– Отпусти сестру.
Он был пьян. И сразу не понял. Лезвие медленно, очень медленно пошло вниз – от уха к кадыку. Он сразу опустил руки, отпрянул. Точно в шею его ужалил скорпион.
– А теперь уходи. Побыл – уходи, пошел прочь. Августа, скажи ему!
– Уходи.
– Я к тебе пришел, моя мать мертва… Я тебя люблю, слышишь? Что ты ее все слушаешь, эту суку?!
– Убирайся.
– Я с тобой быть хочу! Хочу, чтоб ты стала матерью моих детей!
Руфина резко ткнула ножом прямо ему в лицо, и он снова отпрянул, пятясь как рак, шатаясь, потому что коньяк, весь этот их чертов старый, выдержанный французский коньяк… Руфина снова ткнула в него лезвием – не поранила, пугнула, и он уже отскочил как заяц. А она захохотала. А вслед за ней захохотала и Августа – неудержимо, истерически, бешено, словно выплевывая из себя все то, что накопилось, с чем было так страшно существовать.
Глава 40
СТРАШНАЯ СМЕРТЬ
Операция по адресу: Никитники, 12, началась в десять утра. Такого количества милицейских машин Катя не видела никогда. Сейчас здесь были все – и областной Главк, и Петровка, и специальная оперативная группа из МВД. Полковник Гущин, полковник Елистратов мелькали в толпе коллег, они опять работали в «одной связке». И Катя не докучала им, не мозолила глаза. Она отыскала профессора Геворкяна – тот приехал в Никитники, наверное, раньше всех (Гущин позвонил ему, как и обещал), но патрульные, не узнав его, сначала не хотели пускать за ограждение, потому что…
Потому что все в этой операции было особенным. Дело о массовом расстреле, об убийствах сомкнулось вплотную с давним нераскрытым громким делом об ограблении банка на Новой Риге. И все, все члены этой многочисленной, принадлежащей к разным ведомствам, оперативной группы ждали от повторного обыска ЭТОГО ДОМА чего-то именно в этом направлении поиска, в русле этой версии.
Все, кроме профессора Геворкяна. Катя сразу поняла это по тому, как он смотрел на дом, где жил Роман Пепеляев, на дом, откуда он отправился на Арбат убивать. Геворкяна интересовали не миллионы, украденные когда-то из отделения банка на Новой Риге, так и пропавшие бесследно. Геворкяна интересовало что-то ДРУГОЕ. Совсем другое в этом ЛОГОВЕ.
– Левон Михайлович, между прочим, это только благодаря вам я узнала много нового об этом деле, – Кате хотелось как-то разрядить напряжение, и она начала рассказывать о Петросяне и о том, что тот «лишь только из уважения к знаменитому своему земляку»… И тут заметила, что Геворкян слушает ее рассеянно. Не отрываясь смотрит на окна дома, на дверь, с которой оперативники в присутствии следователя прокуратуры уже снимали печати.
Сняли печати и вошли.
Катя и Геворкян вошли самыми последними.
Тусклый свет электрической лампочки под потолком. Но почти тут же свет стал ярче, потому что эксперты включили переносные прожекторы.
Серые стены.
Тот запах… слабый, но все равно ощутимый, вонь, что, казалось, пропитала серый бетон…
Коробки, коробки, коробки, коробки с обувью…
ebooksa