– А живете вы с кем?
– С матерью и… Да, с мамой. Я никогда не был женат.
– Почему?
– Вы так улыбаетесь… Ваша улыбка кого-то мне напоминает… Я думал, вы бывшая спортсменка и я вас по телевизору когда-то видел, нет? Я сам спорт люблю и занимался…
– Вы это уже мне говорили.
– Да?
– Там, в ГУМе. Вы ведь не случайно ко мне подошли.
– Нет. Я просто хотел… Вы очень интересная женщина.
Второй звонок. Свет мой, зеркальце, там уже второй звонок. У этого Петра Дьякова от смущения покраснели уши. Неуклюже, хотя и весьма галантно подает руку, ведет в зал. Чинное ухаживание. Так бывает, когда вам уже немного за сорок или около сорока.
Увертюра. Свет хрустальной люстры гаснет. Занавес открывается…
Балет «Корсар». Свет мой, зеркальце, ты любишь балет? Я – нет, вот сейчас – нет, не люблю. Хотя танцует Захарова. И в зале – на одну треть те, кто бывал в этом доме раньше, да и сейчас регулярно приезжает, звонит, присылает секретаря, а то и фельдъегеря за новым астрологическим прогнозом. Какие вопросы? Теперь другие, совсем другие, не те, что когда-то задавали матери, великой Саломее – «божественной ядовитой Саломке эпохи заката развитого социализма». Тогда, в начале восьмидесятых, было особым шиком после спектакля в Большом на машинах ехать в особняк на Малую Бронную. Это называлось «пытать судьбу».
Па-де-де…
Он… этот… кладет свою руку на руку той, что сейчас сидит рядом с ним, – в кольцах эта рука, в браслетах «Шанель».
– Можно вас проводить после спектакля?
– Даже нужно. Просто необходимо.
– Мы еще с вами увидимся?
– А вы этого хотите, Петя?
– Очень хочу.
– Хорошо. Только билетов на балет больше покупать не надо.
– Понял. Я понял.
ebooksa