Забытое дело

– Как их звали?

Верлорен покачал головой:

– Они не представились. Только показали жетоны. Думаю, это были детективы. Они сказали, что я не прав, что мне не следует указывать Грину, что и как делать. Сказали, чтобы я отступился, не мешал, не нагнетал обстановку. Да, не нагнетал обстановку. Как будто все дело было во мне, а не в моей дочери.

Он резко качнул головой – боль жалила даже после стольких лет. И тогда Босх, хорошо знавший, как работало в те годы полицейское управление Лос-Анджелеса, задал очевидный вопрос:

– Они угрожали вам?

Верлорен хмыкнул.

– Да, они мне угрожали, – спокойно, сдержанно ответил он. – Сказали, что знают о беременности моей дочери, но что клинику, куда она обращалась, так и не нашли. Сказали, что по этой причине не могут определить, кто был отцом. Или не был. Сказали, что достаточно задать кое-кому из клиентов ресторана несколько вопросов, как тут же поползут слухи. Насчет меня. Как будто это я… – Босх не стал его останавливать. Он чувствовал, как гнев комком собирается в горле. – Они сказали, что мне будет трудно заниматься бизнесом, если люди начнут думать, что я смог сделать такое со своей собственной дочерью. – Слезы катились уже по обеим щекам, но Верлорен не обращал на них никакого внимания. – И тогда я сделал так, как они хотели. Отступился. Оставил все как есть. Перестал давить на газ. Убедил себя, что делу не поможешь, что Бекки уже не вернуть… Я больше не звонил детективу Грину, а они так никого и не арестовали. Вскоре после этого я и начал пить. Чтобы забыть, что я сделал, как предал Бекки, как поставил свою гордость, свой ресторан, свою репутацию и себя самого выше дочери. А кто начал пить, тот и оглянуться не успеет, как попадет в черную яму. Я провалился в нее и до сих пор пытаюсь выбраться. – Он немного помолчал и посмотрел на Босха. – Как вам моя история, детектив?

– Мне очень жаль, мистер Верлорен. Жаль, что так случилось. И с вашей дочерью. И с вами.

– Вы это хотели услышать, детектив?

– Я хотел услышать правду. Хотите – верьте, хотите – нет, но то, что вы рассказали, поможет мне говорить от ее имени. Можете описать тех двоих, что приходили к вам?

Верлорен покачал головой:

– Нет. Слишком много времени прошло. Я бы, наверное, не узнал их, даже если бы они стояли передо мной. Помню только, что оба были белые. Одного я называл про себя Мистером Чистюлей, потому что он брил голову и держал руки, как тот парень на бутылке моющего средства.

Босх кивнул, чувствуя, как злость расползается по плечам, как напрягаются мышцы. Он знал, кто такой Мистер Чистюля.

– Ваша жена знала об этом? – сдержанно спросил он.

– Нет. Мюриель ни о чем не знала. Я не рассказал ей про тех двоих. Ее это не касалось.

Верлорен вытер ладонями лицо и вздохнул, как будто рассказ принес облегчение.

Босх опустил руку в карман, вытащил фотографию Роланда Маккея и положил ее на стол.

– Узнаете этого парня?

Верлорен долго смотрел на снимок, потом покачал головой:

– Нет. А должен? Кто это?