Annotation…Уничтожив эскадру леобов, земляне отстояли свою свободу, но теперь остатки цивилизации оказались перед новой проблемой. Ведь из глубины космоса к Земле движется новая армада кораблей, на бортах которых находятся остатки расы инопланетян, мечтающих получить новую планету в своё безраздельное пользование. А значит, над командой «гладиаторов» нависла смертельная угроза.* * *Ерофей Трофимов* * *Ерофей ТрофимовСозвездие злобных псов* * *Молодой, ещё неуклюжий щенок, разогнавшись, легко перемахнул упавшее дерево и, с ходу изменив направление бега, исчез в густых весенних кустах. Выбежавшая следом за ним девушка замерла перед неожиданным препятствием, пытаясь по следам понять, куда делся её подопечный. Сообразив, что разыгравшийся барбос решил во что бы то ни стало обмануть её, девушка аккуратно перебралась через ствол и, осмотрев мягкую землю, весело усмехнулась.Читать следы её учили многие. В том числе и бойцы роты спецназа ГРУ. Так что удрать от преследовательницы у щенка не было никаких шансов. Впрочем, длинные лапы, дурная энергия и азарт могли унести его далеко от посёлка. И именно этого Маше очень не хотелось. Уходить в лес одной ей запрещалось, да и самой не хотелось. Ещё свежо было в памяти нападение на посёлок банды беглых преступников, после которого её буквально за шиворот вытащили с того света.И вот теперь, оказавшись перед дилеммой, Маша задумалась. Как ни крути, а маленький паршивец явно рванул туда, куда она идти в одиночку просто боялась. Значит, ей предстояло или нарушить запреты, что было очень плохо, пересилить свои страхи, что было неплохо, и пойти за ним, либо вернуться в посёлок и в очередной раз с обиженным видом оправдываться перед дядей Матвеем. Естественно, он не станет ругаться или ещё как-то высказывать ей своё неудовольствие, но вот его Рой…Насмешливо фыркнув, огромный ротвейлер просто отойдёт от дома на край деревни, и маленький беглец с виноватым видом тут же прибежит обратно. Как он это делает, Маша так и не поняла. Знала только, что у проводника Матвея Беркутова и его собаки, ротвейлера по кличке Рой, особая, можно сказать, мистическая связь. Но от нарушения запрета девочку спасло неожиданное появление самого беглеца.Вылетев из кустов, щенок сломя голову пронёсся мимо девочки и, только перепрыгнув через поваленный ствол, остановился, уперевшись в землю всеми четырьмя лапами. Вид у него в этот момент был испуганный и какой-то растерянный. Таким своего питомца Маша ещё не видела. Не понимая, что происходит, девочка растерянно оглянулась на чуть шевелящуюся под лёгким ветерком молодую листву и, повернувшись к щенку, скомандовала:– Бак, ко мне!Но вместо того чтобы привычно подбежать к хозяйке, одновременно зовя её поиграть, щенок боксёра стремительно перепрыгнул дерево и, ухватив Машу зубами за штанину, принялся тащить её в сторону деревни. Не понимая, что происходит, Маша попыталась успокоить его, но щенок продолжал старательно уводить её из леса. Услышав за спиной еле слышный шорох, девочка оглянулась и только теперь поняла причину такого поведения щенка.На крошечной поляне во всей красе стоял огромный, матёрый волк, угрюмо рассматривая девушку и щенка. Словно понимая, что бежать уже поздно, молоденький боксёр отпустил штанину девушки и, в два шага оказавшись между ней и зверем, грозно зарычал, обнажая уже заметно отросшие клычки. В ответ волк чуть шевельнул пушистым хвостом и, фыркнув, медленно шагнул вперёд. В ответ щенок зашёлся звонким, ещё чуть визгливым щенячьим лаем.Волк сделал ещё один шаг. Маша, отлично понимая, что ни она, ни Бак этому зверю не соперники, медленно нагнулась и, ухватив питомца за ошейник, так же медленно отступила на шаг назад. В ответ противник чуть оскалился и, глухо рыкнув, напружинил задние лапы. Отлично понимая, что он вот-вот бросится, Маша сунула правую руку за пояс, пытаясь обмануть зверя и делая вид, что ищет оружие. Но судя по всему, этот волк отлично знал, что такое огнестрел.Словно издеваясь, он внимательно посмотрел на руку девочки и, в очередной раз презрительно фыркнув, снова шагнул вперёд. В этот момент кусты за спиной девочки затрещали, и через упавшее дерево перелетел не кто иной, как сам Рой. Не ожидавший увидеть такого противника, волк медленно отступил на два шага, удерживая дистанцию и развернувшись к новому противнику всем телом, оскалил клыки.Выпрямившись в струнку и вскинув тяжёлую голову, Рой медленно, словно демонстративно, обошёл девочку и щенка и, встав перед волком, чуть слышно рыкнул. Матёрый кобель ничем не уступал противнику. Такой же мощный, тяжёлый – и готовый к драке. Рыкнув в ответ, волк сделал шаг в сторону. Глухо зарычав, ротвейлер сдвинулся за ним, при этом удерживая обозначенную дистанцию.Напряжение на поляне сгустилось до грозового. Оба зверя, глухо урча и скаля клыки, косились друг на друга горящими красным блеском глазами. Понимая, что без драки не обойдётся, Маша покрепче ухватила Бака за ошейник и принялась медленно отступать в сторону деревни. Это стало сигналом начала драки. Заметив её манёвр, волк попытался шагнуть в её сторону, и в ту же секунду Рой атаковал. Стремительный рывок вперёд, сильный удар грудью, отбросивший противника на пару шагов, и огромные клыки ротвейлера вонзились в шею противника, сминая левое ухо и складки шкуры.Не ожидавшая этого Маша испуганно ойкнула, и Бак, воспользовавшись её растерянностью, ринулся в бой. Драться по-настоящему щенок ещё не умел, но характер бойца не позволял ему оставаться в стороне. С разбегу влетев в самую середину драки, щенок с ходу был погребён под двумя стремительно движущимися противниками. Сквозь рычание и лязг клыков Маша ясно расслышала болезненный взвизг щенка, но влезать в свару не решилась.На этот раз бой шёл не ради обладания течной сукой, а ради победы, и противники не собирались отступать. Неожиданно клубок распался, и девочка смогла рассмотреть, что происходит. Рой, сжимая клыками горло противника, глухо рычал, прижимая его к земле. Бак, вцепившись мёртвой хваткой в заднюю лапу волка, просто висел на нём, мешая двигаться. Жёлтые глаза хищника в последний раз яростно сверкнули, и огромный зверь, вздрогнув, замер.Медленно, словно нехотя, Рой разжал челюсти и, отступив в сторону, лёг на землю, тяжело дыша и то и дело облизываясь. Бак, отцепившись от противника, хромая подошёл к Рою и, тихо поскуливая, лизнул его в щёку. Тихо рыкнув в ответ, кобель настороженно обнюхал щенячье плечо и, повернувшись к девочке, выразительно взглянул на неё.Понимая, что он пытается ей что-то сказать, Маша быстро подошла к щенку и, увидев кровь на короткой шёрстке, испуганно ахнула. Подхватив Бака на руки, девочка кинулась в деревню бегом, тихо молясь о том, чтобы Бак остался в живых. Во время нападения на деревню её первый пёс погиб, защищая хозяйку от двуногих зверей. Потерять вторую собаку почти при таких же обстоятельствах было выше её сил.Отдышавшись, Рой поднялся на лапы и, подойдя к туше волка, настороженно обнюхал его. Потом, развернувшись, неторопливой рысью потрусил следом за девочкой. В деревню они вбежали вместе. Не останавливаясь, Маша вихрем ворвалась в будку дежурного по посёлку и не терпящим возражения тоном потребовала дать ей машину. Увидев на руках у девочки окровавленного щенка, дежурный, седой старшина из ополченцев, тут же вызвал водителя, и вскоре видавший виды «уазик», надрывно завывая двигателем, покатил в сторону базы.Оставшийся у будки дежурного Рой, проводив взглядом машину, задумчиво посмотрел на ветерана и, развернувшись, направился в сторону своего дома. Отлично зная, что это за собака и куда она направляется, старшина только мелко перекрестился, обрадовавшись, что огромный кобель направился по своим делам. Вообще такое бывало очень редко. Но уж если псу и его проводнику выпадали свободные часы, то они старались проводить их отдельно друг от друга.При этом сам проводник старался оставаться дома, рядом со своей подругой, а пёс, предоставленный самому себе, отправлялся гулять по всей деревне или бессовестно дрых в тени, вольготно развалившись и басовито похрапывая. Эту манеру знаменитой парочки знали все обитатели деревни и старались обходить стороной отдыхающего кобеля. Недаром они были живой легендой всей базы. Но в этот раз Рой решил нарушить традицию.Толкнув носом калитку, он вошёл во двор и, подойдя к закрытой двери дома, сел. Настороженно глядя на деревянное полотно, кобель шумно вздохнул. Дверь распахнулась, и на пороге появился мужчина. Среднего роста, жилистый, седой, он быстро вышел на крыльцо и, присев перед собакой на корточки, тихо спросил, глядя псу в глаза:– Что случилось, приятель? Сильно порвал? Понятно. Придётся генералу докладывать. Есть хочешь? Ты чего? Решил на диету сесть?Этот монолог со стороны казался странным, но между огромным кобелём и его проводником существовала странная связь. Рой был единственным действующим генномодифицированным псом, выведенным специально для борьбы с нашествием леобов. Изменения, внесённые в его организм на генном уровне, сказались не только на быстроте его роста и габаритах, но и на умственных способностях. Рой был собакой-телепатом.Для непосвящённых это звучало дико, но это было правдой. Из пяти щенков его помёта в живых остались только двое. Рой и его сестра. Молодая сука оказалась искалеченной во время столкновения с отрядом пришельцев, и генерал-майор Лоскутов, в чьём ведении и с чьего волевого решения было принято решение о запуске этого проекта, приказал отдать её молодой медсестре из ветеринарного госпиталя. Настя долго выхаживала её, но Рагда выжила. Все остальные братья пса погибли в разное время в боях. Из-за ментальной глухоты их проводников.Слишком странным и неожиданным оказался результат этого эксперимента. А когда люди смогли понять, что именно создали, было уже поздно. Так Рой оказался единственным на всём свете псом, способным общаться со своим проводником на уровне мыслей. Оба они и страдали, и радовались этому факту. Но всё чаще Матвея Беркутова посещала мысль о том, что с ними будет дальше. Опытный кинолог отлично знал, что срок жизни его собаки стремительно катится к концу, и не знал, что с этим делать.Сам Рой, не умея оперировать абстрактными понятиями, не задавался подобными вопросами, с удовольствием проживая каждый свой день и невольно заражая Матвея своей жизнерадостностью. Матвей и сам замечал, что его настроение очень часто совпадает с настроением пса. А их знаменитая в узких кругах совместная ярость не раз спасала им обоим жизни. Налив в чисто вымытую миску свежей воды, Матвей поставил её перед Роем и, закурив, присел на ступеньки крыльца.Стоял погожий денёк. Весна решительно вступала в свои права, и природа, освободившаяся от давления человеческой цивилизации, стремительно завоёвывала некогда отнятые у неё пространства. После нападения леобов все крупные города превратились в руины, а население планеты сократилось в разы. Поэтому выжившим приходилось начинать всё сначала.В том числе и бороться с резко расплодившимися хищниками. Сегодняшний случай с нападением волка натолкнул Матвея на мысль, что бойцам базы в очередной раз придётся принять участие в массовой облаве. Сократить популяцию опасных хищников можно было только подобным образом, в противном случае они вполне могли начать сокращать популяцию самих людей.* * *Полковник Савенков, вбежав в ветеринарную палатку госпиталя, увидев дочь, с облегчением перевёл дух и, шагнув к девочке, негромко спросил:– Мышка, что случилось?– Мы с Баком заигрались и забежали в лес. Не далеко. Буквально пять минут ходьбы шагом. И на нас волк напал.– Ты стреляла?– Я пистолет дома оставила, – смущённо опустила глаза девочка. – Нас Рой спас. Он волка задушил. А я, дура косорукая, Бака не удержала. Он в драку влез, и его волк подрал, – закончила она, заливаясь слезами.– Что доктор сказал? – спросил Савенков, обнимая дочь.– Что вовремя принесла. Раны глубокие, – прохлюпала девочка, продолжая рыдать.– Ничего. Значит, выживет, – попытался успокоить её отец. – Мы же всё равно его не бросим и будем любить. Он ведь тебя защищал. Обойдётся, милая. Знаешь, как говорят; заживёт, как на собаке.– А Рой? Он же там остался, – продолжала рыдать девочка.– Ну, раз Матвей его ещё не привёз, значит, с ним всё в порядке, – вздохнул отец. – Знаешь, я только сейчас понял, что у нас с тобой судьба такая, всю жизнь им спасибо говорить. Обоим.– А можно я дядю Матвея с Роем к нам в гости позову? – тут же спросила Маша.– Нужно. А я попробую в соседнюю деревню съездить, мяса для шашлыка добыть, – решительно одобрил её просьбу Савенков. – Устроим маленький праздник.Из отделённой брезентовой занавеской операционной вышел пожилой ветеринар и, увидев полковника, устало улыбнулся:– Всё будет нормально с вашим барбосом. Рана обширная, но не глубокая. Видать, мимоходом клыком полоснули. Так что через пару дней будет бегать как новенький.– А его обязательно тут оставлять? – быстро спросила Маша, утирая слёзы.– Ну, если обязуетесь его каждый день ко мне на осмотр привозить, то можете забрать, – подумав, кивнул врач. – И учтите, девушка, привозить его обязательно. Нужно убедиться, что заражения не началось.– Обязательно привезу. Надо будет, пешком приду, – истово пообещала девочка.– Тогда забирайте. Но учтите, он сейчас под анестезией. Так что несите аккуратно и не пытайтесь будить. Пусть спит. Чем меньше на первых порах будет двигаться, тем быстрее раны заживут.– Я поняла, доктор, – кивнула Маша, на цыпочках проскальзывая в операционную.Выйдя вместе с дочерью на улицу, Савенков помог ей забраться на сиденье и, повернувшись к водителю, сказал:– Спасибо за помощь, старина. И на обратном пути поаккуратнее. Постарайся не трясти сильно.– Сделаем, Андрей Сергеевич, – кивнул водитель, отлично знавший, чью дочь вёз в госпиталь.Захлопнув дверцу, полковник отступил в сторону, и водитель, запустив двигатель, не спеша повёл машину в сторону деревни. Проводив машину взглядом, полковник испустил тяжёлый вздох и, развернувшись, широким шагом направился в сторону штабной палатки. Возникшую проблему нужно было срочно решать. Расплодившиеся волки уже давно начали беспокоить человеческие поселения, уничтожая скот и нападая на движущихся пешком путников.Генерал Лоскутов, распекавший кого-то по телефону, увидев вошедшего полковника, закончил разговор и, положив трубку, устало спросил:– Что там было, Андрей?Оба офицера заканчивали одно училище и общались ещё с курсантских времён, так что, оставаясь с глазу на глаз, могли разговаривать, не оглядываясь на чины и звания.– Волк. Почти у самой деревни. А моя дурёха ещё и пистолет не взяла, – удручённо вздохнул полковник.– Цела? – быстро спросил Лоскутов.– Она-то цела. А вот щенку досталось.– Погоди, как же они тогда отбились, если у неё ствола с собой не было? – не понял генерал.– Рой спас. В очередной раз, – развёл руками полковник. – Я Матвею и так по гроб жизни обязан, а теперь ещё и кобелю его. Хоть бросай службу и начинай крупный рогатый скот разводить, чтобы обоих радовать.– Чем это? – удивился Лоскутов.– Матвея мясом, Роя костями, – усмехнулся полковник. – Оба хищники.– Это точно, – рассмеялся в ответ генерал. – Никогда не забуду, как он мне тут на питание в госпитале жаловался.Я, говорит, без мяса голодный хожу. Ладно, что делать-то будем?– Пора большую облаву объявлять. Поднимать всю базу и начинать охоту, – решительно ответил Савенков. – Заодно народ на зиму шкурами тёплыми обеспечим.– Так ведь звери сейчас линяют, – напомнил ему генерал.– И что делать? – не понял полковник.– Нет, у нас сейчас времени и людей, чтобы большую охоту объявлять, – тяжело вздохнул генерал. – Проблем выше головы. Людей из палаток переселять надо. Госпиталь нормальный ставить, да и нам с тобой тоже пора нормальный штаб иметь. А то сидим в палатках, как туристы недоделанные. Который год уже.– Значит, звери так и будут на деревню нападать? – угрюмо спросил полковник.– Не гони волну, Андрей. Разберёмся и со зверями, – вздохнул генерал. – Но не сейчас.– Что опять не так? – насторожился Савенков, сообразив, что старый приятель чем-то озабочен.– Из центра указ пришел, предоставить нашу местную знаменитость для дальнейшего развития проекта.– Чего-о? Это Матвея с Роем, что ли? – растерянно протянул полковник.– А у нас ещё кто-то есть настолько знаменитый? – иронично усмехнулся Лоскутов.– И зачем им это?– Проект признан перспективным. Так что их пару, твоего любимого Остаповича и пару ребят, способных слышать собак, придётся отправить в центр.– Опять двухсотых считать устанем, – вздохнул полковник.– В каком смысле? – не понял Лоскутов.– В прямом. Когда вся эта бодяга начиналась, Матвей за щенка человека пристрелил и не вздрогнул. А теперь эта парочка способна весь научный центр в расход пустить. И не завидую я тому, кто попытается их арестовать.– М-да, тут ты, пожалуй, прав. Этот псих способен спустить курок раньше, чем кто-то из проверяющих мяукнуть успеет, – удручённо покачал головой генерал.– К тому же он ещё и упереться может, что вообще туда не поедет, – подлил масла в огонь Савенков. – Знаешь ведь, как он ко всяким яйцеголовым относится.– Ну, такое понятие, как приказ, ещё никто не отменял, – угрюмо буркнул Лоскутов.– Вот ему это и скажи. А он в ответ вместе со своим кобелём в леса уйдёт. Помнишь, как он тогда, в госпитале, заявил? Пока мы вместе, нам сам чёрт не брат.– Что предлагаешь? – спросил Лоскутов, с каждым словом мрачнея всё больше.– Пускай сюда приезжают. Здесь, по крайней мере, он хоть как-то управляем. А там… – полковник выразительно покачал головой.– Да уж, проблема, – снова вздохнул генерал.– Потому и говорю, что всех головастиков сюда надо везти.– Там база мощнее, – поморщился генерал.– И что? Пусть собирают материал и проваливают вместе с ним хоть к чёртовой бабушке, – огрызнулся Савенков. – А людей нам и самим не хватает. В общем, надо искать толковое обоснование и делать всё, чтобы не объект туда, а головастиков сюда. Заодно и проветрятся.– И как ты себе это представляешь? – возмутился Лоскутов.– Просто. Оформляем задним числом кинологическую службу по подготовке собак для охраны границ и отлова выживших инопланетян. А Матвея начальником этой службы.Щенки есть, проводники есть, вот пусть и делится опытом. А то от СКС давно уже одно воспоминание осталось.Специальная кинологическая служба, или в просторечье «Гладиаторы», была первым военизированным формированием, сумевшим оказать достойный отпор пришельцам. Несколько десятков опытных проводников с собаками служебных и бойцовых пород, заметив, что их питомцы безошибочно находят пришельцев, сбились в группу и объявили противнику настоящую войну. Именно из этой службы и родилось серьёзное боевое подразделение, опираясь на которое, люди сумели успешно противостоять нашествию.Инопланетяне, сообразив, кто является их самым главным противником, принялись выбивать собак и проводников. Именно поэтому полковник и предложил на базе оставшихся пар организовать новую службу. Подумав, Лоскутов снял телефонную трубку и, приказав соединить его с канцелярией, вызвал к себе начальника строевой части. Вошедший полковник, подчиняясь жесту генерала, присел на свободный стул и, неловко поправив пустой левый рукав, вопросительно посмотрел на начальство.– Семёныч, только честно и прямо. Задним числом организовать новую службу сможешь? – с ходу взял быка за рога Лоскутов.– Какую именно? – настороженно спросил полковник.– Кинологическую службу по подготовке проводников и собак, – ответил генерал.– Кинологическую могу, – подумав, кивнул полковник. – Мы собаками практически не занимались. Так, только в общих чертах. Они у нас как вспомогательная служба проходили.– То есть собаками мы не занимались? – на всякий случай уточнил генерал.– Только один проект, который год назад был закрыт, а все его участники переведены в другие подразделения, – бодро доложил полковник.– А кинологи с собаками? – вступил в разговор Савенков.– Этих сразу в СКС отправили, – отмахнулся полковник.– Что, всех? – удивился Андрей.– Так они у нас прикомандированными числились, – пожал плечами однорукий.– Выходит, их у нас вообще нет? – удивился Лоскутов.– Официально – нет. Да и СКС как таковой уже практически не существует. Почти все пары на разные границы разъехались. А те, что сейчас на базе, вроде как сами по себе. Можно сказать, вольноопределяющиеся. Или ополчение.– Хрена себе, ополчение?! – ахнул Савенков. – Семь десятков сработанных пар, при поддержке пяти стрелков на каждую пару. Батальон по базе болтается, а ты мне говоришь, ополчение?– Так ведь официальной команды, как их проводить, не было, – возмутился полковник. – Списочный состав определили, на довольствие поставили, круг задач нарезали – и всё. Сам же знаешь, что тут творилось. Не до того было.– А ведь это очень даже неплохо, – весело усмехнулся Лоскутов. – Как когда-то говорили, нет человека, нет проблемы. Вот тебе и повод яйцеголовых сюда вызывать. Не можем мы ему приказывать. Он за штатом.– Так это официально, – развёл руками Савенков.– Так и запрос нам официально прислали, – рассмеялся генерал.– А может, тогда и службу организовывать не нужно. Отправим его куда-нибудь на недельку, якобы на усиление, и пусть хоть кто-то попробует проверить, так это или нет, – нашёлся Савенков.– Тоже верно, – подумав, кивнул генерал. – Вот видишь, как полезно хоть иногда канцелярщиной заниматься?– Куда отправлять будем? – деловито поинтересовался однорукий полковник.– По бумажкам – на границы нашего округа. А на самом деле никуда. Не хватало только, чтобы кто-то из них в глупой перестрелке пострадал, – отрезал Лоскутов.– Простите, товарищ генерал, а что в этой паре такого? – насторожился полковник.– Его кобеля мы будем только для племени и для натаскивания молодых собак использовать. Такого опыта, как у этой пары, нет больше ни у кого. И терять его просто так я не собираюсь, – ответил генерал.– Так пришельцев вроде прогнали, – протянул полковник. – Или я ещё чего-то не знаю?– Не знаешь, – помолчав, кивнул Лоскутов.– Тогда точно не нужно бумаги оформлять, – решительно резюмировал полковник.– Обоснуй, – потребовал генерал.– Гражданина из ополчения мы можем только попросить, оказать содействие. Бойцу из списочного состава можем приказать.– Так ведь военное положение ещё никто не отменял, – удивился Савенков.– Активных боевых действий мы не ведём. Ополчение занимается охраной границ округа. Там своё командование. Так что мы вроде как наблюдаем, указываем, что им всем делать, и помогаем материально. А дальше, как в той песенке: сама, сама, сама, – усмехнулся полковник, хитро прищурившись.– Ясно. Тогда можешь идти, – усмехнувшись в ответ, кивнул Лоскутов.– И что мне Матвею сказать? – поинтересовался Савенков, дождавшись, когда полковник выйдет.– Может, лучше будет пока помолчать? – задумчиво спросил Лоскутов. – Чтобы дров не наломал.– Ага, а его кобель наши мысли услышит и всё ему доложит. И с какими рожами мы ему после этого в глаза смотреть будем? – возмутился Андрей.– Тоже верно, – удручённо вздохнул генерал. – Вот ведь создали себе головную боль.– Так кто ж знал, что оно всё вот так будет? – развёл руками Савенков.– Да уж. Лучшее враг хорошего. Это прямо про нас сказано, – грустно усмехнулся Лоскутов.– А ты чего вдруг так забеспокоился? – задал вдруг неожиданный вопрос полковник.– Честно? У них с Данкой вроде что-то наладилось, – смущённо признался генерал. – Так что, если он по моей милости в какую-нибудь передрягу угодит, она мне этого никогда не простит. Она ещё Костю мне не забыла.– Ну, это уже просто глупость, – возмутился Андрей. – Костя этот сам виноват. Нечего было перед всякими амёбами на колени падать.– Вот и я так сказал, – кивнул Лоскутов. – А она заявила, что я должен был его тихо арестовать, а не устраивать показательное задержание преступника. В общем, такое впечатление, что она и сама не понимает, что её больше раздражает. Его предательство или подобная известность. В любом случае рисковать я не хочу.– Вот и я не хочу, чтобы Мышка меня возненавидела из-за случайной глупости. А значит, сообщить мы ему должны, – подвёл итог разговору Савенков.– Вот сам и сообщишь. Всё равно вечером в деревню поедешь, – моментально отреагировал генерал.* * *Эскадра из пяти огромных кораблей вышла к последнему маяку и, взяв направление на местное светило, медленно заскользила на его яркий свет. Перелёт от Леобесты был долгим, но, благодаря новейшим двигателям, срок его сократился более чем вдвое. И вот теперь Верховные Управляющие предвкушали жизнь на новой планете. Единственное, что омрачало их радость, было полное отсутствие сообщений от колониальной эскадры.Последнее сообщение поступило давно. Исходя из местного летоисчисления, это было полтора оборота планеты вокруг светила назад. Приняв решение о большом переселении, Верховные Управляющие уже начали подгонять свой режим под ход времени местного светила. О Леобесте, как и об оставленных на гибнущей планете двенадцати миллиардах особей, признанных бесперспективными, решено было вспоминать только как о колыбели цивилизации и о героях, принёсших себя в жертву ради жизни остальных.Но молчание командующих колониальной эскадрой заставляло Верховных Управляющих нервничать всё больше. Ведь доклад о захвате и готовности планеты к принятию расы должен был поступить уже давно. О том, что колонизация может сорваться, они даже не задумывались. Слишком много планет было захвачено и слишком много рас оказалось покорёнными. Поэтому в серьёзное сопротивление низших существ Верховные Управляющие просто не верили.Аналитики, тщательно изучив весь полученный от разведки материал, изначально пришли к выводу, что слабо развитая индустрия, разделение всей расы на отдельные сообщества и примитивное оружие не позволят аборигенам оказать настоящее сопротивление экспансии. Но время шло, а доклада о готовности планеты к переселению всё не было. Леобеста гибла. Агонизировала. И это заставило Верховных Управляющих срочно покинуть планету.Построенные на орбите планеты огромные корабли, способные вместить все признанные перспективными особи расы, вышли в открытый космос незадолго до того момента, когда состояние планеты оказалось критическим. Точка невозврата была пройдена давно, и теперь расе оставалось двигаться только вперёд. Возвращаться им было некуда.Погруженные в анабиоз рабочие особи, специалисты в самых разных областях науки и техники, в общем, все, кому было предназначено положить начало новому витку развития расы, лежали в своих криокамерах, составленных ровными рядами в трюмах кораблей. Бодрствующими оставались только особи, обслуживавшие Верховных Управляющих, их личная гвардия и экипажи кораблей.Сами Управляющие, давно уже получившие возможность продлевать собственную жизнь по своему усмотрению, не беспокоились о времени. Наука, которой на Леобесте уделялось особое внимание, служила их нуждам и позволяла удерживать власть практически бесконечно. Гвардия, вооружённая лучшим оружием, являла собой грозную силу, но это были не регулярные войска. На пять кораблей, битком набитых леобами, боевых подразделений было только полтора не полных десантных ордера.Поэтому все свои надежды Верховные Управляющие возлагали на колониальную эскадру. Это были почти все войска, которые леобы могли выставить, случись им столкнуться с каким-либо противником. И именно поэтому долгое молчание командующего колониальным флотом заставляло Верховных Управляющих волноваться.* * *Вечером в старом деревенском доме шла обычная мужская пьянка. Двое выживших в памятном бою бойцов спецназа нашли время повидаться с человеком, прошедшим с ними огонь и воду. На столе, как обычно в таких случаях, лежала немудреная закуска, банки с соленьями, куски хлеба и открытые пачки сигарет. Не забыли и пса. Пара килограммов выпрошенных на кухне мослов сразу примирила Роя с гостями.Громадный кобель, несмотря на все свои способности, всё равно оставался псом. И его ревность частенько доставляла им обоим серьёзные неудобства. Но отлично помня пришедших, Рой милостиво принял угощение и, устроившись рядом со столом, погрузился в разборку с костями, позволив Матвею хоть немного расслабиться.Друзья прикончили уже вторую бутылку, когда дверь без стука открылась и на пороге появилась высоченная фигура в новеньком камуфляже, с АК-103 на плече. Внимательно смотревший на двери до появления фигуры Рой, одним движением вскочив на лапы, проскользнул к пришедшему и настороженно замер, принюхиваясь. Не ожидавшие такого явления собутыльники удивлённо переглянулись.– Беркутов, Матвей Иванович? – спросил вошедший, настороженно поглядывая на собаку.– Допустим. А ты кто? – спросил Матвей, небрежно опустив руку на бедро, где висела неизменная кобура с пистолетом.– Капитан Крестовский. Вам надлежит завтра в девять ноль-ноль явиться в штаб базы вместе с собакой, для проведения контрольного осмотра. Так что завязывайте с алкоголем и расходитесь, – ответил вошедший не терпящим возражения тоном.– Какого ещё осмотра? – вопросительно выгнул бровь Матвей. – Ты вообще кем себя возомнил, парень? Ввалился в дом, не зван, не ждан, ещё и указы тут раздаёшь. Тебя, похоже, в пещере воспитывали.– Почему в пещере? – растерялся вошедший.– Да потому, что ты двери за собой не закрываешь. А в пещеру вошёл, шкура за спиной сама упала, – презрительно фыркнул Матвей.– Накурено у вас, хоть топор вешай, – скривился капитан, неодобрительно косясь на стол, где в пустой консервной банке высилась горка окурков.Взяв со стола нож за конец рукояти двумя пальцами, Матвей поднял его над столом и, подержав пару секунд, отпустил. Как и следовало ожидать, нож вонзился в столешницу. Задумчиво посмотрев на результат своего камлания, Матвей удручённо вздохнул и развёл руками:– Как видишь, ещё не время. Даже нож не держится.– В общем, я приказ передал, остальное ваше дело, – мрачно отозвался капитан.– И чей же это приказ? – тут же спросил Матвей.– Генерал-лейтенанта Васильева.– Не знаю такого, – развёл руками проводник. – Так что, если хочешь довести до меня такой приказ, то будь добр предъявить бумажку, где означенный генерал свою закорючку коряво поставил. А ещё правильнее будет направить её по команде. Чтобы приказ этот до меня моё непосредственное начальство довело.– И кто ваш начальник? – спросил капитан, с каждой секундой мрачнея всё больше.– Понятия не имею, – рассмеялся Матвей. – Базой командует генерал-майор Лоскутов. А вот кто там дальше, знать не знаю и знать не хочу. Чем меньше начальников, тем легче дышать. Так что ищите.– Слушай, ты… – вызверился капитан, хватаясь за автомат, но в ту же секунду замер.Одновременно с его движением произошло сразу две вещи. Первая. Рой, метнувшись вперёд, звучно клацнул клыками у самых гениталий капитана, при этом сохраняя полное молчание. Вторая. Сам Матвей, только что расслабленно откинувшийся на стуле, одним движением выхватил из кобуры пистолет и, бросив руку на стол, навёл ствол в грудь капитану. Сидевшие за столом бойцы одновременно скользнули со своих мест в стороны, сжимая в руках ножи в положении для метания.– Замри, если не хочешь, чтобы тебя кастрированным похоронили, – угрюмо посоветовал Матвей, не сводя с вошедшего напряжённого и совершенно трезвого взгляда.Сообразив, что дело запахло порохом, капитан замер, даже не делая попыток хоть как-то изменить положение.– Ты из какого подразделения? – неожиданно спросил один из бойцов, внимательно рассматривая капитана.– Шестой отдел. Особая отдельная рота спецназа, – коротко ответил офицер.– Понятно. Преторианец, – кивнув, скривился боец.– То-то я смотрю, форма словно только со склада, – понятливо кивнул Матвей.– Он злой на тебя, – услышал проводник и, опустив взгляд, внимательно посмотрел на собаку. – Он злится, что его заставили бросить все дела и ехать сюда из-за какой-то шавки и её пьяного хозяина.– Можешь передать своему начальству, что работать с тобой мы не будем, – сказал Матвей, поднимая взгляд.– Почему? – растерялся капитан.– Первое, ты не любишь собак. Второе, ты ведёшь себя, как зарвавшийся чинуша, а не как боец спецназа. Вот спецназ, – сказал проводник, указывая на стоящих бойцов. – Они с пришельцами дрались с первого дня вторжения. Из всего взвода нас только трое осталось. И третье, ты даже не спросил, с чего мы вдруг пьём. А мы сегодня друзей поминаем. Тех, кто вместе с нами жизнью рисковал. Так что вали отсюда и не возвращайся. А за дела свои на начальство злись. Мы тебя сюда не звали.– Откуда ты… – растерялся капитан, но посмотрев на собаку, замолчал. Потом, медленно поправив автоматный ремень, спросил: – Выходит, это не сказки? Этот пёс и правда мысли читает?– А вот это тебе знать совсем не надо. Что называется, от слова совсем. Иди, – приказал Матвей, кивнув на дверь. – И дверь за собой закрой.Понимая, что разговора не получилось, капитан, молча развернулся и вышел из дома. Бойцы, расслабившись, уселись на свои места, а Матвей, повернувшись к собаке, сосредоточился и мысленно спросил:– Ты чего это посторонних в дом пускаешь? Сторож?– Он искал тебя, – последовал равнодушный ответ. Рой вернулся к своим костям.– И что? А если бы меня враг искал? – попытался возмутиться Матвей.– Он ругался про себя, что должен в темноте искать мужика с собакой, чтобы передать приказ. Приказ это работа. Мне скучно, – последовал ответ.– А я думал, ты любишь отдыхать, – растерялся Матвей.– Люблю. Но сейчас скучно, – вздохнул Рой и, оторвавшись от угощения, подошёл к проводнику.Положив ему на колени огромную башку, пёс еле слышно заурчал, и Матвея обдало тёплой волной самых разных эмоций.– Не сердись. Мне правда скучно. Мы давно не ловим врагов.– Знаю, Ройка. Но ведь это хорошо. Это значит, что мы их победили и можем просто жить дальше, – подумал Матвей, ласково теребя бархатные уши кобеля.– От тебя плохо пахнет, – тихо фыркнул пёс.– Знаю. Но и ты у меня не розовый куст. Так что квиты, – улыбнулся Матвей.– Что значит квиты? – тут же последовал вопрос.– Это значит, каждый остался с тем, что у него и было.– Не понимаю.– В расчёте.– Всё равно не понимаю, – продолжал упираться кобель.– Это только человеческое понятие. Просто запомни его, – отмахнулся Матвей. – Ты не услышал, зачем нам завтра идти в штаб?– Нет. Он и сам не знает, – вздохнул Рой и, потеревшись о проводника так, что подвинул его вместе со стулом, вернулся к угощению.Внимательно наблюдавшие за ними гости только удивлённо крутили головами. Заметив их реакцию, Матвей чуть усмехнулся и, махнув рукой, скомандовал:– Наливай. А то с этим гостем из меня весь хмель вылетел.– Неужели он вправду всех подряд услышать может? – спросил боец, разливая водку по стаканам.– Всех, – вздохнул Матвей. – А самое смешное, что у этого барбоса на всё есть своё собственное мнение. Потому и возникают иногда такие вот ситуации.– А я всё голову ломаю, с чего это вдруг он даже голос не подал, – протянул другой боец.– Ему, видишь ли, интересно стало, кто это меня посреди ночи ищет, – усмехнулся Матвей.– О как?! И что ты с этим самоуправством делать будешь?– Уже сделал. Выговор. Ну не бить же его, – развёл руками проводник.– Тебе виднее. Лично я даже на выговор бы не отважился, – рассмеялся боец, разливавший спиртное.– Да уж. С таким крокодилом шутки плохи, – кивнул второй, поднимая свой стакан.– Да бросьте вы, – отмахнулся Матвей. – Просто любить их надо. Вот и всё.– А ты, выходит, из разряда чокнутых собачников?– А кто ещё решится рядом с таким зверем всю жизнь жить? – развёл руками Матвей.Друзья за разговором допили бутылку, и Матвей, выделив им постельное бельё и подушки, принялся наводить порядок. Быстро собрав объедки и мусор, он вымыл посуду, присев на ступеньку крыльца, закурил. Вышедший из дома пёс, присев радом с ним, ткнулся носом в щёку проводника и, вздохнув, спросил:– Ты грустишь. Зачем?– Я вспомнил свою семью, Ройка.– Я знаю. Но ведь их давно уже нет. Они умерли.– Да. Умерли.– Тогда зачем вспоминать?– Ну, ты же помнишь своих братьев, которых убили враги.– Плохо, – откровенно признался пёс. – Я не умею долго помнить. И мне не грустно оттого, что их нет. Мы были щенками, когда ты забрал меня.– А я был взрослым, когда мои девочки погибли, – вздохнул Матвей.– Но у тебя есть Дана. Разве тебе не хорошо с ней?– Хорошо. Но это не значит, что я должен забыть свою семью.– Не понимаю.– А я не знаю, как тебе правильно объяснить, – грустно усмехнулся Матвей.– Ничего. Я знаю, что ты делаешь правильно.– Как это знаешь? – удивился проводник.– Знаю. Не могу объяснить, – фыркнул Рой. – Знаю. В голове.– Ещё не легче. Только не говори, что ты научился будущее предвидеть, провидец лопоухий, – рассмеялся Матвей.– Нет. Не будущее. Я знаю, что ты не обманываешь, – снова фыркнул пёс.– Уже проще, – рассмеялся Матвей, обнимая пса за жилистую шею и прижимая его к себе.Огромный пёс, для вида посопротивлявшись, с удовольствием завалился на колени проводнику, пыхтя, фыркая и вывалив от удовольствия язык. Это была одна из их любимых забав. Огромный пёс, несмотря на всю свою свирепость, всё ещё оставался игривым, словно подросток. Глядя на него, Матвей никак не мог поверить, что этому красавцу всего два с половиной года.После попытки пленного леоба подчинить себе Матвея, Рой стал говорить очень чисто, иногда оперируя такими понятиями, что ставил проводника в тупик. Но тем не менее многие вещи оставались для него недоступными. Рой никак не мог, например, осознать такие абстрактные понятия, как будущее или воображаемый предмет. Но при этом не оставлял попыток понять своего проводника. Понять его логику и причины определённых поступков. И именно поэтому между ними всё чаще возникали разговоры о тех или иных поступках окружающих людей.* * *Утро началось с очередного сюрприза. Примчавшийся в деревню Савенков разбудил Матвея ни свет ни заря и, тяжело плюхнувшись на стул, мрачно сказал:– Значит, так, Матвей. Из центра по ваши души приехала куча проверяющих. Из них процентов семьдесят головастики. Остальные по нашему ведомству.– И какого, прости за грубость… им нужно, – фыркнул Матвей, загнув трёхэтажную конструкцию.– Если б мы знали. Требуют тебя, его и пару ребят, способных его слышать. Мы официально отписались, что тебя в очередную командировку унесло, но они сами приехали. Хотя изначально требовали вас туда отправить.– А Лоскутов что говорит? – помолчав, уточнил Матвей.– Молчит. А если открывает рот, то ругается так, что бумаги на столе тлеют.– Хочешь сказать, что он тоже не в курсе дела?– Именно это я и говорю, – устало кивнул полковник.– Что предлагаешь?– А что тут можно предложить? – развёл руками Андрей. – Отказаться мы всё равно не можем. Да и непонятно, с чего их вдруг так припекло.– Андрей, запомни сам и передай Лоскутову. Никто, кроме меня, к моей собаке не подойдёт. Не то что не тронет, а даже не подойдёт. И плевать я хотел на все их теории, догадки и все остальные домыслы. Поймите. Любую его боль я чувствую, как свою, и не собираюсь становиться слюнявым идиотом в угоду кучке научно-озабоченных сволочей. Потребуется, пущу в ход оружие.– Погоди психовать. Может, всё ещё не так мрачно, – попытался осадить проводника Андрей, но того уже понесло.– Это моя собака, – рявкнул Матвей, сжимая кулаки.Словно поддерживая его, Рой пружинисто подскочил к столу и, оскалившись, зарычал. При этом взгляд пса был направлен куда-то в пространство, словно он угрожал не сидящему здесь полковнику, а воображаемому противнику. Отлично помня, что именно с этой фразы начиналось любое безобразие, связанное с учёными, Андрей удручённо вздохнул и, разведя руками, спросил:– Это у тебя заклинание такое, чтобы в психоз впадать?– Это то, что помогает нам выжить, – огрызнулся Матвей, поглаживая пса.– Нет, ребята. Вы точно чокнутые. Оба, – решительно резюмировал полковник.– Когда встреча? – спросил Матвей, немного успокоившись.– Встреча, – фыркнул полковник. – Это на гражданке встреча. А мы прибываем по вызову.– А я ополченец, – вяло огрызнулся Матвей. – Тот же пиджак, вид с боку. Короче, когда?– Прямо сейчас. С чего я, по-твоему, сюда примчался, едва штаны успев надеть?– Без завтрака никуда не поедем, – ответил проводник, злорадно ухмыльнувшись.– Так и норовишь под молотки подставить, – покачал головой полковник.– Ты сам-то позавтракать успел? – спросил Матвей, не обращая внимания на его слова.– Откуда? Посыльный по штабу примчался. Хватай мешки, вокзал поехал. Я в штаны и к тебе, – развёл руками Андрей.– Вот и не спеши, а то успеешь, – усмехнулся Матвей. – У них теории и большая наука, а у нас служба и распорядок. Война войной, а обед по расписанию.– Ты уж сам определись, на службе ты или кто? – рассмеялся в ответ полковник.– Или как, – не сумел промолчать Матвей, сноровисто нарезая бутерброды и разливая по кружкам чай.Кое в чём война пошла на пользу человечеству. Химические предприятия оказались уничтоженными, и колбасу стали делать из чистого мяса. Благо специалисты по животноводству и просто деревенские жители начали возвращаться к привычной жизни. Один такой заводик был организован на территории базы, и её обитатели с удовольствием потребляли его продукцию.Плотно перекусив, приятели вышли из дома и, погрузившись в присланную за ними машину, отправились навстречу новым свершениям. Спустя час Матвей, Рой, полковник Савенков и генерал Лоскутов, стояли в окружении двух десятков приехавших специалистов в самых разных областях наук. Мрачно оглядев всё это стадо, как мысленно окрестил их про себя Матвей, проводник сделал глубокий вздох и, выделив взглядом самого старшего по возрасту, спросил:– Какого чёрта вам от нас надо?– Повежливее, сержант, – рыкнул в ответ стоявший здесь же капитан, которого Матвей выставил из своего дома.– Заткнись. Твой номер здесь вообще шестой. Так что стой и помалкивай, – зарычал в ответ проводник, скалясь не хуже собственного пса.Не ожидавшие такой реакции головастики быстро переглянулись и опасливо отодвинулись подальше. На всякий случай. Очевидно, перед отправкой их как следует проинструктировали, не забыв рассказать и историю об убитом проводником учёном.– На какое расстояние ваша собака способна слышать мысли людей? – спросил пожилой, осанистый мужчина, которому проводник задал вопрос.– До сотни метров.– Точнее, пожалуйста.– Точность требуйте в палате мер и весов, а здесь всё очень неопределённо, – презрительно отмахнулся Матвей.– Послушайте, молодой человек. Кажется, вы не понимаете, что все эти люди, видные учёные, которые вынуждены были ехать чёрт знает куда только ради изучения этой собаки, – начал заводиться мужик. – Поэтому я попросил бы вас…– Бабу свою попроси, – перебил его Матвей. – Пока мне толком не объяснят, что всё это значит, никаких опытов, экспериментов и тому подобных действий не будет. И учти, капитан, ещё раз схватишься за автомат, башку прострелю.– А успеешь? – фыркнул капитан, презрительно скривившись.Сам преторианец стоял в расслабленной позе, повесив свой навороченный автомат на грудь. При этом у пижона оружие даже не было снято с предохранителя. Сам Матвей был вооружён подаренным ему после победы пистолетом СР-1, «гюрза», и оставшимся со времён службы ПММ. «Гюрза» висела в тактической кобуре, на бедре, а «макарка» в кобуре скрытого ношения подмышкой.Мешковатая камуфляжная куртка скрывала дополнительный ствол, так что преторианцу и в голову не пришло, что этот жилистый, почти совсем седой мужик может иметь козырь в рукаве. Услышав слова капитана, Матвей, с первого взгляда успевший заметить все несуразности с его оружием, только презрительно усмехнулся и громко спросил:– Хочешь проверить?– Хочу, – кивнул капитан. – Ты мне ещё с прошлой ночи на нервы действуешь. Так что хочу.– Плохо, когда нервная система слабая. Ошибки делать начнёшь, – ответил Матвей и, одним плавным движением выхватив пистолет, дважды выстрелил.Приключения в составе взвода спецназа не прошли для него даром. Патрон в стволе и спущенный курок, вопреки всем правилам и уставам, уже не раз спасали ему жизнь, давая возможность выстрелить на долю секунды быстрее противника. А стрелять дублем его обучили сами бойцы спецназа. Первая пуля ударила в затворную раму сто третьего. Вторая, прошила правое плечо над срезом бронежилета. Не ожидавший такого капитан, громко вскрикнув, рухнул в подросшую траву.Стоявшие рядом с капитаном учёные прыснули в стороны, словно стайка перепуганных воробьёв. Бойцы взвода, которыми, как потом выяснилось, этот капитан и командовал, защёлкали затворами, беря на прицел проводника и собаку, но стоявший рядом с Матвеем генерал Лоскутов, шагнув вперёд, громко скомандовал:– Отставить! Отставить, я сказал!