– Веду их сначала в семнадцатую, а потом, конечно же, в третий, – на ходу бросил тот.
Все как водится в научных учреждениях – работа, практиканты, лекция с демонстрацией…
И тем необычнее прозвучали слова Геворкяна в коридоре, показавшемся Кате еще более пустым и гулким после студенческого косяка.
– Когда с ним основательно поработали врачи, он какое-то время чувствовал себя значительно лучше. Это был ясный момент его сознания. Я имел с ним беседу, и он сказал, что слышит голоса.
– Сумасшедший, так я и знала. Псих, – Катя была в глубине души жестоко разочарована.
Геворкян набрал электронный код доступа возле двери в отделение.
– Он ищет контакта с нами, хочет что-то сказать. Ему что-то мешает. И я бы хотел узнать, что это такое.
Отделение выглядело тоже вполне обычно для Центра судебной психиатрии, только в маленьких окнах, выходивших во внутренний двор, стояли пуленепробиваемые пластиковые стекла да на медицинских постах вместе с медсестрами дежурили дюжие медбратья с военной выправкой.
Коридор и здесь был узкий и белый, стерильный. Двери, двери, за ними какие-то помещения, кабинеты или боксы – не разобрать. Тут было очень тихо, видимо, все звуки глушила мощная звукоизоляция. Везде под потолком были укреплены камеры видеонаблюдения. Пульт помещался тут же за перегородкой, там тоже сидела охрана. Геворкян попросил Катю подождать и зашел туда, разговаривал с охранниками – не было слышно о чем, затем долго и внимательно смотрел в монитор.
Судя по всему, боксы, где содержались подозреваемые, круглосуточно находились под видеоконтролем, прежде чем зайти в бокс, следовало понаблюдать за его обитателем.
Но вот Геворкян вышел и махнул Кате: за мной. Они свернули еще в один гулкий коридор и поднялись по лестнице. Впереди замаячила дверь, и, чтобы открыть ее, снова потребовалось набрать код электронного доступа.
Еще один коридор и…
Кате, когда она старалась не отстать, чудилось, что все будет как в фильме «Молчание ягнят» – боксы, толстые железные решетки и одна камера в самом конце коридора, отгороженная пуленепробиваемым, крепким как сталь стеклом, за которым ОН – чудовище.
От неожиданности она даже попятилась – стекло, это самое пуленепробиваемое стекло, было прямо перед ней. Бокс был не «в конце коридора», а первый от начала.
Узкое пространство, забранное светлыми матами, посредине медицинская кушетка, чуть поодаль табурет, крепко привинченный к полу. Поток солнечного света, льющийся в окно под самым потолком. И в столбе этого света – темная фигура.
Человек на фоне белой стены… Человек за стеклом.
В первую секунду у Кати поползли по спине мурашки. Но потом… буквально через минуту, приглядевшись, освоившись, она снова была жестоко разочарована.
И это – ОН? Это и есть арбатский убийца?
Роман Пепеляев стоял у стены, привалившись к ней плечом. На нем была серая больничная пижама – брюки явно велики, они висели, куртка с закатанными рукавами. Левая его рука была забинтована целиком, так что вместо кисти торчала белая культя из марли и ваты. На правой руке бинты были на запястье.
Он был самый обычный на вид – такого встретишь на улице или в метро и сразу отвернешься, потому что ничто не зацепит глаз – белесые волосы, стриженные ежиком, угловатая фигура. На фоне стены Кате был виден его профиль – худое лицо, скулы, обтянутые кожей, нос с горбинкой. Хотя он не лежал и не сидел на кушетке, а стоял, на лице его было какое-то сонливое выражение. Глаза полузакрыты – он или дремал, вот так, привалившись боком к стене, или о чем-то настолько глубоко задумался, что, казалось, не замечал ничего вокруг.
ebooksa