– Может, это и прекрасно, Мерси?
– Вовсе нет, если я хочу набраться опыта и иметь солидный послужной список.
Хесс задумался. Его радовало сладостное ощущение покоя, отсутствие боли.
– У тебя еще вся жизнь впереди. Зачем тебе война со всеми ее ужасами, постоянная депрессия, страх? Многие там кончали с собой.
– Но ведь не все.
Тим улыбнулся ей. Он восхищался оптимизмом напарницы. К тому же Хесс хотел выказать сердечность, хотя и не испытывал сейчас ничего, кроме чувства облегчения после тяжелого приступа. Мерси снова выдержала паузу. Ее лицо выражало любопытство и искреннюю заинтересованность. Она напоминала ребенка, изучающего большого зеленого жука, найденного на веранде.
– Наше дело одно из сложнейших, Хесс.
– Этот парень – страшный человек. Он из породы тех, что утром не сожалеют о содеянном, а начинают планировать новое убийство.
– Но разве на наброске он не другой? В его глазах есть что-то печальное. Даже похожее на раскаяние.
Тим кивнул. Он гордился Мерси в тот момент и желал сказать ей об этом, но так, чтобы не обидеть снисходительностью.
– Никогда не видела подобного взгляда, – продолжала Мерси. – Не могла ли Камала сама придумать его?
Мерси подкатила кресло поближе к столу и неуверенно взглянула на Хесса:
– Уже поздно, лейтенант. Не хотите перекусить?
Хесс сразу же согласился, хотя его все еще пугала мысль о том, что надо подняться и куда-то идти.
Ему понадобилось немало усилий, чтобы пошевелиться. Он боялся, что Мерси заметит это, и старался выглядеть беззаботным. Теперь Мерси стояла совсем близко, и Хесс неожиданно для себя взял ее за руку.
Крепко держа ее, он встал.
18
Колеску сидел в темной гостиной и слушал гул толпы за своим окном. Задвинув шторы и не включая света, он тупо смотрел на телеэкран, но думал только о людях на улице. На сердце скребли кошки. Ему осталось всего пять дней до окончания кошмара, а вместо радости предвкушения он испытывал только боль и гнев. У Колеску задрожали руки, кулаки словно налились кровью. Он ненавидел это стадо, готовое растерзать его.
Матаморос слегка приоткрыл занавески, чтобы увидеть разворачивавшуюся за окном сцену. Заметив его неловкий жест, толпа взревела пуще прежнего. Сегодня они стояли у дома Колеску уже два часа, вчера – целых шесть. Его поразило, как быстро газетная заметка взволновала народ. Ему был отпущен лишь один день покоя, а на следующий жители города уже жаждали его крови. К тому же Колеску теперь повсюду преследовали фотографы.
Он продолжал смотреть на митингующих, особенно на свирепое лицо красавицы Труди Пауэрс. Она держала плакат и скандировала вместе с остальными:
ebooksa