– Товарищ генерал… – начал было один из бойцов, но Лоскутов не дал ему договорить.– Рот закрой, боец! Здесь я командую.– Но он в капитана стрелял. – не сумел промолчать боец.– А твой капитан дурак и позёр, если до сих пор не понял, что перед ним один из самых опытных бойцов службы СКС. Он против ксеносов ходил. И живым возвращался, а этот стоит, понты гнёт. Головой думать надо. А раз не умеет, пусть на больничной койке валяется, – бушевал Лоскутов, наступая на растерявшихся преторианцев.– Да они и сами хороши, – вступил в разговор Савенков. – Им приказали охранять, а они рты раззявили, как зеваки. Периметр кто держать будет?Сообразив, что действительно излишне расслабились, бойцы, угрюмо переглядываясь, отправились по своим местам. Сам Матвей, не опуская оружия, продолжал отслеживать каждое движение упавшего капитана. При этом про себя проводник успел усмехнуться. Бойцы, вырвавшись из охраняемого бункера, хотели поглазеть на диковинку, а увидели урок быстрой стрельбы. Капитан, застонав, принял сидячее положение и, держась за плечо, мрачно процедил:– А вот за это ты, сержант, перед трибуналом ответишь.– Ты сначала доживи до него, орёл кухонный, – зло усмехнулся Матвей. – Я ведь могу и закончить то, что начал. И плевать я на всё хотел. Из всех людей на этом свете меня только мой пёс по-настоящему любит. Так что нам обоим терять нечего.Услышав эти слова, Лоскутов мрачно покосился на проводника, но от комментариев воздержался. Шагнув к капитану, генерал окинул его повреждения быстрым взглядом и не терпящим возражения тоном приказал:– Берите машину и отправляйтесь в госпиталь. Здесь вам делать больше нечего.Тяжело поднявшись, капитан поплёлся к машине. Проводив его взглядом, генерал шагнул к проводнику и, положив руку ему на запястье с пистолетом, тихо сказал:– Ты совсем с ума сошёл? Под трибунал рвёшься?– Нужно было с самого начала показать, кто здесь хозяин, – также тихо огрызнулся Матвей.– Ты действительно псих, – покачал головой генерал.– Знаю, – пожал плечами Матвей, убирая пистолет в кобуру.Убедившись, что безобразие со смертоубийством закончилось, яйцеголовые снова начали подтягиваться к месту событий. Найдя взглядом мужчину, которому уже задавал вопрос, Матвей снова спросил:– Так какого чёрта вам от нас нужно?– Изучить вашу собаку.– Это не ответ.– У вас нет необходимого допуска, – попытался выкрутиться учёный.– Значит, вообще ни хрена не получите, – пожал плечами Матвей и, хлопнув себя по бедру, направился к привезшей их машине.– Принято решение увеличить поголовье таких собак, чтобы полностью перекрыть возможность проникновения в страну иностранных агентов, – нехотя сказал мужчина.– Эти сказки вы можете военным рассказывать, – фыркнул проводник, поглаживая пса. – Правду, или мы уезжаем.– Я не могу вам сказать, – упёрся учёный. – Вы всё равно не поймёте.– Вот как?! А если я скажу, что вы собираетесь опровергнуть теорию возможности генетического формирования организма и сознания плотоядных животных, доказав, что подобное невозможно, что вы скажете?– Откуда… как… каким образом? – растерялся учёный, но заметив ухмылку проводника, перевёл взгляд на собаку. – Это он вам передал?– Вам это знать не нужно, – отмахнулся Матвей и, повернувшись к генералу, спросил: – Убедились, что вся эта шваль преследует только свои шкурные интересы? Так что поехали мы отсюда.– Погоди, Матвей. Что-то здесь не так, – настороженно покачал головой Лоскутов.– Конечно, не так. В стране разруха, а эти крысы гранды на свои теории выжимают, – презрительно скривился проводник.– Не могли же они весь Генштаб вокруг пальца обвести, – упрямо покачал головой Лоскутов.– Эти кому угодно извилины в косички заплетут, Александр Юрьевич, – отмахнулся Матвей. – Говорю же, крысы.– Послушайте, что вы себе позволяете?! – возмутился пришедший в себя учёный. – Я не позволю, чтобы какой-то неуравновешенный тип оскорблял лучшие умы страны.– Заткнись, – оборвал его словоблудие Матвей.– Да.– Я сказал, заткнись, если не хочешь свои хвалёные мозги по траве собирать, – рыкнул в ответ проводник, опуская ладонь на рукоять пистолета.Сообразив, что это не пустая угроза, учёный замолчал.– Давайте отойдём, – неожиданно предложил генерал учёному, беря его за локоть. – А вы ждите, – добавил он, повернувшись к Матвею, не терпящим возражения тоном.– Ройка, слушай, что они говорят, – попросил проводник, плотно прижимая ладонь к собачьей голове.– Генерал требует, чтобы тот, другой, сказал ему, что происходит. А второй не хочет отвечать. Говорит, что ему запретили разговаривать на эту тему, – ровным, безэмоциональным тоном отвечал пёс.Так всегда бывало, если Рою приходилось контролировать разговор на большом расстоянии. Опытным путём они с Матвеем выяснили, что расстояние свыше десяти метров вынуждало пса сосредотачиваться и полностью отключаться от всего окружающего. При общении с самим проводником это расстояние резко вырастало и не требовало такого напряжения.Убедившись, что и Лоскутов так ничего от учёного не добился, Матвей позволил Рою расслабиться и, развернувшись, пошёл к машине. Вскоре к ним присоединился и сам генерал. Сев в машину, Лоскутов устало потёр ладонями лицо и, тряхнув головой, признался:– Ничего не понимаю.– А что тут непонятного? – пожал плечами Матвей.– У меня высшая категория допуска. А он твердит мне про тайну.– Удобная позиция, не находите? Сказать нечего. Мы с Роем их крысиную возню озвучили, вот и пытаются прикрыться тайной, чтобы не признавать, что вся эта затея не более чем их очередная авантюра.– И что будешь делать, если из центра пришлют приказ заставить вас помогать, даже под угрозой трибунала? – мрачно поинтересовался Лоскутов.– А мы сегодня уедем. Скроемся на границе. Пускай ищут, – мрачно ответил Матвей.– Не сходи с ума. Это не выход. Пришлют роту таких вот преторианцев, и будете оба в клетках гонор показывать.– Ну, пусть попробуют. Я ведь недаром говорю, что повторять этот эксперимент нельзя. Ни в коем случае. Врагу не пожелаешь такой жизни, как у нас. И это в мирных условиях. Поймите, Александр Юрьевич, я не хочу, чтобы молодые ребята сходили с ума от боли, когда кто-то из новой пары получит пулю. Это не должно повториться. Признаюсь честно, я и сам не понимаю, почему мы оба ещё не взбесились.Голос проводника звучал устало и глухо. Так, словно он рассказывал это всё через силу. Сидевший рядом с ним пёс опустил голову ему на колени и, вздохнув, укоризненно покосился на генерала, словно упрекал его в том, что его человеку сделали больно. Слушая проводника, генерал старался поймать его взгляд, чтобы понять, что из сказанного правда, но Матвей упорно смотрел в пол.* * *Едва войдя в штабную палатку, генерал Лоскутов сразу был атакован сразу с нескольких сторон. Его адъютант, с докладом о текущих делах, дочь Дана и пять делегатов от приехавших учёных. Последние, не считаясь ни с полом, ни с чинами, перебивая друг друга, начали вопить, едва генерал переступил порог палатки. Единственное, чего удалось добиться адъютанту, это удержать всё это стадо в так называемой приёмной.Одновременно с этой психической атакой зазвонил телефон. Решительно отодвинув учёных, генерал прошёл к столу и, сняв трубку, коротко сказал:– Генерал Лоскутов. Слушаю вас.Внимательно выслушав всё сказанное, Лоскутов не повышая тона, ответил:– Ваши люди сами виноваты. Их изначально предупредили, что объект очень упрям и терпеть не может учёных. К тому же эмоциональная и этическая составляющие самого проекта вызывают большие сомнения. Об этом вам лучше спросить у самого проводника. Во всяком случае, то, что он рассказал мне, не поддаётся трезвому осмыслению. Я не готов терять людей. Да. Угроза потери рассудка.Закончив разговор, Лоскутов положил трубку и, повернувшись к дочери, сказал:– Дана, зайди. Но только быстро. Как видишь, дел выше головы.– Послушайте, генерал… – попытался возмутиться один из учёных, но доведённый до белого каления Лоскутов резко оборвал:– Молчать! Будете говорить, когда я разрешу.Растерявшись от генеральского рыка, головастики дружно замолчали, неприязненно поглядывая на девушку. Сама же Дана, одарив эту толпу презрительным взглядом, направилась в отцовский кабинет походкой манекенщицы. Шагом от бедра, плавно покачивая бёдрами. При этом она даже спиной умудрялась выразить своё презрение к гражданским штафиркам.Несмотря на камуфляжный костюм и тяжёлые берцы, девушка умудрилась, не говоря ни слова, высказать о них всё, что думает. Проследив за этой демонстрацией насмешливым взглядом, генерал вошёл в свой кабинет следом за дочерью и, устало опустившись в кресло, спросил:– Чего прискакала?– Они здесь из-за Матвея? – спросила Дана, ткнув пальцем в сторону приёмной.– Угу, – мрачно кивнул генерал.– И чего им нужно?– Сам ещё не понял, – вздохнул Лоскутов.– Как это? – растерялась девушка.– Эти тень на плетень наводят. Начальство всё на них сворачивает. В общем, как всегда, сделай, но спрашивать не моги. А чего сделать, неизвестно.– Очень интересно! А если Матвей их пошлёт подальше?– Уже.– Что уже?– Уже послал. И даже их начальника охраны в госпиталь отправил.– Это капитан с простреленным плечом и разбитым автоматом? – вскинулась Дана.– Он самый, – тяжело вздохнул генерал.– И что теперь будет?– Пока не знаю. А как там этот раненый?– Фармазон и хам трамвайный, – отмахнулась девушка. – Не успел от наркоза отойти, с ходу принялся хвост распускать. Пришлось пообещать второе плечо прострелить.– Понял?– До таких угроза доходит, только если она приведена в исполнение, – фыркнула девушка, выразительно похлопав по висевшей на поясе кобуре.– Только не говори мне, что и ты в него палила, – делано испугался Лоскутов.– Ещё нет. Но к тому идёт, – мрачно пообещала Дана.– Вот только ты не начинай.– А я и не начинала. Но хамства терпеть не собираюсь. Тем более от такого индюка, – отрезала девушка.– Ладно. Ты чего хотела? – сменил тему генерал.– Куда Матвея дел? – потребовала доклада дочь.– Где-то по базе бродят. Оба. После стрельбы пройтись решил, – вздохнул генерал.– Папа, что теперь будет? Их заберут? – тихо спросила девушка, глядя на отца полными слёз глазами.– Кто? Куда? – растерялся Лоскутов.– Отсюда. С базы, – всхлипнула Дана.– Зачем? Вон они все, сюда прискакали, – ответил отец, одновременно пытаясь успокоить дочь.Суровый генерал, прошедший огонь и воду, не выносил слёз дочери. Ведь она единственная, кто остался у него от всей семьи. Именно в такие моменты он готов был сам взяться за оружие, чтобы устранить причину слёз дочери. Вот и сейчас, прижав девушку к себе, он осторожно поглаживал её по голове, тихо шепча обещание сделать всё, чтобы с её приятелем ничего не случилось. Успокоившись, Дана быстро поцеловала отца в щёку и, шепнув:– Ты обещал, – выскользнула из палатки.Лоскутов едва успел перевести дух, как в кабинет, не дожидаясь приглашения, ввалились учёные. Посмотрев на всё это стадо с нескрываемой ненавистью, Лоскутов вернулся в кресло и, закурив, тихо сказал:– Я слушаю вас, господа.– Генерал. Вы должны обеспечить полное содействие вашего подчинённого и его собаки, – с ходу взял быка за рога один из учёных.– Должен? – иронично переспросил Лоскутов. – И когда же это я успел вам так задолжать?– Вы не понимаете…– Не понимаю. А не понимаю я потому, что вы ничего толком не объясняете.– Генерал. Вы даже представить себе не можете, какой это прорыв в мировой науке. – затоковал мужик, словно глухарь, при этом фанатично блестя глазами.– А ничего, что от вашей науки одно название осталось? – перебил его Лоскутов. – Страна в руинах. А вы – наука. Лучше бы подумали, как пользу стране принести. Как побыстрее мобильную связь, например, восстановить. Оставьте вы животных в покое. Особенно таких опасных.– Опыты на собаках проводились от создания времён, – небрежно отмахнулся учёный.– Неужели до вас действительно не доходит, что все ваши эксперименты причиняют боль не только собаке, но и её проводнику? – удивлённо спросил генерал.– И что? Лично для меня наука превыше всего, – патетично воскликнул учёный.– Ну, так и ставьте свои опыты на себе. С чего вы взяли, что человек, далёкий от науки, должен терпеть неудобства в угоду вам? К тому же в этом случае вы будете находиться, так сказать, внутри самого процесса и сможете более полно описать всё его течение.– Но нам нужна собака, – ответил учёный, разом растеряв весь свой пыл.– Так возьмите её. Прикажите поймать на улице любую бродяжку и работайте.– Повторять то, что уже сделано? Терять время? – возмутился мужик, снова начиная заводиться. – Такое может предложить только дилетант.– А я и не говорил, что что-то смыслю в науке, – пожал плечами Лоскутов.– Значит, вы отказываетесь помогать нам?– Да. Я отказываюсь делать что-то, чего не понимаю, – решительно кивнул генерал.– Вы пожалеете об этом, – с угрозой прошипел учёный.– А вот с этого места поподробнее, – зло оскалился Лоскутов.– Обо всех ваших действиях мы составим подробный отчёт, который передадим вашему командованию, – продолжал угрожать глупец.– Флаг вам в руки, – презрительно рассмеялся генерал. – А если посмеете ещё раз мне угрожать, устрою вашему стаду нападение банды преступников. Надоели вы мне.– Что?!– Вон отсюда! – рявкнул генерал, и учёных из палатки просто унесло.Сунувшийся в кабинет адъютант только вопросительно выгнул бровь. Жестом подозвав его к себе, Лоскутов помолчал несколько минут, собираясь с мыслями, и, забирая у него папку с документами, приказал:– Направь пару ребят присматривать за этими клоунами. Постоянно.– Сделаем, – кивнул пожилой прапорщик.– Беркутов появится, сразу ко мне.– Понял. Может, кофе сварить? – поинтересовался адъютант, отлично зная своего начальника.– Не в службу, а в дружбу, – кивнул генерал. – С самого утра уже все нервы вымотали, сволочи.– Сейчас сделаю, – кивнул прапорщик и, подхватив папку, исчез за брезентовым клапаном палатки.Спустя десять минут на столе генерала появились чашка свежезаваренного кофе и очередная папка с бумагами. А ещё через четверть часа в кабинет заглянул Рой. Заметив широкий, блестящий нос, старательно принюхивавшийся к витавшему в палатке запаху кофе, Лоскутов не удержался и, улыбнувшись, старательно подумал: «Зови сюда своего Матвея, и сам заходи. Разговор есть».К удивлению всех, кто хоть немного знал, что это за пёс, Рою очень нравился кофе. Так что нахальный кобель, не задумываясь, пускался на разные хитрости, иногда даже отбирая напиток у владельца. Унижаться и просить он считал ниже своего достоинства. Поэтому, едва учуяв у кого-то в руках чашку с кофе, запросто мог толкнуть зазевавшегося клиента под колено, заставив его расплескать напиток, после чего слизывал его с пола.При габаритах и весе пса это не составляло особого труда. Уже сейчас Рой весил около семидесяти килограммов, достигая ростом среднего дога. Такие размеры, не обычные для его породы, частенько пугали непосвящённых. А с учётом всяческих россказней и легенд, всё ещё витавших среди обывателей с довоенных времён, реакцию людей можно было понять. Так что кофе пёс добывал себе регулярно.Вошедший следом за кобелём Матвей остановился посреди палатки и, угрюмо посмотрев на генерала, спросил:– Когда прокурорских ждать?– Угомонись, псих контуженый, – устало отмахнулся Лоскутов. – Присядь. Дело есть.Оглядевшись, Матвей подвинул стул ближе к столу и, присев, вопросительно уставился на генерала.– Тебе нужно на несколько дней уехать.– Как далеко и на сколько? – уточнил проводник, даже не дрогнув.– На недельку. Пока тут всякое бурление фекалий успокоится. Поедешь на нашу запасную базу. Там как раз новое поколение собак натаскивать начали. Поделишься с молодёжью опытом.– А может, мне вообще куда-нибудь отсюда уехать? – помолчав, спросил Матвей.– Куда? – не понял Лоскутов.– На южные рубежи, например. Там, говорят, горцы снова шалить начали, дурь через границу таскают, вот и помогу нашим погранцам порядок наводить.– А Данка? – еле смог выдавить из себя генерал.– Со мной поедет, – ответил Матвей, чуть пожав плечами. – Если захочет, конечно.– Хочешь последнего ребёнка у меня отобрать? – мрачно спросил Лоскутов.– Что за ерунда? – растерялся Матвей. – Я же не на северный полюс собираюсь и не в Австралию. Да и не сможете вы её всю жизнь рядом с собой держать.– Знаю. И про замужество всё знаю, и про свою семью. Но вот рядом, здесь, на глазах, я её удержать смогу, – ответил Лоскутов так, что проводник невольно поверил – этот сможет.Вспомнив, что генерал, как и многие другие, потерял всю семью, и Дана единственная, кто у него остался, Матвей пожалел о своём предложении. Мужчины замолчали, думая каждый о своём. Их сосредоточенность нарушил Рой. Обойдя стол, огромный кобель походя потёрся о грудь генерала головой, легко отодвинув его вместе с креслом от стола, и, поднявшись на задние лапы, в два движения языка выхлебал весь остывший кофе из генеральской чашки.Глядя на этот фокус, мужчины не удержались и откровенно в голос заржали. Назвать это смехом было сложно. Они смеялись до слёз, до икоты, пока у обоих не заболели мышцы живота.– Что это было? – сквозь смех выдавил Лоскутов. – Он от меня ласки хотел, или я ему просто мешал?– Это он вас ласково отстранил от стола, – простонал в ответ Матвей. – Вот такого финта я ещё не видел.– Странно, но у меня вдруг настроение поднялось, – удивлённо протянул генерал, немного успокоившись.– А вот это уже его воздействие, – кивнул Матвей, указывая на пса.– Что, вот так просто? Ткнул башкой, и настроение исправилось? – не поверил генерал, удивлённо глядя на собаку.– Он этому фокусу сам каким-то образом научился, – вздохнул Матвей. – Он грустить не любит. Характер такой. Ещё щенком умудрялся такие шкоды проворачивать, что я только в затылке чесал от удивления. А потом, когда произошло наше умственное слияние, он начал мне таким вот образом настроение поднимать.– Да уж, что не день, то новые новости, – покрутил головой Лоскутов.– Вы выяснили, чего это стадо от нас хотело? – вернулся проводник к самому главному.– Нет. А самое паршивое, что они даже мне угрожать посмели. А это значит, что там, в центре, у них серьёзная опора есть.– Скорее, крыша, – мрачно буркнул Матвей.– Ну, или так, – помолчав, кивнул генерал.– Так может, мне и правда уехать куда подальше. А вы им объявите, что я попросту сбежал. Да хоть дезертиром объявите. Плевать. Зато у вас проблем не будет.– Ты всерьёз считаешь, что меня ещё можно чем-то напугать? – иронично усмехнулся Лоскутов. – Генералов, конечно, хватает. Но того, который рискнёт себе на шею всё это хозяйство повесить, мало. Точнее, их вообще нет. Сам понимаешь, присылать кого-то из центра означает всю работу завалить. А повышать кого-то с периферии, так он год будет только в дела вникать. Да и мало толковых офицеров осталось. Слишком мало, – тяжело вздохнул генерал.– А если рискнут? И в отставку отправят? – не унимался Матвей.– Значит, вместе и уедем, – зло усмехнулся генерал. – И не просто так. Есть у меня ещё пара тузов в рукаве. Дела сдам и махнём к морю.– К морю? – переспросил Матвей.– Я генерал, или погулять вышел? – делано возмутился Лоскутов.– Генерал, – решительно кивнул проводник, пряча усмешку в уголках губ.– А где ты видел генерала, у которого нет дачи на море?– Не понял?!– И не поймёшь, – хитро подмигнул ему Лоскутов. – Это только мой секрет. Ещё с довоенных времён.– Однако.– Вот именно. Ладно, валите в деревню. Собирайтесь. Завтра выделю вам транспорт, и поедете на запасную базу.Кивнув, Матвей поднялся и, молча пожав генералу руку, вышел из палатки, призывно хлопнув себя ладонью по бедру. Сидевший перед столом Рой не спеша поднялся и вышел следом за ним.* * *Всё тело томило, а голова болела так, что он думал, будто глаза сейчас выпадут. С трудом пошевелившись, Матвей попытался вспомнить, что произошло. Но боль не давала сосредоточиться. Ощупав языком губы, проводник понял, что его старательно били. В том числе и по голове. Губы были опухшими, а пара зубов заметно шатались. Кое-как сосредоточившись на своих ощущениях, Матвей понял, что на чём-то лежит. При этом руки, скованные за спиной, уже давно затекли.Пошевелив ногами и убедившись, что они не связаны, проводник медленно перекатился на бок и попытался открыть глаза. Выяснилось, что правый глаз не отрывается, а левый приоткрылся узенькой щёлкой. Онемение рук начало отходить, и Матвей невольно застонал от очередной порции боли. Кисти рук пульсировали, а мышцы кололо так, словно по ним катали железных ежей.Обретя хоть какую-то чувствительность, проводник попытался определить, чем именно его связали. Осторожное постукивание по поверхности, на которой лежал, показало, что сковали его наручниками. Наручники означают какую-то контору. А контора это может быть и арест, и просто похищение. Придя к такому выводу, проводник снова попытался оглядеться. Пить хотелось так, словно он неделю бродил по пустыне, а где-то рядом звонко капала вода. Осторожно потеревшись правой стороной лица о собственное плечо, Матвей содрал корку запёкшейся крови, залепившей правый глаз, и, осмотрев помещение уже двумя глазами, понял, что находится в какой-то камере.Его избили и бросили на пол, даже не соизволив снять наручники. Бросили одного. Где в данный момент находился Рой, Матвей не знал, а самое паршивое, не мог вспомнить. Как не мог вспомнить и того, что вообще произошло. Медленно, только на морально-волевых, поднявшись на колени, проводник встал на ноги и ещё раз более внимательно осмотрел свою камеру.Узкое, вытянутое, словно пенал, помещение. Койка, пристёгнутая к стене, маленький столик возле неё и санузел у дверей. Вот и вся обстановка. Железная дверь, с «волчком», и никаких камер слежения. Два обрывка провода ясно сказали, что камеру решили использовать для других целей. Убедившись, что ноги его держат, Матвей решил привести себя в порядок. Но для этого нужно было избавиться от наручников.Опустив плечи, проводник протянул руки под бёдра и, опускаясь на корточки, протащил кисти под колени. Усевшись на пятую точку так, чтобы плечи упёрлись в стену, Матвей подтянул левую ногу к груди, одновременно изо всех сил вытягивая руки вперёд. Переведя ступню через цепочку наручников, он таким же способом вывел вторую ногу и, выпрямившись, зло усмехнулся:– Ещё повоюем.Регулярные занятия рукопашным боем с бойцами спецназа помогли ему сохранить достаточную гибкость, чтобы проделать этот номер. Подобному способу перевода рук вперёд его обучил покойный капитан Миша. Как и тому, где именно и как прятать кобуру скрытого ношения, узкий нож, пару булавок и тому подобные, нужные в хозяйстве мелочи. Отдышавшись и переждав боль в потянутом плече, Матвей медленно поднялся на ноги и заковылял к умывальнику.Пустив воду тоненькой струйкой, чтобы не было слышно журчания воды, он как следует смыл с лица кровь и, от души напившись, почувствовал себя почти живым. Почти, потому что сильно продолжала болеть голова, ныли отбитые почки и ушибленные рёбра, а также печень и весь остальной ливер. Ощупав голову, проводник насчитал шесть шишек и, вздохнув, тихо проворчал:– Ничего. Посчитаемся. Теперь точно посчитаемся.Запустив пальцы за пояс штанов, Матвей нащупал булавку и, достав её, принялся сосредоточенно ковыряться в замке наручников. Уроки Миши не прошли даром. Минут через пять, тихо звякнув, браслет на правой руке открылся. На левую руку ушло ещё меньше времени. Избавившись от браслетов, проводник осторожно растёр запястья, возвращая пальцам чувствительность, несколько раз сжав и разжав пальцы, принялся проводить инвентаризацию наличного имущества.Только теперь Матвей понял, от чего так сильно болело правое плечо и рёбра подмышкой. Глядя не верящим взглядом на увесистый «макаров», проводник не мог поверить собственным глазам. Его отключили, судя по всему, какой- то химией. Надели наручники и избили. Но при этом даже не попытались обыскать. Всё, с чем он выходил из дома, кроме служебной «гюрзы», было при нём. Пистолет, в кобуре под правой рукой, узкий, больше похожий на стилет, обоюдоострый, отточенный до бритвенной остроты нож, длиной чуть больше ладони. Булавки, приколотые к штанам с внутренней стороны пояса.Даже зажигалка и смятая пачка сигарет остались в карманах. Понимая, что вообще уже ничего не понимает, Матвей проверил обойму в пистолете и, сунув его обратно в кобуру, закурил. Нужно было как следует подумать. Сидя на полу, прислонившись к стене, проводник пытался в который уже раз восстановить в памяти картину событий. Но каждый раз словно натыкался на глухую стену. Дошло до того, что проводник даже начал тихо говорить сам с собой.– Так. И что же это у нас получается? Выходит, они меня настолько не уважают, что даже обыскивать не стали? Или понадеялись на химию и наручники. Так это просто вопиющее нарушение всех правил и уставов. И кто это может быть такой неграмотный? Или самонадеянный? Банда? Чушь собачья. К базе они не суются. Да и обыскать бы не поленились. Уж этих всякое оружие прятать учить не надо. Пришельцы? Откуда они взялись, и откуда тогда наручники? Да и бить им меня просто нечем. Это же амёбы.Конкуренты из-за кордона? Так те бы с меня и форму сняли, чтобы не сбежал. Лучше всего подходят преторианцы, что с головастиками приехали. Уж им-то есть за что меня как следует отметелить. Лоскутов им крепко на мозоль наступил. Но что это за спецназ, который клиента не обыскал? Бред какой-то. Ничего не понимаю.Выкурив очередную сигарету и убедившись, что действительно ничего не понимает, Матвей решил заняться более насущной проблемой. Нужно было выяснить, где Рой и что с ним происходит. Плеснув себе в лицо ещё пару горстей воды, проводник снова сел на пол и, прикрыв глаза, попытался сосредоточиться. Раз за разом он звал пса, но ответа не было. Чувствуя, что начинает впадать в отчаяние, Матвей прекратил все попытки, решив немного отдохнуть. К тому же головная боль навалилась с новой силой.Устроившись поудобнее, проводник заставил себя расслабиться и незаметно задремал, сжимая в руке нож. Сделанный по рисунку всё того же Миши оружейником базы, этот небольшой ухорез был серьёзным оружием. Медицинская сталь, отточенная как бритва, запросто могла перехватить горло человеку. А уж правильно бить Миша его научил. Вообще, Матвей только теперь понял, как много успел узнать от погибшего капитана за то короткое время, пока они воевали вместе.Из дремоты его вырвали лязг замка и откинувшаяся внизу двери маленькая дверца. Невидимый вертухай, сунул в неё поднос и снова захлопнул дверцу. Объявлять голодовку непонятно кому и совершать ещё какие-то подобные действия в стиле обиженных либералов Матвей не собирался. Для драки нужны силы. А значит, нужно наступить на горло собственной гордости и есть. Именно так он и поступил.Подтянув к себе поднос, он с мрачной усмешкой осмотрел и даже обнюхал принесённое блюдо и, покачав головой, принялся за еду. Шланги с мусором, или так называемые макароны по-флотски, были блюдом привычным и давно знакомым. Хотя несколько волоконцев тушёнки явно не могли претендовать на полное звание данного блюда. Впрочем, масла, маргарина или просто жира из той же тушёнки положить в миску явно забыли.Быстро подметя принесённую еду, проводник поставил поднос так, чтобы его легко можно было забрать, и, осмотревшись, устроился так, чтобы рассмотреть его из «волчка» или через кормушку было невозможно. Афишировать своё освобождение от наручников раньше времени он не собирался. Дождавшись, когда поднос заберут, Матвей пересел к двери так, чтобы открыть её, не разбудив его, было невозможно.Давать противнику ещё один шанс воспользоваться химией он не хотел. Конечно, можно было подсунуть пленнику химию в еде, но Матвей недаром так старательно принюхивался к пище и первый кусок медленно и тщательно жевал, пытаясь услышать незнакомый привкус. Паранойя? Возможно. Он помнил, что современные препараты не имеют ни запаха, ни вкуса, но так было спокойнее.Очень скоро усталый, и измученный болью арестант уснул. Матвей не знал, как долго проспал, но разбудил его не стук, не крик и не попытки открыть дверь. Это было тихое, еле слышное поскуливание обиженного щенка. Так иногда скулил Рой, когда ему снилось что-то очень плохое. Вскинувшись так, что сам невольно зашипел от боли в избитом теле, проводник сосредоточился и мысленно позвал:– Рой! Ройка! Где ты, барбосина? Посмотри вокруг, что ты видишь? Рой! Ответь!– Матвей. Больно, – пришёл еле слышный ответ, и контакт оборвался.Застонав от бессильной злости, проводник стукнул кулаком по полу и, поднявшись, принялся прохаживаться по камере. Судя по ответу, порция химии, которую получил пёс, была значительно больше, чем схлопотал Матвей. Значит, ему сейчас ещё хуже, чем было самому проводнику. Выход один. Ждать, когда пёс придёт в себя и сможет описать ему место, в котором находится.В способностях своей собаки Матвей не сомневался ни на секунду. То, что их захватили обоих, означало, что похитители постараются выжать из ситуации максимум возможностей. И интересует их прежде всего Рой. Сам Матвей, на взгляд похитителей, должен быть не более чем дополнением к способностям собаки. В противном случае от него давно бы уже избавились. А то, что кто-то из похитителей так старательно обрабатывал его бесчувственную тушку, ясно говорило, что его участие в паре считается второстепенным.Но какой придурок, захватив объект, даже не попытался его обыскать? Этот вопрос не давал Матвею покоя. Если впадать в паранойю, то вполне можно было допустить, что пистолет ему оставили специально, чтобы пристрелить при попытке к бегству. Так сказать, на законных основаниях. А сами патроны за то время, пока он валялся в отключке, можно было заменить на другие. Или выварить те, что есть.Ещё раз достав пистолет, проводник старательно выщелкнул из обоймы все патроны и, внимательно осмотрев каждый, недоумённо пожал плечами. Внешне это были те самые боеприпасы, которыми он заряжал пистолет неделю назад. Но это только внешне. Впрочем, зачем вообще огород городить, если можно попросту избавиться от трупа, скинув его в первую попавшуюся канаву?Искать пропавшего человека на огромной территории, среди кучи руин, дело бесполезное. К тому же очень скоро тело так обработают хищники, что и опознавать будет нечего. Несколько разбросанных костей и всё. Выходит, его и вправду просто не обыскали. Но почему? Сняли кобуру с «гюрзой» с правого бедра и успокоились? И кто способен допустить такую ошибку?Вывод напрашивался сам собой. Это может быть тот, кто толком не сталкивался с их службой. Тот, кто и понятия не имеет, что такое СКС и с чего оно начиналось. Получается, что всему виной стереотипное мышление. Человек оставил автомат дома, понадеявшись на пистолет, которым умеет пользоваться. А то, что у него может быть ещё один, никому и в голову не пришло. Логично? Вполне. Но кто тогда может быть таким бестолковым.И это притом, что взяли их с Роем вполне профессионально. Сказать по-другому Матвей не мог. Иначе что он тут вообще делает? А самое поганое, что Матвей никак не мог вспомнить, что именно с ними случилось. И этот факт не давал проводнику покоя, вызывая новую лавину вопросов. Матвей прекрасно знал, что в момент перед самым нападением, атакой или любым другим столкновением, мысли и эмоции человека, даже тренированного, можно расслышать особенно отчётливо.А значит, Рой просто не мог пропустить момент нападения. Выходит, что нападавшие сумели как-то скрыть свои эмоции. А это говорит о настоящих профи, которые никогда не допустили бы такого промаха, как забыть про обыск объекта. Окончательно запутавшись, Матвей прижался пульсирующим виском к холодной стене и незаметно задремал.Очередное его пробуждение было очень болезненным. Не успев открыть глаза, проводник в голос застонал. В мозг, словно раскалённый гвоздь, ввинчивалась острая, пульсирующая боль. Вместе с ней в сознании Матвея вскипала дикая, необузданная ярость. Ему дико хотелось впиться клыками в горло человеку, причинявшему эту боль. Сбросив остатки сна, Матвей понял, что это не его мысли. Эти боль и злость передались ему от Роя. А значит, он где-то рядом и с ним что-то делают. Что-то такое, от чего псу очень больно.Чувствуя, что ещё немного и потеряет сознание, Матвей поднялся на подгибающиеся от боли ноги и, всем телом ударив в дверь, закричал:– Оставьте его в покое, сволочи! Ему же больно! Нам больно! Я сейчас с ума от боли сойду! Оставьте его!Пиная дверь, он сквозь волны накатывающей на него боли прислушивался к происходящему за дверью. При этом он готов был прирезать любого, кто переступит порог его камеры. Пускать в ход пистолет означало сообщить всем, что дичь вырвалась из клетки. А ему сначала нужно было найти и освободить Роя. Удары сыпались на дверь один за другим, а реакции всё не было.Наконец, в коридоре послышались шаги. Матвей убрал руки за спину, делая вид, что всё ещё скован, сжимая в правой ладони нож. Заслонка «волчка» откинулась, и чей-то глаз заглянул в камеру.– Чего орёшь, мразь?– Скажи, чтобы прекратили мучить собаку. Иначе я от боли с ума сойду, – выкрикнул Матвей, старательно имитируя истерику.– Мучают собаку, а больно тебе? Может, хватит врать- то? – презрительно фыркнул вертухай.– Идиот! Мы постоянно друг друга чувствуем. Останови это, или будешь мой труп отсюда выносить, – выкрикнул Матвей, ещё раз пнув дверь.– Ударишь ещё раз, и я тебе морду разобью, тварь, – рявкнули в ответ.– Останови их! – упрямо повторил проводник, специально ударяя ногой в кормушку.– Ах ты гнида! – послышалось за дверью, и в замке заскрежетал ключ.Отступив назад, Матвей опустил голову, чтобы скрыть торжествующую улыбку, от которой потрескались разбитые губы. Быстро прислушавшись к себе, проводник понял, что боль, до этого терзавшая его мозг, куда-то отступила, сменившись тупым, надоедливым нытьём. Тем временем вертухай, отперев замок, шагнул в камеру, вытягивая из петли на поясе комбинированную дубинку.Это был электрошокер, который можно было использовать и как обычную дубину. Убедившись, что вертухай один, Матвей позволил ему вытащить оружие до половины и стремительно атаковал. Левая рука проводника с силой ударила по руке охранника, которой тот доставал дубину, а правая одним движением вогнала нож ему в горло, не давая вскрикнуть и позвать на помощь. Хрипя и булькая пузырями из перерезанного горла, вертухай медленно оседал на пол.– Тихо, тихо. Я знаю, это больно. Но придётся потерпеть, – еле слышно шептал Матвей, опуская противника на пол.Затем, покрепче ухватившись за рукоять, он одним движением располосовал ему глотку, перерезав артерию. Дождавшись, когда конвульсии вертухая утихнут, проводник отёр клинок об одежду убитого и, прихватив шокер, выглянул в коридор. Теперь ему предстояло самое сложное.* * *Выбравшись из машины в промозглый лондонский дождь, лорд Брекхем поднял воротник своего роскошного кашемирового пальто и, недовольно оглядевшись, легко взбежал на крыльцо особняка. Разговор, который ему предстоял, не мог вестись ни по одному современному средству связи. Такие дела нужно обсуждать, глядя собеседнику в глаза. Стоявший у входа бодигард, узнав посетителя, распахнул дверь, молча отступив в сторону.Небрежно кивнув ему, лорд огляделся и, не увидев лакея, скривился. Сняв пальто и шляпу, он небрежно бросил их на стоявший в холле диван и, повернувшись к охраннику, спросил:– Где адмирал?– Ожидает вас в своём кабинете, – коротко ответил охранник.– Позовите кого-нибудь, кто мог бы проводить меня, – злясь всё больше, приказал лорд.– Уже вызвал, сэр, – кивнул бодигард, демонстрируя ему микрофон гарнитуры связи.Словно в ответ на его слова, из боковой двери появилась такая же квадратная фигура очередного охранника. Сэр Чарльз Брекхем не понимал, что происходит и почему в доме нет обычных слуг. Шагнув к лорду Брекхему, бодигард окинул его внимательным, настороженным взглядом и, отступив в сторону, негромко сказал:– Следуйте за мной.– Почему в доме только охрана? – не удержавшись, спросил сэр Чарльз.– Адмирал дал всем слугам выходной, – коротко проинформировал его охранник.Неопределённо хмыкнув, сэр Чарльз решил придержать свои вопросы до встречи с хозяином особняка. Подведя гостя к высокой двери красного дерева, бодигард постучал в неё условным стуком и, указывая выглянувшему охраннику на лорда, сказал:– Сэр Чарльз Брекхем.Охранник в очередной раз осмотрел гостя и, отступив в сторону, распахнул дверь. Войдя в кабинет, сэр Чарльз огляделся и, увидев хозяина в кресле у камина, невольно усмехнулся. Тяжело поднявшийся ему навстречу адмирал, сразу узнав посетителя, развёл руками и, извиняясь, произнёс:– Прошу извинить, что не смог встретить вас лично, сэр Чарльз, но проклятая подагра и шагу не даёт ступить без стона.– В таком случае присаживайтесь, старина, – ответил лорд, улыбнувшись дежурной улыбкой.– Кофе, бренди, сигару? – поинтересовался адмирал, тяжело опускаясь в кресло.– Всё сразу, – усмехнулся сэр Чарльз. – В такую погоду всё это будет в самый раз.– Чему вы улыбаетесь? – с интересом спросил адмирал.– Наша встреча происходит в классическом английском стиле. Камин, кресла, сигары, бренди, кофе. Прямо как в старых романах.– Нужно признать, что наши предки знали толк в подобных вещах, – рассмеялся адмирал.– Согласен. Я заметил, вы отпустили всех слуг, кроме охраны.– Верно. Получив известие о вашем визите, я решил, что разговор предстоит серьёзный, и на всякий случай подстраховался, – разом прервав смех, кивнул адмирал.– Узнаю старую школу, – с довольным видом кивнул Брекхем.Бодигард вкатил в кабинет сервировочный столик, на котором стояли кофейник, сахарница, молочник, чашки, коробка с сигарами и графин с бренди. Подкатив его к креслам, он не говоря ни слова, развернулся и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Разлив кофе по чашкам, а бренди по бокалам, адмирал открыл коробку и, дождавшись, когда гость выберет сигару, плавно опустил крышку.– А вы? – удивился лорд Брекхем.– Увы, врачи запрещают. Возраст, будь он не ладен. Можно подумать, если я начну отказывать себе в этих маленьких радостях, ко мне вернётся молодость. Но оставим мои болячки и вернёмся к делу.– Пожалуй, – пригубив бренди, кивнул лорд Брекхем. – Я решился побеспокоить вас вот по какому поводу. Что вы думаете о нынешнем положении Британии на мировой политической арене?– А разве есть ещё какая-то арена? – иронично усмехнулся адмирал. – Судя по донесениям разведки, от всех некогда ведущих стран мира остались одни воспоминания. Европа в руинах, Индия и Китай превратились в одно большое кладбище, как и вся Юго-Восточная Азия. Африка и Австралия не подают признаков жизни. Япония оживает только в ночное время суток. Янки не придумали ничего лучше, чем превратить свою землю в один ядерный полигон. Забрались в подземелья и медленно превращаются в кротов. Только Британия да ещё Россия могут похвастаться почти нормальной жизнью.– Вот именно Россия, – подхватил лорд Брекхем. – Не пора ли вернуть Британии ведущую роль в этом отсталом мире? А русского медведя загнать туда, где ему самое место. В клетку.– Вот как?! – задумчиво протянул адмирал, откидываясь в кресле и отпивая кофе. – И в чью же многомудрую голову пришла такая идея?– Вас что-то не устраивает? – насторожился сэр Чарльз.– Русские всегда были опасным, непредсказуемым противником. А учитывая их территорию, воевать с ними будет очень сложно. Впрочем, как и всегда, – задумчиво ответил адмирал. – Не стоит также забывать, что численность наших и их войск несопоставима.– Но у нас техническое преимущество, – напомнил сэр Чарльз.– Да. Но при этом мы и понятия не имеем, как они умудрились избавиться от пришельцев. Такое впечатление, что все некогда существовавшие у нашей разведки контакты разом были уничтожены. А лезть в такую огромную страну, не имея точных разведданных, по меньшей мере недальновидно.– Ну, численность живой силы мы вполне можем увеличить, объявив набор в армию. Заодно сильно понизим градус напряжённости среди обывателей. Им очень не нравится, что с введением военного положения все права и свободы были отменены. Работы в стране мало, а желающих жить, как прежде, слишком много. Особенно среди эмигрантов второго, третьего поколения. Ведь они считают себя истинными британцами. Обезьяны, чьи родители едва умели пользоваться ножом и вилкой, – презрительно скривился лорд Брекхем.– Вот тут вы абсолютно правы. Даже на улицах стало опасно появляться, – согласно кивнул адмирал. – У вас есть какой-то конкретный план? Или всё будет спланировано на месте?– Мы решили сделать ставку на наш флот. «Правь, Британия, морями» это наш гимн, и родился он не на пустом месте, – гордо выпрямившись, ответил сэр Чарльз.– Что ж, пожалуй, вы правы. Мы действительно сумели сохранить наш флот, рассредоточив его во всех возможных портах империи. Значит, настало время собрать его в один кулак и ударить этим кулаком по морде русского медведя.– Именно, – радостно вскинулся сэр Чарльз.– Но не стоит забывать, что медведь может ударить в ответ. Как ни крути, но русские очень сильный противник, и мы должны быть готовы к любым неожиданностям. Даже самым невероятным, – вернул его на землю адмирал.– Что вы имеете в виду?– Ядерный удар. От русских вполне можно ожидать подобной гадости.– Они не рискнут нанести подобный удар по мирному населению, – покачал головой лорд Брекхем.– А кто их за это осудит? – развёл руками адмирал. – Я уже не раз повторял и буду повторять: русские очень трудный, непредсказуемый противник.– И в чём же их непредсказуемость? – мрачно поинтересовался сэр Чарльз.– Прежде всего, в их странном чувстве патриотизма. Они ругают свою страну, готовы при первой же возможности покинуть её, но стоит только возникнуть опасности, как они берут в руки оружие и отправляются воевать. Никогда не мог этого понять. Либо ты любишь свою страну, либо нет. А у этих русских все не как у людей. Я даже слышал такое высказывание: Родину – люблю. Государство – ненавижу. Вот и попробуйте объяснить мне, в чём они видят разницу.– Не знаю. На мой взгляд, это одно и то же, – подумав, покачал головой сэр Чарльз.– Вот и я так думал, пока не столкнулся с одним русским генералом.– И он объяснил вам разницу?– Нет. Сказал, что для того, чтобы это понять, нужно родиться в России.– То есть быть русским?– Нет. Именно родиться там.– Вы меня окончательно запутали, адмирал, – возмутился лорд Брекхем. – Вы готовы взять на себя командование объединённым флотом?– Боюсь, такие подвиги мне уже недоступны, – помолчав, ответил адмирал. – Что это за командующий, который и шагу ступить не сможет в самый ответственный момент? Нет. Я для этого слишком стар.– Но…– Но это не значит, что я не могу помочь вам своими знаниями и умениями, – перебив лорда, добавил адмирал, хитро прищурившись.– Значит, вы поддерживаете наш план по восстановлению величия Британской империи?– Плохим я был бы патриотом, отказавшись от такой затеи, – рассмеялся адмирал.– Тогда что вы можете предложить для увеличения наших шансов на успех?– Объявляйте мобилизацию. В архивах нашего адмиралтейства есть пару документов, в которых указано, где находятся склады длительного хранения на случай очередной войны. Их заложили сразу после Второй мировой войны. Оружие и техника, конечно, давно уже устаревшие, но это не значит, что не действующие. В нынешней ситуации для вооружения пушечного мяса этого будет вполне достаточно. А заодно это поможет нам сохранить ресурсы. Современным оружием будем вооружать только по-настоящему боеспособные части.– Великолепно! – воскликнул лорд Брекхем, с довольным видом потирая руки. – Это даже больше, чем я мог рассчитывать.– Я знал, что вам это понравится, – усмехнулся в ответ адмирал. – Движение флота нужно осуществлять по Северному морскому пути. Это северная граница России, обращённая к полюсу. Места там в основном дикие. Несколько крупных городов, которые пришельцы превратили в руины, никто и не подумает восстанавливать. Так что с началом следующей весны нам нужно будет рассредоточить несколько эскадр вдоль северной границы и начать вторжение сразу в нескольких точках. Это позволит нам обеспечить прорыв к центральной части страны.– Похоже, вы уже успели всё обдумать, – удивился сэр Чарльз.– Эти планы прорабатывались много лет назад, ещё во времена холодной войны. Но в те времена русские не экономили на охране своих рубежей. Так что планы так и остались планами. Потом появились спутники, и про них забыли. Точнее, отложили до лучших времён. И, похоже, они настали.– Вы считаете, что наши корабли смогут пройти по Ледовитому океану?– А для чего тогда существуют ледоколы?– Но топливо…– Его вы найдёте всё на тех же складах. Дизель, но его будет вполне достаточно. А как планировали действовать вы?– Пройти конвоем по уже знакомому пути, до Мурманска и Архангельска, и начать массированную атаку сразу с двух направлений. Рассматривались также и балтийские порты, но потом от этой мысли отказались. Плотность населения там всегда была высока, а значит, есть риск всполошить военных раньше времени.– Правильно. Но не стоит забывать, что и Мурманск, и Архангельск это также и военные порты русских. Североморск и Северодвинск. А значит, без серьёзной драки не обойдётся. Нет. Эти места нужно пройти, не трогая. Северные границы России достаточно широкие, чтобы мы смогли организовать высадку десанта, не поднимая шума.– Но сам процесс десантирования? Как быть с этим? Ведь для такой операции потребуется фарватер, чтобы корабли могли подойти к берегу.– Пехоту можно переправить при помощи катеров и моторных лодок. А технику при помощи барж или своим ходом. Почти вся наша техника рассчитана на преодоление водной преграды. В любом случае забирать её оттуда никто не собирается. В этом просто нет необходимости.– Вы исключаете отступление, адмирал? – удивился сэр Чарльз.– А вы ещё не поняли? – усмехнулся адмирал. – Это билет в один конец. Мы либо победим и восстановим былое величие страны, либо погибнем, и тогда возвращаться будет просто некому. Вы ещё не передумали, сэр Чарльз?– Нет. Эта экспансия необходима. В противном случае нас захлестнёт волна гражданских возмущений, что приведёт к гражданской войне. Заливать кровью улицы английских городов ни я, ни все остальные не готовы.– Значит, пора объявлять мобилизацию. Думаю, до следующей весны мои инструктора сумеют сделать из этого стада нечто похожее на регулярные войска. И не стесняйтесь в обещаниях. Насколько я понимаю, нам нужны ресурсы и территории, а не население страны.– Это верно.– Значит, расскажите новобранцам, что там, за проливом, они смогут делать всё, что захотят. Иметь любых женщин, на выбор, и брать всё, что понравится.– А вот с последним пунктом, боюсь, не все согласятся, – покачал головой лорд Брекхем.– Вы всерьёз считаете, что в тех поселениях, что остались после бомбардировок пришельцев, у выживших найдётся что-то ценное? – рассмеялся адмирал.– Вы правы, – растерянно кивнул лорд Брекхем. – Мы никак не можем отвыкнуть мыслить довоенными категориями.– В том-то и беда, – вздохнул адмирал.– Что вы хотите этим сказать? – насторожился сэр Чарльз.– Что вы никак не можете перестроить своё мышление на нынешние реалии. Нападение пришельцев отбросило нас на уровень начала прошлого века. А самое главное, что наша молодёжь и понятия не имеет, как прожить без мобильных телефонов, Интернета, телевидения и тому подобных благ цивилизации. Это касается и молодых офицеров, избалованных спутниковым наведением, слежением в режиме реального времени и бомбардировками с беспилотников. Такое будет теперь не скоро. А таких динозавров, как я, осталось слишком мало.– Динозавров? – удивился сэр Чарльз.– Конечно. Покажите мне молодого солдата, способного выполнять команды, отданные не по радио, а свистком своего офицера. Именно к этому мы и пришли после нападения инопланетян.– Не стану спорить. В военном деле вы разбираетесь намного лучше, – поджав губы, нехотя признал лорд Брекхем. – Ну, а раз мы достигли согласия, то мне, пожалуй, пора откланяться. Не буду больше докучать вам. Когда мы можем ожидать ваши наработки по плану?– Думаю, через три дня вы получите все необходимые расчёты, вместе с приказом на расконсервацию старых складов, – подумав, ответил адмирал.– Прекрасно. Тогда через три дня, в моём загородном поместье. Там я и представлю вам всех остальных участников нашего будущего похода, – сказал лорд Брекхем, поднимаясь из кресла.Проводив его взглядом, адмирал несколько минут смотрел на закрывшуюся дверь и, отсалютовав ей бокалом с бренди, проворчал:– Идея хорошая, а вот исполнители, как всегда…* * *Тихо прокрадываясь по коридору, Матвей старательно высматривал видеокамеры, но каждый раз его взгляд натыкался на пустой кронштейн и оборванные провода. Похоже, данную тюрьму использовать по назначению начали после того, как всё действующее оборудование было демонтировано. Впрочем, что это за место, интересовало проводника в последнюю очередь. Добравшись до поворота, Матвей опустился на колени и, вытянув для равновесия одну ногу назад, осторожно выглянул из-за угла.Коридор перегораживала стальная решётка, у которой стоял обычный канцелярский стол. Глядя на эту древность, проводнику пришла в голову мысль, что если его как следует осмотреть, то можно будет найти табличку с надписью «НКВД СССР». За столом, вытянув ноги и откинувшись на спинку стула, восседал ещё один охранник. Грызя ручку и тихо мурлыча себе под нос, вертухай старательно разгадывал кроссворд в каком-то замызганном журнале.Втянувшись обратно, Матвей достал из-за пояса шокер и, активировав его, положил палец на кнопку разряда. Сделав пару глубоких вдохов, чтобы как следует провентилировать лёгкие, проводник медленно вышел из-за угла, стараясь ступать как можно тише. Гадальщик был так увлечён кроссвордом, что даже не заметил, как Матвей оказался рядом.Его занудливый бубнеж заглушал тихие шаги проводника, поэтому разряд из шокера моментально привёл его в надлежащее состояние. Тихое и печальное. Быстро обыскав неподвижное тело, Матвей стал обладателем ещё одного шокера и связки ключей. Прихватив сигареты ушибленного, проводник убедился, что вся остальная мелочёвка ему не потребуется, и, отложив дубину, достал нож.Оставлять за спиной живого врага верх идиотизма. Этот жестокий, но очень жизненный постулат старательно вбивала в него сама жизнь. А первый урок преподал ему всё тот же капитан Миша. Резкий взмах ножом, и вертухай, дёрнувшись, затих. Клинок с тихим хрустом вошёл под ребро и пробил сердце. Спецназовцы сделали всё, чтобы оказавшийся рядом с ними волею судьбы и начальства проводник стал почти настоящим профи в бою.Почти, потому что, несмотря на все старания, Матвею не хватало опыта и тренировок. Это осознавал и сам проводник, поэтому старался сделать всё, чтобы не быть им постоянной обузой. И вот теперь, в который уже раз поминая добрым словом погибших друзей, он тихо крался по коридору, старательно прислушиваясь к каждому шороху. Убитый охранник был затащен за угол, а решётка заперта.Ключ от неё Матвей отделил от связки и положил отдельно. Добравшись до очередного поворота, он снова выглянул из-за угла и, увидев «аквариум», в котором сидели трое охранников, мрачно покачал головой. Бросаться на прорыв, пытаясь прострелить стекло, было опасно. Он вполне допускал, что данная конструкция может быть сделана из пуленепробиваемого стекла. А это значит, что все затраченные усилия разом будут сведены к нулю.Оставалось только ждать. Ждать, когда кто-то из вертухаев вылезет из «аквариума», и попытаться взять их поодиночке. Прошло не менее получаса, когда один из охранников, отсмеявшись над чем-то, поднялся и, сказав что-то напарникам, вышел в коридор. Подобравшись, Матвей так сжал рукоять шокера, что заскрипела обтягивающая его резина. Охранник шёл прямо на проводника. Не понимая, куда он направляется, Матвей судорожно оглянулся и только теперь заметил узкую дверь.Бесшумно подскочив к ней, проводник заглянул вовнутрь и не поверил своей удаче. Это был туалет. Первое помещение, раковина и сушилка для рук, второе, сортир на два посадочных места. Проскользнув в дальнюю кабинку, Матвей приготовил шокер и замер, прислушиваясь к шагам охранника. Тот вошёл, что-то весело насвистывая, но, неожиданно остановившись, выругался:– Вадька, козёл. Сколько раз говорил, двери плотно закрывай.Потом, толкнув дверь в соседнюю кабинку, вжикнул молнией брюк. Лучшего момента было не найти. Выскользнув из своей засады, Матвей в два шага обошёл открытую дверь и пустил в ход шокер. Переместив покойника в дальнюю кабинку, проводник с удовольствием подкинул на ладони трофейный «Грач». Девятимиллиметровый МР-443 с запасной обоймой увеличил его огневую мощь сразу на тридцать четыре выстрела.В опытных руках это было много. А с учётом ещё шестнадцати патронов к ПММ, можно было воевать. Свои руки Матвей по праву мог назвать опытными, поэтому, повесив кобуру «Грача» на пояс, проводник осторожно выглянул в коридор и бесшумно вернулся на место своего наблюдения. Рано или поздно кто-то из оставшихся охранников вспомнит, что один из них отсутствует. А вспомнив, отправится искать. Значит, нужно просто набраться терпения. Хотя, если вспомнить, что проводник ничего не знал о порядке смены постов, вся затея могла оборваться в один момент.Но проводнику снова повезло. Очередной вертухай, высунувшись из «аквариума», несколько раз окликнул напарника по имени и, выругавшись, нехотя поплёлся в сторону туалета. Быстро отступив в туалет, Матвей плотно прикрыл входную дверь и, встав за второй между сортиром и умывальником, приготовил шокер. Охранник, войдя в умывальник, рывком распахнул вторую дверь и с ходу затрясся от разряда тока.Треск шокера гулко отдавался от стен туалета, но Матвей уже не пытался скрываться. Быстрый удар ножом, очередной пистолет с запасной обоймой в карман, и проводник снова замер у поворота. Оставшийся в «аквариуме» охранник развернулся спиной к коридору, выискивая что-то в узком шкафчике. Воспользовавшись моментом, Матвей пробежал по коридору и, присев на корточки, начал медленно подбираться к двери поста.Присев под дверью, Матвей осторожно потянул за ручку, но дверь был заперта. Сменив шокер, проводник тихо постучал по обшивке поста. Стекло начиналось от высоты пояса человека среднего роста. Ниже была обшивка из пластика, под которым явно было что-то более прочное. Возня за стеклом стихла. Прижавшись к обшивке, Матвей постучал ещё раз.– Эй, шутник. Клавишу приложи, если войти хочешь, – раздалось из «аквариума».Вспомнив, что действительно видел на связке клавишу, вроде той, что когда-то были на дверях парадных, проводник мысленно проклял свою глупость и с силой замолотил по обшивке.– Да в чём дело-то? – послышался возмущённый вопль, и на полу мелькнул неясный силуэт.Охранник явно пытался рассмотреть того, кто прячется под стеной. Вспомнив, что его форма ничем не отличается от тех, что носили сами охранники, Матвей вытянул ногу, и несколько раз бессильно дёрнул ею, продолжая стучать в обшивку. Уловка сработала. Выругавшись, охранник быстро подскочил к двери и, распахнув её, выскочил в коридор. Треск шокера и болезненный стон вертухая прозвучали для проводника приятнее музыки.Затащив труп в «аквариум», Матвей сунул в карман очередной трофей и, заметив на стене план пожарной эвакуации, недолго думая, прихватил и его. Он и сам не понимал, зачем ему столько железа, но вбитые спецназовцами навыки не давали ему поступить иначе. Бросать серьёзное оружие без присмотра нельзя. Так что Матвей сам себе сейчас напоминал ходячий арсенал.Внимательно изучив план помещения, проводник только головой покачал. Это был большой комплекс помещений, связанных между собой длинными коридорами. Благо всё находилось на одном уровне. Бродить здесь можно было долго, так что Матвей решил действовать методом исключения. Отбросив тюрьму и подсобные помещения, типа бойлерной и туалетов, он решил отправиться в крупные помещения.Выдрав план из рамки, он сунул его в нагрудный карман и, выбравшись в коридор, зашагал в нужном направлении. То и дело Матвей пытался мысленно позвать Роя, но ответа не было. Только иногда на него накатывали волны тупой, ноющей боли. Это означало, что с собакой что-то делают. Что-то такое, что доставляет ему неприятные ощущения. Но ещё это означало, что Рой всё ещё жив. А это было самым главным.Выглянув из-за очередного угла, проводник увидел охранника, дремлющего под большой, сразу видно, очень прочной дверью, в которой был проделан маленький иллюминатор. Убрав шокер за спину, проводник опустил голову и, выйдя из-за угла, направился прямо к охраннику, с крайне озабоченным видом. При этом ноги он старался ставить так, чтобы шаги были не слышны. Задремавший охранник опомнился, только когда тяжёлая дубина ударила его по виску.Уже зная, что за спиной нет никого живого, Матвей не стал церемониться. Быстро обезоружив и связав парня, он несколькими оплеухами привёл его в чувство и, прижав шокер к горлу, сказал:– Вякнешь громче, чем шёпотом, получишь такой разряд, что мозги вскипят. Что за дверью?– Жилой отсек, – прохрипел пленник, которому шокер едва не ломал гортань.– Там есть кто-то?– Рота охраны отсыпается.– А почему дверь сейфовая?– Раньше там склад был, потом в жилой отсек переделали.– Сколько всего охранников?– Почти две роты. Остальные на постах.– Чем вооружены?– Пистолетами. В этих переходах с автоматом не развернуться.– Из отсека можно выбраться другим путём?– Да. На противоположной стороне ещё один выход.– Жаль. А где оружейка?– По коридору, направо. Там ещё один охранник. Ключи у него. А чего тебе вдруг их жаль стало? – набравшись смелости, спросил пленник.– Был бы один выход, могли бы и дальше жить, – хищно усмехнулся Матвей, нажимая на кнопку разряда.Далее последовал очередной удар ножом, а труп отправился за поворот. Вернувшись, проводник внимательно осмотрел дверь и, задумчиво почесав в затылке, загнал дубину шокера под рычаг крамольера. Выходить с кучей пистолетов против роты хорошо вооружённых людей он не собирался. Поэтому, заклинив оба рычага, проводник отправился к оружейной комнате.Как оказалось, какой-то умник додумался устроить оружейку в тупиковом коридоре. Заметив сидящего за столом охранника с повязкой на рукаве, Матвей отметил про себя ещё одно ответвление коридора и, не придумав ничего лучше, вытащив нож, ринулся на дежурного. Привычка бесшумно двигаться в поиске снова спасла его. Листавший какой-то журнал охранник, услышав странный топот, поднял голову и от удивления открыл рот.На него, оскалившись, словно атакующий зверь, нёсся встрёпанный седой мужик с синяками на лице и кровью на губах. Разбитые губы проводника кровоточили, но Матвей не обращал на это внимания. И вот теперь эта небрежность сыграла ему на руку. Пока охранник соображал, что это за упырь и откуда он взялся, проводник успел добежать до медленно поднимавшегося дежурного и с ходу вогнал ему нож в горло.Удерживая противника за шиворот, он вырвал нож из раны и ударил ещё раз. На этот раз в грудь, стараясь добраться до сердца. Негромко стукнул отодвинутый стул, и всё стихло. Выхватив из кармана убитого ключи и вытащив из кобуры оружие, Матвей прислонился к стене, пытаясь унять адреналиновую дрожь. Он в очередной раз рискнул – и победил. Понимая, что это не может продолжаться бесконечно, Матвей усилием воли взял себя в руки и принялся осматривать дверь.Помня ещё по срочной службе, что подобные помещения всегда оснащались хотя бы примитивной, но сигнализацией, он осматривал сантиметр за сантиметром косяк и саму дверь, боясь упустить что-то важное. Но как ни странно, перед ним была стандартная железная дверь, снабжённая навесным и врезным замками. Удивлённо почесав в затылке, Матвей снял навесной замок и, отперев врезной, вытащил ключ.Набрав полную грудь воздуха, словно перед прыжком в воду, он рывком распахнул дверь, готовясь услышать вой сирены. Но дверь, чуть скрипнув, открылась, а сигнала всё не было. Быстро осмотревшись и убедившись, что попал туда, куда надо, проводник снова вышел в коридор и, подняв труп, посадил его на стул. Развернув тело так, чтобы идущему из коридора на первый взгляд показалось, что охранник просто повернулся к нему спиной, проводник вошёл в оружейку, прикрыв за собой дверь.Только теперь Матвей понял, почему рядом с оружейной комнатой был установлен пост охраны. Тянуть скрытую проводку в отличном бетоне, из которого был построен бункер, новым хозяевам было просто лень или не нужно. А делать наружную проводку не имело смысла. К тому же проникновение на объект посторонних было практически невозможно. Наверняка у входа сидела серьёзно вооружённая охрана, а система допуска была продумана от и до.Быстро найдя ящики с гранатами, Матвей принялся ввинчивать в них запалы. Его внимание привлёк большой деревянный ящик, крышка которого была чуть приоткрыта. Откинув её, проводник не удержался и, тихо присвистнув, проворчал:– Это просто праздник какой-то!Ящик был битком набит старыми ременно-плечевыми системами и разными подсумками. Выбрав из кучи самую приличную РПС, Матвей быстро нацепил на неё подсумки, которые тут же принялся набивать гранатами и боеприпасами. Взяв из стойки сто третий «калаш», проводник вставил магазин и, передёрнув затвор, мимоходом пожалел, что в ящике не оказалось изоленты. Сматывать магазины попарно.Усмехнувшись собственным мыслям, проводник снял распотрошенный ящик и, убрав его в угол, вскрыл ещё один. Ввинтив в гранаты все запалы, он взял одну гранату и, выдернув из неё чеку, сунул её под ящик, с таким расчётом, чтобы любое движение сместило груз, высвободив рычаг. Два десятка гранат Ф-1 это почти небольшая авиационная бомба, а если учесть, что в штабеле таких ящиков было пять, фейерверк должен был получиться впечатляющий.Выйдя в коридор, Матвей затащил тело охранника в оружейку и, навесив замок, сломал ключ в замочной скважине. Вернувшись к двери в жилой отсек, Матвей осторожно заглянул в иллюминатор и, рассмотрев место будущего действия, зло усмехнулся. Длинное помещение было превращено в обычную казарму. Как оказалось, местная рота была не полного состава. По общим прикидкам, в казарме стояло приблизительно шестьдесят обычных коек.Устраивать двухъярусный аттракцион новые обитатели бункера не стали. Матвей взялся было за дубинки, чтобы освободить крамольеры, но, подумав, остановился. В казарме явно находились не все охранники. Так что устраивать громкое побоище раньше времени было глупо. Вместо этого он сунул под дубинки по гранате с вытащенной чекой и, пару секунд полюбовавшись делом своих рук, свернул в боковой коридор. Прежде чем громко объявлять о своём освобождении, нужно было избавиться от всей дежурной смены охраны.* * *Очередное утро для генерала Лоскутова началось с очередных неожиданностей. Едва он успел переступить порог своей штабной палатки, как на пороге появилась, Дана и, попросту отпихнув пытавшегося удержать её адъютанта, со слезами в голосе спросила:– Где Матвей? Куда ты его отправил?– Никого я никуда не отправлял. Ты чего как с цепи сорвалась? – растерянно ответил Лоскутов, делая прапорщику знак оставить их одних. – Когда ты его в последний раз видела?– Вчера. Здесь. Перед твоей палаткой. Он сказал, что после разговора с тобой заглянет в госпиталь, и не пришёл. Я подумала, что это из-за этих подонков, а потом закрутилась с ранеными. А утром пошла в его дом, а там заперто. Где он?– Вчера я отправил его собирать вещи. Думал в командировку отправить, пока здесь всё уляжется. Так. Присядь пока, – ответил генерал и, развернувшись, стремительно вышел из палатки.Дана, которая и не собиралась выполнять указание, выскочила следом за ним и успела увидеть только, как посыльный по штабу куда-то умчался на своём мотоцикле. Вскоре у штаба стояли сменившийся дежурный по КПП и два каких-то бойца. Присмотревшись к ним, девушка вдруг поняла, что эти серые, неприметные личности в мятом камуфляже пара профессиональных топтунов. Наружка, мастерски умеющая отслеживать людей.– Докладывайте, – коротко приказал Лоскутов топтунам.– Половина группы и почти вся охрана уехали ещё вчера. Оставшиеся трижды собирались встретиться с вами, но так и не смогли договориться между собой. С ними осталось только пять человек. Капитан тоже уехал.– Когда это было? Когда они уехали? – быстро спросил генерал.– Через три часа после того, как мы начали работать, – последовал быстрый ответ.– Теперь ты, – повернулся Лоскутов к старшему лейтенанту, стоявшему дежурным по КПП. – Во сколько ушла машина с гостями?– В тринадцать сорок семь их «Тигр» и «Урал» пересекли КПП и двинулись в сторону центра, – бодро доложил офицер.– А Матвей Беркутов во сколько базу покинул?– В тринадцать тридцать. Вышел вместе с собакой и пошёл в сторону деревни.– Семнадцать минут разницы. Шёл быстро?– Никак нет. Не торопясь. Задумчивый какой-то был. Обычно шутит и поговорить задерживается, а тут кивнул, удачи пожелал и пошёл, – подумав, ответил старлей.– Поворот в деревню в двадцати минутах ходьбы. Он не торопился, а эти ехали на машинах. Вполне могли догнать, – задумчиво проговорил Лоскутов. – Но без драки эта парочка бы не сдалась. А выстрелов и тому подобных безобразий никто не слышал. Так? – повернулся он к офицеру.– Так точно. Дежурство прошло без происшествий, – бодро доложил тот.– Это хорошо, – всё так же задумчиво протянул Лоскутов. – Свободен. Отдыхай.Дождавшись, когда старлей уйдёт, он повернулся к топтунам и, помолчав, спросил:– Есть что-нибудь, что показалось странным? Из области чуйки и мистики тоже можно.– Собрались уж больно быстро, – подумав, ответил один из офицеров. – Такое впечатление, что их кто-то или что-то подгоняло. А главное, вся их охрана не рядом с ними была, а по базе болталась. Так что вполне можно допустить, что они что-то вынюхали такое, отчего решили срочно разделиться.– Возможно. Очень возможно. Но почему не было стрельбы?– Фактор неожиданности, – предположил второй топтун.– Исключено. С кем-то другим – да. Но не с этой парой, – категорически отрезал генерал.– А что он, не человек? Или собака его отвлечься не может? – не понял офицер.– Может. Но тут всё дело в восприятии, – уклонился от прямого ответа Лоскутов, вспомнив, что эти двое ничего не знают о проекте, кроме слухов и легенд. – Иногда мне и самому кажется, что эта парочка умеет неприятности заранее чувствовать. Как старая рана погоду.– И на старуху бывает проруха, – пожал плечами топтун.– Не в этот раз, – вздохнул генерал. – Ничего не понимаю. Отсюда ушёл, домой не пришёл, стрельбы не было, а сам словно сквозь землю провалился. Бред какой-то.– Нет никакого бреда. Нужно этих сволочей трясти, – не выдержав, зашипела Дана, пытаясь расстегнуть кобуру.– Уймись, Данка. Что ты им предъявишь?– А я и не собираюсь ничего предъявлять. Каждому колено прострелю, сами заговорят. А не заговорят, начну яйца отстреливать, – заводясь всё больше, ответила девушка, размахивая пистолетом.– Я сказал: уймись и убери оружие, – рыкнул в ответ генерал, продолжая обдумывать ситуацию.– Что ты собираешься делать? – подступила к нему Дана.– Отправляйся в деревню и привези сюда Настю с её собакой, – отобрав у дочери оружие, приказал Лоскутов и, засовывая его в её кобуру, добавил: – Это сестра Роя, и тоже умеет говорить. Не так хорошо, как Рой, но Настя её понимает. Попробуем пройти по следу.Кивнув, Дана развернулась и, подбежав к посыльной машине, резко распахнула дверцу. Водитель, видевший её с генералом, молча запустил двигатель, и ухоженный УАЗ рванул с места. Вернувшись в палатку, Лоскутов приказал поднять отделение тревожной группы. Вскоре пять автоматчиков стояли у входа в штабную палатку.Вскоре машина вернулась, и на площадку перед палаткой выскочила Дана. С заднего сиденья вылезла Настя и, быстро оббежав машину, помогла спуститься крупной суке-ротвейлеру, сильно хромавшей на заднюю левую лапу. Оглядевшись, Настя с улыбкой кивнула генералу и, хлопнув себя ладонью по бедру, не спеша направилась к палатке. Поздоровавшись с девушкой, генерал с интересом посмотрел на собаку и тихо спросил:– Она меня слышит?– Да, отчётливо, – кивнула Настя, положив ладонь на голову собаке.– Твой брат, Рой, и его проводник пропали. Они вышли из этой палатки и пошли в деревню. Но домой они не пришли. Ты сможешь пройти по их следу? – всё так же тихо спросил генерал, обращаясь напрямую к псине.Вместо ответа сука поднялась на лапы и, войдя в палатку, принялась старательно принюхиваться. Наблюдая за ней, Лоскутов неожиданно понял, что сука движется точно по следу своего брата. Выйдя из палатки, она быстро обнюхала кусты, которые пометил Рой, и уверенно двинулась в сторону КПП. Сделав автоматчикам знак двигаться следом, генерал поспешил за собакой.Рагда уверенно держала суточный след, ведя проводника и прикрытие словно по ниточке. Выскочив за КПП, она несколько раз сворачивала в кусты, но каждый раз возвращалась на дорогу. Даже не умевший обращаться с собаками генерал понял, что Рой просто двигался следом за Матвеем, при этом постоянно выдерживая определённое расстояние между ним и проводником. Не доходя до поворота в деревню, сука вдруг остановилась и принялась крутиться на месте, то и дело тихо поскуливая.– Что с ней? – спросил Лоскутов у Насти.Присев перед собакой, девушка сжала ладошками её голову и, заглянув в глаза, замерла.– Она говорит, что в этом месте Рой, и его человек упали. Была машина, и много одинаково одетых людей. Они что-то сделали, и след оборвался. Потом машина уехала.– Осмотреть всё. Ищите следы, окурки, обрывки ниток, шерсть. Всё, что может указать на похитителя, – зарычал генерал, всматриваясь в обочину уже начавшей разваливаться дороги.Автоматчики разбежались в разные стороны и принялись выискивать следы в радиусе тридцати метров от точки, где остановилась Рагда. Настя тяжело вздохнула и, отпустив собаку, выпрямилась. Сука легла на землю и, вытянув задние лапы, еле слышно заскулила.– Что это с ней? – повернулся к Насте генерал.– Ей тяжело долго ходить. После ранения она так толком и не оправилась.– Она рожала? – вдруг спросил Лоскутов, поглядывая на дочь.– Однажды. Думаю, через год ещё раз свести её, и хватит. Не с её здоровьем племя поддерживать, – категорично отрезала девушка.– Ну и правильно, – задумчиво кивнул генерал. – А куда щенков дели?– Их всего два было, – пожала плечами Настя. – Обоих в СКС, на границу забрали.– Когда появятся щенки, сообщите мне, пожалуйста. Я одного заберу, – попросил генерал.– Себе? – удивилась Настя.– А что в этом такого удивительного? – не понял Лоскутов.– Порода сложная.– Знаю. Но, надеюсь, вы и наш общий друг Матвей поможете мне.– Зачем вам это? Своих проблем мало?– Проблем хватает. А вот близкой души нет, – вздохнул генерал и, оглянувшись на автоматчиков, громко скомандовал: – Общий сбор. Хватит носами землю утюжить.Когда отделение построилось, Лоскутов мрачно оглядел каждого и, сплюнув, проворчал:– Можно не спрашивать. Пусто.– Так точно, – коротко кивнул командир отделения. – Чисто взяли.– Вот это меня и бесит. Не могли их чисто взять. Не могли, – по складам повторил Лоскутов.– Папа! – раздалось из кустов, и вся группа, моментально развернувшись, кинулась на голос.Подбежавший к дочери генерал первым увидел то, на что она указывала поднятой вверх рукой. Над головой девушки, в двух с половиной метрах над землёй, из древесного ствола торчало оперение стрелки. Такие применялись для стрельбы из духового оружия. Два бойца, мигом составив пирамиду, подняли третьего и тот, выдернув стрелку, спрыгнул на землю.– Вот теперь всё становится на свои места, – кивнул Лоскутов, забирая у него стрелку. – Отдадим в лабораторию, но и так понятно, что это транквилизатор. Стреляли из машины, на ходу. И, похоже, кто-то промахнулся.– Они что, залпом палили? В каждой из такой штук препарата хватит, чтобы слона усыпить, – возмутилась Настя.– Это если использовать разрешённую, гражданскую химию. А если что-то из спецоборудования, то вполне могли зарядить половинными дозами, а потом добавить, – мрачно вздохнул генерал. – Главное, быстро обездвижить.– Выходит, всё-таки учёные? – тихо спросила Дана, с ненавистью сжимая кулаки.– Не знаю. После анализа будет хоть что-то понятно.– Что тебе будет понятно? – шипя от ярости, спросила девушка.– Допуск к спецоборудованию имеют только учёные нашего ведомства. Если там эта гадость, мне будет что им предъявить.– А если нет? А если они специально воспользовались обычной химией? Что тогда?– Дана, не дави на психику, – рыкнул в ответ генерал.– Не буду. Я сейчас вернусь и устрою этим мерзавцам такое, что они сами мне Матвея сюда привезут, – пообещала девушка и, развернувшись, бегом понеслась в сторону базы.– Вы двое, за ней. Любым способом удержите от стрельбы, – приказал Лоскутов, тыча пальцем в двух ближайших бойцов.Убедившись, что его поняли правильно, он оглянулся на Настю и, чуть скривившись, добавил:– Вы двое, девушку и собаку доставить на базу в целости, головами отвечаете. Ты, со мной. Рысью. – И развернувшись, побежал в сторону базы.Канцелярская работа не улучшает физическое состояние, но Лоскутов прибежал на базу вовремя. Бледная от ярости Дана трясла за грудки дежурного по КПП, требуя сообщить, куда поселили приезжих гостей. С трудом оторвав дочь от растерянного офицера, генерал оттащил девушку в сторону и, как следует встряхнув, негромко сказал:– Уймись, девочка. Силой тут ничего не добьёшься. Тут думать надо.– Да? А пока ты думать будешь, они там на них опыты ставят, – фыркнула Дана, пытаясь вырваться из отцовской хватки.– Мы не бандиты, Дана. Поэтому делать надо всё по правилам, чтобы не оказаться стоящими у стенки по законам военного времени.– А для них, значит, законы не писаны.– Он вернётся, – неожиданно сказал Лоскутов.– Откуда ты…– Знаю. Не только твой Матвей умеет мысли читать. Иногда чутьё битого зверя значит не меньше, чем все научные достижения.– Если он не вернётся, я… я не знаю, что сделаю, – всхлипнула девушка.– Я же сказал, вернётся. Этот псих артиллерийский огонь на себя вызывал и жив остался. Так что вернётся, – ответил генерал со странной уверенностью в голосе.– Почему ты так уверен? – не поняла Дана.– Однажды он сказал мне: пока мы с Роем вместе, нам сам чёрт не страшен. И знаешь, со временем я убедился, что это действительно так. Пока они вместе, их никто не одолеет.– А я? – вдруг спросила девушка.– А тебе придётся это принять или не принять. Решать только тебе, – вздохнул генерал.– Значит, нас всегда будет трое?– Можно сказать и так, – кивнул Лоскутов. – Пошли в штаб. Кофейку попьём, успокоимся, а заодно подождём результатов анализа нашей находки.Всхлипнув, Дана кивнула и покорно поплелась следом за отцом. Они добрались до палатки и успели выпить по две чашки кофе, когда из лаборатории принесли материалы по результатам анализа. Внимательно прочтя заключение, Лоскутов поднялся и, вызвав адъютанта, приказал привести к нему оставшихся на базе учёных.– Всё-таки они? – мрачно спросила Дана, хватая со стола бумаги.– Спецпрепарат. Но потрясти их стоит, – угрюмо кивнул генерал.– Я их на клочки рвать буду, а не трясти, – пообещала девушка, порываясь выскочить из палатки.– Держи себя в руках. Я прикажу задержать их, до выяснения обстоятельств.– И что нам это даст?– Это же учёные. Объект у них в руках, а они не могут его обследовать. Значит, кто-то, успевший раньше, пожнёт все лавры, а эти так и останутся с носом, – жёстко усмехнулся генерал, играя желваками на скулах.– А может, просто поехать туда и забрать их? – спросила Дана.– Куда туда? Знаешь, сколько таких объектов раскидано по этим лесам? Большая часть была законсервирована, но запустить любой из них не сложно. Было бы желание.– Ты же сказал, что они из центра, – растерялась Дана.– Это приказ пришёл из центра, а приехать они могли откуда угодно, – скривился Лоскутов. – Бомбоубежища на случай ядерной войны у любого крупного города найти можно, ещё со времён холодной войны. А искать их будешь до ишачьей пасхи. С учётом их полной автономности, дело это становится вообще безнадёжным. К тому же всю эту братию проводят под грифом. Так что спрашивать, бесполезно.– И что делать?– Думать.Их разговор прервал ворвавшийся в палатку адъютант. Остановившись у стола, он растерянно развёл руками, коротко, сообщив:– Уехали.– Как уехали? Когда?– Пока проводника из деревни ждали. Собрались и уехали.– Твою ж мать! Два часа форы, – зарычал генерал, грохнув кулаком по столу.* * *В очередной раз сверившись с планом эвакуации, Матвей пришёл к выводу, что новые хозяева попытались перестроить бункер под свои нужды. Там, где по плану должен был быть коридор, оказался тупик, а большая комната, обозначенная на плане, оказалась разделённой на несколько клетушек. Задумчиво повертев в руках бумагу, проводник сунул её в нагрудный карман, решив начать зачистку с выхода.Именно там, согласно обычной логике и правилам, должна находиться самая большая по численности охрана с оружием. Все остальные были просто контролёрами, которых выставляли для общего порядка. Что называется, для собственного успокоения. Придя к таким выводам, Матвей взял автомат наизготовку и быстро заскользил по коридору, держась у самой стены.Пока ему несусветно везло. Везло так, что Матвей и сам не мог поверить в свою удачу. А мысль о том, что при поимке его не обыскали, так вообще не давала ему покоя. В своей бурной и частенько бестолковой жизни он повидал всякое, но такой некомпетентности и небрежения правилами даже ему видеть не приходилось. И именно эта мысль постоянно свербела в его мозгу.Пробираясь в сторону выхода, Матвей старательно всматривался в каждый коридор, прикидывая, стоит ли тратить время на уборку мусора. Он уже заметил, что в середине каждого коридора почти всегда сидело по одному охраннику. Но каждый из них занимался чем угодно, только не охраной. Сообразив, что устав караульной службы здесь и в глаза не видели, проводник презрительно кривился и, проскакивая очередную развилку, шёл дальше.Добравшись до того места, что на плане было обозначено как выход, Матвей осторожно выглянул из-за угла и, увидев серьёзно оборудованное КПП, удовлетворённо кивнул. Добрался. Теперь нужно было обезвредить охрану так, чтобы не всполошить весь этот гадюшник. Но как это сделать? Стрельба в коридоре разнесётся по всему бункеру не хуже воя сирены. Достав план, он снова погрузился в размышления.Внезапно его внимание привлекла надпись «парковка». Присмотревшись, Матвей понял, что на стоянку можно было попасть, обойдя КПП по соседнему коридору. Придётся снять охранника в коридоре, но это был реальный шанс избежать большой стрельбы. Матвей умел реально оценивать свои силы и понимал, что избитый и полуголодный, не сможет долго противостоять куче обалдевших от безделья охранников, которые с удовольствием устроят из схватки с ним настоящее сафари.Бегать по коридорам от такой кучи народа долго ему не дадут. Загонят в угол и головы не дадут поднять плотным огнём. А вот так, поодиночке, у него есть реальная возможность увеличить собственные шансы выжить. Вернувшись к предыдущему перекрёстку, Матвей как мог исправил несоответствия в собственной одежде и, держа нож обратным хватом, решительно вышел из-за угла. Опустив голову, проводник шёл походкой сильно уставшего и очень задумавшегося человека.Автомат он повесил на грудь, положив на него обе руки. Таким образом, на первый взгляд, это была вполне безопасная поза. Оружие на виду, поставлено на предохранитель. Руки видно, а сам человек, явно уставший и чем-то озадаченный. Увидевший проводника охранник повернулся к нему всем телом и, удивлённо рассматривая человека, спросил:– Эй, ты откуда такой замызганный? Крест на полосу загнал, что ли?– Угу, – коротко кивнул Матвей, усилием воли сдерживаясь, чтобы не прибавить шагу.– Где это ты умудрился так влететь? – не унимался охранник, который явно изнывал от скуки.– Уметь надо, – хрипло ответил Матвей, делая вид, что закашлялся.До болтливого охранника оставалось шагов пять, когда он вдруг начал понимать, что не узнаёт подходящего.– Ты кто? Подними голову, – потребовал он, выходя из-за стола и пытаясь достать дубинку.Вместо ответа Матвей ринулся вперёд и, недолго думая, ударил противника автоматом в лицо. Охнув, охранник, забыв про дубинку, схватился за лицо. Бросив автомат, проводник перехватил нож и с силой вогнал его под лопатку противнику. Такой удар пробивает лёгкое, напрочь отбивая у человека желание поднимать крик. Вырвав нож, Матвей, снова перехватив его обратным хватом, ударил в шею, с таким расчетом, чтобы перерезать гортань.Оставив нож в ране, он ухватил умирающего охранника за руки и потащил за собой. Оставлять убитого рядом с КПП было глупо. Человек, покинувший пост, это одно, а труп на месте – другое, как говорили в Одессе, это две большие разницы. Добравшись до железной двери, на которой красовались масляные пятна, Матвей бросил труп и принялся осматривать замок. Как выяснилось, никаких серьёзных запоров здесь не было.Очевидно, это был проход для механиков, обслуживавших транспорт. Поэтому дверь закрывалась на обычную щеколду и навесной замок, который открыть сумел бы даже безрукий инвалид. Поковырявшись в замке пару минут булавкой, проводник только презрительно хмыкнул, когда в ответ на это действо замок послушно щёлкнул, открывшись.– Бункер непуганых идиотов, – тихо проворчал проводник, затаскивая труп в гараж и убирая его в угол.Оглядевшись, Матвей заметил две камеры, направленные на стоящие перед широкими воротами машины. Два «Тигра» и бортовой «Урал». Двигаясь вдоль дальней от ворот стены и стараясь не попасть в зону действия камер, проводник подобрался ко второй двери и, приложившись к ней ухом, прислушался. На КПП о чём-то негромко говорили. Убедившись, что всё складывается, как нужно, Матвей оглянулся на труп и, жёстко усмехнувшись, огляделся.У стены, недалеко от того места, где он бросил тело, стоял небольшой верстак с тисками и железный шкаф, явно для хранения инструментов. Перетащив тело ближе к дверям и выдернув из раны нож, Матвей заглянул под верстак и, убедившись, что поместится там без проблем, осторожно выдвинул ящик. Взяв несколько рожковых ключей, он забрался под верстак и, примерившись, швырнул ключ в дверь.Увесистая железка, ударившись в дверь, громко зазвенела, упав на бетонный пол. Едва слышные за дверь разговоры разом стихли. Чуть усмехнувшись, Матвей бросил второй ключ. Следом полетел третий. За дверью загремели ключи, и дверь распахнулась. Увидев охранника, плавающего в луже собственной крови, открывший дверь растерянно охнул и, забыв про оружие, кинулся к телу. Следом за ним на стоянку вбежали ещё четверо охранников.Наблюдая за этим стадом, Матвей не смог сдержать презрительной усмешки. Только один из бойцов, перехватив автомат, принялся оглядываться, подозрительно глядя на закрытые ворота стоянки. Матвей поднял автомат, и самый прыткий умер первым. Две короткие очереди, крест-накрест пересекли сгрудившихся возле тела охранников, и охраны КПП не стало. Подскочив к двери, проводник убедился, что тревогу поднимать некому, и, прикрыв дверь, провёл контроль.Теперь нужно было подготовить всё к ускоренному отходу. Войдя в дежурку, проводник быстро перерезал все провода, попавшиеся ему на глаза, и, подумав, сунул очередную гранату под механизм открывания входной двери. Теперь любая попытка открыть дверь, не осмотрев предварительно механизм, должна была привести к серьёзным проблемам.Вернувшись на стоянку, Матвей заблокировал дверь, ведущую к центральному выходу, и принялся осматривать машины. Больше всего ему приглянулся «Тигр» с маленькой башенкой на крыше, из которой торчал ствол «печенега». Осмотрев этот явный самодел, проводник задумчиво хмыкнул и забрался в машину. Обитатели бункера были настолько самонадеянны, что вопреки всем правилам оставляли ключи в замках зажигания. В этом Матвей убедился, осмотрев все машины.Проверив уровень топлива, проводник осмотрел ворота и, найдя механизм открывания, задумчиво посмотрел на кабели, подходившие к электромоторам. По логике, вместе с автоматикой, механикой и всей остальной кибениматикой здесь должен быть и способ ручного открывания. Бегать со стоянки на КПП и обратно он не собирался. Значит, нужно было сделать так, чтобы можно было выехать самому, но при этом задержать погоню.Вскоре за створкой Матвей нашёл какой-то редуктор, а рядом с ним ручку, похожую на ручку от мясорубки.Приладив её к редуктору, проводник принялся вертеть ручку, радостно улыбаясь. Ворота начали открываться. Распахнув створки, Матвей уселся за руль выбранного «Тигра» и, запустив двигатель, выгнал машину на пандус. Снаружи была глубокая ночь. Вернувшись на стоянку, он принялся снова крутить ручку, закрывая ворота. Оставив между створками расстояние, в которое мог пройти человек, он снял ручку и, подумав, сунул её в свою машину.Итак, пути отхода подготовлены. Теперь нужно было найти и освободить Роя, после чего устроить звучный тарарам и со спокойной душой оправиться домой. Достав план, Матвей принялся раздумывать, где могли держать Роя. Но не стоило забывать и про кучу охранников. Любое неосторожное движение могло стоить жизни самому Матвею. А это значит, что Рой так и останется в руках этих чокнутых вивисекторов. Этого Матвей допустить не мог.Собрав с убитых все боеприпасы, проводник сложил в найденную на стоянке старую медицинскую сумку все рожки, сунул туда же обоймы к пистолетам, а всё остальное оружие отнёс в машину. Он и сам не мог объяснить, зачем это сделал, но бросать оружие, которым мог воспользоваться противник, было глупо, а приводить его в негодность рука не поднималась.Вернувшись на парковку, Матвей быстро провёл инвентаризацию и, вздохнув, тихо протянул:– Ещё бы хоть одного напарника, чтобы спину прикрыл, и можно воевать.В его арсенале было восемнадцать полных автоматных рожков, два трофейных пистолета и двадцать две обоймы к ним. Нож и два десятка гранат Ф-1. С таким арсеналом, действительно, можно было воевать. Итак, теперь Матвею предстояло решить, с чего начинать. С поголовного уничтожения охраны или с тихого поиска пса? Подумав, проводник решил начать с охраны. Матвей вполне допускал, что собаку продолжают держать на транквилизаторах, чтобы избежать проблем, а значит, найдя его, Матвею придётся нести пса на руках.Воевать с беспомощной собакой на руках было невозможно. Выходит, нужно было сделать так, чтобы некому было выстрелить в спину. Приняв решение, он взял автомат наизготовку и выбрался в коридор бункера через запасную дверь. Вспомнив, что в жилом отсеке есть вторая дверь, через которую как минимум три десятка озверелых солдат могут вырваться в коридоры бункера, Матвей решительно двинулся в ту сторону. Как оказалось, тюрьма, из которой ему удалось вырваться столь «волшебным» образом, находилась в самом дальнем конце бункера.Теперь же, двигаясь от центрального входа, Матвей добрался до жилого отсека очень быстро. К его удивлению, на этот раз у входа в казарму охранника не было. Судя по всему, обитатели бункера надеялись на охрану КПП и в центральном коридоре, охрану не выставляли. Подобравшись к двери, которая ничем не отличалась от той, что проводник уже видел, Матвей заглянул в иллюминатор и, убедившись, что в казарме ничего не изменилось, достал из сумки две гранаты.Сунув их рычагами за пояс, он взял ещё две гранаты и, ухватившись пальцами за кольца, вырвал предохранители. Сунув локоть под рычаг крамольера, он приоткрыл тяжёлую дверь и, вздохнув, швырнул гранаты в казарму. Тут же навалившись на дверь, он захлопнул её и, выхватив из- за пояса приготовленную пару, просунул пальцы в кольца крест-накрест. В казарме грохнул сдвоенный взрыв, и тяжёлая дверь ощутимо толкнула его в плечо.Повторив операцию, Матвей захлопнул дверь и запер её крамольерами. По правилам нужно было произвести полную зачистку, но делать это одному, не имея прикрытия, Матвей не решился. Кто-то сообразительный вполне мог проделать то же самое, что только что сделал сам проводник. Перебежав к другой двери, не менее мощной, Матвей снова заглянул в иллюминатор и, увидев какое-то помещение, снова достал гранаты.Это оказалась ещё одна казарма. Потратив ещё четыре гранаты, Матвей запер дверь и, чувствуя, как его потряхивает от переизбытка адреналина в крови, направился к следующей двери. На этот раз, словно для разнообразия, дверь оказалась просто железной. Без окошек и иллюминаторов. Взявшись за ручку, Матвей осторожно приоткрыл её и, увидев какой-то короткий коридор с четырьмя деревянными дверями, тихо двинулся вперёд.Он едва успел прикрыть за собой дверь, когда из дальней двери в коридор вышел какой-то мужик в трусах и распахнутом банном халате. Очередь в три патрона отбросила мужика назад. Пнув ближайшую дверь, Матвей в голос выругался. Она открывалась наружу. От удара не запертое полотно приоткрылось, и проводник, подцепив его носком берца, заглянул в помещение. Это была жилая комната. На кровати, сонно разглядывая человека с автоматом, сидел мужчина.Матвей выстрелил не раздумывая. Решив экономить патроны, проводник стрелял одиночными. Раз в грудь и раз в голову. В соседних комнатах послышались испуганные голоса, и в коридор выскочили сразу двое. Две короткие очереди, два контрольных выстрела, и проводник вышел в коридор. Из-за угла, топоча берцами, выбежал охранник, сжимая в руке пистолет. Короткая очередь отбросила его к стене, а в коридоре, из которого появился охранник, послышались испуганные голоса.