Три богини судьбы

– А что? Разве такое исключено? – Катя закрыла блокнот. – Правда, там, на карьере, следы указывали на то, что от ее трупа приехали избавляться двое. Так, может, Цветухин был не один? А с кем-то из подельников, которых вы так тогда и не сумели установить.

Глава 22

ПОСЛЕДСТВИЯ

– Все же заниматься расследованием сразу нескольких преступлений – ненормально, – подытожила Анфиса, когда Катя, вернувшись вечером домой, рассказала ей «самые последние новости».

– Дело о расстреле на Арбате ведет Москва, – ответила Катя. – А вот убийство в куприяновском карьере – это наша подследственность, областная.

– Мне эти ваши тонкости юридические про «подследственность» ничего не говорят. Я просто вижу, что ты все время думаешь об этом арбатском убийце Пепеляеве. Знаешь, Катя, когда я сказала, что неплохо бы тебе на него посмотреть, я не думала, что… он настолько в твою жизнь войдет.

– В мою жизнь?

– Вот именно. А ведь твой интерес к нему… это же сплошной негатив. К тому же сама говоришь, там с ним в психушке что-то непонятное творится, врачи не могут разобраться.

– Я видела только одно – он нормален, Анфиса. Он совершенно нормален, но в какие-то моменты его словно…

– Ну да, я безумен только при норд-норд-весте… тоже мне, Гамлет, – Анфиса сделала ударение на последнем слоге. – Ты когда вчера из центра приехала, я уж не стала на этом внимание заострять, но у тебя такой видок был…

– Какой?

– Испуганный.

Катя налила себе чаю. Они снова коротали вечер с Анфисой за ужином на кухне. Поздно, первый час ночи. И тьма за окном черная, как чернила, точно осенняя… Это по осени у НИХ… у этих… подобных Пепеляеву, всегда случаются обострения, а сейчас июнь… И он нормален. А то, что она видела в боксе…

– Возможно, я действительно труса отпраздновала. Немножко, Анфис, совсем чуть-чуть. Знаешь, мне на какое-то мгновение там, возле бокса, показалось, что Пепеляев… что это был не он в тот момент.

– Как это понимать? – рука Анфисы, нацелившаяся на сдобную «улитку», застыла над блюдом с выпечкой.

– Я не могу этого объяснить, просто я почувствовала… нет, это бесполезно, я не знаю, как это выразить, мы все это ощутили… Одним словом, там, в боксе, появился кто-то другой.

Анфиса покачала головой. Потом заколыхалась на стуле своим большим пышным телом.

– У нас подъезд красят и потолки белят, – сообщила она после паузы. – Грязищи… пылищи… Я утром домой заскочила, с бригадиром полаялась, затем побежала к старшей по подъезду, а у той стояк меняют, в результате к ней «Скорая» приехала – сердечный приступ, повезли ее в больницу. Проводила я ее, потом рванула в студию работать, снимки для журнала отбирать. В командировку ехать надо, а как уедешь, когда дома ремонт? Нет, Катя, все-таки надо как-то отвлекаться.

– От чего?

– От этого самого. От Пепеляева, от его стрельбы, от этих всяких идей… Другие, чужие… И от убийств – особенно от убийств отвлекаться. Какого черта, прости за грубость, ты потащилась в этот карьер?