На столике перед Харри возникли кофейник и чашка. Беате густо покраснела.
— Раньше я обычно пил пиво, — сказал Харри. — Но вынужден был завязать.
Беате пристально разглядывала скатерть.
— Это единственный недостаток, от которого я избавился, — продолжал Харри. — Я курю, обманываю, и я очень мстительный. — Он поднял свою чашку, как будто собирался чокнуться с ней. — А у тебя какие недостатки, Лённ? Кроме того, что ты помешана на видео и помнишь все лица, которые когда-либо видела?
— Их не так уж и много. — Девушка в ответ отсалютовала своей кружкой. — Если не считать сетесдальской трясучки.
— Что-то серьезное?
— Довольно серьезное. На самом деле это болезнь Хантингтона. Передается по наследству и весьма распространена в долине Сетесдаль.
— Почему именно там?
— Ну-у… это тесная долина в окружении высоких гор. Вдалеке от людных мест.
— Понятно.
— Мои отец и мать оба родом из Сетесдаля, и поначалу мать не хотела выходить за отца, поскольку у его тетки была сетесдальская трясучка. Иногда у нее внезапно случались судороги — начинала дергаться рука. Люди старались держаться от нее подальше.
— А у тебя это когда проявилось?
Беате улыбнулась:
— Когда я была маленькой, отец часто поддразнивал этим маму. Порой мы с ним в шутку дрались, я старалась как могла и лупила так сильно, что он говорил, будто у меня — сетесдальская трясучка. Я считала все это весьма забавным, мне хотелось, чтобы у меня была сетесдальская трясучка. Но однажды мать рассказала мне, что от болезни Хантингтона люди умирают. — Она задумчиво покрутила в руках свою кружку.
— А летом того же года я узнала, что такое смерть.
Харри кивнул военному моряку за соседним столиком и, не дождавшись ответного приветствия, пару раз осторожно кашлянул.
— А ты как, тоже мстительная?
Девушка недоуменно вскинула глаза:
— Что ты имеешь в виду?
Харри пожал плечами: