тебя спасти.
– Я только говорю, раньше, чем ты начнешь здесь стрелять, тебе надо знать: это место – чисто пороховая бочка.
– Объясняй.
– Объяснять? Прежде всего, здесь больше мертвых тел, чем в детройтском окружном морге. Олени, мускусные крысы, что захочешь. Здесь хватит метана, чтобы запустить шаттл.
Долгая, мучительная пауза.
Джо почувствовал, что ствол отодвинулся от шеи, и услышал щелчок снятого с боевого взвода курка.
– Очень хорошо, – произнес голос.
Джо повернулся и взглянул в эти глаза гончей собаки, в глаза румынской горничной из гостиницы «Эванджелин Инн». Она была все в том-же заляпанном халате и ортопедических ботинках. Так же были сбиты на толстых щиколотках чулки, и так же убраны назад под сетку редеющие волосы, открывающие перерезанные морщинками лысеющие брови. Единственная разница, что глаза ее глядели по-новому. Грустный, затравленный, устало-горестный взгляд исчез.
Это был твердый, холодный взгляд хищника.
– Я буду убить тебя голыми руками, – спокойно произнесла женщина и направилась к Джо с медленной уверенностью грозового фронта.
21