Тонкая грань

– Сдержат! Ибо они Воины Маат! А моё слово… В твоём положении остаётся только довериться.

У колдуна не оставалось выбора. Он не хотел умирать. Сиа был слишком молод и красив для этого.

– Вы снова победили, – Сиа глубоко вздохнул, – зеркало Нейт может открыть не только Врата Вечности, но и Врата Тьмы и Хаоса. Зеркала, Мерианх – туалетные зеркала аристократок. При помощи зеркал Ка знатных женщин столицы поразят демоны Тёмного Дуата!

К сожалению, путешественникам петли времени, не удалось надолго задержаться в Та-Кем. Получив благодарность правителей, выслушав напутствие мудрецов и простившись с Аха и Сопдет, этим же утром Вадим и Лина при помощи Тота вернулись в свою эпоху. Тяжело было расставаться с обликом тайных стражников. За это недолгое время они очень привыкли к египетской одежде и оружию.

Прижавшись друг к другу, Вадим и Лина стояли посреди городского парка как будто никуда не исчезали – только вокруг была не ночь, а раннее утро. Мягкие лучи рассвета окрасили парковые деревья и дорожки. Сейчас хранители были подобны Аха и Сопдет, которые, обнявшись, встречали рассвет в дворцовом парке после той ночи, когда был раскрыт коварный замысел колдуна.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава Восьмая

Илья Петухов, холёный мужчина лет сорока, согласился встретиться с Юрьевым после трудового дня. Благодаря пиару и финансовой помощи влиятельных покровителей его популярность становилась сравнима с популярностью свежих выпускников «Фабрики звёзд». Петухов называл свою работу «несением науки в массы», которая осуществлялась за определённую плату. Научные работники от его кипучей деятельности хватались за сердце, а любознательные, но недалёкие ребята зачитывались его незатейливыми трудами и раскупали недешёвые билеты на лекции подобно футбольным фанатам на решающий матч. От ученых Илья Петухов получил кличку «Петух», но не только за фамилию, а за самолюбование и стиль жизни; а его гордая фраза «я первый в мире нетрадиционный египтолог» вызывала множество злых шуток. Однако «кидание отбросами» – так он называл критику – не печалило труженика египтологии.

Получив сообщение, что его хочет допросить сотрудник ФСБ, египтолог занервничал. Только ли Караваев заинтересовал их? Может, они хотят покопаться в его профессиональных делах?

Лекция закончилась, слушатели не спеша расходились. Взволнованный Петухов настолько сильно погрузился в размышления о предстоящем визите, что даже не слышал восторженных комплиментов, которые так обожал.

Он взглянул на часы. Как правило, бэшники пунктуальны… наверняка, они появятся, как только лекционный зал опустеет.

– Не отпирайтесь, вы о нас писали, – входя в лекционный зал, произнёс Вадим, не скрывая ехидной улыбки.

Побледневший Петухов вскочил со стула. Он узнал Вадима Юрьева, египтологические труды которого он так жёстко и активно критиковал.

Лина мысленно отметила, что, судя по ухоженной внешности, господин Петухов очень себя любит. Прямо образец «метросексуала» – новомодный образ мужчины, который тщательно следит за собой и является завсегдатаем салонов красоты.

– Вы служите в ФСБ? – с придыханием пробормотал Петухов. – Не знал…

Больше он не смог найти слов и опустился на стул.

– Рад расширить ваш кругозор, – произнёс Юрьев. – Как вам уже сообщили, меня интересует Караваев.

– Караваев… – повторил Петухов. – Да, я знал его… Он увёл у меня одну милую вещицу!

В протяжном голосе египтолога звучала нескрываемая досада.

– Глиняную табличку Гильгамеша? – уточнил Вадим.