Милена удивленно приподняла брови.
– Так разве же я его держу? – иронично спросила она. – Если я ему не нужна – скатертью дорога! И потом, с чего вы взяли, что я расстроюсь из-за его пассий? Игорь – взрослый человек, и сам решит, где и с кем ему проводить время. У него есть своя личная жизнь, я это уважаю и не стану вмешиваться. И потом, разве лучше, если у него вместо одной постоянной любовницы будет много? Так и заразу какую недолго подхватить…
«…На что позарился? На сердце с льдинкою…»
Устроить кабацкую драку? Чернова сразу же отказалась от этой затеи. Эта девочка не позволит таскать себя за волосы. Еще неизвестно, кто выйдет из этой свары победительницей.
«…Вот так бы и дала бы по башке своими рожками! Но я ведь добрая, мадам Брошкина…»
Ирина вдруг почувствовала себя смертельно усталой, больной и униженной. Ей до смерти захотелось уйти из этой обманчиво милой квартиры, от этой обманчиво милой девочки, которая напоминала паучиху, ждущую в засаде доверчивую бабочку. Грузно поднявшись со стула, Ирина пошла к двери, открыла ее и вышла на лестницу, проигнорировав лифт. Лестница была темной ямой. На улице светило солнышко. Погода была на удивление чудесной, но Ирина почувствовала себя замерзшей.
«Она такая, никакая… Ну что он в ней нашел?» Рыжие косички, линялые джинсы и умение печь тортики. Когда ты сама пекла тортики, дорогая? В прошлой жизни. Они получались не бог весть какими, и Игорь их ел неохотно. Он вообще не любил ее стряпни. Когда они вдруг разбогатели, готовить стала приходящая домработница. А тортики они покупали в кондитерском магазине, если была необходимость.
«…Целует ручки ей, греет ножки ей…» Гадость какая!
Милена догнала Ирину уже на улице и протянула сумку.
– Вы забыли, – улыбаясь, произнесла она. Увидев эту спокойную и беззаботную улыбку, Ирина поняла, что шансов рядом с такой соперницей у нее немного. Поэтому придется принимать самые радикальные меры.
Теперь ему не было покоя. Его Бог, его Идол был совсем рядом, касалось, стоит протянуть руку, чтобы дотронуться до него, и вот он, экстаз, счастье и эйфория. Как ему хотелось прикоснуться к этому телу, ощутить его тепло, дрожь, и запах, этот волнующий запах кожи разгоряченного тела… И запах теплой, свежепролитой крови…
Но Идол ускользал. Ему всегда это удавалось, каким-то невероятным образом он избегал встречи с ним. Он ходил за Идолом по пятам. Теперь он знал о нем почти все.
Он знал, где тот живет, он знал, с кем тот встречается. Мужчина, с которым жило теперь его божество, того не заслуживал. Он был толстоват, груб и неотесан. Понятие изящества и благородства были ему недоступны. Даже по толстой лоснящейся физиономии можно было понять, что, прежде всего, для него важны деньги, а не белокурый ангел, находящийся рядом с ним.
Рядом с Идолом постоянно кто-нибудь был. То это толстое чудовище, то коллеги из рекламного агентства, то сестра – рыжая бестия с шоколадными глазами, в которых мелькали кровавые отблески. Девушка казалась опасной… Он не любил иметь с ними дела, а рыжих – неважно природных или крашеных – старался обходить стороной. Бабушка в детстве говорила, что все рыжие женщины – ведьмы. А Милена такой и казалась. Он помнил, как она могла посмотреть, с презрением и бесконечным могильным холодом. Он с замиранием сердца представлял, что будет, если Милена узнает о нем, если он случайно попадется ей на пути…
Он ее ненавидел. Ненавидел уже давно. Просто за то, что она существовала рядом, могла прикасаться к Идолу и командовать им, точно он был простым смертным. Он всегда наблюдал за ними тайком, но она… она… она… Она заметила эту слежку. Она вмешалась и разрушила его жизнь. Она высмеяла его. Если уж кого убивать, то только ее… Но смерть этой рыжей ведьмы была ему не нужна. Не принесет ему кончина стервы с именем Милена никакого удовлетворения. Нужно убить не ее, не ее жизненную силу нужно впитать в себя, как росянка муху. Для этого как нельзя лучше подойдет Божество.
Иногда с Идолом были случайные парни, что его удивляло. Все они были красивы и относились к одному типу мужчины, который нравился ему, но около Божества надолго они не задерживались… Жаль…
Идол в последнее время был раздражен и зол. Прекрасное личико было искажено странной гримасой, брови стремительно сходились на переносице, едва он о чем-то вспоминал. Божество страдало…
Но иногда…
Иногда это лицо расцветало такой странной улыбкой…
И эта улыбка не сулила окружающему миру ничего доброго…
ebooksa