– Обосрались, сволочи, – прошипел Матвей, бросаясь к повороту.Встав на колено, он высунулся из-за угла и, увидев трёх охранников, открыл огонь. Где-то в глубине бункера послышались крики и команды. Понимая, что скрываться теперь бесполезно, Матвей двинулся вперёд. Теперь только драка. И главное в ней – почаще оглядываться назад. За следующим поворотом проводника поджидал неприятный сюрприз. Очевидно, сценарий нападения на бункер и его оборона как-то отрабатывался.Трое охранников, распластавшись на полу, открыли огонь из пистолетов, едва только Матвей попытался высунуться из-за угла. Зло усмехнувшись, проводник достал гранату и, вырвав чеку, с силой швырнул её за угол. Присев на корточки, он отрыл рот и прикрыл уши руками, пытаясь избежать баротравмы. Ударная волна в закрытом помещении могла вывести из строя не хуже осколков. Так случилось и со стрелками.Быстро зачистив боковой коридор, Матвей двинулся в сторону голосов. Кто-то явно пытался организовать оборону. А такие проявления нужно пресекать сразу. Что называется, на корню. Добравшись до очередного угла, Матвей чуть было не нарвался на пулю. Кто-то явно хваткий и достаточно опытный успел выстрелить, едва заметив движение у поворота. Спор решила очередная граната. Добравшись до стрелка и проведя контроль, Матвей снял с тела снаряженные рожки и, быстро выдернув из автомата противника возвратную пружину, двинулся дальше.* * *Громкие команды и отборную матерщину прервал грохот взрыва, от которого замигал свет и ходуном заходили стены. Хищно усмехнувшись, Матвей сменил магазин в автомате и, прошипев:– Не ожидали, сволочи? – двинулся дальше.Сквозь звон в ушах, вызванный взрывом, проводник расслышал истошные вопли боли и крики о помощи.Подобравшись к очередному повороту, Матвей выглянул и только теперь понял, что ошибся. Заминированная им оружейка имела два выхода. Тот, через который проник в неё проводник, так и остался закрытым. Охрана вошла в неё из центрального коридора, и впопыхах кто-то зацепил штабель ящиков с гранатами.Так что, подойдя к тому месту, где ещё несколько минут назад была оружейная комната, Матвей с удовольствием рассмотрел сквозь оседающую пыль кучу щебня и расплывающиеся лужи крови. Несколько одиночных выстрелов избавили всех выживших от мучений, и проводник, достав план бункера, снова попытался сориентироваться.Из созерцательной задумчивости его вывел топот ног и заполошная стрельба. Усталость сыграла с ним злую шутку. Матвей не успел правильно отреагировать на появление противника и получил пулю в левое плечо. Упав за кучу щебня, Матвей в голос выругался и, достав гранату, швырнул её в сторону противника. Не ожидавшие такого ответа охранники попытались укрыться, но в длинной кишке коридора сделать это было проблематично.Понимая, что использовать автомат одной рукой не сможет, Матвей достал один из трофейных пистолетов и, быстро проведя контроль, отошёл в угол, где можно было заняться раной. Стянув с себя РПС и куртку, он мрачно посмотрел на рану и, разрезав ножом свою футболку, принялся накладывать импровизированную повязку. Сейчас самое главное было остановить кровь. Пуля вошла под ключицу. Судя по дыханию и отсутствию крови в слюне, лёгкое было не задето.Но рука почти не двигалась. Потом вместе со слабостью накатилась боль. Оглядевшись, Матвей распорол футболку на ближайшем охраннике и, обвязав её полосами импровизированный тампон, принялся надевать РПС. Закинув автомат за спину и перевесив сумку с патронами на правое плечо, он сменил обойму в пистолете и, поднявшись, двинулся в обратную сторону.Судя по пятнам крови и количеству тел, основная масса охранников была уничтожена. Те же, кто остался в живых, явно дезориентированы и в бой не рвались. Значит, настало время отыскать, наконец, Роя, и покинуть эту юдоль скорби. Сосредоточившись, проводник попытался позвать пса, но ответа так и не получил. Вернувшись к КПП, он свернул в коридор, по которому ещё не ходил, и едва добравшись до ближайшей двери, понял, что попал туда, куда надо.Коридор пересекала решётка, сваренная из толстых прутьев. Табличка на двери гласила, что отсюда начинается исследовательская зона и проход посторонним категорически воспрещён. Осмотрев замок, вваренный между двух стальных листов, Матвей привязал к нему гранату клочком футболки и, осторожно разогнув усики чеки, задумался.Верёвки, чтобы выдернуть предохранитель из-за угла, у него не было. Значит, настало время в очередной раз заняться импровизацией. От угла до решётки было метров двадцать. Расстояние для уверенного пистолетного выстрела. Быстро выщелкав из пистолетной обоймы патроны, проводник прицепил её к кольцу и, развернув гранату так, чтобы пуля выбила чеку, отступил к углу.Но только вскинув пистолет, Матвей вдруг понял, что может и не попасть. Его подташнивало, во рту стоял привкус меди, а в глазах то и дело темнело. Прижавшись лбом к стене, проводник дал себе пару минут, чтобы отдышаться, и усилием воли взяв себя в руки, снова поднял пистолет. Тщательно прицелившись, он плавно нажал на спуск, и «Грач», дёрнувшись, выплюнул пулю.Но Матвей промахнулся. Ударившись чуть выше, пуля выбила искру из прута и рикошетом ушла куда-то в коридор. Злость жаркой волной ударила Матвею в голову, и он сразу почувствовал себя лучше. Боль и тошнота отступили.Это было то самое чувство, благодаря которому они с Роем смогли подчинить себе пленного пришельца и заставить его отвечать на их вопросы. То, благодаря чему, их пара была непобедимой.Привычным жестом, вскинув пистолет, Матвей выстрелил почти не целясь и, услышав хлопок запала, отступил за угол, прикрывая уши и открывая рот. Разрыв гранаты разворотил дверь, открыв ему доступ в зону исследований. Сунув пистолет за пояс, он передвинул автомат под руку, повесив его на ремень, и, сменив магазин, двинулся вперёд.Несмотря на поздний, точнее, ранний час, в лаборатории вовсю шла работа. Подойдя к массивной, звуконепроницаемой двери, Матвей мрачно покосился на кодовый замок, снабжённый прорезью для ключ-карты и, выругавшись, полез за очередной гранатой. Но вновь посмотрев на дверь, он сунул ребристую чушку обратно и, достав пистолет, отступил к противоположной стене. Два выстрела в клавиатуру заставили замок заискрить и выбросить в сторону противника клуб серого вонючего дыма. Электрический запор щёлкнул, и тяжёлая дверь приоткрылась.– А ещё говорят, что грубая сила ничего не решает, – зло усмехнулся Матвей, пытаясь открыть дверь шире.Войдя в тамбур, проводник увидел перед собой широкое окно и, заглянув в него, рассмеялся коротким, злым смехом. В лаборатории было человек двадцать, – двадцать пять. Все в белых халатах и с масками на лицах. У многих на руках были резиновые перчатки. Вся эта толпа постоянно перемещалась, и Матвей никак не мог определить их точную численность. Взгляду не за что было зацепиться. Наконец, устав от бесполезных попыток пересчитать противников, проводник отступил от стекла и принялся осматривать дверь.Замок на ней оказался клоном уже погибшего запора, так что Матвей не стал изобретать велосипед и достал пистолет. Дверь открылась, и проводник, сменив оружие, вошёл в лабораторию. Понимая, что любые мысли о сопротивлении в таких случаях нужно пресекать сразу, он с порога выпустил длинную очередь от пояса по ближайшим белым халатам.Ответом ему послужили испуганные вопли и крики боли. Трое учёных были убиты сразу, ещё двое, завывая на одной долгой ноте, дёргались на полу. Добив остаток патронов в стоящее на столах оборудование, Матвей быстро сменил магазин, придерживая автомат раненой рукой и развернувшись к присевшим от страха и неожиданности яйцеголовым, скомандовал:– А ну в угол все, твари!Подчиняясь движению автоматного ствола, вся толпа сбилась в кучу на крошечном пятачке, возле маленького стола, на котором стояли кофеварка и принадлежности для вдумчивого пития кофе.– Представляться не буду. И так все знаете. Так что вопрос у меня один. Где моя собака? – прохрипел Матвей севшим от усталости голосом.– Вы понимаете, что натворили? – попытался выступить один из головастиков, но проводник не был расположен к долгим дискуссиям.Короткая очередь по ногам заставила болтуна заткнуться и, упав на пол, заорать от боли в пробитых голенях. Рядом с ним упал ещё один головастик. Этого хватило. Сообразив, что упорствуя, рискуют собственным здоровьем, яйцеголовые дружно указали руками куда-то в дальний конец лаборатории. Покосившись в указанную сторону, Матвей понял, что у него появилась дилемма. Отправиться за Роем и, вполне возможно, получить пулю в спину, или послать за ним одного из этих подонков.– Ты, – ткнул стволом автомата в ближайшего головастика Матвей. – Приведи его сюда.– Вы не понимаете… – заговорил тот, и проводник снова нажал на курок.Яйцеголового отбросило на стоящих рядом, и толпа зашлась истеричными криками.– Я не давал команды разговаривать. Я сказал: привести его сюда, – прохрипел проводник. – Ты, пошёл за собакой.– Он без сознания, – дрожащим голосом ответил учёный, сжимаясь в комок от страха.– Почему?– Ему постоянно вводится маленькая доза транквилизаторов. Процесс полностью автоматизирован.– Значит, останови процесс и привези его сюда на каталке, – ответил Матвей, поднимая ствол. – У тебя три минуты. Потом я кого-нибудь убью. И буду убивать по одному человеку каждую последующую минуту. Вопросы есть?В ответ перепуганный учёный затравленно покосился на лежащий рядом труп и отрицательно помотал головой.– Позвольте, я это сделаю? – спросил другой головастик.По манере двигаться и голосу Матвей определил в нем женщину.– В вашем стаде водится тётя с яйцами? – зло усмехнулся проводник.– Нет. Я анестезиолог, и знаю, как правильно остановить процесс, – судорожно сглотнув, ответила женщина.Медленно, шипя сквозь зубы от боли, Матвей достал из подсумка гранату левой рукой и, зубами выдернув кольцо, сказал, демонстрируя ей игрушку:– Попробуешь выкинуть какой-нибудь фортель, всех положу. Имей в виду, стрелять мне в спину означает убить их всех. И ещё. Сколько времени потребуется, чтобы Рой пришёл в себя?– Часа полтора-два. Транквилизатор имеет ещё и накопительное свойство. Так что прежней собакой он станет дня через три-четыре, а до этого будет сонный и вялый, – быстро ответила женщина.– Какие ещё побочные эффекты у этой дряни?– Передозировка может вызвать болезнь почек и печени, – нехотя ответила она.– Молись, чтобы вы не ошиблись в дозировке. Вези его сюда, – рыкнул Матвей, прислоняясь к стоящему рядом столу.Ноги проводника подрагивали от усталости и потери крови. Очень хотелось пить, а в ушах стоял постоянный тихий звон.– Вы ранены. Вас нужно перевязать, – проговорил один из учёных.– От вас я корки хлеба не возьму, от голода подыхая, – огрызнулся Матвей. – Стань на место и замри, если пулю словить не хочешь.Понимая, что это не пустая угроза, доброхот быстренько затесался обратно в толпу. Подумав, Матвей медленно прошёлся вдоль стоящих рядом шкафов и, найдя знакомые предметы, принялся перекладывать в сумку бинты, вату и перекись водорода. Стоявшие в углу головастики напряжённо наблюдали за каждым его движением. Матвею даже начало казаться, что его рука, сжимавшая гранату, начала нагреваться от сосредоточенных на ней взглядов.Послышался тихий скрип резины по кафелю, и в лабораторию вкатилась каталка, на которой, вытянувшись, лежал Рой. Жестом указав женщине, куда поставить это транспортное средство, Матвей отогнал её к остальным и, погладив пса по голове, тихо прошептал:– Рой, Роюшка, как ты тут, приятель?В ответ раздалось только тихое поскуливание. Псу явно было больно. Отчего, Матвей не знал, но больше всего в этот момент ему захотелось швырнуть гранату в это мерзкое стадо. Взяв себя в руки, проводник медленно откатил каталку к двери, но его внимание вдруг привлёк странный, удивительно знакомый звук. Остановившись, Матвей прислушался и, убедившись, что ему не почудилось, оглянулся на насторожившихся учёных. Эти подонки явно пытались что-то скрыть.Граната в руке начала мешать, да и сама рука уже еле удерживала рычаг. Поэтому Матвей взял чеку, которую так и держал в зубах и, осторожно вставив её на место, сунул гранату в подсумок. Это действо вызвало у головастиков хорошо слышимый вздох облегчения.– Рано обрадовались, – проворчал про себя Матвей, быстро меняя магазин в автомате.Отработанное годами войны движение оказалось неожиданным для учёных и произвело на них удручающее впечатление. Понимая, что расслабляться нельзя, Матвей боком сдвинулся в сторону источника услышанного звука, продолжая держать учёных под дулом автомата. То, что он увидел за большим монитором, закрывавшим обзор, заставило проводника забыть обо всём на свете.В стеклянном аквариуме, буквально распятый нейлоновыми ремнями, лежал заживо препарированный щенок. Ко всем его внутренним органам были подсоединены какие-то датчики. Крошечное сердечко билось, лёгкие сжимались и разжимались, качая воздух, а ещё беззубая пасть то и дело раскрывалась в крике боли. Именно этот звук и привлёк внимание проводника.Бешенство ударило Матвею в голову сильнее спирта. В ушах загудело от прилива крови, а перед глазами встала красная пелена. Несколько минут Матвей не мог поверить собственным глазам. Потом, выпустив рукоять автомата, он выхватил из-за пояса «Грач» и одним выстрелом покончил с мучениями щенка. Так же быстро сменив оружие, он развернулся к учёным, и вся эта толпа испуганно шарахнулась.– Вы не люди, – прохрипел Матвей. – Вы даже не звери. Вы просто бездушные твари, которых нужно уничтожать.– Нет! – раздалось в ответ, а проводник нажал на спуск.«Сто третий» зашёлся злобным грохотом, и люди начали валиться на пол, обливаясь кровью. Матвей продолжал давить на курок даже после того, как затвор сухо щёлкнул. Сменив магазин, он, не задумываясь, произвёл контроль и, убедившись, что живых в углу не осталось, медленно обвёл лабораторию взглядом. Уйти отсюда, не убедившись, что подобного увиденному больше нет, он не мог.Подойдя к каталке, Матвей осторожно коснулся носа собаки и, убедившись, что пёс дышит, начал медленно обходить всё помещение. У противоположного от кофейного стола угла он наткнулся на небольшой ящик, в котором что-то шуршало, скреблось и попискивало. Ногой откинув крышку, Матвей растерянно охнул. В ящике находилось полтора десятка месячных щенков самых разных пород.Растерянно оглянувшись на каталку, Матвей посмотрел на ящик и, ухватившись за приделанную сбоку ручку, потащил его к выходу. Под лежанкой каталки полок не было. Оглядевшись, Матвей оторвал от стены какой-то стенд и положил его на трубки под лежанкой. Кое-как впихнув ящик на эту импровизированную полку, проводник сгрузил на каталку РПС, сумку с гранатами и боеприпасами и автомат, оставив только пистолет за поясом. После этого, ухватившись за ручки каталки, животом навалился на неё, выкатывая из лаборатории.Выбравшись в коридор, он осторожно развернул каталку и медленно покатил её в сторону стоянки. Щенки, словно почувствовав, что ситуация непростая, притихли, перестав возиться и поскуливать. Малыши явно хотели, есть, но искать им пищу в лаборатории Матвей уже не мог. Не было сил. Добравшись до запасного выхода со стоянки, он открыл дверь и, с трудом протащив каталку в узкий проём, вернулся, чтобы закрыть дверь.В этот момент раздался одиночный выстрел, и правое бедро проводника словно кипятком обожгло. Выхватив пистолет, Матвей выпустил в ту сторону три серии по два патрона и, услышав болезненный вскрик, выпал из коридора на пол парковки. Захлопнув за собой дверь, он задвинул тяжёлую щеколду. Потом, проковыляв к верстаку, взял из ящика пассатижи без изоляции, сунул их в проушины для навесного замка.Вернувшись к каталке, он выволок её к машине и, открыв дверцу, принялся перегружать добычу. Самым сложным было переложить Роя. Огромный кобель весил чуть меньше самого проводника. Матерясь и шипя от боли, Матвей втащил пса в машину и, усевшись за руль, запустил двигатель. Сейчас нужно было любой ценой убраться подальше от разгромленного бункера. Включив передачу, Матвей плавно отпустил сцепление, и «Тигр» бодро выкатился на узкий просёлок.* * *Все связи, телефонные звонки и личные договорённости результатов не дали. Рой и его проводник словно сквозь землю провалились. Шли вторые сутки поисков, и Лоскутов уже начал откровенно звереть. На вопросы начальства о ЧП он рычал в трубку так, что в комок сжимались даже видавшие виды связисты, работавшие с аппаратурой ЗАС. Дана то и дело порывалась отправиться в центр, чтобы лично вытрясти из засевших там генералов ответ на вопрос, куда дели её друга.Лоскутов, отлично понимая, чем может закончиться такая эскапада, приказал передать по команде указание, с базы её одну не выпускать. Но девушка и сама не рвалась покидать базу. Переночевав в госпитале, она с раннего утра оккупировала генеральскую палатку, первой встречая любого входящего. Нервозность дочери передавалась и генералу. Не выдержав напряжения, Лоскутов попросту выгнал её из штабной палатки, отправив прогуляться до продуктового склада за банкой кофе.Оставшись один, генерал открыл сейф и, плеснув в бокал немного коньяку, залпом выпил. Поспать ему не удалось, а текущие дела отлагательства не терпели, так что Лоскутову пришлось прибегнуть к лёгкому допингу. Он едва успел запереть сейф и сесть за стол, когда в приёмной послышалась какая-то суета, голоса и в кабинет ввалился не кто иной, как пропавший Беркутов.Едва увидев проводника, генерал вскочил на ноги и открыл рот, чтобы приказать вызвать медиков, но Матвей, протягивая ему какую-то бумагу, прохрипел:– Бункер. От указателя по просеке, а там по просёлку. Найдёте. Там растяжки. В машине Рой и щенки. Их покормить надо. А я, кажется, приехал. – После чего потерял сознание.Примчавшиеся медики уволокли проводника в госпиталь, а генерал, осмотрев кое-как нарисованную схему, со злостью сжал кулаки. Он знал, где находится этот бункер, и знал, что по всем официальным бумагам он числился на консервации. Вызвав командира роты быстрого реагирования, генерал быстро объяснил ему задачу и, указав на карте, где именно нужно искать объект, вышел на улицу.Генералу стало интересно, на чём умудрился удрать от противника Матвей. Увидев брошенный перед штабной палаткой «Тигр», Лоскутов сразу узнал эту машину. Это был один из тех броневиков, на которых приехали учёные по указке из центра. Скрипнув зубами от злости, генерал вернулся в палатку и, приказав соединить его с госпиталем, потребовал отчёта о состоянии проводника.Выслушав ответ, он позвонил в ветеринарку и, вызвав дежурного врача, потребовал отчёта. Как оказалось, состояние Роя было намного лучше состояния его проводника. Псу уже поставили капельницу, для выведения из организма транквилизатора, так что часа через четыре он должен прийти в себя. Что же до привезённых щенков, то ими занимаются, но первый осмотр показал: псята здоровые, породистые, но голодные.Выслушав это всё, Лоскутов поблагодарил дежурного ветеринара и положил трубку.– Хоть одна хорошая новость.В палатку ворвалась Дана и с порога в полный голос заорала:– Видел? Ты видел, что с ним сделали? И после этого ты хочешь, чтобы с этими тварями кто-то работал? Да пошло твоё начальство… – тут девушка завернула фразу, от которой даже сейф перекосило.– Проживание рядом с казармой тебе явно не на пользу, – покачал головой генерал, демонстративно ковыряя пальцем в ухе.– Переживёшь. Что делать собираешься? – запальчиво потребовала ответа Дана.– Роту я туда уже отправил. Вернутся, будем разбираться. Хотя, зная твоего Матвея, думаю, разбираться будет не с кем.– И слава богу, – прорычала девушка.– Как он там? – спросил Лоскутов, делая вид, что не звонил недавно в госпиталь.– Треснувшие рёбра, пуля в плече, пулевая царапина на бедре, лицо разбито. Его, похоже, ногами пинали. Крови потерял много, – перечислила Дана, опускаясь на ближайший стул.– Прогнозы?– Как минимум месяц на больничной койке. И ради чего? Стоит оно того?– Что именно? – осторожно уточнил Лоскутов.– Наука эта вонючая. Стоит она здоровья и жизни такого человека? А Рой? В чём он-то виноват, чтобы терпеть над собой такие издевательства?Лоскутов молчал, не зная, что ей ответить. Впрочем, ответов девушка и не ждала. Для себя она уже всё решила. Это генерал понял по тому, с какой ненавистью она покосилась на стоявший на столе телефон. Похоже, первый же головастик, рискнувший появиться на территории базы, рискует получить пулю в голову раньше, чем успеет доложить о своём прибытии. Отлично зная собственную дочь, Лоскутов задумался, как избежать проблем с начальством.Отстрела учёных ещё никто не объявлял, но ей это явно было безразлично. Значит, нужно сделать так, чтобы головастиков на базе больше не появлялось. В противном случае всё может закончиться очень плохо. Позволить кому-то отправить дочь под трибунал Лоскутов просто не мог. Из задумчивости его вывело появление Савенкова.Войдя в палатку, полковник вопросительно покосился на Дану, но генерал, увидев его, махнул рукой, приглашая войти. Кивком головы поздоровавшись с полковником, девушка со вздохом встала и, тихо сказав:– Я в госпиталь, – вышла.– Вернулся? – спросил Савенков, проводив её взглядом.– Вернулся, – вздохнул Лоскутов, буквально падая в кресло.– И как?– Краше в гроб кладут. Как доехал, даже не представляю.– «Тигр» у входа?..– Именно. Похоже, у головастиков угнал.– И что теперь делать? Это же, как ни крути, преступление.– Ага, а похищение человека это так, прогулка в парке, – огрызнулся генерал. – В общем, я парней туда отправил. Если кого живого приволокут, будем судить. Громко, демонстративно. Не обращая внимания на вопли и указания сверху. Такие выходки оставлять безнаказанными нельзя. Эдак они скоро и солдат для своих экспериментов хватать начнут.– А статья?– Похищение, саботаж, подрыв боеспособности части в военное время, – отрубил генерал.– Это же стенка.– Именно.– А что в центре скажут?– Плевать. Пусть разжалуют, если хочется. Надоел мне этот цирк. Сил больше нет. Моё дело – с внешним врагом воевать, а не под дудку научников трепака выплясывать. Да и не станут они шум поднимать. Центру проще сотню дураков под асфальт закатать, чем настоящими профессионалами разбрасываться. А мы с тобой, старина, профессионалы.– Смею надеяться, – усмехнулся в ответ Савенков. – А может, ты и прав. И, правда, надоел этот цирк. Пора начинать гайки закручивать. Чтобы все гражданские знали и понимали, кто здесь хозяин. А то расслабились.– Всё верно. С чего начнём? – вздохнув, решительно спросил Лоскутов.– Для начала устроим полную перепись всего населения базы и ужесточим пропускной режим. Нужно будет усилить охрану деревни и как-то обезопасить дорогу, во избежание повторения подобных эксцессов.– Сам-то понял, что сейчас сказал? – усмехнулся Лоскутов.– Вроде как, – с улыбкой развёл руками Савенков.– Но мысль правильная, – добавил генерал и тихо рассмеялся.Офицеры смеялись, сбрасывая напряжение двух прошедших суток. Определив примерный план действий, Савенков уже через четыре часа с таким рвением взялся за дело, что обитатели базы, привыкшие к тому, что на них никто не обращает внимания, буквально взвыли. Всех гражданских в экстренном порядке дактилоскопировали, сфотографировали и переписали.На КПП установили сканер, неизвестно где и как добытый Савенковым, и начали выдавать пропуска нового образца. Заодно навели порядок в различных вспомогательных службах, оставив на работе только настоящих специалистов. Всем остальным было предложено переселиться в соседнюю деревню и начинать новую жизнь. Ведь теперь, когда угроза нападения из космоса исчезла, необходимость прятаться в лесу и подземных убежищах отпала.Быстро избавившись от всяких сватьев, братьев и остальных кумовьёв, Савенков перетряхнул все склады, лаборатории и тому подобные кормушки, у которых вечно крутились всякие мутные личности. Заодно накрыли притон наркоторговцев. Шестеро шустрых уродов, воспользовавшись военной неразберихой, оккупировали помещение в дальнем углу одного из убежищ и принялись выращивать там коноплю на продажу.Узнав об этом, Лоскутов не раздумывая приказал прислонить всех торговцев дурью к стенке. Даже прокуратуру вызывать не стал. По дороге от деревни, где жили офицеры базы, до самого КПП были пущены постоянные патрули с собаками. Сама деревня была взята под усиленную охрану. Все патрули и караульные получили приказ применять оружие без разговоров, если кто-то попытается попасть в деревню или на базу без особого разрешения.Такое разрешение мог дать только дежурный по базе, генерал или его заместители. Очень быстро база и деревня превратились в режимный объект, какими и были всегда. Все послабления, которые были допущены, Лоскутов разрешил своим приказом, пытаясь спасти людей. Беженцы, которых военные патрули подбирали на дорогах, спасая их от поголовного уничтожения.Леобы и так уничтожили большую часть населения страны, устроив массированную бомбардировку мегаполисов и крупных городов. Поэтому генерал приказал спасать всех, кого ещё можно было спасти. И вот теперь всё это безобразие нужно было привести в порядок. Чем Савенков и занимался с большим удовольствием. Ему давно уже надоели невнятные личности, слоняющиеся по базе с непонятными целями.Школу и столовую для гражданских тоже было решено перевести в деревню. Теперь все эти объекты охраняли ополченцы и кинологи с собаками при поддержке бойцов спецназа. Исключение при проходе на базу сделали только для семей военнослужащих и несколько десятков ополченцев. Так что Мышка получила пропуск одна из первых и теперь регулярно прибегала в госпиталь, узнать, как дела у её наставника. Бак поправился, и девочка снова занялась дрессировкой.В общем, похищение Матвея ни для кого не прошло даром. Спустя неделю после возвращения проводник пришёл в себя, и все, начиная от Лоскутова и заканчивая Баком, собрались в его палате, чтобы послушать о приключениях сумасшедшей пары. Рой, которого Дана после выздоровления лично привела в палату, пообещав главврачу, что прострелит ему ноги, если тот вздумает возражать, первым заметил, что Матвей очнулся и сразу принялся вылизывать ему виски. Попросив воды, проводник прижал к себе голову пса и долго-долго не отпускал.Когда все собрались, Матвей медленно оглядел друзей и, слабо усмехнувшись, проворчал:– Как же мне приятно видеть ваши противные рожи.– Ну, раз хамить начал, значит, жить точно будешь, – рассмеялся Лоскутов.– Не дождётесь. Я вам ещё на этом свете крови попью, – улыбнулся в ответ Матвей.– Рассказывай, как, чего и когда, – потребовал генерал.– А нечего рассказывать. Шли себе, никого не трогали. Сзади подъехала машина. Больше ничего не помним. Оба, – коротко ответил Матвей. – Очнулся уже в камере. В наручниках.– Ну, как вас взяли, мы уже выяснили, – скривился генерал, поправляя лежащий на коленях свёрток.– И как же? А то я себе мозги набок свернул, пытаясь это понять, – быстро спросил Матвей. – А вообще, в этом деле очень много странностей. Начиная с того, как нас взяли, и заканчивая тем, что меня после захвата никто не обыскал. А так не бывает. Просто не бывает.– Недооценили они вас. По документам ты у нас привлечённый со стороны специалист. Пиджак, среди военных пообтёршийся. К тому же брали тебя совсем не профессионалы. В общем, как бы ни хотелось сохранить честь мундира, но, как говорится, истина дороже, – вздохнул Лоскутов, осторожно покосившись на дочь.– А вот с этого места поподробнее, – попросил Матвей.– С момента нападения на планету тут такой кавардак был, что вспомнить страшно. И вот под эту музыку один генерал из Генштаба озаботился сохранностью своей семьи. Дело в том, что его сынок, подающий надежды химик, вдруг оказался не у дел, а значит, все привилегии, к которым он привык, упразднились. И вот папаша, недолго думая, организовывает научный отдел. Благо тратиться на это особо не надо было. Оборудование и компьютеры можно было в развалинах найти. Да и на складах подобного добра хватает.Дальше – больше. Для охраны этого отдела требуется охрана и помещение, а у всяких чиновников, депутатов и тому подобной сволочи тоже детки есть. И эти детки в основном призывного возраста. Этот самый генерал договорился об организации в шестом отделе Генштаба подразделения охраны научного отдела. Вроде и служат, а на самом деле дурака валяют. Само собой, проверять их никто и не стал. Не до того было. К тому же генерал смело брал всю ответственность на себя. А для прикрытия набрал в отдел настоящих учёных.Так что, они действительно чего-то там изобретали и придумывали. Не важно, что на тот момент все их изобретения никому и даром не нужны были. Но важен сам факт. Отдел есть? Есть. Результат его работы есть? Есть. Ну, так женись, хороняка. В общем, после пары поверхностных проверок их оставили в покое. Они благополучно пережили войну и решили совершить очередной прорыв в науке. И выбрали вас, на свою голову.– Взяли вас так легко, благодаря вот этой штуке, – генерал достал из свёртка шлем, очень напоминающий мотоциклетный. – Блокирует любое излучение головного мозга. Так что расслышать их намерения ни ты, ни Рой просто не могли. А обыскать тебя они просто забыли. Капитан Крестовский, единственный настоящий военнослужащий из всего этого стада. Но он, дорвавшись и отпинав тебя ногами, был пересажен в другую машину. Головастикам ты нужен был живым. Именно поэтому они сунули тебя в камеру и на время забыли о твоём существовании. Номером один в их исследованиях был Рой.– Исследования? – мрачно переспросил Матвей. – Видел я их исследования. Мрази. Крошечного кутёнка заживо препарировать… – голос проводника сорвался.– Понятно, – вздохнул Лоскутов.– Что вам понятно? – зарычал Матвей, пытаясь приподняться на койке.– Понятно, с чего ты там такую бойню устроил. После твоего возвращения я туда своих парней отправил. Нашли семерых выживших. Так всё и узнали. Скажи, кто тебя учил так растяжки ставить? – неожиданно спросил Лоскутов. – Мои ребята чуть не поседели, когда это безобразие увидели. Сам же подорваться мог.– Да как-то забыл леской и скотчем озаботиться, – фыркнул в ответ Матвей. – Что было под рукой, то и использовал. Главное, сработало.– Да уж сработало. Основную массу охранников взрывом в оружейке накрыло, остальных ты в казарме положил. Вот уж точно, по принципу, дуракам везёт.– Может, и так, – не стал спорить проводник. – Но заявляю официально. Любой, сказавший мне об опытах, экспериментах и тому подобных делах, сразу получит пулю в голову. И это совсем не шутка. Что называется, от слова совсем. Убивать буду сразу.– Уймись, псих, – отмахнулся Лоскутов. – Там сейчас проверка полным ходом идёт. И, похоже, с кого-то погоны слетят, и не только.– Дай-то бог, – вздохнул Матвей, обнимая Роя.* * *Из госпиталя Матвея выписали через три недели. И так не страдавший лишним весом проводник превратился в тень самого себя. Голова совсем поседела, а в уголках глаз залегли глубокие морщины. Рядом с ним Дана выглядела ожившей иллюстрацией молодости и красоты. Девушке исполнилось двадцать семь, и она входила в пору полного расцвета женского здоровья.Тяжело косолапя, Матвей, едва выбравшись из палаты, добрёл до штабной палатки и, дождавшись, когда Лоскутов закончит очередной разгон, спросил разрешения войти. Махнув ему рукой, генерал попросил адъютанта сварить кофе и, мимоходом потрепав по голове выразительно облизнувшегося Роя, спросил:– Как себя чувствуешь, жертва киднеппинга?– На букву х, и не подумайте, что хорошо, – привычно отшутился Матвей и, вздохнув, добавил: – Я к вам по делу.– О как?! Может, для начала в себя придёшь? А потом уж о делах…– Я хочу забрать Роя и уехать, – не дал ему договорить проводник.– Мать твою за хвост и об забор, – выругался генерал, не ожидавший такого. – И как ты себе это представляешь?– А что тут сложного? – пожал плечами Матвей. – Баул собрать да корма этому троглодиту запасти. Сдам Савенкову всё полученное имущество по описи, и вперёд. Теперь у меня даже оружие своё есть. Так что от армии мне больше ничего не нужно.– Погоди. Так ты из-за этой истории такой огород городить начал? – сообразил Лоскутов.– Огород? Нет, Александр Юрьевич. Это не огород. Это, можно сказать, чистый расчет. Точнее, предчувствие, что на этом история не окончена. Рано или поздно какое- то особо умное светило потребует передать ему собаку для изучения. И всё начнётся сначала. Я больше не хочу так. Устал. Да и вашей власти может не хватить, чтобы прикрыть нас от очередного наезда. Так что нам лучше уехать.– А как же Данка? – тихо спросил Лоскутов, признавая его правоту.– Данка? Александр Юрьевич, вы посмотрите на меня внимательно. Мне ещё и сорока нет, а я уже в старую развалину превратился. Она и я. Красавица и чудовище. К тому же не забывайте, мы с Роем связаны. А значит, придёт время, когда я просто сдохну рядом с ним. Или превращусь в слюнявого идиота. Вы такой судьбы для дочери хотите? Чтобы она за овощем ухаживала?– А меня ты спросил? – раздалось в палатке, и в кабинет изящным смерчем ворвалась Дана. – Ты меня спросил, псих контуженый? Решил меня от проблем избавить? А не думал, что мне нужны эти проблемы?– Дана. Так просто эта история не кончится, – не повышая голоса, ответил Матвей. – Ты же слышала. В той команде, кроме учёных, была ещё и куча всяких папенькиных сынков. Так что охота на меня уже объявлена. Но эта охота на меня. На нас с Роем. Зачем тебе головой рисковать? Да и отца твоего я тоже подставлять не хочу. Они ведь не будут на закон надеяться. Не получится натравить на меня прокурорских, наймут отморозков, которые не побоятся всадить мне пулю в спину. И не только мне.– База и деревня закрыты, как режимные объекты, а на дорогах регулярные патрули. Так что сделать это будет не так просто, – проворчал Лоскутов, понимая всю реальность приведённых проводником доводов, но споря только ради дочери.– Предлагаете нам всю оставшуюся жизнь просидеть под замком? Постоянно оглядываясь на спину? Это не для меня, – покачал головой Матвей.Рой, то и дело переводивший взгляд с одного собеседника на другого, поднялся на лапы, подойдя к Матвею, просунул голову ему под локоть, легко подкинув его носом. Автоматически погладив пса, проводник чуть улыбнулся и, кивнув на собаку, добавил:– Он считает, что постоянно сидеть в деревне очень скучно. Нужно идти и драться с теми, кто хочет нас убить.– Знаешь, почему у тебя в том бункере не всё гладко прошло? – неожиданно спросила Дана. – Напарника не было. Некому было спину прикрыть. А вместе мы любых бандитов на клочки порвём. Говоря вместе, я имею в виду и Роя.– Стрелять как следует научись, напарник, – усмехнулся в ответ Матвей.– Вот ты и научишь, – не осталась в долгу девушка.– Друзья мои. А ничего, что я всё ещё здесь и даже в живом виде? – вступил в разговор Лоскутов.– Ничего. И это хорошо, что в живом, – усмехнулся Матвей.– Не беси меня, Беркутов, – рыкнул в ответ генерал. – Значит, так. Мысль твою я понял и учёл. Будем проводить работу в указанном направлении. Про родителей это ты правильно просчитал, но и мы тут не пальцами деланные. Всех фигурантов уже взяли под плотное наблюдение. Так что любое их лишнее телодвижение будет старательно отслежено. В центре тоже вендетты не хотят, а вся эта история уже наделала слишком много шума.Власть сейчас у военных, и такое понятие, как честь мундира, ещё никто не отменял. Командованию совсем не нужно, чтобы среди выживших начались разговоры о том, что военные создают для своих деток и всяких мажоров особые условия. Подобные слухи опаснее кучи бандитов. Так что это дело на особом контроле.– Врет, – коротко сказал Матвей, повернувшись к Дане. – Контроль есть, но шума больше никто не хочет. В центре предпочли спустить это дело на тормозах. Чтобы побыстрее забылось.– Ты… – вскинулся Лоскутов, но Матвей, кивнув на Роя, добавил:– Не я. Он. Ходячий детектор лжи. Я же говорил, его нельзя обмануть. Он чистую мысль слышит. А для вас это дело слишком личное, так что, подняв эту тему, я заставил вас вспомнить всё, что о нём известно.– Папа! – повернулась Дана к отцу, уперев кулачки в бока.– Это не его вина, милая. Не он принимает конечное решение, – вздохнул Матвей. – Есть генералы и повыше.– Это верно, – скривившись, кивнул Лоскутов. – Конечное решение принимаю не я, но это совсем не означает, что я не могу защитить вас. А главное, есть офицеры, которым не нравится подобное решение вопроса. Так что все телодвижения означенных фигурантов действительно отслеживаются. Мы решили, что раз уж не удалось сынков по закону закрыть, закроем родителей. Пора объяснить всей этой сволочи, кто в доме хозяин. Режим военного положения ещё никто не отменял.– Я не хочу вас подставлять, – вздохнул Матвей.– Не слишком ли много ты на себя берёшь? Думаешь, этот мир вертится вокруг вас двоих? Ошибаешься. Дело не в тебе. Точнее, не только в тебе. Я уже сказал, есть офицеры, для которых такие понятия, как родина и честь, ещё что-то значат. Больше рассказать не могу, но ты, Матвей, умудрился вскрыть такую клоаку, что теперь некоторым особо хитромудрым не выкрутиться. Так что бросай свою бодягу. Лечись и возвращайся в строй. Принято решение организовать настоящую школу кинологов. Собак, слава богу, теперь хватает, людей подберём и будем наводить порядок в стране.– Что, и в процесс расследования преступлений изменения внесёте? – с интересом спросил проводник.– А что там тебе не так? – не понял генерал.– Многое.– Давай уж с подробностями, раз начал, – вздохнул Лоскутов.– Раньше, если розыскная собака выводила наряд на преступника, это не считалось доказательством. Якобы собака могла взять не тот след, а человек просто проходил по этому месту.– А это не так?– Конечно. Если человек проходил до совершения преступления, то хорошо обученная собака просто не станет брать этот след. Он старый. Даже два часа разницы имеют значение. А вообще, в случае совершения преступления первым делом на место нужно привозить кинолога с собакой. Что называется, пока след не остыл.– И ты хочешь, чтобы это положение изменили?– Скажем так, внесли в него определённые коррективы. Сейчас я не готов озвучить, как сделать это правильно, но мысли есть, – кивнул проводник.– Понятно. Тогда по плану. Лечение и подготовка новичков. Вопросы есть?– Примерно пара сотен, – усмехнулся Матвей.– Отвали, – с усмешкой отмахнулся генерал. – А вообще, есть у меня ещё одна идея, как вас обоих использовать. Но это потом. Сейчас просто лечись. Всё, свободны. Оба. Точнее, все трое. Видеть ваши рожи больше не могу.– Сказал родной папаша собственной дочери, – пропела Дана, с улыбкой глядя на отца.– Данка, отвали, – чуть не взвыл генерал.– Добрый у меня папочка. Любящий, – не удержалась девушка и, обойдя стол, поцеловала его в седой висок.Погладив дочь по плечу, Лоскутов выразительно показал на выход. В этот момент Рой, обойдя их с другой стороны, встал передними лапами на стол и, в два движения выхлебав из генеральской чашки остывший кофе, не спеша направился на улицу. Сидевшие в палатке не выдержали и зашлись громким, гомерическим смехом.– Дожился. Даже собаки не уважают, – развёл руками генерал, добавив масла в огонь.Матвей с Даной хохотали так, что у проводника разболелись едва зажившие рёбра. С трудом поднявшись со стула, Матвей вышел из палатки и, кое-как успокоившись, тихо спросил, повернувшись к державшей его под руку девушке:– Дана, ты уверена, что хочешь остаться со мной?– Матвей, что за глупость? – возмутилась девушка.– Это не глупость. Это реальность. Ты красавица. А я старая развалина.– Дурак ты, а не развалина. Забыл, что каждой красавице полагается иметь своё собственное чудовище? У меня оно уже есть, – улыбнулась девушка и, решительно развернув Матвея к себе лицом, впилась поцелуем в губы.Проводник еле сдержал стон боли от рывка, но усилием воли подавив его, старательно ответил на поцелуй. Прижавшись к нему всем телом, Дана уткнулась ему носом в грудь и, ухватив за отвороты куртки, тихо прошипела:– Никогда, слышишь, никогда больше не смей пытаться избавиться от меня. Не получится. Я лучше сама тебя пристрелю, чем отдам кому-то ещё.– Я что-то не понял, это любовь или эгоизм? – усмехнулся Матвей.– Любовь, эгоизм и жадность в одной упаковке, – не осталась в долгу Дана.– Зато какая упаковка!? – протянул Матвей и, обняв её, не спеша повёл в сторону госпиталя.С окончанием войны раненые перестали поступать, так что работы у девушки было не много. Она уже откровенно подумывала о том, чтобы сменить род занятий, но Лоскутов не разрешал. Работая в госпитале, она постоянно была у него на глазах. Во всяком случае, он в любой момент мог связаться с ней по телефону. Рой, явно скучавший от безделья, загнал попавшегося на глаза какого-то гражданского на дерево и, задрав лапу, оросил ствол. Услышав заполошные крики, Матвей оттащил пса от дерева и, присев на корточки, спросил, заглядывая псу в глаза:– Ты чего хулиганишь, барбос?– Скучно, – коротко ответил Рой.– И что ты предлагаешь?– Поехали туда.– Куда? – растерялся Матвей.– Туда, откуда мы сбежали.– Зачем?– Там что-то есть.– Что именно? Что там такого, что тебя интересует?– Я не знаю, как объяснить. Нам надо туда, – упрямо повторил Рой.– Ну, почему бы и нет? – подумав, кивнул Матвей.– Что случилось? – чутко отреагировала Дана на изменение в его настроении.– Рой хочет вернуться в тот бункер, куда нас утащили.– Зачем?– Честно? Не знаю. Но он утверждает, что там что-то есть.– Пошли к отцу, – решительно кивнула девушка.– Может, сами разберёмся? – скривился Матвей.– Чёрта с два. Там группа быстрого реагирования побывала. Так что без их помощи не войдём. А помощь от них мы можем получить только по команде отца. Пошли.Увидев недавно изгнанную троицу, Лоскутов захлопнул папку с бумагами и, удивлённо покосившись на дочь, повернулся к Матвею:– Чего опять?– Нам нужно попасть в тот бункер, – решительно выступив вперёд, сказала Дана.– Ну и за каким? – не понял Лоскутов.– Рой сказал, что там что-то есть. Что именно, он объяснить не может. Так что дай команду, и мы поехали.– Ты сама-то слышишь, как это звучит? Собака сказала, что там что-то есть. Бред сивой кобылы, – фыркнул генерал.– Александр Юрьевич, вы же знаете, он не станет просто так шум поднимать. А раз его внимание что-то привлекло, значит, в этом есть смысл, – вступился за пса Матвей.– Не знаю, что вы хотите там найти, но скажу сразу, все накопители из лаборатории вывезли, документы тоже. Даже оружие всё собрали. Так что там сейчас пустая скорлупа. Парни там все коридоры, все помещения, да что там, все углы обыскали. Не понимаю, зачем вам это.– Искали без собак. Могли что-то и упустить, – нашёлся проводник.– Без взвода прикрытия я вас с базы не выпущу, – отрезал генерал.– Согласен, – покорно кивнул Матвей.– Что, вот так просто? И даже спорить не будешь? – удивился Лоскутов.– Глупо спорить. Я всегда умел трезво оценивать свои силы. На данном этапе меня отдачей автоматной повалит. Так что прикрытие не помешает, – пожал плечами проводник.– А ты? – повернулся генерал к дочери.– Пап, ну я же не дура конченая, – возмутилась девушка. – Твои головорезы небось там таких сюрпризов понаставили, что самим туда лезть проще сразу застрелиться. Возни меньше.– На глазах умнеешь, – ехидно отозвался Лоскутов, снимая телефонную трубку.Спустя час взвод спецназа, на трофейном «Тигре», выдвинулся в сторону разгромленного бункера. Усевшись на жёсткое сиденье, Матвей по привычке проверил наличие оружия и патронов. Заметив одобрительные взгляды бойцов, он неопределённо пожал плечами и, вздохнув, проворчал:– Привычка – вторая натура.– Хорошая привычка, – ответил старлей, сидевший на переднем сиденье. – Только давай сразу договоримся, никуда раньше нас не лезть. Мы там сюрпризов для незваных гостей понаставили.– Добро, – кивнул проводник, одновременно поглаживая пса и обнимая подругу.* * *Всю дорогу Матвей чутко прислушивался к мыслям Роя, но так ничего и не понял. Пёс то и дело менял темы, не концентрируясь ни на чём конкретном. Наконец, устав от этой быстрой смены образов, проводник отвернулся к окну и попытался сосредоточиться на дороге. Только так он мог ослабить связь с собакой. Неожиданно Рой, повернувшись к проводнику, тихо сказал:– Я не знаю, как выглядит то, что нужно искать.– И как же ты тогда собираешься это искать? – удивился Матвей.– Я пойму, – коротко ответил пёс.– Скажи хоть, из чего оно сделано.