Полночь, XIX век (Антология),

— Да, ведь это… Господи, что же это такое?

Становой медленно повернул к нему неподвижное железное лицо.

— А что ж делать? — холодно спросил он. — Да ведь за это каторга… За нас невинный человек пойдет!

На личике следователя все сильнее и сильнее разыгрывалось что-то безудержно дикое, какой-то исступленный восторг спасшегося зверя.

— Ну так что же? — твердо и жестоко, так спокойно, как самое обычное, сказал становой.

— Это невозможно… я не могу! — простонал доктор, еще крепче прижимая пальцы к лицу.

— Как это — не могу! — взвизгнул следователь.

— Нет, не могу… — не открывая лица, покачал головою доктор. И голос у него был скорбный, подавленный и глухой: — Не могу…

— А мог?! — крикнул следователь.

— То… не знаю как… случилось… Ну что ж… А этого не могу!.. — так же глухо возразил доктор.

— А, не можете? А в каторгу на двенадцать лет… а? — с бесконечной ненавистью и кошачьим торжеством, нагибаясь к самому его уху, спросил следователь. — А жена, а семья… а?

Доктор быстро оторвал руку от красного, мокрою, вспухшего лица, неподвижно посмотрел на него мутными, безумными глазами и, вдруг упав головой на стол, визгливо заплакал и застонал.

— Боже мой, Боже мой… что же это такое? Что же это такое?..

Голова его прыгала и ездила на краю стола, как большой мягкий пузырь.

— Да уймите его… — с холодным презрением сказал становой, отходя от стола. — Что тут дурака ломать… Не понимаю…

Доктор начал захлебываться, а потом стало казаться, будто он начинает громко и страшно хохотать.

Следователь пугливо бросился за водой, тыкал стучащий стакан в мокрые зубы доктора и трусливо твердил:

— Перестаньте… Ну, — что это вы?.. Ну, поиграли с девочкой… пьяны были… На нашем месте и всякий то же самое сделал бы… Что, мы ей смерти хотели, что ли? Выпейте воды… Перестаньте… Не кричите… Ну, вышло так, что же делать…

Становой вдруг не то застонал, не то засмеялся. Следователь испуганно повернулся к нему, и одно мгновение что-то странное показалось ему: точно все сошли с ума и он сам, и по черепу у него прошла судорожная дрожь. Становой рванулся с места, вышиб у него из рук стакан, со звоном ударившийся об пол, и, с бешеной силой схватив доктора за плечи, прокричал:

— Замолчи… тебе говорят, сволочь паршивая!.. Убью!!