— Ронни по-прежнему интересовался фотографией? Я имею в виду, в последнее время.
Слова подвернулись не самые удачные, но Трейси этого как будто не заметила.
— Думаю, что да. У него были большие способности, меткий глаз. Но ему не везло.
— А он старался?
— Еще как! — В ее голосе зазвучало негодование. Наверное, Ребус вложил в свой вопрос слишком много профессионального скептицизма, и Трейси это задело.
— Да, профессия не из простых.
— Некоторые знали, что Ронни очень способный, и им не нужен был конкурент. Потому и вставляли ему палки в колеса.
— Другие фотографы?
— Ну конечно. Когда Ронни только начинал этим заниматься, он плохо представлял себе, с какой стороны взяться за дело. Он зашел в несколько студий и показал свои работы. У него были действительно отличные снимки: всем знакомые места, обычные вещи, снятые под неожиданным утлом. Замок, статуя Уэверли, Колтон-хилл.
— Колтон-хилл?
— Ну, как там называется эта штука?
— Павильон?
— Вот-вот.
Полотенце немного сползло с ее плеча и не совсем плотно прикрывало поджатые ноги, так что Ребусу приходилось прилагать некоторое усилие, чтобы не отводить взгляда от лица Трейси.
— Несколько идей у него украли, — продолжала она. — Через некоторое время в журналах появились кадры, сделанные в точно таком же ракурсе, с тем же освещением, подписанные именами тех фотографов, которым он показывал свои снимки.
— Что это были за имена?
— Я уже не помню.
Заметив сбившееся полотенце, она поспешно поправила его. Неужели так трудно запомнить фамилию?
Она хихикнула.
— Он хотел снимать меня как модель.