– Стекло, жидкость.– Выходит, это какое-то лекарство?– Это то, что нам нужно.– Зачем?– Потом. Когда найду, – отказался отвечать Рой.Сидевшая рядом с Матвеем Дана, давно уже сообразившая, что эта странная парочка что-то обсуждает, замерла, старательно прислушиваясь к отголоскам фраз Роя. Но пёс каким-то образом умудрялся направлять свои ответы непосредственно проводнику. Не выдержав неизвестности, девушка дождалась, когда разговор стихнет и, толкнув приятеля локтем, тихо спросила:– А почему, когда он говорит с тобой, я его не слышу?– Понятия не имею, – откровенно признался Матвей, пожав плечами. – Для меня самого вся эта история дикость несусветная.– Вы думаете по-разному, – неожиданно услышала девушка ответ пса.– Как это? – не поняла Дана.– Я не знаю, как объяснить. Но Матвея я слышу всегда. Он меня тоже. А тебя только, когда я хочу.– То есть ты просто не даёшь мне услышать то, о чём говоришь с Матвеем? – уточнила Дана.– Нет. Не так. Чтобы услышать тебя, мне надо думать по-другому. И так с каждым человеком. Только Матвей может слышать меня всегда, но совсем не может слышать других людей.– Кажется, он хочет сказать, что каждый человек думает на своей волне. Он умеет настраиваться на эти волны и поэтому слышит всех. А я именно тот, кто может слышать его на любой волне. Только не спрашивай, почему так получается. У меня нет ответов, – вздохнул проводник, почёсывая пса за ухом.В ответ Рой заурчал от удовольствия так, что сидевшие в машине бойцы невольно отодвинулись подальше.– Словно дизель запустили, – уважительно проворчал командир взвода.– Есть такое, – усмехнулся в ответ Матвей. – Силён, бродяга.– Я вот смотрю на него и не понимаю, откуда такого бугая взяли. Эта порода не бывает таких размеров. Или я чего-то не знаю? – сказал старлей.– Всё верно. Ротвейлеры такими большими не бывают, – кивнул проводник. – Но он и его сестра были выведены искусственно. Если помнишь, одно время ксеносы сильно активизировались, и начали выбивать в СКС пары. Собаку и проводника. Вот тогда и было принято решение – выводить собак, внося кое-какие изменения в их генную структуру. В общем, это не просто собака. Можно сказать, это мутант.– А он не обидится, что ты его такими словами кроешь? – иронично усмехнулся командир взвода. – А то про вас таки слухи ходят, что слушаешь, и не понимаешь, то ли правда, то ли прикалывается народ.– Это правда, а на правду не обижаются, – пожал плечами Матвей. – А что до слухов, так дыма без огня не бывает.– Успокоил. А ты знаешь, что именно говорят? – не унимался старлей.– Расскажи, а я скажу, что, правда, а что прогон дешёвый, – усмехнулся Матвей, вспомнив, что этого молодого офицера недавно перевели на базу откуда-то с периферии.– Говорят, что этот зверь любого предателя чуть ли не за километр чует.– Про километр враньё. А так, да. Чует, – невозмутимо кивнул Матвей.– Что он любую собаку себе подчинить может, и из-за этого его даже кавказцы в роте охраны боятся.– Насчёт подчинить не знаю. Не пробовали. И не боятся, а уважают. Им делить нечего, вот и соблюдают вооружённый нейтралитет.– Это как?– Они вокруг деревни никого не трогают, а он в деревне.Услышав его ответ, весь взвод зашёлся от хохота. Сидевший рядом с ним Рой открыл пасть и, вывалив язык набок, улыбнулся. Заметившие этот жест бойцы переглянулись, глазами указывая друг другу на собаку. Заметив их реакцию, Матвей вздохнул и, понимая, что должен как-то объяснить поведение пса, сказал:– Не удивляйтесь, мужики. Он чувствует реакцию окружающих и старается подстроиться под неё. Вот эта мина у него означает улыбку.– Да уж, блин. Недаром говорят, что все собачники на голову ушибленные. Собака улыбается. Офигеть можно, – покрутил головой старлей.– А ты, похоже, вообще к животным равнодушен? – спросил Матвей, внимательно посмотрев на него.– Ну, специально не обижу, но и в восторг впадать от них не стану, – пожал плечами командир взвода.– Плохо, – вздохнул проводник.– Почему? – насторожился старлей.– Собаки нас от пришельцев спасли. И скоро кинологические службы будут во всех подразделениях организованы. И как тогда будешь взаимодействие с парой осуществлять?– А чего там осуществлять? – не понял офицер. – У них свои дела, у нас свои.– Не так, – покачал головой проводник. – Ты видел, как СКС работала?– Не довелось, – признался офицер.– Странно, ну да ладно. Выходя в поиск, группа ориентируется прежде всего на собаку. А первый выстрел делал всегда проводник. Остальные прикрывают их обоих. Только так и никак иначе.– Так то с пришельцами, – задумчиво протянул старлей.– Со всеми остальными противниками то же самое. Первым идёт пёс, за ним проводник, а группа прикрывает. А если ты начнёшь вместо принятого порядка свой гонор показывать, всё дело завалишь.– И какой же тогда выход? Не могу же я насильно всяких зверей полюбить?– Не можешь. Но в этом случае ты должен помнить одно железное правило. В любом поиске главный пёс. За ним кинолог. И только после них остальные, согласно табель о рангах. На плацу я сержант. В поиске я для тебя фельдмаршал. И это не моя прихоть. Это опыт, кровью добытый.– Выходит, то, что ты огонь на себя вызывал, правда? – растерялся старлей.– Правда, – грустно кивнул Матвей.– И то, что твой крокодил учёного сожрал, тоже?– Ну, сожрал это слишком громко сказано. Скажем так, он начал, а я закончил, – скромно пожал плечами проводник.– М-да, ребята. С вами не соскучишься, – растерянно протянул старлей. – И от скромности вы точно не помрёте.– Поверь, приятель. Вокруг вполне достаточно других, более весомых причин врезать дуба, чем подыхать по такой странной причине, – усмехнулся Матвей.Бойцы снова рассмеялись, явно поддерживая такую точку зрения. А командир взвода погрузился в задумчивость. Молодой офицер явно задумался о своей дальнейшей карьере, которая, как вдруг выяснилось, может зависеть от какой-то собаки. Очевидно, полученные выводы его не обрадовали. Повернувшись к Матвею, он задумчиво посмотрел на проводника, покосился на собаку и, вздохнув, спросил:– А трудно собаку вырастить?– Трудно. Особенно пока щенок совсем маленький. Он как ребёнок. Такого же ухода, заботы и внимания требует. А главное, его любить надо. Животные, они руки чувствуют. Слышал, наверное, от женщин такое выражение; у тебя руки холодные. Равнодушные. Если уж женщины такие вещи чувствуют, то представь, как это чувствуют животные. Понял, что я сказать хочу?– Кажется, – помолчав, кивнул старлей. – Выходит, для таких, как я, выход только один. Всё время на проводника оглядываться.– Это правило работает для всех. Независимо от того, любит боец животных или нет. Просто тому, кто любит собак, легче их главенство в поиске воспринимать. Проще.– Чем?– Что чем?– Чем проще?– Они по-другому воспринимают такую постановку вопроса. Ненужного гонора нет.– Ты уже второй раз говоришь про гонор. Почему? – вдруг спросил офицер.– Был случай. Ещё в СКС. Пришёл к нам один гражданин, командиром группы прикрытия. Ему вроде всё объяснили, показали, на пальцах разложили. Вроде понял. А вышли в поиск, он и заявляет проводнику, пошли к тем развалинам. Проводник ему, мол, пёс к перелеску тянет. А тот, я сказал туда, и всё. Я командир группы, так что заткнись и выполняй приказ. А твоя шавка вообще ничего в военных делах не смыслит. В общем, почти вся группа погибла. В спину расстреляли.– Твою ж мамочку, – мрачно проворчал старлей.Все замолчали, обдумывая услышанную историю. Рой, всё время разговора внимательно наблюдавший за офицером, повернулся к Матвею и, тихо заскулив, сказал:– Он не верит.– Не верит чему? – уточнил проводник.– В то, что ты рассказал. Он не верит, что собака может видеть врагов. Может найти их. Ему нужно показать.– И где ты собираешься ему ксеноса найти? Их же всех убили, – пожал плечами Матвей, поглаживая пса.– Они есть.– Где?– Там. Куда едем. Они в лесу. Прячутся.– Рой, ты не шутишь? – удивился проводник.– Нет. Я не умею.– Откуда ты знаешь, что они там есть?– Я слышал. Мы ехали в машине. Я не мог шевелиться, но слышал их. Лекарство кончилось, и я стал слышать. Говорить не мог. Но слышал.– Они и сейчас там? – мрачно спросил Матвей.– Ещё не слышу. Приедем, скажу, – уверенно ответил пёс.– Хорошо. Тогда из машины мы с тобой выходим первыми, – решительно сказал Матвей, начиная настраиваться на схватку.– Скажи ему, – предложил Рой.– Не сейчас. Когда приедем, ты найдёшь врага, а потом я им всё скажу.– Почему?– А если там никого не будет? Получится, что мы сказали просто так. А на самом деле ошиблись. Тогда он будет думать, что так бывает всегда.– Хорошо, – помолчав, согласился пёс.Между тем «Тигр» скатился с просеки на едва заметный просёлок, и вскоре броневик остановился у въезда в бункер. Едва водитель заглушил двигатель, как Матвей, откашлявшись, громко сказал:– Всем оставаться на своих местах. Из машины мы с Роем выходим первыми.– Зачем? В чём дело? – посыпались вопросы.– Так надо. Сами всё увидите, – уклонился проводник от ответа.– Что случилось, Матвей? – настороженно спросила Дана.– Сейчас всё проверим, и скажу, – снова ушёл от прямого ответа проводник.Приоткрыв дверцу, он выпустил пса и, выбравшись следом, медленно обошёл машину вокруг, настороженно наблюдая за реакцией собаки. Рой, отойдя к ближайшим кустам, совершенно естественно задрал лапу на ближайший куст, при этом старательно принюхиваясь к лесным запахам. Отойдя ещё на пару метров в сторону, он покрутился на месте и, вернувшись к проводнику, ткнулся носом ему в ладонь. Понимая, что так они могут скрыть свой разговор от противника, Матвей положил ему руку на голову.– Они здесь. Шесть штук. Большое дерево и старый ствол.Осмотревшись, Матвей внимательно рассмотрел указанные ориентиры и, заглянув в машину, тихо сказал:– Значит, так, бойцы. Здесь рядом оказалась группа недобитков-инопланетников. В количестве шести голов. Так что всем приготовиться к бою. Дана, останься в машине. Старлей, старую берёзу видишь? А поваленный ствол? Это сектор обстрела. Готовы?– Сержант, это у тебя шутки такие? – растерянно спросил офицер.– Ты не верил, что собака способна вести поиск. У тебя есть возможность убедиться в этом лично. Будешь командовать, или мне этим заняться? – жёстко ответил Матвей.Внимательно всмотревшись в указанную сторону, старлей передёрнул затвор автомата и зло скомандовал:– К машине.Привычные ко всяким неожиданностям бойцы моментально покинули броневик, рассредоточившись цепью и занимая позиции, используя деревья как укрытия. Матвей, достав пистолет, подозвал к себе Роя и, положив ему руку на голову, спросил:– Они ещё там?– Да.– Готовы к драке?– Они боятся. Их оружие почти не работает. А камуфляж не может долго их прятать. Скажи, пусть стреляют. Тогда они сами покажут, где спрятались.– Можешь показать мне точно, где сидит один из них?– Хочешь работать, как в поиске?– Нет. Хочу застрелить одного, чтобы остальные стали стрелять в ответ и раскрыли себя. Не хочу кричать.– Старое дерево. Прямо под ним. На земле, – помолчав, ответил Рой.Вскинув пистолет, Матвей прикинул расстояние и, вздохнув, опустил оружие. Для его ствола расстояние было слишком велико. Вспомнив, что водитель так и не покинул машину, проводник распахнул заднюю дверцу и, заглянув в машину, не терпящим возражения тоном приказал:– Боец, автомат дай.– Зачем? – не понял тот.– За шкафом. Делай, что говорят, – рыкнул Матвей.Схватив протянутый автомат, проводник привычным жестом передёрнул затвор и, вскинув оружие, спросил:– Он ещё там?– Да.Взяв прицел рядом со стволом берёзы, чуть выше корней, Матвей плавно нажал на спуск, и две пули ушли именно туда, куда он целился. В ответ раздался пронзительный свист, и из кустов в бойцов полетели короткие световые импульсы. Взвод ответил дружным кинжальным огнём, и вскоре всё было кончено. Отправив солдат проверить результат боя и, в случае необходимости, провести зачистку, старлей подошёл к проводнику и, протянув ему руку, сказал:– Извини, что сразу не поверил. Больше гонора никогда не будет.– Надеюсь, – усмехнулся Матвей, пожимая протянутую руку.* * *Встреча в доме лорда Брекхема состоялась в восемь часов вечера. За ужином. Всего в доме собралось восемь человек, включая премьер-министра страны. Вообще, Англии как стране несказанно повезло. Из-за холодного лета и регулярно ливших дождей пришельцы ограничились ударами по всем крупным городам с орбиты, после чего вообще забыли о существовании острова.Именно это и спасло основную часть населения и аристократию. Перекрыв тоннель под проливом и объявив о запрете на вход в порты страны судов, островитяне благополучно пережили войну, но оказались на грани новой, теперь уже гражданской войны. Торговые связи были нарушены, инфраструктура и промышленность уничтожены, а количество населения сократилось не так сильно. Погибли в основном те, кто находился во время бомбёжки на своих рабочих местах и в городах.Так что правительству срочно нужно было найти выход из создавшегося положения, чтобы избежать серьёзных проблем. Ведь лишившись связи и поддержки силовых структур, они могли оказаться лицом к лицу с разъярённой толпой. Деньги давно уже стали просто раскрашенными фантиками, которые фермеры отказывались принимать в качестве оплаты. В обществе повсеместно и основательно укоренился бартер. Превратив свои фермы и выпасы в настоящие крепости, крестьяне отказывались подчиняться полиции или военным. А любая попытка давления на них грозила перерасти в бунт.И вот теперь, собравшиеся должны были принять самое важное для страны решение. Объявлять среди населения набор в армию или отказаться от этой затеи. Лорд Брекхем, как гостеприимный хозяин, заранее озаботился о приличном ужине для всех приглашённых, и теперь насторожено наблюдал, как слуги накрывают на стол. Стоявший рядом с ним мажордом тихо бубнил, перечисляя смену блюд и вина, которые планирует подать к ним.Нетерпеливо отмахнувшись от него, лорд Брекхем спросил:– Лакеев предупредили, что им нужно делать и как себя вести?– Сэр, мне сложно поручиться за их выучку. Пришлось нанимать людей случайных, можно сказать, со стороны, – виновато ответил мажордом.– Что значит, со стороны? – возмутился сэр Чарльз. – А где слуги, которых вы нанимали всегда? Где в конце концов наши слуги?– Сэр, почти все разъехались, – вздохнул мажордом. – Их семьи голодают, и они потребовали оплаты не наличными, а продуктами. Зная ваше отношение к такого рода требованиям, я вынужден был отказать им. После чего почти все слуги покинули дом.– Крысы, – зло скривился сэр Чарльз. – А это что за люди?– Вы приказали обеспечить приём по высшему разряду, и я вынужден был нанять их, пообещав отдать в уплату все продукты, которые останутся после ужина, – снова вздохнул мажордом. – Деньги они принимать отказываются. Впрочем, как и те фермеры, у которых я покупал некоторые продукты.– И что же вы отдали? – удивился лорд Брекхем.– Кое-что из ваших старых вещей. Вы их давно уже не носите, а фермерам в самый раз.– Оригинально, – мрачно протянул сэр Чарльз. – Хорошо. Проследите, чтобы слуги не вздумали таскать еду с тарелок и вообще вели себя прилично. А главное, сразу после десерта рядом с дверями курительной должны оставаться только вы. Ясно?– Вполне, сэр, – поклонился мажордом.– Не подведите меня, Вильям, – прошипел лорд Брекхем, едва себя сдерживая.Он отлично понимал, что верный слуга, много лет служивший его семье, ни в чём не виноват. Он просто точно следовал полученным указаниям. А требования фермеров и вконец обнаглевших слуг результат наступившей действительности. Отпустив мажордома, сэр Чарльз спустился в холл, чтобы лично встречать гостей. Вскоре один за другим все приглашённые собрались в доме, и лорд Брекхем приказал подать аперитив.Премьер-министр, пригубив мартини, выглянул в окно и, задумчиво оглядев основательно заросший сад, сказал:– Похоже, проблемы с наёмными работниками коснулись даже вас, сэр Чарльз.– Что поделать, сэр, – мрачно пожал плечами лорд Брекхем, – люди отказываются принимать деньги. Даже наличные, и требуют продукты.– М-да. Обрушение банковской системы поставило страну на край гибели. И это не красивые слова. Это наша с вами действительность.– Именно поэтому я и осмелился пригласить сюда всех этих людей, – быстро нашёлся сэр Чарльз.Премьер-министр ещё ничего не знал о плане нескольких членов палаты лордов, и это был шанс начать серьёзный разговор.– Я подозревал, что это приглашение озвучено не просто так, – кивнул премьер. – Итак, что вы задумали?– Я скажу только одно слово, – загадочно улыбнулся сэр Чарльз. – Россия.– Огромные территории, огромное количество ископаемых и почти полное отсутствие населения после войны, – задумчиво проговорил премьер, сразу ухватив его мысль. – Но русские не так просты, как это может показаться на первый взгляд. Почти наверняка их армия сохранилась и готова к любой ситуации. К тому же не будем забывать, что это именно они придумали, как избавиться от пришельцев, использовав свои ракеты.– Вот именно. Использовав. А это значит, что сейчас им нечего больше использовать. Наши военные засекли более полутора сотен стартов. И это только в самом начале войны.Потом нашу РЛС уничтожили, но аналитики считают, что подобного оружия у русских больше нет. Ведь это именно они уничтожили весь космический флот противника.– Но это совсем не отменяет того, что у них есть и другое оружие, – развёл руками премьер.– Но другое оружие есть и у нас.– Но наша армия…– Мы готовы объявить призыв.– Так вот почему среди этих джентльменов находится адмирал. Похоже, вы всё продумали.– Только в общих чертах. К сожалению, адмирал не в состоянии возглавить операцию лично, по состоянию здоровья, но его знания и аналитические способности в нашем распоряжении. К тому же он указал места, где хранится оружие и вооружение для будущих новобранцев.– То есть у вас есть, чем вооружить, одеть и обуть призывников. Но как вы планируете формировать их?– По национальному признаку. Как это было когда-то. У нас будут пакистанские батальоны, индийские, китайские. Мы объясним это тем, что соплеменникам всегда проще договориться между собой, а главное, офицеры, которые будут командовать этими частями, тоже будут из их среды. Таким образом мы полностью исключим конфликты на расовой и конфессиональной почве.– И как вы намерены их использовать? – спросил премьер с заметным интересом.– Как штурмовые части. Они пойдут первыми и получат возможность забирать себе всё, что найдут в поселениях аборигенов.– Пушечное мясо, – кивнул премьер, жёстко усмехнувшись. – Таким образом мы решаем сразу несколько проблем. Избавляемся от лишних людей, обеспечиваем большую часть населения занятием и получаем в своё распоряжение новые территории.– А самое главное, мы очищаем страну от всяких отбросов. Британия снова станет великой и будет доминировать на мировой арене, – кивнул сэр Чарльз, добавив в голос пафоса.– «Правь, Британия, морями», – кивнул премьер- министр. – Что ж, смысл в этой идее есть. А что думает наш бравый адмирал?– Как я уже сказал, он готов поддержать нас морально и обеспечить набранные батальоны резервами со складов адмиралтейства. А также он обещал подобрать нам толкового офицера, способного решать возникающие проблемы самыми радикальными способами. Нужно сразу показать аборигенам, кто здесь хозяин и где их место.– Сэр Чарльз, а вам не кажется, что так мы очень быстро скатимся к колониальной политике?– И что? Что в этом плохого? Неужели вы и вправду верите во все эти бредни про расовое равноправие и демократические ценности? На карту поставлена судьба империи. Не мне напоминать вам, что Ирландия и Шотландия уже почти полностью отделились от Британии, отказавшись подчиняться нашим законам и правилам. К тому же они готовы потребовать аннексии за те годы, что провели под протекторатом британской короны. А это означает войну на наших, заметьте, сэр, наших территориях.– Знаю, – скривился премьер. – Но мне надо всё как следует обдумать.– Я вас не тороплю, сэр. Давайте поужинаем, а потом всё тщательно обсудим, – быстро предложил лорд Брекхем и, не дожидаясь согласия, схватил колокольчик.Минут через пять мажордом объявил, что всё готово, и собравшиеся не спеша проследовали в столовую. На ужин подали карпа в белом вине и тушённую с овощами баранину. Когда с едой было покончено, лорд Брекхем приказал подать кофе в курительную комнату, и гости, покорно следуя за хозяином, перешли туда. Вскоре все наслаждались кофе и сигарами, то и дело поглядывая на хозяина дома. Понимая, чего все ждут, сэр Чарльз отставил чашку и, взяв сигару, сказал:– Джентльмены, вы все знаете, зачем мы здесь собрались. Не стану лукавить, страна на грани краха. Полиция со своими задачами не справляется. Армия почти разбежалась. Промышленность стоит. Одним словом, положение не просто опасное. Оно катастрофическое. Но у нас есть шанс возродить империю. В общих чертах я уже рассказал премьер-министру о нашем плане. Теперь, если у него есть вопросы, то он может задать их.– Мой главный вопрос обращён к адмиралу, – медленно проговорил премьер, выдыхая клубы дыма. – Что вы думаете об этой экспансии? Я же знаю, что русские всегда были опасным врагом. Как думаете, набрав несколько батальонов из всяких отбросов, мы сможем не просто захватить, а удержать полученную территорию?– Вы очень правильно поставили вопрос, сэр. Главное, не захватить, а удержать. А это значит, что нам нужно очень тщательно продумать вопрос о месте высадки десанта. Это место должно быть расположено как можно ближе к территории, которую мы хотим получить. Поэтому я задам вам встречный вопрос. Что именно нам нужно? Я понимаю, что стране требуется всё, но что для нас важнее всего?– Хороший вопрос, – протянул премьер. – В России есть всё. Лес, пресная вода, уголь, руда, нефть, газ, золото, алмазы. И всё это нам нужно. Но если исходить из целесообразности и требований реальности, то начать нужно с нефти и газа. Обеспечив свой транспорт топливом, а свои дома отоплением и горячей водой, мы снимем большую часть социальной напряжённости в стране и получим передышку.– Я так и думал, – с довольным видом кивнул адмирал. – Итак, нефть и газ. Тогда я задам следующий вопрос.Что для нас важнее, время и расходы на транспортировку или затраты на добычу и переработку?– Не понимаю, – удивился премьер.– Мы будем ввозить в страну сырьё или готовый продукт? Если сырьё, то мы должны выяснить, в каком состоянии находятся наши перерабатывающие заводы и можем ли мы их восстановить. Бесполезно привозить нефть, если её негде превратить в бензин. А если вы планируете проводить переработку на материке, то это уже совсем другая история. Нам потребуется захватить не только места добычи, но и заводы по переработке сырья. А также терминал, с которого будем перегружать готовый продукт на наши корабли.– Пожалуй, переработку лучше будет проводить на материке. Это исключит затраты на перевозку сырья. Русские давно уже стали строить заводы недалеко от места добычи.– Это означает, что у нас есть две точки, на которые мы можем обратить наше внимание, – кивнул адмирал. – Сибирь и Кавказ. Здесь возникает новый вопрос.– Они сыплются из вас, как из рога изобилия, – усмехнулся премьер.– Я обязан задавать их, чтобы учесть все нюансы при планировании операции, – развёл руками адмирал.– Согласен. Но простите, я перебил вас. Продолжайте, адмирал, – вежливо улыбнулся премьер-министр.– Когда-то, много лет назад, вся бакинская нефть принадлежала нашим компаниям. И я вполне допускаю, что настало время восстановить статус-кво. Но Каспий это внутреннее море. Значит, нам придётся решить вопрос о транспортировке готового топлива через всю страну, по суше. Если же направить наши взоры на Сибирь, то тут мы сталкиваемся с другой проблемой.Точнее, с несколькими. Первая, это морозы. Знаменитые сибирские холода, переносить которые нашим солдатам будет сложно. Вторая, это короткий срок навигации. Из чего сразу вытекает третья проблема. Перевозка топлива по суше, для перегрузки его на корабли в порту, способном работать в условиях русской зимы. То есть и в первом, и во втором случае у нас встаёт проблема перевозки добытого топлива по суше.Осмелюсь напомнить вам, джентльмены, что железные дороги у русских разбиты точно так же, как и у нас. Если не хуже. Это отбрасывает нас к транспортировке топлива автомобильным транспортом. А учитывая состояние их дорог, можно сразу сказать, что любой конвой будет находиться в пути не менее двух, а то и трёх недель.– Ваше предложение, адмирал? – помолчав, спросил премьер-министр.– Простое и сложное одновременно, – вздохнул адмирал.– Поясните, – насторожился лорд Брекхем.– Отсечь всю западную часть страны, от Баренцева моря до Каспия. Таким образом мы получим прилично обжитую часть, с плодородными землями, пригодными для фермерства. А также серьёзный плацдарм для последующей колонизации остальной части страны. Не будем также забывать, что именно в этой части расположены все индустриальные центры русских. В основном.– И как вы себе это представляете? – спросил премьер.– Просто. Часть нашего флота обходит материк и через Гибралтар, Средиземное море и Дарданеллы попадает в Чёрное море. Высадка происходит в порту Сухуми, после чего пешим маршем, через перевалы, войска выходят к Каспию. Захватив бакинскую нефть, мы сможем не оглядываться на топливные проблемы и смело начинать прорыв в сторону Самары, Казани и далее на север. Само собой, им навстречу будет двигаться другая часть армии. Организовав высадку в районе Чёшской губы и двигаясь на юг, мы отсечём западную часть страны. Воевать на два фронта русские просто не смогут. Самое главное, организовать одновременность начала экспансии. Думаю, кодированная связь сможет помочь нам в этом.– Неплохо, – одобрительно кивнул премьер-министр.– Нужно как следует обдумать детали, и тогда в данной затее не будет ничего невозможного, – уверенно кивнул адмирал.– Что ж. Я согласен, джентльмены. Завтра же я подпишу указ о начале призыва добровольцев, – решительно кивнул премьер-министр, и собравшиеся джентльмены поняли, что у них получилось.* * *Бойцы, осмотрев место схватки, вернулись к машине и, уважительно поглядывая на Роя, настороженно переглядывались. Чуть улыбнувшись, Матвей погладил пса по голове, одновременно спросив:– Ещё есть враги?– Далеко, – помолчав, коротко ответил Рой.– Тогда скажи, куда ты хочешь попасть?– В тот подвал, – ответил Рой, выразительно оглянувшись через плечо на ворота бункера.– Хорошо, – вздохнув, сдался Матвей, которому совсем не хотелось лезть в эти катакомбы.Повернувшись к командиру взвода, проводник указал ему на ворота, негромко сказав:– Вскрывайте. Я туда только после вас пойду.– А чего так? – не понял старлей.– Сами свои сюрпризы снимайте. У меня для этого знаний не хватит, – честно признался Матвей, придерживая собаку рядом с собой.– А он? – не унимался старлей, кивая на пса.– Он не по этой части. Я его не в сапёры готовил.– А есть разница?– Ты не поверишь. Огромная, – иронично усмехнулся Матвей. – Так вы будете ворота вскрывать или нет?– Будем, – кивнул старлей и, повернувшись к бойцам, кивком головы отправил двоих работать.Судя по тому, как быстро и ловко парни сняли все сюрпризы, именно эта парочка их и устанавливала. Дождавшись, когда минёры дадут команду на движение, Матвей нацепил на ошейник Роя поводок и, погладив его, сказал:– Не сердись, но так я буду всегда знать, где ты. А ты не уйдёшь от меня далеко.– Ты боишься этого места? – неожиданно спросил Рой, прижавшись плечом к бедру проводника.– Опасаюсь, – нехотя признался Матвей. – А ещё я видел там очень плохие вещи, которые делали с щенками.– Я знаю. Это были плохие люди. Злые, – ответил Рой и, помолчав, добавил: – Идём. Там есть то, что нам нужно. Обоим.– Что это? – насторожился Матвей.– Увидишь. Я не могу объяснить, – ответил пёс, решительно направляясь в бункер.Понимая, что в этой экспедиции главный именно он, проводник не стал спорить и, придерживая пальцами поводок, поспешил следом. Бойцы уже освободили проход в центральный коридор и теперь вопросительно поглядывали на проводника, ожидая дальнейших указаний. Остановив Роя, Матвей огляделся и, указав на центральный коридор, спросил:– Там сюрпризы есть?– Только на дверях в помещения. Коридор чистый, – последовал быстрый ответ.– Рой, вперёд, – выдохнул Матвей.Пёс решительно двинулся по коридору, целенаправленно шлёпая именно туда, куда бы сам Матвей не пошёл даже под дулом автомата. Дойдя до дверей в лабораторию, Рой остановился и, оглянувшись на шедших следом бойцов, выразительно царапнул её лапой. Большего объяснения не требовалось. Быстро отодвинув проводника, спецназовцы в два счёта обезвредили растяжку и, отступив в сторону, молча кивнули.Понимая, что спрашивать их про сюрпризы внутри глупо, Матвей протиснулся следом за псом в тамбур и, отстегнув поводок, проворчал:– Не знаю, где и что ты хочешь найти, но давай поторопимся.– Туда, – всё так же лаконично отозвался Рой и решительно вошёл в лабораторию.Аккуратно обойдя столы и подсохшие лужи каких-то реактивов, пёс добрался до стола у стены и, остановившись, оглянулся на проводника.– Убери это.– Что именно? – удивился Матвей.– Стол.Вздохнув, проводник покорно ухватился за столешницу и попытался сдвинуть обычный офисный стол с места. Но его ещё слабых сил не хватило. К тому же от напряжения тут же заныли едва зажившие рёбра. Наблюдавшая за ними Дана, подскочив к проводнику, буквально оттащила его в сторону, рявкнув на замерших в нерешительности бойцов:– Чего стоите? Оттащите этот гроб в сторону.Здоровенным бойцам стол сопротивлялся не долго.Буквально вырвав его из креплений, парни отбросили стол в сторону и вопросительно покосились на Матвея. Благодарно кивнув, проводник тяжело перевёл дыхание и, оглянувшись на Роя, хрипло спросил:– И что дальше?– Посмотри стол, – последовал ответ.Подойдя к опрокинутой мебели, Матвей присел на корточки и, заглянув под столешницу, начал внимательно обстукивать боковые стенки.– Неужели тайник? – удивлённо прогудел один из спецназовцев. – То-то я думаю, он тяжеленный такой.Подойдя к опрокинутому столу, боец примерился и, недолго думая, со всей дури пнул боковину. Спрессованная из опилок плита треснула и отвалилась. К напарнику присоединился второй боец, и вскоре удивлённым взглядам собравшихся явилась небольшая, но очень тяжёлая коробка. Задумчиво повертев её в руках, боец настороженно спросил:– И ради этого весь сыр-бор?Подумав, Матвей переадресовал вопрос Рою.– Открой, – потребовал пёс, решительно подталкивая проводника головой к бойцу.– Чего это он? – не понял тот, настороженно отодвинувшись.– Эту хреновину нужно открыть. Сможем? – спросил Матвей с заметной растерянностью в голосе.– Попробуем, – азартно отозвался боец и, грохнув коробку на ближайший стол, достал из мародёрки набор взломщика.Удивлённо покосившись на эту роскошь, Матвей не удержался и, ткнув пальцем в небольшой кожаный несессер, спросил:– Откуда дровишки? Я думал, эти штуки под роспись выдаются только на операции.– Так и было. Но, как говорится, места надо знать, – хитро усмехнулся в ответ боец, ловко ковыряясь в замке сразу двумя крючками.Несколько минут, и замок не устоял. Тихо щёлкнув, коробка раскрылась. Заглянув вовнутрь, Матвей достал лежавший там предмет и, показав его Рою, устало проворчал:– Ну, и где замок от этого ключа?– Здесь, – ответил пёс, царапнув когтями пол в том месте, где недавно стоял стол.– Не было печали, – проворчал Матвей, принимаясь осматривать указанное место.– Чего опять? – удивился взломщик, убирая свои отмычки.– Тут ещё один тайник.– О как?! А на полу ничего не видно.– Похоже, здесь что-то спрятали, а потом просто залили это место раствором, – задумчиво ответил проводник, доставая фонарик и направляя его луч под углом к полу.Едва заметное место стыка ясно высветилось в свете светодиодов.– Нужно что-то железное, вроде лома, – вздохнул Матвей.– Этим обойдёмся, – проворчал боец, отламывая ножку от железного стола.– Пожалуй, – протянул Матвей, наблюдая за этим процессом.Стальная ножка скрипела и стонала, когда могучие руки спецназовца принялись отрывать её от стола. Крякнув, боец рванул её изо всех сил, и ножка, зазвенев, оторвалась. Лихо провернув её в руке, здоровяк подошёл к уже очерченному участку и, примерившись, с размаху ударил по полу. К удивлению всех присутствующих, тонкий слой цементной стяжки треснул. Ещё несколько ударов, и Матвей, отодвинув бойца в сторону, принялся руками расчищать обломки.В бетонный пол бункера был вмонтирован небольшой сейф. Отбив раствор от дверцы, проводник сунул ключ в скважину и, открыв замок, задумчиво протянул:– Мужики, у кого-нибудь верёвка есть?– Зачем? – не поняли бойцы.– Думаю, не мы одни такие умные. Туда тоже кто-то мог какую-нибудь взрывающуюся гадость сунуть. Или, чего хуже, колбу с отравой.– Понял, – быстро сориентировался взломщик и, достав из той же мародёрки катушку толстой лески, принялся привязывать её к ручке сейфа.Все отошли в тамбур, и боец, перекинув леску через обломки стола, принялся осторожно поднимать дверцу. Сейф открылся, и ничего не произошло. Выждав пару минут, Матвей медленно подошёл к сейфу и, присев на корточки, заглянул в внутрь хранилища. Потом достал из него какие-то бумаги и кофр для перевозки опасных препаратов. Повертев его в руках, Матвей откинул защёлку и, подняв крышку, тяжело вздохнул. Бойцы сгрудились вокруг него, настороженно разглядывая два ряда лабораторных пробирок, прочно заткнутых резиновыми пробками. Всё это добро было вставлено в пенопластовый изолятор, а сверху прижималось поролоновой прокладкой.– Это оно? – спросил проводник, показывая находку псу.– Да.– И что это такое?– Я не могу объяснить. Знаю, что нам это нужно, – упрямо повторил пёс.– И чего? – удивлённо протянул ломавший стол боец. – Это то, что вы искали?– Похоже на то, – вздохнул Матвей.– И для чего эта гадость предназначена?– Понятия не имею. Скажу больше, я и знать не знал, что она вообще существует.– Странно, почему наши всю эту фигню не нашли, когда тут шмон устраивали, – проворчал взломщик.– Потому что не искали. Выгребали всё подряд, и точка. Миноискатели использовать бесполезно. Здесь железобетон, а собак у них не было, – ответил Матвей, продолжая рассматривать пробирки. – Меня другое удивляет. Откуда он про все эти тайники узнал?– Кто?– Рой. Это он нас сюда привёл. Сам же видел.– Не, ребята. Ну, вас нахрен с вашими заморочками, – неожиданно прогудел сторонник вандализма. – Ходили, ходили, нюхали, нюхали, и нате вам. Здрасте. Сразу два тайника в одной комнате.– Думаешь, мне это нравится? – окрысился Матвей. – Сам ничего не понимаю.– Пошли отсюда, – сказал Рой и, развернувшись, направился к выходу.– Куда это он? – спросила странно притихшая Дана.– К машине. Поехали отсюда, – ответил проводник, махнув рукой.Он действительно ничего не понимал. Вся эта история выбивала его из колеи. Шагая по полутёмному коридору следом за собакой, Матвей пытался понять, откуда пёс умудрился узнать о существовании сейфа и что за препарат они вообще нашли. А самое главное, почему Рой так упорно повторяет, что находка нужна им обоим?Убедившись, что ответы на свои вопросы он может получить только от собаки, проводник ускорил шаг и, догнав пса у самого выхода, мимоходом погладил его по мощной, жилистой шее. В ответ Рой потёрся головой о руку проводника и, чуть слышно взрыкнув, сказал:– Всё будет хорошо. Теперь будет.– Откуда ты узнал, где нужно искать? – спросил Матвей.– Увидел.– Где? Когда? – не отставал проводник.– Когда лежал там. Их главный долго смотрел документы. Результаты анализов, – чуть ли не по складам произнёс Рой. – Потом он много вспоминал про какого-то человека, который оставил ему на хранение препарат, для фиксации. Что это?– Это когда что-то нужно удержать на одном месте, – как мог, пояснил Матвей.– Он называл это процесс старения. Там, в документах, всё должно быть написано. Я не понимаю, что всё это значит, и не смог запомнить, – виновато признался пёс. – Я только понял, что этот препарат может удержать наш возраст, и ты перестанешь быстро уставать.– А при чём тут моя усталость? – растерялся Матвей.– Я потом постараюсь вспомнить, – тихо ответил пёс, забираясь в машину.– Тебе плохо, приятель? – быстро спросил Матвей, присматриваясь к собаке.Пёс явно устал. Тяжело улёгшись на пол, Рой вздохнул и прикрыл глаза.– Рой, не молчи. Тебе плохо? Ты заболел? – всполошился проводник.– Нет, я не заболел. Когда тебе плохо, и ты меня трогаешь, я начинаю уставать. А когда устаю я, и ты меня трогаешь, начинаешь уставать ты, – попытался объяснить ему своё состояние пёс.– Погоди, ты хочешь сказать, что мы с тобой поддерживаем друг друга своей энергией? – удивился Матвей.– Наверно, – равнодушно отозвался пёс. – Не знаю, как объяснить. Я посплю.– Конечно, отдыхай, приятель, – ответил проводник, ласково поглаживая его.В следующую минуту на Матвея вдруг накатила слабость. Голова закружилась, и он едва не рухнул на пол. Забравшаяся в салон Дана едва успела поддержать его. Прислонив друга к спинке сиденья, она обеспокоенно заглянула ему в глаза и, ловко пощупав лоб, спросила:– Тебе плохо? Где болит?– Всё в порядке, – прохрипел Матвей. – Просто перенапрягся, похоже. Сама знаешь, три недели на койке, и с ходу в бой. Тяжело.– А кто тебя торопил? – возмутилась девушка. – Лежало это барахло в том сейфе, и пусть бы дальше лежало. Никуда бы не делось.– Может, и так. Но там ещё долго разбираться надо, – бледно усмехнулся Матвей.– Ещё скажи, что ты сам в этих бумагах разбираться собираешься, – фыркнула Дана.– Ума не хватит. Это всё к генералу. Пусть его головастики разбираются.– Ты хоть скажи, оно того стоило? – помолчав, спросила Дана.– Он считает, что очень, – вздохнул Матвей, кивая на пса.– Значит, сегодня же папаню припашу, – решительно кивнула Дана.– Однажды он меня пристрелит, – усмехнулся Матвей.– За что?– За то, что я ему регулярно проблем подкидываю, – тихо рассмеялся Матвей.– Пусть только попробует. Проблем не оберётся, – многообещающе протянула девушка. – Это для них он генерал. А для меня – папа. И весь его авторитет это не более чем авторитет родителя для давно уже выросшей дочери. Если уж кто тебя и пристрелит, так это только я.– Оригинальное признание в любви, – улыбнулся Матвей, осторожно прижимая к себе девушку.– Какое есть. От тебя и такого не услышишь, – рассмеялась в ответ Дана.– Не любитель я говорить. Мне проще сделать, – ответил проводник, нежно целуя её в висок.– Значит, так. После приезда докладываем о результатах генералу и отправляемся домой. Там ты укладываешься в постель и не встаёшь до тех пор, пока я не разрешу. Рано тебе ещё бегать, – решительно приказала девушка.– Как прикажете, мамзель генералка.– А почему не генеральша?– Генеральша это жена генерала, а дочь – генералка, – рассмеялся Матвей, обнимая её.Их разговор прервали бойцы, успевшие снова насторожить свои сюрпризы. Водитель запустил двигатель, и «Тигр» не спеша покатил обратно на базу.* * *На доклад к генералу Матвей шёл, чувствуя себя гораздо лучше. Едва броневик тронулся с места, как проводник устроился поудобнее и, закрыв глаза, уснул. Они оба, Рой и Матвей, проспали всю дорогу, не обращая внимания на тряску и тихие разговоры бойцов. У штабной палатки Матвей остановился и, сняв с пояса флягу с водой, быстро умылся, не забыв напоить из ладони пса. Глядя на них, Дана не удержалась и, рассмеявшись, сказала:– Вот уж точно вы друг на друга похожи. Даже фыркаете одинаково.– И поверь, в нашей жизни это ещё не самое главное, – ответил Матвей, продолжая думать о чём-то своём.Вышедший из палатки Лоскутов, увидев всю троицу в сборе, сунул руки в карманы и, качнувшись с носка на пятку, спросил:– Вы, гаврики, смотрю, совсем нюх потеряли. Забыли, что такое субординация?– Никак нет. Но перед тем как явиться начальству на доклад, требуется привести себя в порядок, – ответил Матвей, не спеша продолжая поить собаку.– Пап, не занудствуй. И так всё непросто, – отмахнулась Дана.– А у тебя-то чего не просто? – насторожился Лоскутов.Девушка подошла вплотную к отцу и, взяв его под руку, тихо сказала:– С Матвеем что-то не так. Он словно и не лечился.– Может, в госпиталь? – так же тихо спросил генерал.– Нет. Дело не в ранах. Тут что-то другое. И я никак не могу понять, что именно.Матвей закончил с умыванием и, повесив флягу на пояс, шагнул к палатке.– Кофе угостите, Александр Юрьевич? – спросил он, промокая лицо рукавом.– А тебе можно, после госпиталя? – настороженно спросил генерал, пропуская его и дочь в палатку.– Нужно. А то чувствую себя снулой рыбой, – нехотя признался проводник.– Так, давайте по порядку, – решительно ответил Лоскутов и, повернувшись к адъютанту, попросил его сварить кофе.Потом, проведя гостей в свой кабинет, указал им на стулья и, усевшись в своё кресло, спросил:– Смысл-то в этой поездке был? Или конём скатались?– Это как посмотреть, – проворчал Матвей, выкладывая на стол контейнер.Следом за ним на тот же стол легла папка с документами, лежавшими в сейфе.– Однако! Откуда дровишки? – с интересом заглядывая в контейнер, спросил генерал.– Тайник там нашёлся. Вот оттуда и достали.– Тайник? А вот это уже повод начать задавать вопросы, – мрачно пообещал Лоскутов.– Не стоит. Парни тут ни при чём. Искали они визуально, миноискатели там использовать бесполезно, а собак не было. Вот и просмотрели. К тому же они не повальный обыск проводили, а тупо выгребали всё подряд. Меня Рой на тайник вывел. Да и то только потому, что он умудрился в мозги главному головастику заглянуть. Так что вроде и не просто скатались, а с другой стороны, что от этой гадости будет, одному чёрту известно. Может, оживём, а может, оба ласты склеим.– Объяснись, – потребовал генерал.– Выяснилось, что мы с Роем при касании друг друга обмениваемся энергией. Как такое может быть и зачем вообще это происходит, даже не спрашивайте. Но, когда устаёт он, устаю и я. И наоборот. Так что, исходя из этого, могу сказать, что срок нашей жизни определён им, – ответил Матвей, кивая на собаку, сидевшую рядом с ним.Рой, тихо вздохнув, положил ему голову на колени и, чуть шевеля ушами, сказал:– Это лекарство. Нам нужно.– Рой считает, что это препарат, который может нам помочь. Но лично я в это не верю.– Почему? – вскинулась Дана.– Прежде всего потому, что так не бывает. Я вполне допускаю, что там собрали настоящих учёных, но они не могли заниматься происхождением Роя. Это не их профиль. У них не было исходников. Того, что есть у Роя, и того, что было у вашего знаменитого Потапыча.– Остаповича, – автоматически поправил его Лоскутов.– Да без разницы, – отмахнулся Матвей. – Да, они там изучали собак и даже что-то с ними делали. Что именно, я даже знать не хочу. Но сюда они приехали именно за нами. Возникает вопрос. Откуда у них может взяться нужный препарат, если материала для изучения у них не было?– Связь этой группы и незабвенного Эммануила Остаповича мы проверим, – задумчиво протянул Лоскутов. – Но с чего ты взял, что эта штука может вам помочь?– Это не я взял. Это Рой увидел это в мозгу главного головастика. А вот где он это взял, вопрос.– Угу, а ты его не раздумывая грохнул. В своей любимой манере, – усмехнулся генерал.– Была б моя воля, и ещё раз бы грохнул, – огрызнулся Матвей. – Не было у меня тогда ни времени, ни желания с этой сволочью разбираться. Я еле на ногах стоял. Да и не верю я в такие совпадения.– Да уж. Поверить в такое трудно, – кивнул Лоскутов. – В любом случае часть этого материала будет передана нашей научной группе. Не хватайся за ствол, – быстро добавил генерал. – Сам должен понимать, наука, при всей твоей ненависти к её представителям, не должна быть заброшена. Есть у меня группа, которой тот самый Остапович и командовал. Так что, если через неделю они не дадут мне точного ответа, что это за дрянь, лично начну шкуры спускать.– А сам он где? – с интересом спросил Матвей.– Не поверишь. Сбежал, гад, – скривился Лоскутов.– Как сбежал? Куда? – растерялся проводник.– Если бы я знал. Его под домашний арест посадили. Ну, и таскали на работу. А вечером обратно привозили. Так вот одним не самым прекрасным утром за ним приехали, а дом пустой. Это случилось перед самым ударом по пришельцам. В общем, не до него было. А когда вспомнили, его и след простыл.– А родственники? Друзья, знакомые? – спросил Матвей.– Ну, ты совсем-то нас за дураков не держи, – фыркнул в ответ Лоскутов. – Всех отработали. Где-то не появлялся, кого-то давно уже в живых нет. Да и куда он мог отправиться из страны? В Европе-то давно одни развалины.– Значит, ему было куда отправиться. А ваши работнички ушами хлопают, – огрызнулся Матвей.