Смерть в ритме танго

– А в чем там было дело? Что это за документы?

– Не знаю. Не понял я, да и не так это важно. Какие-то махинации с якутскими алмазами. Нам эти заморочки ни к чему, только головная боль. Ну а потом, ты и сама знаешь. Соловьев все-таки слетел с катушек и застрелился в собственной квартире. Так что моя миссия завершена.

В ванной стало невыносимо душно. Милене надоело сидеть в ванне. Она встала и не глядя взяла протянутое Богданом полотенце. Богдан приоткрыл дверь, и они увидели, что уже занимается рассвет. Оставаться в ванной, сидеть на унитазе было глупым, и Богдан с Миленой вернулись в комнату.

– Менты ведь и Игоря подозревали. Ты встречался с ним накануне?

– Ага. Потребовал, чтобы он разобрался со своими женщинами. Думаю, что он бы еще долго тебе морочил голову. Пришлось пойти на небольшой шантаж.

– Какой?

– Было у меня короткое знакомство с его сынком: мальчиком, подающим ба-а-альшие надежды в отечественной порнографии. Однажды я вытащил его из кучи проблем. Он нажрался на одной блатхате, ну его там и поимели по самое «не хочу», да еще и снимали. Я фотографии отобрал, а вот выбрасывать не стал, вдруг пригодятся. Вот и пригодились. Только зря я про это Чернову намекнул. Он словно взбесился. Я думал, он меня прямо там убьет.

– Игорь говорил, тебе с сердцем плохо стало? Богдан скривился.

– Ладно, не важно уже. Расскажи, где я прокололся, – попросил он, вальяжно разваливаясь на диване. – Что тебя насторожило?

– Да уж, были огрехи, – усмехнулась Милена. – И как у меня хватило соображения не поделиться этим с ментами?

– Просто ты не дура. Так, где я напортачил?

– Ну, во-первых, с собакой. Глупо было оставлять его в квартире. Это же не болонка, а ротвейлер. Я сразу же стала думать, что он мог впустить в квартиру только знакомого.

– Собаку было жалко, – признался Богдан. – И потом, менты могли подумать точно так же, стало быть, этим самым знакомым мог оказаться Соловьев. Что еще?

– Во-вторых, меня сразу насторожила фотография, что стояла на самом видном месте. Фотография новая, у меня такой нет, к тому же явно любительская. Ты – манекенщик-профессионал, у тебя масса гораздо более удачных снимков, а ты выставляешь напоказ что-то невыразительное, зато с татуировкой на плече. Я не припоминала случаев, когда ты украшал себя этой ерундой. Я долго ломала над этим голову, пока не вспомнила, что на трупе была такая же татушка. Ты это специально сделал?

– Конечно. Это было бы лишнее подтверждение, что это я. Мы купили самоклеющиеся татуировки в каком-то ларьке, а потом перевели друг другу. Я больше всего боялся другого: что у него окажется другая группа крови, и мне придется искать кого-то еще. Ведь любая медицинская карта, справка из архива больницы могли меня разоблачить. Но у него оказалась та же самая первая группа, самая распространенная. Я еще так долго расспрашивал его о переломах, травмах. Это тоже надо было предусмотреть, вдруг они у него были, и врач смог бы это обнаружить? Но вроде бы обошлось… Интересно, понимали ли менты, что в моем дневнике за последние три дня написана сплошная ложь? Что тебя волновало еще?

– В третьих, я вспомнила, как мент, ведущий твое дело, сказал, что ты в последнее время сильно нервничал и грыз ногти. Я же прекрасно знаю, что ты в такие момент начинаешь накручивать себе на пальцы волосы. Грызть ногти ты не станешь – это же часть твоей красоты, придется потом маникюр делать. Еще мне не давало покоя то, что ты вернулся к Соловьеву, после всего, что он с тобой сделал, – медленно произнесла Милена. – ты никогда не любил издевательств над собой, особенно после того, что с нами сделал отчим. Почему же ты снова стал с ним жить? Для этого должна быть причина. Я долго не понимала этого.

– Причина самая простая – месть, – твердо сказал Богдан. – Я не мог ему простить этого, физически и морально не мог. Да и кто сумел бы это сделать? Эти сволочи всю ночь издевались надо мной. Так что теперь они получили по заслугам. Знаешь, когда я стоял в толпе у дома и увидел, что ты выходишь бледная и зареванная, я чуть не помер. Ты же должна была быть за границей. Менты тебя подозревали?

– Меня, – кивнула Милена. – Причем неизвестно из-за чего. То они цеплялись к моему приезду из Египта, не глянулось им, видите ли, что я вернулась на день раньше. Постоянно вопросики задавали, к материальному положению приглядывались. А однажды, у меня дома мне не понравилось, как их опер смотрит на мои руки. Я готовила, мясо резала, а он глаз с них не сводил. Я даже думала, голодный. Не знаешь, из-за чего?

– Не знаю, но подозреваю из-за нанесенных Витюше ран. Я ведь не знал наверняка, как действует маньяк, и резал наугад. Впрочем, я и не пытался выдать Витин труп за новую жертву маньяка. А с ножом обращаться я не умею, да и резать было страшно… Что до подозрений в твой адрес – извини! Откуда мне было знать, что ты вернешься на день раньше. Мне казалось, что все предусмотрел. Я даже сперму Соловьева на этот случай приберег, из презерватива вылил на труп. Странно, что Эдика не утопили, при таком количестве улик.

– Наверное, помогли адвокаты, – пожала плечами Милена. – Во всяком случае, плакать по нему я не стану. У меня другие проблемы. Меня только что пыталась отправить на тот свет жена Игоря.