– Это я. Не пугайся. И не дрожи как осиновый лист.
Лика проглотила слюну.
– Пробуешь грим на людях? Но что за роль тебе дали?
– Это не роль, детка, это мужские кулаки и локти.
Лика вскрикнула.
– Сумасшедшая! Ты опять Гаррика пустила?
– Пустила. Две недели жил человеком, и опять его понесло в разнос.
– Дура! Тебе мало, что он тебя обобрал до нитки?! Все пропил! Шубу, машину, золото! Все, что ты наработала, все спустил!
– Когда я выходила за него замуж, я не знала, что он зашитый. Два года держался, не пил, человеком был, а потом раз – и понеслось. Дай мне сигарету.
Девушки закурили.
– На тебя смотреть невозможно. Ну зачем ты его пустила назад?
– Это называется любовь, детка. В кино, наверное, видела и сама в «Щуке» не сцене изображала. Дура, согласна. Но ничего с собой поделать не могу.
– Постой-постой…, ты же говорила, что его посадили?
– Так, чтобы тебя успокоить и других тоже. Ну хватит о нем. Все равно уже ничего не сделаешь. Сейчас живу у подруги, а он у меня. Пропьет последнее, сам уйдет. Мне какое-то время перебиться надо. Хочу предложить тебе одну вещь. На нее приятней смотреть, чем на меня.
Анна достала из кармана часики и положила подружке на ладонь.
– Учти, это не дешевка какая-нибудь, а настоящий «Шепард».
– Боже! Красотища какая! Сколько?
– Пять штук, и то только по дружбе и если сразу. Деньги нужны.
Улыбка исчезла с лица красотки.
– Ой, Анютка, у нас ведь тоже проблемы!