– Полегче на поворотах, – зарычал в ответ Лоскутов. – У меня народу в полтора раза меньше, чем требуется. Двухсотых считать не успевали. Не воевали, а выживали. И до сих пор толковых людей не хватает. Сопляков ускоренным курсом натаскиваем, лишь бы по состоянию здоровья проходили.Судя по реакции генерала, Матвей, сам того не желая, наступил на больную мозоль.– Извините, Александр Юрьевич. Но, сами понимаете, держать всю эту мразь под домашним арестом бессмысленно. Их в камерах на цепи держать надо. Тогда и не разбегутся, и отчитываться за каждый свой жест будут, – не сдержавшись, добавил Матвей, с ненавистью сжимая кулаки.– Уймись, псих, – отмахнулся Лоскутов.– И правда, не заводись, Матвей, – неожиданно поддержала отца Дана.– Не заводись? Милая, ты не слышала, что я недавно сказал? – повернулся к ней всем телом проводник. – Смерть одного из нас это автоматическая смерть и второго. И кто же дал им право вот так, походя, распоряжаться чужой жизнью? Почему я должен подыхать ради их теорий?– Матвей. Никому и в голову не могло прийти, что всё так получится, – дрогнувшим голосом ответил за дочь генерал.– Вот именно, – выдохнул проводник, усилием воли беря себя в руки.– Нам собаки нужны были.– Вот и устраивали бы питомник, а не идиотские теории в жизнь воплощали.– Хватит. Если хочешь назначить кого-то виноватым, то далеко ходить не надо. Вот он, я. Стреляй, если легче будет, – резко сказал Лоскутов.– Теперь уже не будет, – грустно усмехнулся Матвей и, поднявшись, вышел из палатки.Рой последовал за ним, а вскочившая со стула Дана перегнулась через стол и тихо, но так, что видавший виды генерал вздрогнул, сказала:– Если через неделю не будет результата, я всю эту шайку собственными руками в расход пущу. Матвей мне дороже всего этого стада. Имей это в виду.Резко выпрямившись, девушка стремительным шагом выскочила из палатки, а Лоскутов, дрожащими пальцами достав из пачки сигарету, тихо проворчал:– Не успеешь, дочка. Если результата не будет, я их сам через пять дней расстреливать начну. По одному, чтобы шевелиться начали.Дана догнала Матвея на полпути к КПП. Шедший рядом с ним Рой, давно уже услышавший шаги девушки, на ходу оглянулся через плечо и посмотрел ей прямо в глаза.В ту же секунду Дана услышала:– Не бойся. Всё будет хорошо. Он не умрёт.В этой мысли было столько тепла, поддержки и уверенности, что девушка невольно успокоилась. Догнав Матвея, она благодарно погладила Роя по шее и, подхватив проводника под руку, тихо сказала:– Не сердись на отца. Он же не для себя старался.– Да я не на него злюсь, милая. Меня бесит, с какой лёгкостью эти твари подвергают пыткам других. Самих их воевать или просто порядок поддерживать под дулом автомата не заставишь. Зато за них другие просто обязаны жизнями рисковать.– У каждого своя работа, – попыталась унять его страсти Дана.– Да? Так воевать и не моя работа. Я собаковод-любитель. По образованию юрист. Но когда пришло время, я взял в руки оружие и начал воевать. Не стал каким-то правозащитником, поборником чужих прав и свобод. Я стал солдатом. А что им мешает?– Матвей, я не знаю, – тихо ответила Дана.– Вот и я не знаю. Знаю только, что должен как можно быстрее набраться сил и уйти в поиск.– В какой поиск? – растерялась Дана.– Мы не всех ксеносов уничтожили. Значит, пора заняться зачисткой территории. Это наша работа. То, ради чего нас создали. Значит, это и будем делать.– Матвей. А как же я? – тихо спросила девушка, удерживая его за руку.– А ты должна жить дальше.– Без тебя?– Думаешь, если удержишь меня рядом, то мы не умрём? Нет, милая. Всё будет не так. Всё будет очень некрасиво. Сначала мы оба будем ползать, как сонные мухи, еле переставляя конечности. Потом перестанем вставать, а потом всё кончится. И я не хочу, чтобы ты это видела. И не хочу, чтобы это было так. Раз уж нам суждено было стать солдатами, то и умереть мы должны, как солдаты. От пули.– Этого не будет, – неожиданно даже для себя самой ответила девушка.– Откуда такая уверенность? – удивился Матвей.– Рой сказал, – тихо призналась Дана.– Пророк лопоухий, – усмехнулся Матвей. – Он и мне это говорил. Да только эта проклятая наука и реальная жизнь разные вещи.– В данном случае я больше склонна доверять ему, нежели каким-то яйцеголовым.– А вот эт правильно, – усмехнулся Матвей, обнимая её за плечи. – Этим уродам вообще доверять нельзя. А теперь, мамзель генералка, какие у нас планы?– Простые, как перпендикуляр. Отправляемся домой. Вы, оба, заваливаетесь пузо чесать, а я попробую придумать что-нибудь вкусненькое, – решительно ответила Дана.– А можно внести коррективы в столь увлекательный план?– Ну, попробуй.– Тогда пузо будет чесать Рой, а я попробую тебе помочь.– Нефиг, нафиг. На кухне и так не развернуться, – решительно отказалась девушка.С того момента, как они начали жить вместе, Дана с удовольствием играла роль хозяйки дома. Ей нравилось вести хозяйство и содержать дом в образцовом порядке. Даже генерал, пару раз побывав у них в гостях, с удивлением отметил, что подобный образ жизни сильно изменил его сумасбродную доченьку. Отозвав Матвея в сторону, он кивнул на дверь в дом и, разведя руками, сказал:– Ты колдун или как?– В смысле? – не понял Матвей.– Я собственную оторву узнать не могу. Ты что с ней сделал?– Ничего. Это просто реализация того, для чего женщина предназначена изначально, – усмехнулся проводник.– Ты сейчас с кем разговаривал? – рассмеялся в ответ Лоскутов. – А вообще, я давно её такой счастливой не видел. Постарайся сохранить это.– К сожалению, это не от меня зависит, – вздохнул Матвей, и генерал, сообразив, о чём он говорит, мрачно кивнул.Несмотря на кажущееся окончание войны, их сражение ещё не закончилось. Избавившись от врага внешнего, они столкнулись с врагами внутренними. Ими оказались и бывшие заключённые, разбежавшиеся из зон и тюрем. И мародёры, безжалостно грабившие разбитые дома и выбрасывавшие на улицу все найденные тела. И быстро расплодившиеся хищники. И даже иностранные банды, налетавшие на приграничные поселения.Именно из-за них военным пришлось в срочном порядке возводить вдоль границ укрепления и начать постоянное патрулирование. Банды уничтожались, мародёров расстреливали на месте, на хищников устраивали облавы, но вскоре всё начиналось сначала. Людей катастрофически не хватало. Все желающие и способные держать в руках оружие давно уже служили в тех или иных подразделениях силовых структур. Впрочем, структура давно уже была одна. Армия. Всё остальное деление командование посчитало лишним дроблением сил.И вот теперь Дана, решив воспользоваться состоянием Матвея, поспешила как можно полнее восполнить собственный долгий простой. С порога она загнала обоих по местам, позволив только Матвею принять душ, а сама отправилась на кухню. Вскоре оттуда поплыли такие запахи, что и Матвей, и Рой дружно начали принюхиваться и с интересом поглядывать в сторону кухни. Наконец, не выдержав, Матвей заглянул в царство подруги и, выразительно покрутив носом, спросил:– Дана, мы есть скоро будем? А то мы рискуем захлебнуться.– Чем? – не поняла девушка, старательно процеживая что-то через сито.– Собственной слюной.– В койку. Как будет готово, подам, – скомандовала девушка, мимоходом целуя его в нос.* * *Блаженное безделье длилось полторы недели. Генерал словно забыл об их существовании. С базы не поступало никаких вызовов, а в деревне давно уже воцарились порядок и спокойствие. Друг от друга Матвея и Дану отрывали только Рой и Мышка с Баком. Девочка регулярно заходила к проводнику, чтобы показать ему достижения щенка и получить очередные указания. Рой, резко повзрослев за последние месяцы, уже не так активно принимался играть с молодым боксёром, предпочитая поваляться в тени.Чаще всего их игры происходили так. Огромный ротвейлер ложился на бок, а молодой и очень подвижный боксёр, принимался нападать на него со всех сторон, пытаясь ухватить за ухо или шею. В ответ Рой встречал его оскаленной пастью, вертя головой во всех направлениях. Только иногда, когда Бак заходил со спины, он вынужден был перекладываться на другой бок, и всё начиналось сначала. Эти поединки могли продолжаться часами.Наблюдая за ними, Матвей то и дело пояснял Мышке смысл того или иного движения, указывая на точность и своевременность бросков или укусов. Впрочем, назвать это демонстративное лязганье клыками настоящими укусами было сложно. Проводник отлично знал, на что способны челюсти его пса. Для Бака же эти игры были своеобразным тестом на реакцию и скорость соображения. Именно так объяснил сам Рой значение этих игр. Это был странный, даже для Матвея разговор. Проводив девочку, проводник присел перед Роем и, поглаживая его по шее, спросил:– Не надоело тебе малыша гонять? Он же всё равно не может тебя победить.– Он учится правильно нападать.– А разве он этого не умеет от рождения? Ведь щенки всегда играют и нападают друг на друга, – насторожился Матвей, учуяв возможность получить новые знания.– Да. Но там они просто играют. А здесь я разрешаю ему хватать себя, как в драке. За нужное место. Просто схватить мало. Нужно взять так, чтобы враг сразу сдался или умер.– Как было с волком? – осторожно спросил Матвей. Рой почему-то не любил вспоминать ту схватку.– Да, – коротко ответил пёс.– Это было сложно для тебя?– Да. Он был очень опытным и сильным.– Но ты оказался сильнее?– Нет. Я услышал его.– Как это?– В драке он подумал, что нужно схватить меня за лапу, перегрызть её, и тогда я не смогу как следует стоять. Я показал ему лапу, и когда он решил схватить её, ударил.– Как ударил? Чем? – не понял Матвей.– Прыгнул и ударил грудью. Он упал на бок и открыл горло. И тогда я взял его.– Тебе не нравится говорить об этом?– Да.– Почему?– В его логове осталась волчица и щенки. Он искал пищу для них. А я его убил.– Но ведь если бы он ушёл, ты бы не стал убивать его? Так?– Так. Но он хотел забрать Бака. И не хотел уходить.– А Маша? Разве он охотился не на неё? – удивился проводник.– Он не хотел её убивать. Он знал, что потом люди будут искать волков и могут найти логово. Он хотел убить Бака.– А ты решил вступиться за него?– Он друг Маши. А Маша твой друг. Наш. И Бак друг. Я не мог отдать его, – вздохнул пёс.Матвей растерялся. Ведь вдруг выяснилось, что его пёс терзается моральными страданиями. Он убил кормильца семьи, и это его беспокоит. Задумчиво почесав в затылке, Матвей машинально погладил пса и, подумав, проворчал:– Похоже, мы с тобой слишком тесно общаемся, если ты начал задумываться над такими вещами.– Это неправильно? – спросил пёс, склонив голову набок.– Это правильно для человека. А ты собака. Ведь ты и твои собратья как раз и должны защищать нас и наши стада от волков. Так что ты сделал всё, как надо.– Я не хотел убивать его. Но иначе он убил бы Бака.– Забудь о нём, – решительно ответил Матвей. – Ты сделал правильно. Ведь если бы волк забрал Бака, генерал приказал бы прочесать лес, и тогда люди убили бы всех. И волчицу, и волчат, и других волков.– А как сделать, чтобы люди не убивали волков? – вдруг спросил Рой.– А какое тебе дело до волков? – удивился проводник.– Они свободные и очень умные, – помолчав, ответил Рой.– Ты тоже очень умный и свободный. Просто у нас с тобой работа такая, искать и убивать врагов, – попытался отвлечь его от грустных мыслей Матвей.– Я не свободен. Я служу, – вздохнул Рой.– Я тоже служу. Но это не значит, что я не свободный. А вообще свобода дело очень странное.– Почему странное? – заинтересовался Рой.– Тот волк. Думаешь, он был свободным?– Да.– Нет. У него тоже была работа. Добывать и приносить еду своей семье. И это была его работа. Его служба. Такая же, как у тебя. Только мы ищем и убиваем врагов, и за это нам дают еду, дом, нужные вещи. А он сам искал логово, сам искал добычу, сам убивал её, сам приносил в логово и отдавал волчице. Так что у каждого своя служба.– Я хочу сам кормить и учить своих щенков, – неожиданно сказал Рой.– И как ты себе это представляешь? – растерялся Матвей.– Ты найдёшь суку и приведёшь её сюда. Она родит щенков, и я буду охотиться, кормить их и учить.– И чему ты собираешься их учить?– Искать и убивать врагов.– Но зачем тебе нужно охотиться? – недоумевал Матвей.– Сила.– Что?– Охота даст силу.– Какую силу?– Жить. Я не хочу умирать. И не хочу, чтобы умер ты. Я буду охотиться, и у нас обоих будет сила, чтобы жить.– Я не совсем тебя понимаю, – проворчал Матвей.– Я не знаю, как правильно объяснить. Я знаю, что охота даст мне силу. И эта сила поможет нам жить, пока люди в белом поймут, что нужно делать.– О как?! – удивленно крякнул проводник. – И на кого ты будешь охотиться? Разве здесь есть добыча?– Там. В лесу.– Но ты же никогда не охотился на диких животных? – спросил окончательно сбитый с толку Матвей.– Я сумею, – решительно отозвался Рой.– Хорошо. Давай сделаем так. Вечером я выведу тебя за КПП и отпущу в лес одного. Охоться. Если ты ровно неделю будешь приходить обратно с добычей, я найду тебе суку, и ты будешь кормить своих щенков, – предложил Матвей, отлично понимая, что спорить с лопоухим упрямцем бесполезно.– Хорошо. Вечером я пойду охотиться, – ответил Рой и, поднявшись, от души и повизгиванием потянулся.До самых сумерек Матвей ходил задумчивым, пытаясь понять, что нашло на его пса. Дана, каким-то неизвестным женским чутьём угадав, что с ним что-то не так, старалась не приставать к другу с вопросами, хотя любопытство буквально разъедало девушку, словно кислота. А когда Рой, войдя в дом, куда-то увёл Матвея, окончательно растерялась. Такого ещё не было. Потом она удивилась ещё больше. Вскоре проводник вернулся один и, присев на ступеньку крыльца, закурил.– Что случилось? – не удержавшись, спросила Дана, присаживаясь рядом с ним.– Ройка новый фокус отмочил. Решил стать полудиким зверем. На охоту отправился, – ответил Матвей, разводя руками.– Зачем? Его плохо кормят? – не поняла Дана.– Тут дело не в кормёжке, – покачал головой Матвей. – Он пытался мне объяснить, но ему не хватает абстрактных понятий. Это, похоже, как-то связано с жизненной энергией. Он сказал, что охота даст ему силы, которые позволят нам жить дальше. Вот теперь сижу и думаю, он это придумал, чтобы просто одному по лесу побегать, или в этом действительно есть какой-то смысл? Если хотел просто погулять, мог так бы и сказать. Не щенок, не заблудится. А если это правда, то откуда он мог всё это узнать? Чёрт, я с этими загадками с ума сойду.– А ведь в этом есть смысл, – задумчиво ответила Дана.– Поделись, – устало попросил Матвей.– В литературе часто описывалось, как не то что люди, а даже охотничьи собаки возвращались с охоты словно обновлённые. Заряженные энергией.– Думаешь, сработала память предков? – с интересом спросил Матвей. – Возможно. Очень возможно. Но с другой стороны, эта порода много лет подряд живёт рядом с людьми. И для охоты их не использовали. Для охраны, для боя, для собачьих боёв, да. Но для охоты практически никогда.– Выходит, нужные навыки у него всё равно есть, – развела руками девушка.– В том, что он справится практически с любым противником, я даже не сомневаюсь, – отмахнулся Матвей. – Вопрос не в этом.– А в чём? – удивилась Дана.– Он решил создать свою семью. Хочет, чтобы я нашёл ему подходящую суку и позволил кормить её и щенков охотой. Как волки в лесу. Он собирается учить их.– Чему и зачем?– Всему, что умеет сам. А вот зачем, я так и не понял, – растерянно улыбнулся проводник.– И что ты обо всём этом думаешь?– Я?! Честно говоря, со всей этой историей мне хочется сесть на пол и начать хихикать или пойти по деревне, с телеграфными столбами здороваться, – фыркнул Матвей, сам не зная, как реагировать на всё происходящее.– Так, погоди хихикать и без штанов разгуливать, – осадила его Дана. – Давай посмотрим, что у него получится, а потом будем решать, у кого крыша поехала.– И рад бы, да боюсь, этот паршивец умудрится всё по-своему сделать.– И что? Чем плохо? Хочется ему по лесу носиться? Пусть носится. Может, и вправду здоровья прибавится.– Тоже верно. Ладно. Поживём, увидим, – кивнул Матвей, украдкой поглядывая на часы.Роя не было уже полтора часа. В первый раз за несколько лет он оставался один так долго. Но к собственному удивлению, Матвей не чувствовал себя одиноким. Несмотря на расстояние, Рой словно находился где-то рядом. Во всяком случае, его незримое присутствие проводник продолжал ощущать частью своего сознания. И несмотря на всё-то же расстояние, настроение у проводника заметно улучшилось.А в половине второго ночи Матвей вдруг услышал зов. Рой хотел, чтобы проводник встретил его у КПП. Быстро проверив пистолет, проводник выскочил из дома и почти бегом кинулся к воротам. Увидев его, дежурившая смена ополченцев только удивлённо переглянулась. А когда на освещённую перед воротами площадку вышел Рой, тащивший на себе целую косулю, их удивление переросло в настоящий шок.Для переноски добычи пёс использовал волчий приём. Ухватив косулю за шею, он умудрился подлезть под неё и волок добычу на собственной спине. Благо силы собственных шеи и лап было более чем достаточно. Пройдя через почтительно распахнутую калитку, пёс решительно направился к дому, не позволяя Матвею помочь себе.Ждавшая их на крыльце Дана только удивлённо присвистнула, увидев эту процессию. Бросив косулю у её ног, Рой подошёл к своей миске и, от души напившись, повернулся к проводнику. В этот момент Матвей вдруг понял, что пёс снова оказался прав. Свет на крыльце освещал собаку, стоявшую в классической, ринговой, или как принято говорить у кинологов, аллертной стойке. Гордо выпрямившись, передние лапы на одной линии, задние чуть расставлены, уши настороженно приподняты, а короткий обрубок хвоста воинственно задран.Именно так фотографируют и изображают породистых собак в пособиях по дрессуре и обучению. Рой стоял, не сводя взгляда со своего человека, а Матвей откровенно любовался своей собакой. Он словно по самый кончик носа был налит силой и энергией. Наконец, не удержавшись, Матвей хлопнул себя ладонями по бёдрам, негромко сказав:– Иди сюда, балбес лопоухий.Вильнув обрубком хвоста, Рой в два неспешных шага пересёк разделяющее их расстояние и, одним движением встав на задние лапы, положил передние на плечи проводнику. Огромный пёс оказался одного роста с человеком.Прижав большую башку собаки к себе, Матвей уткнулся носом в шею пса, тихо прошептав:– Справился, чучело лохматое. Справился.– Да, – коротко ответил Рой.– Трудно было?– Не очень. В темноте они плохо видят.– Что будем с мясом делать?– Позови гостей. Пусть будет весело, – неожиданно предложил Рой.– Завтра пойдёшь в лес?– Да. Ты же сказал, неделю.– А ты знаешь, что это такое? – не удержавшись, съехидничал Матвей.– Нет. Но ты скажешь. Я тебе верю, – ответил Рой, обдав своего человека тёплой волной доверия, любви и ласки.– Эй, мужики. Хватит обниматься. А то я уже ревновать начинаю, – прервала их общение Дана. – Что с добычей делать собираетесь?– Сейчас разделаю, а завтра устроим посиделки с шашлыком, – с улыбкой ответил Матвей, отпуская пса.– В честь какого праздника? – удивилась Дана.– Просто так. Ройка хочет, чтобы было весело.– Ну, если подумать, это его добыча, значит, ему и музыку заказывать, – рассмеялась девушка, ласково потрепав пса по загривку.В ответ Рой ласково потёрся о её бедро, мимоходом прижав к перилам крыльца. В ответ на эту ласку Дана охнула, а перила угрожающе заскрипели.– Блин, это медведь какой-то, а не собака. Чуть ноги не переломал, – пожаловалась она, провожая Роя удивлённым взглядом.До этой ночи пёс держался с ней несколько отчуждённо, милостиво принимая ласку и заботу, но не позволяя играть или как-то ещё проявлять вольности.– Теперь понимаешь, почему он так настороженно держится с тобой? – усмехнулся в ответ Матвей. – А ведь это он на ласку ответил.– Даже представлять не хочу, что будет, когда он с кем- то разобраться решит.– Да уж, лучше не надо. Это зрелище не для женщины, даже если она медработник, – усмехнулся Матвей, целуя её в уголок губ.Когда они вошли в дом, Рой уже спал, вольготно раскинувшись на своём матрасе, и басовито похрапывая.* * *Праздник удался на славу. Приехал даже специально приглашённый Лоскутов. Плюнув на все дела, генерал не решился отказать дочери и в назначенный час вошёл в калитку. Уже собравшиеся за столом Савенков, сослуживцы Матвея, выжившие после артобстрела, Маша, Дана и, конечно же, герой дня Рой встретили генерала весёлым гомоном. Внимательно выслушав рассказ проводника, по какому поводу праздник, Лоскутов только руками развёл.Такого фортеля ещё ни одна собака из всех недавно выведенных не выдавала. Матвей, решив не терять времени даром, сразу попросил генерала дать команду в питомник о выделении ему ещё одной собаки. Но Лоскутов, услышав, что Рой сам собирается обучать своих щенков, на несколько минут потерял дар речи. Потом, откашлявшись, растерянно спросил:– Я чего-то не понимаю, или это нормально?– Откровенно говоря, я и сам ничего не понимаю. Похоже, он решил вернуться к той жизни, что когда-то вели его предки. А может, это попытка продлить наши с ним жизни. Во всяком случае, после охоты он вернулся словно обновлённый. Да и я себя рядом с ним лучше чувствовать стал, – задумчиво ответил Матвей.– Погоди. Но ведь у той девушки с его сестрой всё не так, – ответил Лоскутов, припомнив, что существует ещё одна подобная собака.– Там и слияния такого не было, – вздохнул Матвей. – Забыли, как нас пленный ксенос чуть в слюнявых идиотов не превратил?– Хочешь сказать, что он стал катализатором?– Судя по всему, да. Другого объяснения у меня нет. К тому же Рагда, хоть и говорит, но не так чисто, как Рой. Такое впечатление, что тот леоб связал нас обоих постоянным ментальным каналом, а когда мы его убили, канал так открытым и остался. Вот он и набирается от меня всего того, что нормальной собаке и даром не нужно.– Ладно. Приказ я дам. Подберут ему в питомнике подходящую подругу, – махнув рукой, вздохнул генерал.– Александр Юрьевич, а можно мы сами выберем? – быстро спросил Матвей, решив ковать железо, пока горячо.– Тётенька, дайте водички попить, а то так жрать хочется, что переночевать негде, – рассмеялся в ответ Лоскутов.– Тут дело не в личной выгоде. Они отдадут по принципу, на тебе, боже, что нам негоже, а я буду искать собаку для хорошей линии разведения, – покачал головой Матвей.– Хочешь сказать, что в нашем питомнике есть бракованные собаки? – насторожился генерал.– Скорее не совсем подходящие для наших целей.– Это как?– Рою нужна сука крупная, здоровая, с крепкой, уравновешенной психикой, а не истеричная псина, бросающаяся с лаем на всё, что движется. К тому же желательно, чтобы это была её первая вязка.– Ты решил начать сам эксперименты проводить? – не понял Лоскутов.– Никаких экспериментов, – решительно ответил проводник. – Хочу начать новую линию разведения. Потому и прошу собаку, на которую будет и родословная, и все нужные данные.– Решил стать заводчиком?– Можно и так сказать, – улыбнулся Матвей.Их беседу прервал призыв одного из бойцов, колдовавшего над мангалом. Шашлык поспел, и все дружно начали подтягиваться к столу. Рой, которому Матвей отдал все кости с туши, улёгся рядом со столом, и вскоре все разговоры собравшихся то и дело прерывались звуком разгрызаемых костей. Когда все наелись от пуза и отвалились от стола, Лоскутов отозвал проводника в сторону и, кивнув на пса, спросил:– Не знаешь, как он косулю взял?– А какая разница? – не понял Матвей.– Интересно стало, – смущённо признался генерал. – Посмотрел, как он с костями разбирается, и подумал, как же он её убил?– Сбил с ног и порвал горло, – коротко ответил проводник.– Это он сказал?– Это я по туше понял. Прыгнул, ударил грудью, а потом разорвал артерию.– А откуда знаешь, что сначала ударил? – удивился Лоскутов.– Передняя нога и несколько рёбер было сломано. Так бывает, когда он наносит удар, а противник оказался между ним и каким-то препятствием. Семьдесят килограммов в прыжке, да ещё и настроенных на то, чтобы убить, это ни разу не шутка.– Похоже, она даже вякнуть не успела, – кивнул генерал, задумчиво глядя на блаженствующего пса.– Даже не пыталась, – вздохнул Матвей. – Такой удар сразу весь воздух из лёгких выбивает. Но зачем вам все эти подробности?– Пытаюсь понять, что будет с человеком, если он за него возьмется как следует.– Ну, труп получите гарантированно.– А если человек с оружием?– Ещё быстрее.– Не понял?– Однажды я уже рассказывал вам, как можно обучить собаку уходить от прицельного выстрела.– Это ты про наставления НКВД?– Именно. Так вот, я его этому обучил. После того как леоб устроил нам непрерывный контакт, это было не сложно. Я просто объяснил ему, что нужно делать, и после нескольких тренировок всё пошло правильно.– Ты их наизусть, что ли, выучил?– Почти. Что ни говори, а наука полезная. Так что любой вооружённый противник будет порван на тряпочки гораздо быстрее безоружного.– Это ещё почему?– Голыми руками человека убить не трудно, но для этого нужно подойти к нему вплотную. А главное, думать о том, что собираешься сделать. Такие мысли Рой с ходу просекает и успеет отреагировать. А человек с оружием это изначально враг, и его нужно отслеживать. Любое резкое движение будет расценено как акт агрессии, ну а дальше понятно.– Почти логично. А есть способ дрессировки телохранителя?– Конечно. Целый набор, на выбор.– Сможешь обучить пару собак?– Зачем? А главное, кому? – насторожился Матвей.– Тебе это надо? – угрюмо спросил генерал.– А как же?! Такие навыки прививаются с вполне определёнными целями. А главное, тело, которое собака должна охранять, необходимо держать рядом с собакой в процессе обучения.– Понятно. Значит, заказчик пролетает, – ехидно отозвался генерал.– Неприятный клиент?– Не то слово. Ладно, это мои проблемы. Лучше скажи, куда щенков девать будешь?– Постараюсь подобрать им толковых проводников и буду отслеживать дальше, – подумав, ответил проводник.– А смысл?– Хочу понять, передаётся вся та хрень, что проявилась у Роя, или нет. Вы же всех его щенков по границам раскидали. Небось, ещё и не предупредили, что кутята от необычного кобеля.– Предупредили. И жёсткие указания дали, чтобы в случае необычных проявлений сразу на базу сообщали, – вяло огрызнулся Лоскутов.– Что происходит, Александр Юрьевич? – неожиданно спросил Матвей.– Ты о чём? – сделал вид, что не понял, генерал.– Вот только не надо, а? Я же вижу, вас что-то беспокоит. И очень сильно. Только понять не могу, что именно. Вот и решил спросить прямо.– Строго между нами. В центре назревают какие-то нехорошие движения. Похоже, кое-кто из гражданских решил, что война кончилась и им пора снова вернуться к власти. А самое паршивое, что их поддерживают некоторые военные. Во что это выльется, я даже гадать не возьмусь. Но добром не кончится, – подумав, ответил Лоскутов.– А что мешает по-тихому удавить всю эту сволочь? – удивился Матвей.– В центре?! Ты хоть представляешь, что это такое?– Понятия не имею. Но если задаться целью… В общем, не мне вас учить операции планировать. Тем более такие.– Не хочу я влезать в эту свару, – скривился генерал.– И что планируете делать?– Соберу всех своих парней, в которых уверен, и закрою нахрен базу.– Хотите отсидеться? – жёстко спросил Матвей. – А что они со страной сделают? Представляете, что будет, когда эти твари к власти придут?– Матвей, ты понимаешь, что это может вылиться в настоящую гражданскую войну?– С какого перепугу? – откровенно удивился проводник. – Это всего лишь кучка возомнивших себя элитой чинуш и парочка зажравшихся паркетных генералов. Вон, в бункере, я в одиночку этих тварей по стенам размазал. А уж ваши парни их просто с дерьмом съедят. Я даже вон тем инвалидам в подмётки по подготовке не гожусь, что уж про настоящих профессионалов говорить?– Попробую описать тебе в двух словах, что такое центр, – вздохнул Лоскутов. – Прежде всего, это около пяти квадратных километров всяких коридоров, переходов и других помещений в несколько этажей. Склады оружия, боеприпасов, топлива и тому подобных вспомогательных товаров. Вся территория вокруг комплекса это сплошные минные поля и пара десятков стрелковых бункеров, с автоматическим управлением. Как я уже сказал, это краткое описание. И как ты себе представляешь штурм подобного укрепрайона?– Никак не представляю, – пожал плечами Матвей. – Да это и не моя задача. Но я знаю точно только одно. Если подумать, то способ найдётся. В конце концов, кто мешает просто выманить их оттуда или взять всю эту богадельню в плотное кольцо? Хотят они там сидеть? Пусть сидят на здоровье. А власть передать высшим офицерам Генштаба.– Они там до скончания веков сидеть могут, – отмахнулся генерал.– Да на здоровье. Главное, чтобы наружу не высовывались. Блокировать все выходы и, при любой попытке высунуться, бить на поражение.– Оттуда есть связь с любой базой по всей стране. А главное, там центр управления всей системой ПВО страны. Заперев их там, мы сами останемся без главного козыря, который пока удерживает наших заклятых друзей в узде. Так что это не выход.– Но и просто отсидеться не получится, – упрямо повторил Матвей. – Или сомнут, или вообще к стенке поставят.– Вот и ломаем головы, как от новой напасти избавиться, – скривился Лоскутов.– Может, на их охрану выйти? – спросил проводник.– Там не та команда, чтобы их купить можно было. Да и нечем их покупать.– А кто сказал, что купить? Как говорится, у каждого есть своя кнопка, её просто нужно найти.– И у тебя?– И у меня, – грустно кивнул Матвей. – Вон они, кнопки мои. Один костями хрустит, вторая по кухне носится.– А какие кнопки могут быть у бойцов охраны политической элиты государства?– Вы у меня спрашиваете? – растерялся проводник.– Ну не у себя же, – усмехнулся генерал.– Александр Юрьевич, ну издеваться-то зачем?– А я не издеваюсь. Я давно уже заметил, если ты начал рассуждать и раздумывать, то всё вылезает именно так, как ты пробурчал. Уж не знаю, как тебе это удаётся, но такая тенденция есть.– Чушь собачья. Я же не провидец.– Не провидец, но думать ты точно умеешь. Так что давай. Рассуждай.– О чём я могу рассуждать, если толком ничего о вашем центре не знаю. Я даже понятия не имею, кто сейчас страной управляет. Слышу только: центр, центр, а кто, чего… – отмахнулся Матвей.– Управляет сейчас Генштаб. Всё правительство, включая Думу и прочих сенаторов, первыми же залпами накрыло. Никто даже пискнуть не успел. Из всех народных слуг остались только те, кто в тот момент работу прогуливал. И вот они теперь пытаются прибрать всю власть к рукам, опираясь на помощь некоторых паркетных генералов.– И много их?– Кого?– Генералов.– Пятеро. Но вся беда в том, что это всё бывшие заместители министра обороны. Короче говоря, самые высокие чины в нынешней армии.– А есть в этом самом центре кто-нибудь, кто за нас, а не против?– Есть. И одного ты даже видел, – улыбнулся Лоскутов.– Это который нас с Роем проверять приезжал?– Он самый.– И что он обо всём этом думает?– Сам догадаешься, или тебе воспроизвести всё им сказанное? Учти, сад завянет.– Понял. Так почему бы ему не взять на себя тайную миссию по перетаскиванию охраны на нашу сторону?– Как ты сказал, у него тоже есть своя кнопка. Тут нужен человек, которого нечем зацепить.– Или тот, кто хорошо знает их внутреннюю кухню.– Поясни, – потребовал генерал.– Всё просто. Я вспомнил недавнюю историю с похищением. Для того чтобы прикрыть своих выродков, эти господа организовали целый заповедник непуганых идиотов. А ведь, насколько я понимаю, это были депутаты среднего пошиба. Так сказать, не самого высокого полёта. Но они сумели в военное время придумать и создать настоящий отдел, который занимался черт знает чем, но при этом все считали, что дело стоящее. А исходя из того, что я знаю о депутатах вообще и их детках в частности, то у меня сразу возникает мысль, что в этом королевстве далеко не всё гладко.– Ничего не понял, – откровенно признался Лоскутов.– У бойцов охраны есть жёны, сёстры, дочери. А отпрыски наших випов не привыкли себя в чём-то ограничивать. К тому же они привыкли, что их вечно обслуживают другие. И вежливостью эти граждане никогда не отличались.– Надеешься на внутренние распри? – насторожился генерал.– Если выяснить, каково соотношение обслуги и близких охранников, то можно попробовать разыграть эту карту.– Почти все они приехали в центр самостоятельно. Из обслуги только водители и несколько горничных. Драпали так, что даже собственных родственников побросали. Народу там не так много, как кажется на первый взгляд, и в основном это военнослужащие. Технический персонал самого бункера. Семьи охраны собирали централизованно, по команде «Цитадель». Это значит, что на каждый адрес была выслана машина, и членов семей свезли в укрепрайон. Знаешь, а ведь в этом что-то есть, – задумчиво протянул Лоскутов и вдруг, попрощавшись, куда-то заторопился.* * *Капитан Васильев отслужил в отделе охраны без малого пятнадцать лет и всегда думал, что удивить его чем-то просто невозможно. Но как оказалось, он сильно заблуждался. С первыми ударами пришельцев командование объявило планы «Цитадель» и «Вьюга». Семьи вывезли в бункер, а весь личный состав готовился к отражению массированной атаки противника.Охраняемые лица, испуганные и растерянные, то и дело требовали отчётов, докладов и разражались противоречащими логике командами. Когда выяснилось, что атаковать их привычными методами никто не собирается, командование приняло решение закрыть объект. Полностью. Потом, после того как выяснилось, что погибли далеко не все, и нашлись люди, сумевшие оказать сопротивление пришельцам, объект частично открыли.Офицеры Генштаба, при необходимости, получили возможность выезжать на другие базы. Так началась координация сопротивления. Следующим шагом стало появление отрядов со странным названием СКС. Специальная кинологическая служба, вокруг которой и строилось всё противостояние вторжению. А когда висевший на дальней орбите флот пришельцев был уничтожен, вдруг все скрывавшиеся в бункере поняли, что жизнь на поверхности продолжается и без них.Оказалось, что прежние законы и правила никому не нужны, а все чиновники и контролёры, спасшие свои шкуры, оказались не у дел. Никто не собирался спрашивать, можно ли ему носить оружие или водить машину. Завести собаку или сажать картошку. Всем было глубоко наплевать на то, есть они вообще или нет. Люди жили своей жизнью, регулируя её простым и всем понятным правилом. Не трогай меня, и я тебя не трону. Оружие теперь было у всех, но люди почему-то не бросались отстреливать друг друга, как вечно это проповедовали чиновники.И вот теперь, оставшись не у дел, все эти так называемые охраняемые лица откровенно маялись бездельем. Само собой, это безделье очень скоро начало выливаться в самые настоящие безобразия. И если сами чиновники умели обходиться спиртным, картами и бильярдом, то их отпрыски искали приключений, где можно, а главное, где нельзя.Отсек первых лиц был самым комфортабельным и обеспечивался по высшему разряду, но им этого было мало. К тому же все они примчались на объект своим ходом, не дожидаясь, когда их централизованно вывезут. В итоге очень скоро стало понятно, что обслуги для удовлетворения их прихотей и потребностей явно не хватало. Вскоре, после многократных жалоб и обвинений в некомпетентности, командование приняло соломоново решение.Обслугу было решено набирать из иждивенцев. В их число входили и члены семей всех военнослужащих. Исключение составляли женщины с маленькими детьми, больные и имеющие трёх и более детей. Всех подростков мужского пола отправляли проходить военную подготовку, готовя из них смену для выбывших из строя техников или рядовых. Девочек отправляли на кухню или на общественные работы в виде уборки помещений.Супруга Алексея Васильева, Зоя, миниатюрная миловидная женщина сорока двух лет, получив в комендатуре разнарядку на обслуживание вип-сектора, молча показала бумажку мужу, вздохнув, спросила:– Лёша, это обязательно?– К сожалению, – мрачно скривился Васильев, повертев разнарядку в руках.– Вообще-то я в прислуги не нанималась, – проворчала Зоя, доставая из стенного шкафа старые, но ещё крепкие джинсы.– Принято решение направлять на работы всех, – тихо ответил Алексей. – А противном случае будет урезан суточный паёк.– А может, нам вообще отсюда уйти? – вдруг спросила женщина. – Живут же люди там, на поверхности. Ты сам говорил.– Живут. Но где именно, я не знаю. Точные данные есть только у командования. А после бомбёжки мы можем искать людей до посинения.– Чёрт возьми, я не нанималась уборщицей к этим засранцам. Сами гадят, вот пусть сами и убирают, – принялась возмущаться Зоя. – Я ещё понимаю, когда надо убрать наш отсек. Мы здесь живём, и правила гигиены ещё никто не отменял, но убираться за других, я не хочу. Тем более что толку от них, как от козла молока.– Зоя, пожалуйста, – смущённо попросил Васильев, которому вся эта ситуация и так действовала на нервы.Отлично зная, в каком состоянии обычно находится эта так называемая элита и как они относятся к тем, кого считают ниже себя по статусу, Алексей от этой разнарядки ничего хорошего не ожидал. К тому же их девятнадцатилетняя дочь Вика, сразу после завтрака отправившаяся на работу по столовой, до сих пор не вернулась. Обычно, помыв полы и вынеся весь мусор, девушка забегала в свой отсек, проведать мать и сообщить новости. Жизнь в бункере не радовала известиями, и любая новость с поверхности разносилась по объекту со скоростью лесного пожара.Переодевшись, Зоя отправилась на работу, мимоходом чмокнув мужа в уже обросшую щёку. Мрачно посмотрев на дверь, Васильев достал из кобуры табельный пистолет и, разложив на табуретке тряпочку, принялся чистить оружие. Для профессионального военного это было сродни медитации. Руки делали дело, а в голове крутились разные мысли.Алексей едва успел собрать свой ГШ-18 и с щелчком загнать обойму на восемнадцать патронов в рукоять, когда дверь распахнулась и в комнату вбежала Зоя. Лицо женщины было залито слезами, а на левой щеке алел отпечаток пятерни. Отбросив пистолет на кровать, где сидел, Алексей едва успел схватить жену в объятья.– Зая, что случилось? – разом осипшим голосом спросил Васильев, чувствуя, как кровь приливает к голове.– Она, она… – всхлипнула женщина и, обхватив руками мужа, горько расплакалась.– Да что случилось, объясни? – чуть не взвыл Васильев.– Эта тварь заявила, что я плохо убрала, и потребовала перемыть всё заново. Я сказала, не нравится, пусть сама убирает. Она ведро с грязной водой перевернула и сказала, что если через пять минут не уберу, пожалею. Я ей тряпку швырнула и сказала, что я ей не прислуга. А она… она мне пощёчину дала, – всхлипывая, ответила Зоя.Алексей не успел открыть рот, чтобы спросить, кто именно посмел это сделать, когда дверь снова распахнулась и в комнату влетела Вика. На девочку было страшно смотреть. Глаз заплыл, красиво очерченные губы были разбиты, а рубашка разорвана так, что целыми остались только рукава. Джинсы держались на одной пуговице. Зоя, моментально забыв о себе, бросилась к дочери и, даже не сомневаясь, что произошло, задала только один вопрос:– Кто?– Грач и его компания, – выдохнула девушка и отключилась, потеряв сознание.Схватив пистолет, Васильев вышел в коридор и стремительным шагом направился в сторону вип-сектора. Мыслей не было. Сейчас ему хотелось только одного. Уничтожить всех этих подонков. Топтать их ногами до тех пор, пока они не начнут собственными кишками блевать. Но дойти до нужной двери ему не дали. В бункере быстро разносились не только хорошие известия, но и плохие новости. Отделение комендантской роты остановило его на подходе, и командовавший автоматчиками офицер потребовал сдать оружие.– Думаешь, это что-то изменит, лейтенант? – спросил Васильев деревянным от бешенства голосом.– Товарищ капитан, я только выполняю приказ, – вздрогнув, ответил молодой офицер.– А если в следующий раз это будет твоя жена? Или сестра? Стерпишь? Молча проглотишь? Я офицер, а не халдей.– Капитан, сдайте оружие, и давайте поговорим, – послышался голос, и из-за поворота вышел комендант объекта, полковник Северков.Зная его как офицера толкового и со своим понятием чести, Васильев демонстративно сунул пистолет в кобуру и, повернувшись к полковнику, ответил:– Я вас слушаю.– Не здесь. Пойдёмте в оперативный центр, – мрачно пригласил Северков и, развернувшись, зашагал в нужном направлении.Оперативный центр, огромный зал с кучей мониторов и микрофонов связи, овальным столом посредине и мягкими креслами вокруг, на непривычного человека производил гнетущее впечатление своими размерами. За столом сидели восемь человек. Пятеро в генеральских мундирах и трое гражданских. Увидев входящего капитана, сидевшие перекинулись встревоженными взглядами. Не дожидаясь приглашения, Васильев подошёл к ближайшему креслу и, сев, вопросительно посмотрел на оставшегося стоять полковника.Очевидно, собравшиеся не ожидали такого демарша, но в очередной раз переглянувшись, не сговариваясь решили не нагнетать обстановку. Один из генералов, откашлявшись, негромко сказал:– Спасибо, полковник. Свободны.Дождавшись, когда Северков покинет зал, он повернулся к Алексею и, вздохнув, сказал:– Капитан, нам очень жаль, что всё так произошло. Но теперь уже ничего не исправить. Так что давай подумаем, как будем из сложившейся ситуации вылезать.– Просто. Вы их судите по законам военного времени, показательным судом. Или отдаёте мне, – хрипло ответил Васильев.– Капитан, ты не зарывайся, – вступил в разговор один из гражданских. – Это мой сын.– И что? Значит, для него законы не писаны? Думаете, сможете его всю жизнь прятать? – спросил Алексей, чувствуя, что начинает впадать в дикую, нечеловеческую ярость.– Значит, так, Васильев, – перебил его генерал. – Твоей дочери мы обеспечим лечение и усиленное питание. Что называется, по высшему разряду. А насчёт наказания поговорим после. Вылечи дочь, обдумай всё, успокойся, и поговорим, как взрослые люди.– Я уже всё сказал, – отрезал Алексей и, резко поднявшись, вышел.– Твою мать! Вот только этого сейчас и не хватало, – выругался генерал, дождавшись, когда за капитаном закроется дверь. – Ты можешь своего выродка на привязь посадить? Или хочешь, чтобы такие вот мстители всех нас тут перестреляли? – добавил он, поворачиваясь к человеку в гражданском.– Не рискнёт, – презрительно скривился тот.– Да? А ты знаешь, что его перехватили почти у самых дверей в ваш отсек с пистолетом в руке? Сказано же, до окончания дела всем сидеть тихо, вести себя так, чтобы при любом раскладе никто не мог слова плохого сказать. А ты?– А что я? – возмутился гражданский. – Мне и в голову не могло прийти, что они что-то подобное отчебучат.– Можно подумать, что ты сынка своего не знаешь, – фыркнул генерал, тяжело опираясь локтями на стол. – Что делать будем?– Во внутренний круг его больше пускать нельзя. Пока от службы освободить, а после того как девчонка поправится, отправить на внешний периметр. Пусть там за ствол хватается, заодно и пар спустит, – отмахнулся другой генерал.– Согласен. Самое паршивое, что об этой истории уже весь бункер гудит, – скривился генерал, задавший вопрос.– А может, его вообще вместе с семейкой за ворота выставить? – спросил папаша мерзавца.– И как это будет выглядеть? Обидели, оскорбили и на улицу выбросили? Не забывай, здесь твоих ментов продажных нет. И баблом от потерпевшего не откупишься. Да и оружие у каждого второго, не считая каждого первого. Твоё счастье, что девчонка без ствола была. А то уже хоронил бы своего отморозка.– Так что, и правда судить его будем? – растерялся папаша.– Пусть пока под домашним арестом посидит. И все остальные тоже. А дальше видно будет, – подумав, приказал генерал.Все остальные офицеры согласно кивнули головами. Гражданские, мрачно скривившись, нехотя приняли такое решение. Именно их отпрыски и устроили это безобразие. Сообразив, что больше говорить не о чем, вся троица дружно начал выбираться из кресел, но генерал, взявший на себя роль председателя данного собрания, мрачно добавил:– Сергей Петрович. Ещё одно. Бабу свою окороти. А то моду взяла по лицу обслугу лупить. Ещё раз говорю, это не гастарбайтеры из стран СНГ, это жёны и дочери наших офицеров и солдат. Не нарывайтесь.– Понял, скажу, – ещё больше помрачнев, ответил папаша зачинщика.Вернувшись в свой отсек, господин Грачёв, бывший спикер Государственной думы, скинул изрядно надоевший пиджак и, плеснув себе в стакан коньяку, залпом выпил. Всё произошедшее случилось очень не вовремя. А главное, он никак не ожидал такой выходки от своего сына. Да, ангелом он никогда не был. Мог и погонять по ночной Москве с трехкратным превышением скорости, мог и в ночном клубе коксом побаловаться, но изнасилование… Грачёв мрачно покрутил головой и налил себе ещё.– Серж, ты опять пьёшь? – послышался капризный голос, и в комнату вошла его третья жена. Бывшая модель Снежана.– Ты зачем обслугу ударила? – спросил Грачёв, прикладываясь к стакану.– Уже нажаловалась? Мало, значит, дала. Прислугу школить надо. А то взяли моду, отговариваться, – фыркнула длинноногая красотка.– Дура. Сколько раз повторять, сейчас нужно сидеть тише воды ниже травы, – зарычал Грачёв, начиная свирепеть. – Тебе, тварь тупая, моей команды мало?– Серж! – возмутилась красотка.Вместо ответа Грачёв с размаху влепил ей оплеуху, отбросив на роскошный кожаный диван. Испуганно охнув, Снежана сжалась в комок, глядя на него неверящим взглядом. Это было впервые, когда Грачёв, во всём потакавший ей, вдруг поднял на неё руку. До этого момента он даже голос на неё не повышал. Допив коньяк, сам Грачёв развернулся и решительно направился в комнату сына. Войдя без стука, он с ходу врезал ему кулаком в челюсть и, добавив пинка под зад, отправил в полёт под компьютерный стол. Потом, ухватив отпрыска за штаны, он выволок его на середину комнаты и, бросив на пол, прорычал:– Ты что творишь, ублюдок?! Жить надоело?– Ты чего, пап?! – испуганно сжавшись, пролепетал молодой подонок.– Чего? Ты вообще понимаешь, что натворил?– Да ладно. Делов-то, – деланно усмехнулся тот. – Подумаешь, трахнули по разу. Не убудет.– Ты действительно не понимаешь, что это дочь одного из офицеров охраны? – растерянно спросил Грачёв.– И что? Да дай ты ему денег, и всё, – нагло посоветовал сынок, воспрянув духом.– Каких денег, кретин? Какие сейчас деньги? – взвыл от избытка чувств Грачёв.– Ну, паёк увеличь. Пусть жрут. А что делать, если вы нормальных баб сюда завезти не подумали? Или хочешь, чтобы я твою Снежану оприходовал? – нагло рассмеялся сынок.– Значит, так, с этой минуты из комнаты ни ногой, если жить хочешь. Её папашу перед самым сектором взвод автоматчиков остановил. Так что имей в виду, попадёшься ему на глаза, сдохнешь. И это совсем не шутка. От слова совсем. Сиди здесь, пока я выйти не разрешу. Всё ясно? – устало спросил Грачёв.– Да я же со скуки сдохну! – взвыл отпрыск.– Зато живым останешься. Выйдешь, когда я этого папашу из бункера отправлю. Не раньше, – отрезал Грачёв, выходя из комнаты.* * *Экстренное совещание командиров баз и укрепрайонов проводил генерал-лейтенант Иевлев. Собравшиеся на базе бывшего учебного центра высшие офицеры давно уже знали друг друга в лицо, представлять их не требовалось. Поднявшись на трибуну, Иевлев обвёл взглядом собравшихся и твёрдым, хорошо поставленным голосом сказал:– Товарищи офицеры. Сообщение у меня для вас только одно. К Земле приближается новая эскадра космических кораблей.Если бы в зале кто-то бросил гранату с вырванной чекой, эффект был бы не таким мощным. Внимательно слушавшие его офицеры дружно вздрогнули и начали растерянно переглядываться. Потом один из генералов, собравшись с духом, громко спросил:– Данные точные? Ошибки быть не может?– Всё перепроверено несколько раз, – тяжело вздохнул Иевлев. – В Жуковском сумели перенастроить пару ещё действующих спутников на внешнюю сторону орбиты. Так что данные получены сразу из нескольких источников.– Эскадра большая?– Огромная. А теперь хорошая новость. Нам удалось привести в порядок восемь ракет класса земля-воздух и снабдить их уже проверенным боеприпасом. Так что, чем встретить гостей у нас найдётся. Техники обещают подготовить ещё шесть подобных ракет. В общем, можно сказать, что к драке мы готовы.– Ну, хоть что-то хорошее, – вздохнул кто-то в зале.– Теперь я хочу услышать, что у вас найдётся для встречи не слишком дорогих гостей, – повысил голос Иевлев, оглядывая резко помрачневшие лица.Поднимаясь с места, каждый из собравшихся офицеров докладывал о состоянии дел на своей базе. Когда очередь дошла до генерал-майора Лоскутова, Иевлев едва дал ему договорить и, подойдя вплотную, тихо сказал:– Александр Юрьевич, после совещания задержись. Нужно поговорить.Когда все текущие дела были закончены, Иевлев мрачно покосился на список необходимого для успешного сопротивления вторжению и тихо выругавшись, направился к выходу из зала. Но уйти ему не дали. Несколько офицеров, обступив его в проходе между кресел, дружно подняли тему, которая давно уже беспокоила всех. Вопрос был только один. До каких пор гражданские чиновники, считающие себя пупами земли, будут влезать в дела военных?Отлично понимая, что вопрос этот задан был не просто так, Иевлев испустил очередной тяжёлый вздох и, сунув руки глубоко в карманы, ответил:– Мужики, ну какие тут могут быть советы? Военное положение никто не отменял, а значит, всё управление остаётся у вас. Если кто-то хочет возразить, пусть возражает. А вот любое проявление своеволия наказывать жёстко.– Особенно если появятся такие явления, как агитация за демократические ценности и свободы, – добавил Лоскутов, подходя к собравшимся. – В противном случае беды не оберёмся.– Что, у тебя тоже такие кадры водятся? – удивился Иевлев.– А где их нет? – пожал плечами Лоскутов. – Все эти депутаты, они же, как тараканы, никаким дустом не выведешь. И ведь умудряются пристроиться так, чтобы жрать послаще и при этом ни хрена не делать.– И что планируешь делать?– Жду. Как только этот клещ сделает хоть одну ошибку, прикажу арестовать.– А зачем ждать? Не проще подтолкнуть его к такой ошибке? – хитро прищурился Иевлев.– Я хочу использовать сразу несколько вариантов. В том числе и жёсткое распределение благ и пайков среди проживающих на базе.– А вот с этого места поподробнее, – с интересом попросил Иевлев.– Все служащие и работающие, то есть так или иначе приносящие пользу, получают жильё и питание по высшей категории. Дети, пожилые люди и инвалиды тоже. Вообще, я планирую перевести детей на усиленное снабжение. Все остальные так называемые иждивенцы будут переведены на ограниченный паёк и поселение в казармах и общежитиях.– Хочешь ввести искусственное социальное неравенство?– Не совсем. Но и допустить, чтобы бездельники ели и жили так же, как работающие, я не могу. Хочу создать стимул. Желают пользоваться всеми доступными благами, пусть приносят пользу. А то сидит здоровый, крепкий мужик и заявляет, я, мол, специалист по продажам и не собираюсь землю копать. Я не для этого учился и налоги платил. Один тут вообще договорился до того, что заявил, мы вас кормили, снабжали, обслуживали, а теперь ваше дело нас защищать и кормить.– Однако! – растерянно протянул Иевлев.– Вот именно. Я от такой наглости чуть дар речи не потерял. Хорошо рядом толковый офицер оказался. Вовремя сообразил, что ответить.– И что он ему сказал?– Что его уже однажды спасли и кормили до тех пор, пока шли военные действия. А теперь, когда угроза уничтожения устранена, он должен заботиться о себе сам. Вот после этого спора я и решил ввести драконовские меры. А кому не понравится, может отправляться в соседние деревни. Жить самостоятельно.– Не мытьём, так катаньем, – рассмеялся Иевлев. – Не хочет работать на благо базы, будет работать на собственный желудок. Но работать всё равно будет.– Именно так, – решительно кивнул Лоскутов.– А что у тебя с собаками? – неожиданно спросил Иевлев.– А что с собаками? – не понял Лоскутов.– Есть они у тебя или раздал уже всех? Ты же единственный, кто, кроме СКС, этим вопросом занимался.– Есть. Даже питомник небольшой завели, – улыбнулся Лоскутов.– А тот крокодил, что когда-то учёного сожрал, жив ещё?– Не просто жив, а ещё и такие фортели выдаёт, что глаза на лоб лезут, – рассмеялся Лоскутов. – Правда, в последнее время они оба сдавать начали.– В каком смысле оба?– И пёс, и проводник. А после истории с похищением при слове учёный оба в драку бросаются. Честно говоря, я иногда даже побаиваюсь, как бы эта парочка мне на базе ночь длинных ножей не устроила.– Что, вообще неуправляемые?– Нет. Но после той истории окончательно озверели.– Куда больше-то? – растерялся Иевлев.Стоявшие рядом офицеры, не понимая, о чём идёт речь, только настороженно переводили взгляды с одного собеседника на другого. Иевлев, понимая, что должен внести хоть какую-то ясность, сказал, обращаясь ко всем остальным:– Два года назад на базе Александра Юрьевича был запущен проект, по которому был получен искусственно выведенный пёс. Главный критерий этого эксперимента – ускоренный рост собаки. Дела тогда шли туго, и собак не хватало, поэтому мы решили рискнуть. В итоге мы получили пса, способного не только быстро найти противника, а ещё и слышать его на большом расстоянии.– Ничего себе?! – послышались удивлённые возгласы.– Да, но вся беда в том, что вместе с укоренным ростом мы получили и быстрое старение пса. А из-за его сильной эмоциональной привязанности к проводнику возникла проблема, что после смерти собаки проводник тоже может погибнуть. Мне сложно всё это объяснить подробно, я не учёный, но дело обстоит именно так. А недавно несколько наглецов от науки, узнав о существовании такой собаки, попытались похитить её и проводника. В итоге вся эта братия прекратила своё существование. Проводник оказался бойцом опытным и жёстким.– Правильно и сделал, – прозвучало в ответ. – Давно пора всю эту шайку-лейку к ногтю прижать.– Вот поэтому я на базе и начал жёсткие правила вводить, – добавил Лоскутов.– А что это даст, кроме всеобщего трудоустройства?– Я смогу высвободить всех опытных бойцов для усиления гарнизона.– Темнишь, Лоскутов, – неожиданно сказал Иевлев. – Зачем тебе бойцы?– Что-то странное назревает, – нехотя произнёс Лоскутов. – Уж больно сильно у меня свербит орган, ответственный за нюх.– М-да. Опыт, его не пропьёшь, – покачал головой Иевлев. – Есть оперативная информация, что наглы на своём острове зашевелились. Объявлена мобилизация добровольцев. А у нас свои, местные наполеоны активизировались. И всё это в дополнение к тому, что я про пришельцев сказал.– И что делать? – спросил Лоскутов.– Что задумал. И вы, товарищи офицеры, перенимайте передовой опыт. Всех, готовых и способных носить оружие, в строй, демагогов в поле, а всё имущество в срочном порядке инвентаризировать. Лоскутов, задержись, остальные – свободны, – не терпящим возражения тоном скомандовал Иевлев.Понимая, что всё дальнейшее не предназначено для их ушей, генералы дружно отправились на выход. Дождавшись, когда их оставят одних, Иевлев повернулся к Лоскутову и, помолчав, тихо спросил:– Ты опираешься только на свой нюх или что-то где- то пронюхал?– Так обычно нюхом и пронюхивают, – попытался скаламбурить Лоскутов.– Саша, не парь мне мозг, его и так каждый день выносят. Колись.– Слушок пробежал, что наша политическая элита, при поддержке нескольких наших мундиров, решила вернуться к власти. На власть мне плевать, а вот что они с остатками страны сделают, я даже представить боюсь.– Умеете вы, старые кадры, работать, – покачал головой Иевлев. – Информации кот наплакал, а выводы верные.– Так что, готовить дела к сдаче? – настороженно спросил Лоскутов.– Ага, щаз-з, шнурки на валенках погладь, – фыркнул Иевлев. – Кто ж их в такое время к власти допустит? Есть предложение вообще всю эту свору с доски смахнуть. Но, сам понимаешь, такие вещи с кондачка не делаются. Нужно людей подобрать, почву подготовить. В общем, время нужно. А главное, придумать, как охрану на свою сторону перетащить. Гражданская война в центре никому не нужна.– Подкинули мне тут одну идею, – задумчиво протянул Лоскутов.– Озвучь, – тут же потребовал Иевлев.– Обслуга первых лиц откуда берётся?– Понятия не имею. Не занимался этим вопросом.– А я так думаю, из жён и дочерей тех же офицеров охраны. Не думаю, что это кому-то нравится. Скорее, даже наоборот. И как мне один умный человек сказал, вежливостью и галантностью манер эти граждане не отличаются. Для них мы все не более чем быдло. Так что, если покопаться в этом направлении, глядишь, чего и нароете.– Это кто там у тебя такой мудрый? – удивлённо спросил Иевлев.– Не поверишь, тот самый проводник, чьего крокодила ты недавно вспомнил.– Шутишь?!– И не собирался.– Он у тебя случайно сам не из политиков?– Юрист. А вообще у меня иногда такое впечатление складывается, что он любую ситуацию заранее предвидит. Порой даже страшновато становится.– Ну, если вспомнить, как он со своей собакой общается, то можно и в необычные способности поверить, – криво усмехнулся Иевлев.– Я иногда, на него глядя, сам себя спрашиваю; что ж мы такое создали?– Ты о чём?– Эта парочка между собой энергией обменивается. И не надо делать круглые глаза и звать санитаров. Сам, когда услышал, подумал: всё, крыша поехала. Оказалось, правда.– Ну, а тебе-то что до этого? Живут и живут. Главное, что дело делают, – собравшись с мыслями, ответил Иевлев.– Так, да не так. Его Данка выбрала. Вместе живут, – смущённо признался Лоскутов.– Ох и ни хрена ж себе?! – охнул Иевлев.– Ага, – вздохнул в ответ Лоскутов. – А самое-то интересное, что мужик он и правда неплохой. За всё то время, пока они вместе, ни разу себе ничего не попросил. По нынешним временам – показатель.– Согласен, – подумав, кивнул Иевлев.– После похищения, едва из госпиталя выбрался, первым делом ко мне и попросил отпустить его вместе с собакой. Мол, не хочу вас и Данку подставлять. Хорошо, она сама в этот момент в палатку ко мне ворвалась и услышала. В общем, остался.– Ну, значит, не перевелись ещё нормальные мужики и среди гражданских, – развёл руками Иевлев.– Да какой он теперь гражданский? – отмахнулся Лоскутов. – С оружием обращается лучше иного солдата. А уж про службу его я даже говорить не хочу. Воевал так, что некоторым военным и поучиться не грех.– Он у тебя в каком звании числится?– По срочной сержант.– Так, может, ему звёзды кинуть и в военную прокуратуру перевести? Раз уж настоящий юрист.– Не пойдёт. Похоже, перегорел мужик. Особенно после последнего дела.– В каком смысле? – не понял Иевлев. – Он же вроде молодой ещё.– Сорока нет, а голова вся седая. Да и связь эта с собакой здоровья ему явно не прибавляет. Даже не знаю, чем вся эта история закончится.– Тогда держи его рядом с собой, аналитиком. Похоже, думать он умеет. А главное, проследи, чтобы не начал обо всех этих делах с посторонними языком лязгать.– Этот? Не дождёшься. Каждое слово из него клещами тянуть приходится. В последнее время вообще в бирюка превратился. Кроме меня, Даны, да пары парней из взвода прикрытия, с которыми артобстрел пережил, вообще ни с кем не общается.– А собака?– А с этим они, по-моему, даже сны одинаковые смотрят.– Да уж, ситуация. А Дана что обо всё этом думает?– Думает, – устало вздохнул Лоскутов. – Она не думает, она его любит. Вот и приходится делать вид, что меня всё устраивает.– Не понимаю, чем ты недоволен, – удивился Иевлев. – Дочка себе нормального мужика нашла. Любит его. А ты рожу кривишь.– Скривишь тут, если он в любой момент вместе со своим кобелём помереть может. Я же тебе только что про их связь говорил.– Что, всё настолько серьёзно?– И даже хуже.– Ну, а с другой стороны, она ведь всё знает.– Знает.– А раз продолжает с ним жить, значит, всё не так плохо. Хоть денёк, а её. По нашим временам и это счастье, – грустно улыбнулся Иевлев.Вспомнив, что его семья погибла в первый же день войны, накрытые ударом с орбиты в собственном доме, где обычно собирались по выходным, Лоскутов только коротко кивнул, невольно признавая правоту старого сослуживца.– Не мешай им, Саша. Пусть живут, как хотят. Главное, что Данке хорошо. А остальное переживёшь.– А куда я денусь? – усмехнулся в ответ Лоскутов.– Вот и ладно. В общем, делай всё, что задумал, и жди команды. А своего зятя под рукой держи. В наших делах взгляд со стороны, да ещё и от умного человека, дорогого стоит, – закруглил разговор Иевлев, протягивая руку сослуживцу.– Придётся, – улыбнулся Лоскутов, пожимая протянутую ладонь.* * *После застолья Рой умчался в лес, едва дождавшись сумерек. Матвей даже не успел понять, куда его унесло. Только отдалённым эхом в его мозгу прозвучало:– Я вернусь.– Надеюсь, – тихо вздохнул проводник, задумчиво глядя на темнеющую кромку леса.Подошедшая к нему Дана обняла друга за пояс и, забравшись под руку, спросила, устраиваясь поудобнее:– Беспокоишься за него?– Откровенно говоря, да. Как ни крути, а он всё-таки не настоящий хищник. Точнее, давно уже одомашненный. А значит, его инстинкты работают не так, как у тех же волков, например, – пустился в объяснения Матвей, обнимая подругу.– Заткнись, а, – попросила девушка и, развернувшись, страстно поцеловала его в губы. – Ещё что-нибудь объяснять надо, или сам догадаешься? – спросила она, отдышавшись.– Не надо, – тихо рассмеялся Матвей, подхватывая её на руки.– С ума сошёл! У тебя же рёбра сломаны, – ахнула Дана, обхватывая его руками за шею.– Своя ноша не тянет, – ответил проводник, внося её в дом.– Так-таки и своя, – кокетливо уточнила девушка.– У тебя есть какие-то сомнения? – спросил Матвей, останавливаясь посреди комнаты.– Ну, своей обычно называют законную жену, – улыбнулась Дана.– Тебе так важен этот официоз? Вот уж не думал, – пожал плечами Матвей. – Я бы ещё понял это стремление, будь сейчас обычная жизнь, а теперь…– А что теперь? – не поняла Дана, спрыгивая на пол.– Да то, что нас обоих в любой момент прикончить могут. Да и наследовать после меня нечего. Вон, всего имущества, что солдатский сидор да собака. Ну, ещё стволы до кучи. Богатое наследство, ничего не скажешь.– А при чём тут наследство? – спросил Дана, возмущённо притопнув ногой. – Думаешь, мне от тебя что-то нужно?– Нет, потому и удивляюсь такому стремлению к официальным бумагам. Самое смешное, что у меня и паспорта- то нет. Как вышел когда-то из дома с одними водительскими правами, так с ними и живу. Даже печать некуда шлёпнуть. Если только на лоб.– Но ты же собирался куда-то уезжать? А для устройства на новом месте документы нужны.– Потому и пошёл к генералу. Думал, выпишу у него какой-нибудь мандат и поеду, – грустно улыбнулся Матвей. – Так зачем тебе нужен этот официоз?– Если честно, и сама не знаю, – растерянно улыбнулась Дана. – Прости, я действительно дура.– Ты не дура. Ты просто женщина, – улыбнулся Матвей. – Женщина, которая продолжает мыслить довоенными категориями.– А ты ими не мыслишь хоть иногда? – спросила Дана, снова обнимая его.– Нет. С того момента, как мои девчонки у меня на глазах сгорели. Выйдя из госпиталя, я к тёще отправился. А на следующий день и её схоронил. Не перенесла старушка. А после этого я в СКС подался и слово себе дал, что пока за каждую из них по сотне гадов не уничтожу, не успокоюсь. С тех пор так и живу.Рассказывая ей всё это, Матвей неожиданно для себя понял, что впервые говорит с Даной о своей прежней жизни. Раньше она не задавала вопросов, а он сам старался не касаться этой темы. Впрочем, так вели себя большинство тех, кому повезло остаться в живых. Задавать вопросы о семье и близких стало невежливо.Слушая его рассказ, Дана низко опустила голову и чуть слышно всхлипнула. Услышав этот звук, Матвей прижал девушку к себе и, аккуратно подняв её лицо за подбородок, спросил:– Ты чего?– Ты любил их? – спросила Дана.– Конечно. Я их очень любил. А главное, мы были счастливы, – выдохнул проводник, сглатывая подкативший к горлу комок.– А со мной? – прошептала Дана, задав чисто женский вопрос.– И с тобой. Просто с тобой всё по-другому, – ответил Матвей, поцеловав её. – Да я и сам совсем другой. Того Матвея давно уже нет. Он умер в тот же день, что и его семья. Здесь, с тобой, другой Матвей. Солдат, с которым ты познакомилась в госпитале.– Значит, я влюбилась в солдата?– Точнее, в сержанта Специальной кинологической службы, – усмехнулся Матвей.– Ну и ладно, – улыбнулась в ответ девушка. – Главное, что этот сержант мне подходит.– В каком смысле? – сделал вид, что не понял, проводник. – Как платье, к глазам?– Дурень, как мужчина женщине, – звонко расхохоталась Дана, стукнув его кулачком по плечу.– Так на чём мы остановились? – спросил Матвей, рассмеявшись в ответ.– Кажется, вот на этом, – лукаво улыбнулась Дана, целуя его.Ввалившись в спальню, они забыли обо всём на свете. В себя Матвей пришёл, когда в его мозгу прозвучал голос Роя.– Открой дверь, – услышал он и, скатившись с кровати, кинулся искать штаны.– Что случилось? – насторожилась Дана.– Ройка вернулся, – ответил проводник, выскакивая из спальни и на ходу запрыгивая в штаны.На этот раз пёс притащил зайца. Задумчиво повертев добычу в руке, Матвей вернул её псу, с улыбкой сказав:– Тут тебе самому мало.– А я сам и съем, – не раздумывая ответил Рой и, аккуратно забрав тушку, отправился на своё место.– Э-э, приятель, не здесь, – остановил его Матвей. – Вали вместе с ним на улицу.– Почему? – повернулся к нему Рой. – Я всегда ем здесь.– Да, но здесь ты ешь свой корм и иногда грызёшь кости, а вот с тушкой будь добр отправляться на улицу.– Почему? – упрямо повторил Рой.– Потому что из неё польётся кровь и полезут клочья шерсти. Не надо разводить грязь в доме.Задумчиво оглядев пол и свой матрас, Рой развернулся и, толкнув головой дверь, вышел на крыльцо. Устроившись под ближайшим деревом, пёс с явным удовольствием принялся за еду. Присев на ступеньку, Матвей закурил и, глядя на пса, с улыбкой покачал головой.– Смеёшься надо мной? – спросил Рой, не отрываясь от добычи.– Смеюсь над тем, как ты пытаешься стать диким зверем.– А что в этом смешного?– Ты домашний пёс, Ройка. Служебный. Можно сказать, солдат. И дикая жизнь не для тебя.– Думаешь, я не смогу жить в лесу? – насторожился Рой и, бросив зайца, повернулся к проводнику.– Сможешь. Но тебе будет скучно. Это не твоя жизнь. Ты слишком привык к людям.– Мне надо подумать, – ответил Рой, возвращаясь к трапезе.– А зачем ты вообще приволок его сюда? Мог бы в лесу съесть, – спросил Матвей.– Ты сказал, что я должен приносить добычу, – последовал ответ.– Достаточно было бы одной головы.– Но косулю ты взял.– Конечно. Это же хорошее, свежее мясо, а главное, его много. А заяц маленький, и его ты мог съесть сам. Принёс бы только голову, чтобы показать, что добыл. Я и не собирался отбирать у тебя всю добычу.– Знаю. Ты хочешь знать, могу я кормить семью или нет. Я могу. Это не сложно.– Тогда зачем тебе всё это? – удивился Матвей.– Как ты себя чувствуешь? – неожиданно спросил Рой.– Хорошо, даже отлично, – улыбнулся Матвей, вспомнив события прошедших часов.– Вот и я хорошо. Это охота.– Что охота?– Это охота даёт нам силу и настроение. Мне весело и тебе весело, я сильный и ты сильный. Я тебе говорил.– Ты опять про историю с обменом энергией? – сообразил проводник.– Да. Это правда.– Похоже на то. Но как ты узнал, что нужно делать?– Я зверь, – последовал короткий ответ.– И всё? Просто зверь? – удивился Матвей.– А разве это не так?– Так. Но почему ты решил, что если ты зверь, значит, охота должна вылечить тебя?– Я вспомнил волка. Потом вспомнил, как весело мне в лесу. Даже когда мы искали врагов.– А тебе было весело? – удивился Матвей.– Конечно. Это тоже охота.– Похоже, только на этой охоте нам с тобой в любой момент могут головы отстрелить.– Я слышал врагов, – неожиданно перебил его Рой.– Каких? – подскочил Матвей.– Тех, жидких. И ещё врагов людей.– Где? Далеко отсюда?– Не знаю, как сказать. Я охотился за оврагом. И там услышал. Люди, недалеко. А жидкие за рекой.– Почему ты решил, что люди – враги? – уточнил Матвей.– Они ругались, что мало баб и мало добычи. Там есть один, который хочет сделать свой удел и стать князем.– Кем?! – переспросил проводник, открыв от удивления рот.– Князем. Хочет, чтобы все ему подчинялись и делали всё, что он прикажет. Хочет наловить много рабов и заставить их работать. Что такое рабы?– Это трудно объяснить, – задумчиво проговорил Матвей, обдумывая услышанное. – Ты сможешь найти людей ещё раз?– Да. Это не трудно. Они всё время ругаются. Им нечего есть. В деревне закончилась еда, а все крестьяне разбежались, пока они бухали, – ответил Рой.– Ты где это слово подцепил? – растерялся проводник.– Главный так думал. Что это значит?– Бухать значит пить спиртное. Водку, – автоматически ответил Матвей.– Значит, ты тоже иногда бухаешь?– Очень редко. Только я не пью до такой степени, чтобы утром забыть, что делал вечером. Я иногда выпиваю. А те, кто напивается так, что не может стоять на ногах, бухают, – выкрутился проводник.– Хорошо, – последовал удовлетворённый ответ. – Дай воды.Поднявшись, Матвей ополоснул миску и, налив в неё свежей воды, поставил её на крыльцо. От души напившись, Рой улёгся рядом с проводником и, положив тяжёлую голову ему на колени, тихо вздохнул:– От тебя самкой пахнет. Весело было?– Весело, – усмехнулся Матвей, отлично понимая, что проще ответить на вопрос, чем вдаваться в мутные объяснения понятий человеческой этики.– Хорошо, – снова вздохнул Рой. – Значит, ты скоро будешь здоров.– Лекарь ты мой лопоухий, – рассмеялся Матвей, обнимая пса за мощную шею.В ответ он получил долгую тёплую волну любви, ласки и веры в их объединённые силы.Вышедшая на крыльцо Дана, увидев эту картину, присела с другой стороны и, прижавшись к плечу друга, тихо спросила:– Вы долго ещё сидеть собираетесь? Ночь на дворе.– А куда торопиться? – тихо спросил Матвей, обнимая её за плечи. – Всё равно раньше полудня в штабе делать нечего.– Ты к отцу собрался? – удивилась Дана.– Придётся. Рой банды обнаружил, нужно сообщить, – кивнул Матвей, не вдаваясь в подробности.– Как поохотился, зверь? – спросила Дана, погладив пса по лбу.– Хорошо. Заяц, – коротко ответил пёс.– Говорят, его в сметане тушить вкусно, – проявила хозяйственный талант девушка.– Сам съел, – ответил пёс, прикрывая глаза.– Ну и ладно. Мне возни меньше, – тихо рассмеялась Дана.– Я тебе принесу, – пообещал Рой, посылая ей ещё одну тёплую волну.– Спасибо, – растерянно сказала, Дана, удивлённо поглядывая на Матвея.Рой нечасто баловал её своим добрым отношением, всем своим поведением показывая, что она для него не более чем дополнение к его человеку. И терпит он её присутствие только потому, что это нравится самому Матвею. Матвей же старался не вмешиваться в их отношения, позволяя им выстраивать иерархию по своему усмотрению. Впрочем, Рой быстро понял, что его место и его долю внимания у проводника никто не отнимет.Так что, получив от пса такое обещание, Дана действительно удивилась. Рой даже говорил с ней довольно редко, предпочитая общаться только с проводником. И Матвей и сама девушка несколько раз пытались выяснить у Роя причину такого поведения, но пёс только отмалчивался или отговаривался незнанием, как правильно объяснить. Хотя у самого Матвея была своя теория на этот счёт.– И правда, Ройка. Пошли в дом спать, – сказал Матвей, с улыбкой потрепав пса за ухо.– Нет, я останусь здесь, – категорически отказался пёс.– Матрас вынести? – удивлённо спросил Матвей.– Да.– А если дождь пойдёт?– Не пойдёт. Здесь хорошо. Как в лесу, – сказал Рой, пытаясь пояснить свой каприз.– Может, тебе вольер построить? – задумчиво спросил Матвей. – На лето.– Нет. Летом можно спать здесь. Я буду спать и охранять.– От кого? – не понял Матвей.– От всех. Чтобы тебе и ей не мешали. Она хочет.– Понял, – ответил Матвей, вскакивая на ноги и быстро отправляясь за матрасом, чтобы соскочить со скользкой темы.– Что он сказал? – спросила Дана, входя в дом.– Что будет спать на крыльце и охранять нас от непрошеных гостей.– А ещё что? Я же что-то услышала, только не поняла.– Что ты меня хочешь, – смущённо признался Матвей.– Он и это узнал? – охнула девушка, заливаясь краской.– Вот потому он и не хочет ни с кем работать. Понимаешь теперь, каково это, знать, что твои мысли всё время кто-то слышит? – криво усмехнулся Матвей, вынося матрас на крыльцо.* * *Охотничья неделя для Роя прошла успешно. Пёс давно научился использовать свои способности на полную катушку и теперь, уходя на охоту, включал свой ментальный локатор на полную мощность. Обнаруженные им банды были уничтожены уже на следующий день. А Матвей, участвовавший в операции, в тот дань задался вопросом, какой из врагов хуже. Пришельцы или свои, обычные.Бойцы окружили деревню, на которую указал Рой, и на рассвете началась зачистка. Опытные солдаты легко проникали в дома, а оружие, снабжённое ПББС, отлично справлялось со своей задачей. Тихие, похожие на кашель, хлопки быстро приводили бандитов в нужное состояние. С рассветом, когда вся деревня была зачищена, трупы выволокли на центральную улицу, и майор, командовавший операцией, повернулся к проводнику:– Как думаешь, здесь все?– Я что, провидец? – возмутился Матвей.– Сержант, я знаю, кто ты. Так что давай обойдёмся без реверансов, – устало вздохнул майор. – И про пса твоего знаю. Так что облегчи моим ребятам работу. А мы в долгу не останемся.– Ты меня за торгаша держишь, майор? – окрысился Матвей.– Я же сказал, я знаю, кто ты. И Мишу хорошо знал. Мы с ним из одного училища. За одной партой сидели.– С этого и надо было начинать, – кивнул Матвей, успокаиваясь.– Рой, в деревне ещё остались враги? – повернулся он к собаке.– Нет, – помолчав, ответил Рой. – В большом доме есть люди. Женщины.– В каком? – насторожился проводник.– Вон тот, – повернулся в нужную сторону Рой.– Похоже, в клубе держат пленников, – перевёл его ответ проводник, поворачиваясь к майору.По его знаку взвод бойцов моментально окружил двухэтажное здание, и пошла работа. Вскоре из здания начали выводить женщин. Все молодые, от пятнадцати до тридцати лет. Но с первого взгляда становилось понятно, что над ними издевались. Причём не просто издевались, а причиняли боль намеренно. Оказав им первую помощь, бойцы погрузили женщин в машину и отправили в госпиталь. Не дожидаясь просьбы майора, Матвей снова повернулся к Рою:– Это всё, или есть ещё кто-то?– Всё.– И никто не спрятался?– Нет. Они не успели, – равнодушно ответил пёс и, поднявшись, направился к машине, на которой они приехали.– Всё? – коротко спросил подошедший майор, посмотрев вслед собаке.– Чисто, – кивнул Матвей.– Ну и слава богу, – вздохнул майор и, хлопнув проводника по плечу, добавил: – А с вами можно работать. Теперь я понимаю, почему Мишка ни с кем меняться не хотел.– В каком смысле меняться? – не понял Матвей.– Ротация кадров. Слышал такое выражение?– Конечно.– Вот и у нас она бывает. Обычно, если появляется объект, требующий отдельной охраны, состав бойцов меняют раз в месяц. И люди не застаиваются, и свежий взгляд не помешает. А Миша о такой замене и слышать не хотел. Даже к генералу пошёл. Сказал, что ни с кем другим вы работать не станете. Но и показатели у него зашкаливали. Теперь-то понятно, почему.– И погиб он из-за этих показателей, – грустно усмехнулся Матвей.– Погиб он потому, что судьба наша такая. Воевать и, если нужно, погибать, – отрезал майор.– Всё равно жалко, – развёл руками Матвей. – Мы подружились. А его подарок я до сих пор храню. Даже пользоваться не пытаюсь.– Что за подарок? – насторожился майор.– «Беретта» в подарочном исполнении. Да ещё и с патронами. Храню теперь как память.– Мишка, – тепло улыбнулся майор. – Это в его стиле. А пистолет этот он сам на одной прогулке добыл. Так что это не просто подарок. Это часть его личной коллекции.– Какой коллекции? – растерялся Матвей.– Его собственной. Мишка до оружия сам не свой был. Рисковал, буквально по краю ходил, но дома целый арсенал собрал. Даже дедову дачу из-за этого перестроил. Под домом целый бункер выкопал, забетонировал, стены вагонкой обшил и развесил всю эту красоту. Я, говорил, туда душой отдыхать спускаюсь.– Не знал, – удивлённо покачал головой Матвей.– Об этом вообще мало кто знал.– У него кто-то остался? Жена, дети, родственники? Сам он не говорил, а я не спрашивал.– С женой они развелись года за три до войны. Она ушла и сына забрала. Родители погибли, а про других родственников я ничего не знаю, – подумав, ответил майор.– Жаль.– Жаль. Ладно, поехали на базу. Мне ещё отчёты писать.– Бюрократия неистребима, – усмехнулся Матвей.– Не то слово. Никаким дустом не выведешь, – рассмеялся майор, направляясь к машине.Уже на базе, зайдя в госпиталь к Дане, Матвей узнал, что состояние спасённых женщин просто ужасающее. Все они нуждались в усиленном питании, их тела носили следы не только побоев, но и ожогов. У нескольких были переломы рёбер, отбитые почки и другие внутренние органы. Мрачно покачав головой, Матвей только развёл руками:– Даже не знаю, что и сказать.– Тебе и не надо ничего говорить. Всё, что мог, ты уже сделал, – улыбнулась, Дана, целуя его. – Чем собираешься заняться, пока меня не будет?– Помнишь Мишу?– Конечно.– Тут выяснилось, что у него была прекрасная коллекция оружия. Я и подумал поискать её. Жалко будет, если пропадёт. Человек старался, собирал, ухаживал, а оно всё тупо заржавеет без присмотра. Хоть какая-то память о человеке останется.– Значит, опять уедешь? – огорчилась девушка.– Не сегодня. Сначала нужно навести кое-какие справки, выяснить, цела ли вообще та деревня. В общем, сначала канцелярия. А там и просто послать могут.– Хочешь, попрошу отца дать команду? – тут же предложила Дана.– Для начала попробую сам, а дальше видно будет, – отрицательно мотнул головой Матвей.– И чего ты такой упрямый? – делано возмутилась девушка.– Я не упрямый. Я просто ещё не уверен, что это будет правильно, – задумчиво протянул проводник.– Ну, тогда думай, – улыбнулась Дана. – Всё, я побежала. Работы много.– Ты до утра или вечером вернёшься?– Не знаю. Как пойдёт, – покрутила головой девушка и, быстро чмокнув его в губы, побежала в госпиталь.Проводив её взглядом, Матвей развернулся и, негромко окликнув пса, сказал:– Пошли к штабу, Ройка. Попробуем узнать что- нибудь про Мишу.– Тебя генерал ищет, – ответил пёс, широко, от души зевая.– Зачем? – не понял Матвей.– Не знаю. Ругается.– Я бы удивился, если бы было по-другому, – усмехнулся проводник.Рой ткнулся головой ему в бедро, и напарники не спеша направились к штабу. Уже на подходе к штабной палатке Матвей расслышал, как генерал в очередной раз устраивает кому-то грандиозный разнос. Остановившись недалеко от входа, проводник решил переждать бурю. Влезать в палатку, когда генерал вставляет кому-то фитиль, было чревато. Но Рой, которому явно было скучно, не спеша вошёл прямо в палатку и, гордо протопав мимо удивлённо смотрящего на него адъютанта, ввалился прямо в кабинет. Ругань сразу стихла. Потом генерал коротко послал виноватого в долгий сексуально-пешеходный поход, и Матвей услышал голос пса:– Иди сюда. Он кофе сказал сварить.– Разрешите? – спросил Матвей, останавливаясь на пороге кабинета.– Входи, – устало улыбнулся Лоскутов. – Ловко ты выкрутился.– Вы о чём? – не понял Матвей.– Сам не вошёл. Его прислал, – ответил Лоскутов, кивая на пса. – Знаешь, что на него я наорать не рискну.– Честное слово, мне такое и в голову не приходило. Он сам. Видно, скучно стало, – ответил проводник, растерянно разведя руками.– Ладно. Если честно, он вовремя появился. Ещё немного, и я этого кретина точно бы к стенке поставил.– А что он сделал, если не секрет, конечно? – спросил Матвей, вспомнив перепуганного подполковника, вылетевшего из палатки так, словно за ним все черти из преисподней гнались.– Додумался выдавать пулемётчикам снайперские патроны. Можешь себе представить? Хорошо, народ вовремя заметил. Отобрали всё, что он успел выдать. А самое главное, если бы с пулемётными патронами проблема была. Их на складе хоть… В общем, ты понял. Наоборот, снайперских мало. Ну, и как это назвать, если не вредительство? – ответил Лоскутов, начиная снова заводиться.– Может, просто маркировку не рассмотрел? – осторожно предположил Матвей.– Вот только дурака включать не надо. Не рассмотрел он. А на кой хрен он тогда там вообще нужен?– Ну, значит пора увольнять. Пусть в деревне картошку сажает, – кивнул Матвей.– Хрен ему в грызло. В штрафную роту у меня пойдёт, голыми руками границу перекрывать.– А что, у нас и такие роты есть? – удивился Матвей.– Специально для таких вредителей организуем, – рыкнул Лоскутов, успокаиваясь. – Ладно, чёрт с ним. Рассказывай, как прошло?– Как обычно. Пришли, блокировали, зачистили, – равнодушно ответил Матвей.– Женщин Рой нашёл?– А кто ж ещё.– М-да, похоже, ты привык к крови. Это плохо, – неожиданно сказал генерал.– В каком смысле?– Отвечаешь равнодушно. Пришли, блокировали, зачистили. Словно не о боевой операции докладываешь, а про уборку в доме говоришь. Эмоций нет.– А какие тут могут быть эмоции? Если бы от людей деревню зачищали, а то от кучки тварей, возомнивших себя вершителями человеческих судеб. Извините, но для таких у меня эмоций нет и не будет.– Ладно, будем считать, убедил, – помолчав, вздохнул Лоскутов. – Куда сейчас?– Да есть одна мысль, но не уверен пока, что правильная, – признался проводник.– Озвучь, может, чего и присоветую, – с интересом спросил Лоскутов.– Помните капитана, что нас с Роем охранял? Мишу?– Помню, конечно. Отличный мужик был. Я тот ваш бой до гробовой доски помнить буду.– Тут случайно выяснилось, что у него в дедовском доме большая коллекция оружия была. Вот я и думаю, человек собирал, старался, рисковал, а теперь всё это просто ржавеет без присмотра. И даже памяти не останется.– Хочешь найти? – коротко спросил генерал.– Думаю, правильно это будет или пусть так и останется.– Ищи. Ты прав. Не должны такие вещи тупо сгнивать. Да и ты ему не совсем посторонний. Что ж поделать, если так сложилось?– А если там кто-то из семьи остался?– Там, это в доме? – уточнил генерал.– Да.– Ну, состав его семьи мы выяснить можем легко. Если они живы, то пусть всё так и останется. А если кто другой поселился, то и незачем им на руках лишнее оружие иметь. Я с тобой пару ребят пошлю.– А можно, я возьму тех, кто от взвода остался? – тихо попросил Матвей. – Вместе служили, вместе подыхали, значит, вместе и память о ребятах собирать будем.– Добро. Действуй. Срочных дел сейчас для вас нет. Так что развлекайтесь, – кивнул Лоскутов.– А машину дадите? – спросил Матвей, решив наглеть до конца.– Может, сразу танк? – иронично усмехнулся генерал.– Не, танка мне не надо. В него залезать неудобно. А вот БМП старенькую можно было бы.– Охренела твоя голова? – возмутился Лоскутов. – Ты хоть представляешь, сколько она топлива сожрёт? «Бардаком» обойдёшься.– А как я пса в «бардак» посажу? – возмутился в ответ Матвей.– В этот посадишь, – хитро усмехнулся генерал.– Судя по вашей ухмылке, это будет что-то из серии – на тебе, боже, что нам негоже, – проворчал Матвей, почёсывая в затылке.– Вот поганец. Ему боевую технику выделят, а он ещё и морду воротит, – делано возмутился Лоскутов. – А вообще, зачем тебе броня?– На всякий случай. Как говорится, шоб було. А то получается ерунда какая-то. Есть боевая пара. Есть отделение прикрытия, а случись чего, и на выезд ехать не на чем.– Откуда у тебя отделение прикрытия? – удивился Лоскутов.– Так парни мои. Инвалидная команда. Нас с Роем двое и у них сработанная пара. Вот и получается готовое отделение.– Ну, тоже верно. А то эти инвалиды у меня по базе на подхвате болтаются. Чую, скоро беситься начнут, – подумав, кивнул Лоскутов. – А если учесть, что вы вместе уже успели дел наделать… Ладно. Уговорил. Но к этой паре я тебе ещё двух парней дам.– Кого? Зачем? – насторожился проводник.– Нормальные ребята. Тоже после ранений.– Из ваших или ополчение? – уточнил Матвей.– Из моих. Потому и ищу, куда их пристроить. У одного половина кишок изрезана, а второй после ранения хромает сильно. Но за стрелка и мехвода сойдут. Твои-то, хоть и битые и в строй не годятся, но хоть передвигаться быстро способны. В случае чего стрелковкой прикрыть могут. А эти могут и не успеть, – грустно закончил генерал. – Так что? Снимешь с меня эту головную боль?– Справятся они за стрелка и мехвода? – с сомнением спросил Матвей.– Справятся. Потому и держу их тут, на базе. Вроде как оперативный резерв. Не гнать же. Толковые ведь парни.– Тогда зовите. Знакомиться будем, – решительно кивнул Матвей.Сняв трубку, генерал быстро что-то приказал и, повернувшись к проводнику, добавил:– Значит, так. Машину и группу прикомандировываем к штабу, чтобы вы оба у меня под рукой были. Рация в «бардаке» есть, короткую связь получите. Двойной БК на машину, а себе сами решите. Ограничивать не буду. Набирайте на складе что глянется.– А не боитесь, что мы весь склад уволочём? – рассмеялся Матвей. – Нас ведь туда только пусти.– Не боюсь. Но имей в виду. Без этой команды только по деревне и по базе. Оба.– Опять что-то назревает? – насторожился Матвей.– Непонятно. Но готовым быть нужно, – пространно ответил генерал.В этот момент у палатки раздался свист турбины дизеля, и Лоскутов, хитро улыбнувшись, скомандовал:– Прибыли. Пошли, познакомлю.* * *Подкативший к штабной палатке БРДМ-2 выглядел новым. Только приглядевшись, Матвей понял, что машина снята с хранения. Удивил его только свист турбированного дизеля. Потом, обойдя машину по кругу, проводник отметил и другие изменения, внесённые в конструкцию. В корме броневика был прорезан люк, а к танковому пулемёту был прикреплён ещё и автоматический гранатомёт.В итоге огневая мощь машины заметно выросла. Теперь, помимо спаренных КПВТ и ПКТ, был ещё и АГС-30, что позволяло отбиться от серьёзного количества пехоты противника. Задумчиво посмотрев на врезанный в корму люк, Матвей повернулся к насмешливо наблюдавшему за ним генералу и, почесав в затылке, спросил:– Похоже, от старого «бардака» только коробка и осталась? Люк не потечёт, если в воду загнать?– Не течёт. Специально проверяли, – ответил худой мужчина, медленно слезая с брони. – Двигатель камазовский, двухсотсильный. По асфальту до ста сорока прёт.Больше разгонять побоялись. Редуктора могут не выдержать. А так куда угодно пролезем.– Здорово, – улыбнулся Матвей, протягивая ему руку.– Знакомьтесь. Рыжов Владимир Петрович. Старший лейтенант, стрелок, – представил мужчину генерал и, показывая на хромающего крепыша в шлемофоне, добавил: – А это лейтенант Максимов Вадим Алексеевич, механик-водитель.– Сержант Беркутов Матвей Иванович, проводник служебной собаки, – официально представился Матвей.– Погодите, тот самый Беркутов? – повернулся к генералу стрелок.– Тот самый, – с довольным видом кивнул Лоскутов. – Значит, так, товарищи офицеры. Как ни удивительно это прозвучит, но с этой минуты вы поступаете в распоряжение сержанта. Что, чего и как, он вам сам объяснит. Ваша же задача сделать так, чтобы ни с его головы, ни со шкуры вот этого зверя и волоска не упало, – сказал генерал, ткнув пальцем в принюхивавшегося к новым знакомым Роя.– Проект «Дикий зверь» в действии, – проворчал стрелок, опасливо отодвигаясь от собаки.– Собак боишься? – тут же спросил Матвей, заметив его реакцию.– Не то чтобы боюсь, – пожал плечами боец. – Просто про эту породу всегда говорили, что они непредсказуемые.– Меньше дураков слушай, – огрызнулся проводник. – А вообще, если есть такая проблема или просто аллергия на шерсть, то говорите сразу. Нам работать в одной команде, так что лучше такие вещи решать, что называется, на берегу. Всё равно ведь всплывёт, – добавил он, настраиваясь на общение с собакой.– Он не боится. Он не знает, что я хочу сделать, – произнёс Рой, глядя прямо в глаза стрелку.– Его зовут Володя. А второго Вадим. Называй их по имени, так мы оба быстрее поймём, про кого говорим, – попросил Матвей.– Хорошо.– Второй тоже не боится?– Нет.– Откройте кормовой люк, пожалуйста, – попросил проводник мехвода.Кивнув, тот достал из мародёрки башенный ключ и, быстро отперев замок, повернул ручку. Люк распахнулся, и Матвей, заглянув в машину, одобрительно кивнул. Места под бронёй хватит всем. Вдоль бортов были установлены две короткие откидные лавки, обтянутые дерматином.– Рой, попробуй, как тебе там, – предложил Матвей, отступая в сторону.Запрыгнув в машину, пёс не спеша обнюхал весь салон и, вернувшись к люку, ответил:– Сильно пахнет.Принюхавшись, проводник с ходу учуял запах машинного масла и соляры. Повернувшись к мехводу, Матвей спросил:– Масло течёт где-то или просто разлили?– Патрубок на гидравлике порвало, – удивлённо ответил тот. – Починили, но убрать толком не успели. А что?– Запах для него слишком резкий. А его нюх наше главное оружие, – пояснил Матвей, кивая на стоящего в проёме люка пса.– Добро. Загоню на мойку, вычистим, – решительно кивнул крепыш.– А оружейная смазка, порох его не беспокоят? – осторожно уточнил стрелок.– Ну, в бою мы с ним не раз бывали. Так что привыкли. А в дороге придётся люки открывать, проветривать, – честно ответил проводник.– Слышал я про вашу команду, – помолчав, кивнул стрелок. – Выходит, и нас теперь достойными пули сочли?– Погоди умирать, старлей, – вклинился в разговор Лоскутов. – С этой парой ни вы, ни я без работы не останемся. У них талант неприятности находить.– Это вы про недавний выход, где женщин отбили? – уточнил мехвод.– И про него тоже, – кивнул генерал. – Ладно, мужики. Вы знакомьтесь, общайтесь, а мне работать пора. Да, Матвей, не забудь требование на склад получить.– Так точно, – кивнул проводник.Лоскутов вернулся в палатку, а Матвей, забравшись в машину, принялся осматриваться.С удивлением увидев, что оба верхних люка тоже были заменены, он обернулся к экипажу и, тыча пальцем в потолок, спросил:– Его решили ради хохмы переделать, или запчасти лишние появились?– Несколько сгоревших БМП в ремроту притащили, а там подумали и решили попробовать эксперимент провести. А этого старичка со склада длительного хранения пригнали. Но все подразделения сразу в отказ пошли. Даже ополченцы. Для быстрого десантирования он не предназначен. Родной движок слабоват, да ещё и бензинка. Вот и бросили под навесом. А мы с Володей после ранения по базе ползали, как мухи сонные, и забрели на базу МТО. В общем, Лоскутов дал добро на переделку. Что называется, инвалидов к делу пристроил. Я техникой занялся, Вадим оружием. Короче говоря, сделали.БРДМ-2, бронированная разведывательно-дозорная машина, действительно не предназначалась для быстрого десантирования из него бойцов. Но это были семь миллиметров катаной брони, огромные колёса, способные тащить машину по любой грязи, мощная лебёдка и водомёт, позволявший преодолевать реки. Ко всему этому добру прилагались по два дополнительных самолётных колеса, по каждому борту, опускавшихся при необходимости и увеличивающих проходимость машины.– И ведь хорошо сделали, – улыбнулся в ответ Матвей, вылезая из машины.Он действительно по достоинству оценил внесённые в конструкцию машины изменения. Люки механика-водителя и командира машины были заменены на сдвижные, от БМП. Это позволяло покидать машину, не обращая внимания на то, в какую сторону повёрнут ствол пулемёта. В родном исполнении это можно было сделать, только если ствол смотрит прямо по ходу или повёрнут почти на девяносто градусов в сторону.С оружием и боеприпасами тут тоже было всё в порядке. Корпуса пулемётов лоснились от смазки, а запасные стволы были прикреплены к борту машины. Там же стояли короба с патронами и улитки с гранатами. Оружие самих бойцов находилось рядом с их местами, такое же ухоженное и готовое к использованию. Убедившись, что воевать на этой технике действительно можно, Матвей повернулся к новому экипажу и, вздохнув, сказал:– Так, мужики. Я от генерала карт-бланш получил на обеспечение своей команды. Так что думайте, чего нам в супе не хватает. А пока давайте в деревню прокатимся. Там ещё пару бойцов возьмём.– Что за бойцы? Откуда? – быстро спросил стрелок Володя.– Такие же инвалиды, как мы. Из моей бывшей команды прикрытия, – грустно улыбнулся Матвей.– Погоди, это из взвода Миши? Которые живы остались? – вспомнил стрелок.– Вы знакомы? – удивился Матвей.– Пересекались пару раз, – кивнул Володя. – А ту историю с засадой давно уже внесли в пособия по ведению боевых действий против ксеносов. В общем, личности вы теперь широко известные в узких кругах.– Как дураки, которых чуть живьём не взяли, – скривился Матвей.– А вот это только настоящий дурак сказать может, – осадил его Володя.– Это точно, – поддержал друга Вадим. – Никто и понятия не имел, как с ними воевать. Так что этот опыт многим жизни спасти может, если доведётся.– Думаешь, ещё какие-нибудь пришельцы могут объявиться? – удивился Матвей.– Ну, эти же объявились. Столько лет нам твердили, что там, в космосе, больше никого нет. Потом начали говорить, что там кто-то может быть. А потом все эти якобы учёные дружно получили по башке, когда эти твари начали нас просто уничтожать. Сам посмотри, что от страны осталось. От всего населения, дай бог, если треть жива. Службы практически все уничтожены. Военных, и тех остался только тот состав, что во время налётов на выходах или на точках был. И ведь понимали, твари, куда лупить нужно. Все крупные города, все гарнизоны, базы, заводы, всё, что на поверхности о человеческой деятельности напоминало, всё уничтожено, – горячась, ответил Вадим.– Ладно. Поехали за парнями, а потом на склад. Нам даже короткую связь обещали, – усмехнулся Матвей, пытаясь сбить мехвода с больной темы.– Ох, погуляем, – рассмеялся Володя, потирая руки.– Ты, главное, полевую пушку со склада не прихвати, – рассмеялся Вадим, направляясь к штабной палатке.Быстро получив требование, Матвей вернулся к машине и, жестом отправив пса вовнутрь, запрыгнул туда сам. Вадим запустил двигатель, и обновлённый броневик резво покатил в сторону КПП. К деревне они подлетели через пять минут. Отметившись на въезде, они вкатили на центральную улицу, и Вадим, следуя указаниям проводника, подогнал «бардак» к дому, где жили ветераны.Выпрыгнув из машины, Матвей без стука вошёл во двор и, услышав, как его окликнули, обернулся. Бойцы пилили дрова за сараем и, услышав звук мотора подъехавшей машины, бросили своё занятие, на всякий случай, взявшись за оружие. Узнав проводника, оба приготовились к новостям. Услышав, что их снова ставят в строй, оба бойца буквально на глазах ожили. Уже через пятнадцать минут оба были готовы выдвигаться.Усадив их в машину, Матвей по ходу дела принялся пояснять им решение генерала. Внимательно выслушав его, бойцы молча переглянулись и, дружно кивнув, решительно согласились.– В нашем случае выбирать не приходится. А с тобой мы уже работали.– Вот-вот. С твоим зверем мы точно без дела не останемся, – поддержал приятеля второй боец.– Тогда знакомьтесь, – кивнул Матвей, указывая на стрелка и мехвода.– Сергей. Максим, – представились бойцы, присматриваясь к новым напарникам.– Вот ведь инвалидная команда подобралась, – усмехнулся Сергей, узнав экипаж машины.– Да брось ты, – отмахнулся Максим. – Техника есть, обеспечение обещано, даже кинолог свой. Значит, повоюем.– И с кем ты воевать собрался? – иронично спросил Сергей.– Да хоть бы и с той сволочью, что людей в рабов превращает.– Вообще-то этим полиция должна заниматься, – не унимался боец.– Ага, и где она, твоя полиция? Их всех в городах и накрыло. Вместе с МЧС, ФСБ и другими ФСО. А тех, кто остался, днём с огнём не сыщешь. Так что кончай гнусить и давай о деле думать.– О каком деле? – не понял Сергей.– О деле после посещения склада поговорим, – осадил их рвение Матвей.Вскоре «бардак» подкатил к складу, и Матвей, выпустив собаку, выбрался сам. Оглянувшись на команду, он усмехнулся и, азартно подмигнув, негромко сказал:– Вылезайте. Пошли хомяков трясти.Их посещение начальник склада запомнил надолго. Бойцы, дорвавшись до оружия, вели себя, как дети в лавке сладостей. Нутро «бардака» оказалось забито чуть ли не под потолок. Бойцы буквально из глотки у начальника склада вырвали всё, что им казалось нужным. Нашли даже минновзрывные устройства и все причиндалы к ним. От бикфордова шнура до дистанционных взрывателей. Сами бойцы разместились в машине чуть ли не друг у друга на головах.Вернувшись в деревню и перетаскав всё отвоёванное в дом, бойцы расселись у стола, приготовившись выслушать задание. Но когда Матвей рассказал о своей задумке, только удивлённо покачали головами.– Тебе оружия мало? – удивлённо протянул Володя, оглядываясь на штабель ящиков, стоявших в углу.– Там стволы коллекционные. Просто обидно будет, если просто так пропадут. Или того хуже, в дурные руки попадут. Лучше я их генералу отдам, – мрачно отозвался Матвей.– Я думаю, ты прав. Не должно так быть. Человек рисковал, собирал, а мы даже такую память о нём сохранить не сможем, – тихо сказал Сергей.– Верно. Едем, – коротко кивнул Максим.– Хоть какое-то дело, – согласно кивнул Вадим.– Ну, наше мнение в этом деле второстепенно. Вы с ним работали, вам и решать. Если что, я не против, – пожал плечами Володя.– Тогда утром едем на базу. Попробую выяснить в строевой части, где именно была эта деревня.– Не обязательно, – усмехнулся Сергей. – Я однажды был у него.– На карте показать можешь? – быстро спросил Вадим.– Конечно.– Давай, – решительно сказал мехвод, доставая карту.Быстро сориентировавшись, боец уверенно ткнул пальцем в крошечную деревушку, обозначенную на подробной карте точкой с названием. Промерив расстояние, мехвод свернул карту и, убирая её в планшет, сказал:– Сутки дороги в одну сторону.– Сутки туда, сутки обратно, день на месте и ночь на непредвиденные обстоятельства. Итого трое суток, – подытожил Матвей. – Годится. Думаю, Лоскутов не станет возражать. Тем более что мы всё время теперь на связи будем.– Это точно. В машине «Северок» установлен. Три сотни вёрст как из пушки, – кивнул Володя.– Тогда решено. Завтра день на сборы и утряску всех организационных вопросов, а послезавтра, с солнышком, в дорогу, – подвёл итог разговору проводник. – Машина выдержит?– Обижаешь, командир, – усмехнулся Вадим. – Проедем, проберёмся и проплывём, где надо и не надо.– Тогда до завтра, – улыбнулся Матвей, поднимаясь и пожимая руки всем членам команды.* * *Всё вышло, как они и планировали. Дана, услышав, что Матвей уезжает на трое суток, скривилась, но будучи дочерью офицера, возражать не стала, только попросила его быть осторожнее. Выехав с рассветом, группа оказалась у нужного места уже к вечеру. Выйдя из машины, бойцы мрачно огляделись. Некогда глухая деревенька оказалась не просто заброшенной. Теперь, когда людей стало очень мало, все дома развалились, а участки заросли бурьяном.Дом, на который указал Володя, тоже был брошен. Войдя на участок, бойцы осторожно обошли покосившийся сруб и, убедившись, что в доме действительно никого нет, собрались у крыльца. На всякий случай Матвей попросил Роя послушать окрестности. Услышав, что вокруг никого нет, проводник повернулся к группе и, вздохнув, тихо спросил:– Как входить будем?– Там замок, но всё сгнило уже. Можно монтировкой попробовать, – так же тихо предложил Вадим.Окружающая обстановка не располагала к громким разговорам и смеху. Всем приехавшим казалось, что жители деревни незримо присутствуют рядом и наблюдают за ними. Никто из бойцов не сказал этого, но Рой, усевшись рядом со своим человеком, успел поведать проводнику о мыслях команды.– Погоди, – ответил Сергей и, поднявшись на крыльцо, быстро пробежался пальцами по дверному наличнику.В руке у него оказался ключ. Молча показав его сослуживцам, он попытался отпереть навесной замок, но механизм заржавел. Сообразив, что силой тут ничего не добьёшься, Сергей обернулся к мехводу:– У тебя солярки отлить можно?– Сейчас, – кивнул Вадим, направляясь к машине.Достав из бардака пятилитровую канистру, он надел на горловину насадку с коротким шлангом и, вернувшись к двери, щедро полил замок. Через минуту Сергей повторил попытку, и замок, протяжно заскрипев, открылся. Отложив его в сторону, боец толкнул плечом дверь. Дверь разбухла от сырости, но, затрещав, поддалась. Команда вошла в дом. Пройдя через тёмные сени, они оказались в горнице. Доски пола покоробились от сырости, краска облупилась, а в углах огромными кружевами висела паутина.– Ну что, начинаем искать? – повернувшись к бойцам, спросил Матвей.Но Рой, который был не в восторге от всей этой затеи, решил ускорить процесс. Принюхавшись, пёс решительно подошёл к старинному резному шкафу и, царапнув его когтями, коротко сказал:– Здесь.– Нужно убрать шкаф? – спросил проводник, быстро подходя к нему.– Да.– Похоже, оружейка за этим шкафом, – сказал Матвей, осматривая мебель.Как оказалось, покойный Миша был человеком изобретательным. В ножки шкафа, сделанного из сплошного массива, были вделаны шары, а одна его сторона крепилась к стене крепкими, явно коваными петлями. Чтобы скрыть их, по периметру шкафа, вплотную к стене, были прибиты широкие рейки. Но стоило только дёрнуть за них, как обе оказались в руке проводника. С другой стороны оказалось что-то вроде рычага.Матвей потянул его, и шкаф с душераздирающим скрипом повернулся на петлях. За ним оказалась железная дверь. Мрачно хмыкнув, проводник вопросительно покосился на стоящих рядом бойцов.– Что делать будем? – помолчав, спросил Матвей.– Ну не уезжать же, – вздохнул мехвод и, порывшись в своей мародёрке, достал набор инструментов. – Самоделка, но всё лучше, чем ничего, – проворчал он, светя фонариком в замочную скважину.– Может, солярки плеснуть? – спросил Володя.– Пушку свою соляркой полируй, – отмахнулся Вадим. – Тут замок из нержавейки. Сейчас, – добавил он, втыкая в скважину какой-то крючок.Он ковырялся минут пятнадцать. Максим уже предложил принести из машины пару брикетов пластида, чтобы решить вопрос кардинально, но вдруг замок щёлкнул, и дверь, чуть скрипнув, открылась.– Вот так вот, – весело усмехнулся Вадим, аккуратно складывая инструменты. – Не везде динамит нужен. Иногда достаточно просто головой воспользоваться.– Договорились. В следующий раз будем твоей головой двери вышибать, – усмехнулся в ответ Максим.Бойцы рассмеялись. Фонари были у всех. Спустившись в подвал и осветив помещение, бойцы дружно присвистнули. Это было настоящее царство оружия. Здесь было всё: пистолеты, винтовки, автоматы, нашлись также охотничьи ружья начала прошлого века. Но королевой этого бала было турецкое кремневое ружьё. Шестигранный сверлёный ствол из дамасской стали отливал синевой. Цевьё и ложе были украшены затейливой резьбой и инкрустированы настоящим серебром, а ударно-спусковой механизм золотой насечкой.Это было не оружие, а настоящее произведение искусства. Откуда у капитана спецназа мог взяться такой раритет, Матвей даже не пытался угадать. Но выпустить его из рук проводник просто не мог. Из машины принесли ружейные ящики и начали погрузку. Ко всему оружию нашлись и боеприпасы. Укладывая стволы в ящики, Матвей только удивлённо качал головой.Миша оказался настоящим фанатиком оружия. В отдельный ящик пришлось сложить и пособия по уходу за всеми имеющимися стволами. Туда же уложили и приспособления для разборки и чистки. Погрузив оружие в броневик, бойцы ещё раз осмотрели все углы и, аккуратно закрыв за собой дверь и вернув шкаф на место, собрались у машины. Уже стемнело, и пускаться в обратную дорогу было глупо.– Где заночуем? – спросил Вадим, оглядываясь вокруг.– Думаю, в доме и останемся, – подумав, ответил Матвей. – Не стоит остальные избы тревожить. А здесь вроде как по старой памяти в гости зашли.– Вы, как хотите, а я в машине заночую, – кивнул мехвод.– Да кто её здесь тронет? – удивился Матвей. – Там же и места толком нет.– Это для тебя нет. А у меня всё продумано, – хитро усмехнулся Вадим. – Забирайте своё барахло и ужинать будем. А потом отбой.– Как хочешь, – пожал плечами проводник, доставая из машины свой РД.Быстро перекусив консервами и запив их вскипячённым на таблетке сухого спирта чаем, бойцы раскатали на полу спальные мешки. Через два часа после окончания погрузки вся команда спокойно спала. Выставлять «фишку» не стали. В любом случае Рой учует любого врага задолго до его появления в деревне. Так и случилось.Около четырёх часов утра пёс ткнул холодным носом Матвея в щёку и, лизнув в нос, сказал:– Матвей, вставай. Сюда идут.– Кто? Откуда? – разом проснувшись, спросил проводник.– Враги. Жидкие. Услышали ваши мысли и хотят убить. Им нужны еда и оружие. Их оружие почти не работает. Еда закончилась. Им нужен протеин, – по слогам произнёс Рой незнакомое слово.– Понял. Спасибо, приятель. Их много?– Я слышал много голосов.Матвей пытался обучить его счёту, но дальше пяти дело не пошло. И вот теперь, в самый ответственный момент, пёс не мог ответить на нужный вопрос.– Считай их по пять голов, – быстро сориентировался Матвей.– Четыре раза по пять и один раз три, – помолчав, ответил Рой.– Мужики, подъём. У нас гости, – громко скомандовал Матвей, вскакивая на ноги и быстро скатывая спальник.– Кто? Где? – посыпались вопросы со всех сторон.Опытные бойцы просыпались сразу, без всяких потягиваний и попыток отмахнуться от команды. Быстро посвятив их в подробности, Матвей кинулся к двери, чтобы предупредить мехвода, но был резко остановлен Роем. Пёс, недолго думая, ухватил его зубами за штанину, одновременно сообщив:– Не ходи, они уже в деревне. Видят машину.– Так, похоже, у нас проблемы. Ксеносы уже на центральной улице, – бросая РД и перехватывая автомат, сказал Матвей.– Нужно Вадиму сообщить, – сказал Володя, выхватывая рацию. – Чёрт! И я здесь застрял.– Скажи, пусть откроет кормовой люк, мы прикроем, – сказал Сергей, бросаясь к окну.– Рой, останься, – скомандовал Матвей, приоткрывая дверь и выскакивая в сени.Но пёс успел проскользнуть следом за ним. Упав на живот, проводник выполз на крыльцо и, погладив пса, тихо проворчал:– Ну что, неслух, повоюем?– Да, они в конце улицы. У белого дома, – быстро сориентировал его Рой.Люк «бардака» тихо лязгнул, приоткрывшись. Из дома выполз Володя и, даже не пытаясь подняться, ловко пополз к машине. Ужом скользнув на улицу, он буквально втянулся в машину, и люк закрылся. Спустя минуту стволы пулемётов чуть шевельнулись.– Порядок, – тихо усмехнулся Матвей, прикладываясь к автомату.– Беркут, на связь. Я их вижу, – раздалось в наушнике гарнитуры, которую проводник успел надеть, прицепив рацию за левое плечо.– Сколько голов? – тихо спросил Матвей.– Наблюдаю четверых.– Значит, ещё девятнадцать где-то болтается. Гаси этих и крути башней. Я без оптики их не вижу.– Три за этим домом, – сказал Рой, тихо рыкнув.– Серый, Макс, за нашим домом трое, – продублировал Матвей.– Принял, – дружно ответили бойцы.Свои позывные они, недолго думая, взяли производными от собственных имён. Числовые обозначения после гибели взвода потеряли свой смысл. Ствол КПВТ ещё чуть шевельнулся, и короткая, в три патрона, очередь из ПКТ разорвала утреннюю тишину. Похоже, Володя решил не тратить на ксеносов крупнокалиберные заряды. Пули калибра 7,62 для пришельцев было вполне достаточно.С другого конца улицы раздался знакомый мерзкий свист, и Матвей чуть приподнялся, пытаясь высмотреть хоть одного пришельца. В перила крыльца ударил лучевой заряд, и проводник едва успел прикрыть лицо от летящих, словно шрапнель, щепок. Но вспышку перед выстрелом Матвей заметить успел. Привычно переведя ствол автомата в нужную сторону, он плавно нажал на спуск.В ответ снова мелькнула вспышка, но Матвей успел откатиться в сторону, заодно отпихнув пса. Вторая очередь проводника пришлась в цель. Снова прозвучал свист, и огонь прекратился. Тем временем Володя развернул башню броневика, и КПВТ пролаял очередью в четыре патрона. Угол дома, куда пришёлся выстрел, разлетелся щепками. Похоже, ксеносы пытались перенимать тактику людей, прячась за строениями и в складках местности.Но для пуль из тяжёлого пулемёта бревенчатые стены домов препятствием не были. Именно этим преимуществом и принялся пользоваться Володя, виртуозно выгоняя леобов из-за укрытий при помощи КПВТ на открытые пространства и добивая из ПКТ. Слушая эту музыку боя, Матвей только удивлённо хмыкал. То, как Володя управлялся сразу с двумя пулемётами, не могло не вызывать восхищения. Это действительно было мастерство профессионала.Рой, переползший поближе к проводнику, ткнул его носом в бок и, дождавшись, когда Матвей оглянется, сказал:– Они хотят убежать. Осталось только пять. Бегут от края деревни к ручью.– Внимание всем. Ксеносы отходят. Пять особей уходят к ручью.– Здесь Мазута. Далеко не уйдут, – отозвался Вадим, и БРДМ взревел двигателем.– Здесь Рыжий. Догоним и добьём, – добавил Володя.– Принял, конец связи, – ответил Матвей, оглядываясь на пса. – Рой, ты уверен, что их осталось только пять?– Да. Два раненых там, – ответил пёс, поворачиваясь в нужную сторону. – Остальные умерли.– Серый, Макс, сбор на крыльце. Проводим зачистку, – скомандовал Матвей, медленно поднимаясь на ноги и не опуская автомат.Оба бойца выскочили на крыльцо, едва он успел выпрямиться.– Рой, веди к раненым. Сам вперёд не лезь. Иди рядом, – скомандовал проводник, сбегая во двор.Тройка, привычно прикрывая друг друга, двинулась в указанную сторону. Рой, отлично умевший выполнять команды в бою, держался рядом с проводником, то и дело подправляя направление, в котором нужно было двигаться. Начало светать, и Матвей, выглянув за угол дома, сумел разглядеть аморфную фигуру, скорчившуюся в кустах. Зло усмехнувшись, проводник нажал на спуск, и две пули внесли необходимую правку.Стоявший в двух шагах от него Макс чуть присел на широко расставленных ногах и, поведя стволом, выстрелил. Раненые закончились, но бойцы педантично обошли и пересчитали все туши, расплывавшиеся грязными лужами. С другого конца деревни послышался знакомый свист, и броневик вкатился на улицу. Машина остановилась рядом с тройкой, и из открывшихся люков высунулись головы, на лицах которых блуждали азартные улыбки.– Порядок, командир. Ни один не ушёл, – весело доложил Вадим, демонстрируя Матвею большой палец.– Отлично. Тогда собираем манатки и валим домой, – рассмеялся в ответ проводник. – Люки все откройте, пусть машина проветрится.– Сделаем, – кивнул Володя.Оставив их заниматься машиной, тройка вернулась в дом, и бойцы, быстро собрав брошенные вещи, отправились к броневику. Через пять минут погрузка была закончена, и «бардак», лихо развернувшись, понёсся в сторону базы. Уже в сумерках броневик пересёк КПП и с ходу направился к штабной палатке. Отлично зная, что Лоскутов ночует тут же, в соседней палатке, Матвей решил сразу доложить о результатах поездки. А заодно узнать, где сейчас Дана.Рой, выпрыгнув из машины, остановился на пороге палатки и, встряхнувшись, старательно, от души потянулся, с повизгиванием зевая. Глянув на него, Матвей чуть улыбнулся и, потрепав пса по загривку, сказал:– Ну, хоть ты в дороге отоспался.– Скучно, – коротко ответил Рой.– Скучно? – удивился Матвей. – Да мы целую банду врагов уничтожили, а тебе скучно?– Это уже было. А теперь опять будет скучно, – ответил Рой и, фыркнув, решительно вошёл в палатку.Его появление заметили сразу. Лоскутов, увидев знакомую морду, с улыбкой покачал головой и, захлопнув папку с документами, поднялся, протягивая входящему проводнику руку:– Как скатались?– Отлично. Всё забрали, а заодно и два десятка пришельцев добили, – скромно усмехнулся Матвей.– Вот за что я тебя люблю, Беркутов, что ни дня без приключений не проводишь. Куда ни отправь, везде проблем на свою голову нароешь, – покачал головой генерал.– На здоровье. Это не мы такие, это жизнь такая, – не остался в долгу Матвей. – Дана здесь или в деревне?– На дежурстве. Сейчас позвоню. Но сначала давай подробности, – потребовал Лоскутов.– А может, сначала кофе? – прищурился Матвей, и генерал, посмотрев на выжидательно глядящего на него пса, расхохотался.– У вас даже рожи одинаково умильные, – выдавил он сквозь смех, снимая телефонную трубку.* * *Подготовка к большой экспансии шла полным ходом. Объявленный набор добровольцев взбудоражил всю страну. Очень скоро вся эта затея обросла слухами и домыслами, за которыми забылись и голод, и попытки отделения, и другие недовольства правительством. Основная масса молодых, боеспособных мужчин тут же принялась наниматься в армию, забыв обо всех проблемах.С призывных пунктов их направляли в спешно организованные учебные центры, где из бестолковой толпы опытные сержанты должны были сделать хоть какое-то подобие солдат. Уже через три недели все эти мечтавшие о красивой форме и хорошем жалованье болваны готовы были убить ради куска хлеба и пары часов крепкого, беспробудного сна. Сержанты знали своё дело.Не имея возможности организовывать полномасштабные учения, офицеры штаба требовали от них сделать из новобранцев настоящих марионеток, исполняющих команды без раздумий и промедлений. Понимая, что это будущее пушечное мясо, сержанты не стеснялись в средствах. В ход шло всё, от бешеного ора до открытого мордобоя. При этом любого, осмелившегося возразить или хоть как-то дать сдачи, могли пристрелить прямо на месте.Впрочем, любая попытка отказаться от исполнения подписанного контракта заканчивалась точно так же. Командование решило вообще оградить новобранцев от любых контактов с внешним миром. Были запрещены любые попытки связаться с друзьями, знакомыми, родственниками, отменены увольнения, выходные и праздничные дни. Атмосфера закрытости и тайны порождала ещё больше слухов и кривотолков, но это было на руку командованию. Чем больше разговоров, тем проще спрятать среди лжи правду.А правда была такова, что всем этим людям, решившимся влезть в эту авантюру, была уготована только одна роль. Умереть во имя высших интересов правящей элиты, освободив место тем, кто пойдёт по проторенному ими пути. Высшей расе. Касте белых, чьё предназначение свыше править и повелевать. Регулярные войска, пережившие нападение, были собраны в закрытых гарнизонах, проводя время в подготовке материальной части и переформировании.Эти солдаты были обеспечены если не по первому разряду, то уж на порядок лучше новобранцев. Ведь они были тем самым щитом, которому предстояло не просто завоевать, а удержать завоёванное. Именно поэтому на эти базы свозили лучшее оружие, снаряжение и технику. Всё остальное направлялось в колониальные батальоны. Именно так было решено назвать набранные части. И именно после инспектирования такой части лорд Брекхем прямиком направился в дом к адмиралу.Хозяин принял его в своём кабинете, всё в том же кресле. С дежурной улыбкой поздоровавшись с адмиралом, лорд Брекхем уселся в предложенное кресло и, отказавшись от кофе, сказал:– Адмирал, вы уверены, что такая изоляция новобранцев необходима. Это может довести обстановку в учебных центрах до кипения, а там и до бунта недалеко.– Бунта не будет, – чуть усмехнувшись, ответил адмирал. – Мои люди знают, что делают. А изоляция нужна. Поймите, сейчас мы объявляем о наборе в армию, говоря, что собираемся организовать поход на материк, где сможем собрать и перевести на остров то, что нам нужно. Новобранцы готовы воевать с грязными аборигенами, отбирая у них нужные вещи, но они совсем не готовы умирать ради наших целей. А известие о том, что мы планируем не просто поход, а настоящую войну, вызовет всплеск дезертирства. А главное, ни в коем случае им нельзя сообщать, с кем именно мы собираемся воевать.– Вы опять о военной мощи русских? – скривился сэр Чарльз.– Скорее, об их умении стоять до конца. Я потому и предложил организовывать колониальные батальоны по расовому и этническому признаку, что знаю, как поведут себя эти так называемые бойцы. Всё это трусливый сброд, не более. Все эти индийцы, пакистанцы, китайцы, турки никогда не умели толком воевать. К тому же они слишком привыкли пользоваться своими правами, чтобы идти на сознательный риск ради наших целей.– Ну, со всем этим я мог бы поспорить, но не стану, – вздохнул сэр Чарльз. – Меня волнует только выполнение наших планов.– Они будут выполнены, – уверенно кивнул адмирал.– Тогда, может быть, стоит хотя бы снизить нагрузки? – подумав, спросил лорд Брекхем. – Новобранцы уже еле ноги переставляют от усталости.– Ничего. Пусть привыкают. В России им предстоят ещё большие нагрузки, – отмахнулся адмирал. – Не забывайте, что большую часть пути, во время прорыва, им придётся проделать пешком. Особенно в Кавказских горах.– Похоже, вы действительно уверены в своём плане.– Абсолютно. Этот план хорош именно тем, что он прост и исполним. А значит, конечный результат будет зависеть только от самих исполнителей.– Таким образом, вы решили снять с себя всякую ответственность, – мрачно кивнул лорд Брекхем.– Знаете, если бы я предложил растянуть все наши войска вдоль северной границы страны, а потом, наступая, медленно продвигаться на юг, это был бы глупый, неисполнимый план. Но вы всё равно приняли бы его, потому что я нашёл бы нужные аргументы, чтобы убедить вас. И его неисполнение всё равно легло бы на плечи исполнителей. А мой план хорош именно тем, что он исполним. Так о какой тогда ответственности может идти речь?– Вы правы, – помолчав, кивнул сэр Чарльз. – Я несколько дней изучал карты континента. Вы нашли самый простой и действенный способ колонизации страны.– Разделяй и властвуй, – пожал плечами адмирал. – Это всё?– Нет. Что вы собираетесь делать с обучением новобранцев стрелковой подготовке?– Этот вопрос уже решён. На складах отобрали самые старые патроны, которые давно уже пора отправлять на утилизацию. С их помощью наши колониальные батальоны и будут учиться стрелять.– А проблемы осечек и отказов оружия вас не волнуют?– Сэр Чарльз, вам не кажется, что вы вмешиваетесь не в своё дело? – иронично спросил адмирал. – Вам нужны достаточно подготовленные солдаты? Вы их получите. Лучше подумайте, как много гражданских судов вы сможете отправить в переход через Гибралтар. Как я уже предупреждал вас ранее, у адмиралтейства нет достаточного количества боевых кораблей для перевозки такого количества десанта и техники.– У нас есть некоторые мысли по этому поводу. Нужные распоряжения уже отданы.– Хорошо. Это не моя епархия, и я не стану задавать вам ненужных вопросов. Моё дело разработать план и подготовить новобранцев. Дальше решать вам.– Но вы ещё не назначили командующего.– Потребуется не только командующий армией вторжения, но и командиры групп. Я обдумал кандидатуры. Всех троих. На следующем совещании я представлю вам этих офицеров.– Надеюсь, все они потомки истинных британцев?– Не сомневайтесь. Их фамилии известны с давних времён, – усмехнулся адмирал.– Прекрасно, – с довольным видом кивнул лорд Брекхем. – Давно пора навести порядок в расовой иерархии. Надоело слушать весь этот бред про равенство и равноправие.– Вы ярый сторонник расовой сегрегации? – спросил адмирал.– А разве вам не надоело слушать всю эту чушь? Только не говорите мне, что среди цветных есть много талантливых офицеров. Есть хорошо образованные. С этим я соглашусь. Но по-настоящему талантливых, нет и быть не может. Все эти дикари не более чем слегка одомашненные животные.– Однако вы не слишком их любите, – не удержался адмирал.– Люблю?! Да я их презираю. И всю жизнь презирал. Есть расы, созданные править, и есть расы, созданные подчиняться. Третьего не дано. А все эти рассуждения о равенстве и братстве не более чем выгодная демагогия.– Тогда что мешает вам воспользоваться ситуацией и попросту восстановить статус-кво? Организуйте резервации, загоните в них всех цветных и начните повелевать, как того и хотите, – пожал плечами адмирал.– Не всё сразу, – усмехнулся в ответ лорд Брекхем. – Как только большая часть способных носить оружие цветных окажется в море, настанет вторая фаза нашей операции.– А почему я узнаю о ней только сейчас? – возмутился адмирал.– Потому что мы не были уверены в том, что вы согласитесь возглавить первую часть операции.– Я и не возглавляю её, – развёл руками адмирал.– Верно. Но приняв участие в разработке плана и предоставив нам ресурсы адмиралтейства, вы тем самым доказали свою лояльность. А это главное. Жаль, конечно, что ваше состояние здоровья не позволяет вам участвовать в деле лично, но теперь это не важно. Главное, что вы с нами.– В этом можете не сомневаться, – помолчав, кивнул адмирал. – Но я хотел бы знать, как вы собираетесь действовать. Чтобы некоторые события не оказались для меня и моего ведомства неожиданностью.– Всё просто. Как только наши корабли выйдут в море, оставшиеся на острове войска получат приказ собрать всех оставшихся цветных в специально отведённых для них местах. Резервации уже готовы. Для этого будут использованы все освободившиеся тюрьмы. Огороженная территория, готовые решётки и камеры. Далее фильтрация и направление всех готовых трудиться на работу.– А разве они сейчас отказываются работать? – не удержался от сарказма адмирал.– Сейчас они смеют требовать оплаты, социального пакета, медицинской страховки, а после наведения порядка будут работать за еду. Или отправятся на удобрения, – жёстко отрезал лорд Брекхем.– Собираетесь вернуть рабовладение?– А почему бы и нет? – пожал плечами сэр Чарльз. – Работорговля была, есть и будет. В десятках стран людей продавали и покупали, несмотря на все декларации и законы. Вспомните, на Ближнем Востоке белая девка, владеющая несколькими языками, ценилась чуть ли не по собственному весу в золоте. Так что нам мешает вернуть всё на свои места? Почему они могут игнорировать наши законы, а мы должны соблюдать их права?– Ну, во всём этом даже наблюдается какая-то логика, – с лёгкой усмешкой признал адмирал.– А на кой чёрт вам логика? – возмутился лорд Брекхем. – Я знаю, что наши предки были правы, что место всех цветных в резервациях. Всё остальное не важно.– Допустим. Но вы собираетесь использовать для этой операции войска. А почему не остатки полиции? Уж им-то лучше знать, как обращаться с тюремным оборудованием.– В полиции слишком много цветных. И ещё, они слишком привыкли исполнять букву закона. Старого закона. А мы введём новые законы, которые будут отвечать требованиям истинных британцев, а не всего этого понаехавшего сброда. Это наша страна и наша земля. А значит, и законы здесь будут такие, как нужно нам.– Не стоит так горячиться, сэр Чарльз. Ведь с вами никто не спорит, – с едва заметной ленцой отозвался адмирал. – Раз вы собираетесь использовать армию, значит, вам потребуется ещё один офицер, на которого вы сможете положиться. Я прав?– Безусловно, – успокаиваясь, кивнул лорд Брекхем.– И какие именно войска вы собираетесь привлечь для этой операции?– Думаю, это будут десантники.– Вот как? И откуда же вы их возьмёте в таком количестве? Не забывайте, лорд Брекхем, что после нападения пришельцев от большинства наших войск остались одни воспоминания. Выжил каждый четвёртый из десятка. А десантники были брошены на зачистку территории от вторжения. Так что их слишком мало для подобной операции.– Допустим, – подумав, кивнул сэр Чарльз. – Что вы предлагаете?– Использовать резерв прикрытия. Мы проведём ротацию кадров и оставим в стране только тех, кто будет отвечать нужным требованиям. Все остальные будут отправлены вторым эшелоном на материк, как резерв. Эти парни умеют воевать, хотя они и цветные, – иронично усмехнулся адмирал.– Вы сказали вторым эшелоном, – медленно повторил лорд Брекхем. – Значит, нам потребуются ещё корабли?– Нет. Войска будут отправлены одним заходом. На перемещение туда-сюда у нас не хватит топлива и времени. Просто колониальные батальоны пойдут первым эшелоном. А профессионалы станут резервом. Думаю, ваши новые наёмники обрадуются такому раскладу. Ведь они будут первыми во всех захваченных поселениях, а значит, лучшая часть добычи будет принадлежать им. Лучшие вещи, лучшая еда, лучшие женщины.– Если они доживут до этого момента, – рассмеялся лорд Брекхем.– Если доживут, – кивнул адмирал. – И кстати, что вы собираетесь делать с теми из них, кто действительно доживёт? После организации резерваций их уже нельзя будет возвращать в страну. Если, конечно, вы не собираетесь устроить очередную гражданскую войну.– Никто и не собирался возвращать их, – отмахнулся сэр Чарльз. – Все выжившие будут переведены на охрану значимых объектов, что означает их постоянную занятость. К тому же все эти отбросы с большим удовольствием примутся дрессировать местное население. Ведь, как это ни прискорбно, русские тоже белые. А цветным только дай шанс унизить белого.– Странная у вас получается пирамида. Белые аборигены, подчиняющиеся цветным надсмотрщикам, которые, в свою очередь, являются рабами других белых. Вам не кажется, что всё это слишком сложно?– Ничего сложного. Те белые просто аборигены, которых нужно держать в узде. А для этого лучше всего подходят цветные дикари.– А вы не слишком торопитесь? Русские умеют воевать и способны перемолоть не только ваши колониальные батальоны, но и элитные части.– Господи, адмирал! Опять вы со своим пессимизмом, – возмущённо всплеснул руками лорд Брекхем.– Это не пессимизм, сэр Чарльз. Это знания и опыт. Не стоит забывать, что резервов у нас почти нет. А цветные, как вы сами сказали, воевать не умеют. Это значит, что получив серьёзный отпор, всё это стадо кинется обратно и может смять наши же порядки.– Адмирал, я уже понял, что вы ничего не говорите просто так, – вздохнул лорд Брекхем. – Ваше предложение?– Во Вторую мировую войну красные применили очень занимательный приём. Отправляя в бой штрафные батальоны, они ставили за ними пулемётный заслон. И любой повернувший назад уничтожался. Это называлось заградительные отряды. И именно этот опыт я предлагаю применить в условиях будущей экспансии.– Вы хорошо знаете историю, – задумчиво ответил сэр Чарльз.– Спасибо. Ну, в этом нет ничего нового. Такие же отряды использовали и немцы в той же войне. Более того, установив на ключевой позиции пулемёт, они приковывали солдата к оружию цепями, вынуждая его таким образом стоять до последнего.– Вы и этот опыт собираетесь применить?– Нет. Это так, короткая историческая справка, – усмехнулся адмирал.– Что ж, я рад, что мы с вами понимаем друг друга. И держите меня в курсе дела, если вас не затруднит.– Не сомневайтесь, – кивнул адмирал, даже не делая попытки встать.* * *Спустя три недели после поездки за коллекцией от генерала последовал неожиданный вызов. Коротавшие время на стрельбище Матвей и Рой, услышав слова посыльного, недоумённо переглянулись. Вызывали только из двоих, а это обычно означало или очередной разнос, или особо каверзную задачу. Разносить их вроде бы было не за что, а вот задачку генерал вполне мог подкинуть.Именно с этим настроением они и вошли в штабную палатку. Вопросительно посмотрев на адъютанта, Матвей только молча выгнул бровь. В ответ пожилой прапорщик только покачал в воздухе ладонью в горизонтальной плоскости, что означало, что он и сам толком не в курсе. Иронично хмыкнув, Матвей вошёл в отсек, где располагался кабинет.Кроме генерала, в кабинете находилось ещё двое. Мужчина и женщина. Оба молодые, по-спортивному подтянутые, в хорошо подогнанном камуфляже. С первого взгляда становилось понятно, что оба они имеют непосредственное отношение к армии. Увидев проводника, Лоскутов чуть скривился и, поднявшись, проворчал:– Вы через Москву сюда добирались?– Со стрельбища пешком шли, – коротко ответил Матвей.– А чего пешком? – не понял генерал.– Так посыльный на мотоцикле был. Я-то сяду, а его куда девать? Следом на своих четырёх? Так не бывает. Мы напарники. К тому же он после такой пробежки вашему посыльному ноги вместе с колёсами бы поотгрызал. И я бы не уследил.– Ладно. Пришли всё-таки, – крякнул Лоскутов, услышав про возможную реакцию Роя. – А теперь слушай меня внимательно. А главное, не вздумай за оружие хвататься. Это команда наших учёных. Повторяю. Наших. Так что спрятали клыки и внимательно выслушали всё, что они скажут. Оба, – добавил генерал, покосившись на Роя.– Ладно, – мрачно посмотрев на молодых людей, прошипел Матвей.Удивлённо переглянувшись, учёные дружно шагнули вперёд, и мужчина, откашлявшись, сказал:– Нам было поручено тщательно изучить все привезённые из бункера, куда вас увезли против воли, материалы. Как выяснилось, добытый препарат, является фиксатором роста генноизменённого организма. Судя по документам, во всех пробирках находится именно он. Но, для чистоты эксперимента, нам требуется кровь. Ваша, а главное, вашей собаки.– Для чистоты эксперимента? – зловеще прошипел Матвей, сжимая кулаки.– Матвей, прекрати. Люди вам помочь пытаются, – попытался осадить проводника генерал.Но на того уже накатило. Как ни странно, но помог Лоскутову пёс. Внимательно наблюдавший за учёными кобель поднялся и, подойдя к проводнику, ткнулся носом ему в ладонь. Сжатый до побелевших костяшек кулак Матвея автоматически разжался, когда его коснулся холодный собачий нос. Лизнув своего человека в ладонь, Рой коснулся его сознания и тихо сказал:– Это правда. Они хотят помочь.– Ты готов позволить им колоть себя иглой? – растерялся Матвей.– Да. Нам это нужно, – ответил пёс, снова лизнув ему пальцы.– Хорошо. Раз ты так думаешь, я не стану драться, – согласился Матвей, погладив пса. – Мы готовы сдать кровь. Но шприцы и иглы должны быть в упаковке, стерильными.– Конечно, – быстро согласилась женщина, доставая из-за генеральского стола кофр.– Он ещё и условия ставит, – тихо возмутился Лоскутов, незаметно с облегчением переведя дух.– Скажите спасибо, что не стреляю, – огрызнулся Матвей.Не ожидавшая такого ответа женщина удивлённо округлила глаза, настороженно поглядывая на генерала. Заметив её реакцию, Лоскутов только рукой махнул.– Не обращайте внимания. Этот псих мне уже третий год нервы мотает. Но приходится терпеть, потому что пользы от них намного больше, чем вреда.Удивлённо покачав головой, женщина достала из кофра упаковки со шприцами и, демонстративно достав один, повернулась к проводнику:– Кто первый?– Я, – ответил Матвей, закатывая рукав.Быстро взяв у него кровь, женщина достала второй шприц и, повернувшись к Рою, сказала:– А вот как с тобой быть? Ты ведь без намордника и цапнуть можешь.– Не цапнет, – буркнул проводник, опускаясь на колени.Рой тут же улёгся рядом с ним, старательно вытянув вперёд обе передние лапы.– Ладно, рискну, – бледно улыбнувшись, проворчала женщина, следуя их примеру.Матвей настороженно следил за каждым её движением, не выпуская из поля зрения и мужчину. При этом он левой рукой поглаживал по шее собаку, а правая незаметно легла на рукоять пистолета. У Роя она взяла крови ровно в два раза больше, чем у него. Когда всё закончилось, Матвей быстро поднялся и, отступив в сторону, раскатал рукав. Рой, пружинисто вскочив следом за ним, подошёл к каждому из учёных и, старательно обнюхав, вернулся к проводнику.– Чего это он? – удивлённо спросил мужчина.– Запоминает. Теперь, если потребуется, он вас из тысячи узнает, – негромко ответил Матвей, не спуская с них глаз.– Что ж, мы закончили, – сказала женщина, закрывая кофр. – О результатах доложим сразу после проведения всех тестов.– Добро. Свободны, – кивнул генерал.Учёные вышли, а Лоскутов, повернувшись к проводнику, решительно сказал:– Ты действительно псих, Беркутов. Ну, нельзя же так реагировать на всех подряд.– А я не на всех. Я только на учёных, – жёстко усмехнулся Матвей.– Сказал же, это наши люди, – устало вздохнул генерал.– Ага, только их цели и ваши это две большие разницы.– Да иди ты, – отмахнулся Лоскутов. – Кофе будешь?– Оба будем, – кивнул Матвей, без спросу усаживаясь на стул.– Ну, вы окончательно обнаглели, – делано возмутился генерал. – Уже все мои запасы прикончили.– Так пните подводников, пусть в Бразилию смотаются, – с улыбкой развёл руками Матвей.– Нахал. Только благодаря им и балуемся, – рассмеялся Лоскутов.Адъютант принёс кофе, и генерал, пригубив напиток, спросил:– Чем планируешь заниматься?– Понятия не имею. Откровенно говоря, я вообще не понимаю, что тут делаю. Наше дело, преступников или нарушителей границ ловить, раз уж пришельцы кончаются, а мы на базе сидим, – мрачно отозвался Матвей.– На базе вы сидите потому, что твой пёс способен уловить любую неправильную мысль. А такие мысли у некоторых моих посетителей мелькают регулярно. Значит, вы будете сидеть здесь, в моём личном, оперативном резерве. Думаешь, я команду и машину к тебе просто так пристегнул?– Что-то наклёвывается? – насторожился проводник.– Хрен его знает. Пока всё мутно, – нехотя проворчал Лоскутов. – Вроде за кордоном какие-то странные телодвижения начались. Да ещё и недобитки из ксеносов активизировались. В общем, черт-те что и сбоку бантик.– Голый мужчина в профиль, – задумчиво проворчал Матвей. – Ну, с недобитками всё понятно.– Что тебе понятно? – сварливо спросил Лоскутов.– Привыкли опираться на технику. А подвоза свежих батареек не предвидится, вот они и начали к жилью выходить. К тому же жрать им тоже что-то нужно, вот и лезут.– А что по поводу закордонных дел скажешь? – помолчав, неожиданно спросил генерал.– А тут-то что я могу сказать? – изумился Матвей. – Я и понятия не имею, что там происходит.– А если мозг включить? – продолжал настаивать Лоскутов.– Не понимаю, – окончательно растерялся Матвей.– А не пытайся ничего понять. Просто включи фантазию, логику и размышляй вслух. А я послушаю, – загадочно ответил генерал.– Ну и задачки у вас, барин, – проворчал Матвей, пытаясь вспомнить всё, что когда-либо где-то слышал о ситуации за границей.– И всё-таки.– Ладно. Попробуем. Если исходить из того, что я знаю о пришельцах, их тактике и жизни за границей, то там полный хаос. Плотность населения там всегда была высокая, жили чуть ли не друг у друга на головах. Значит, если выжившие сумели, наконец, похоронить своих погибших и попытались оглядеться, то результат этого действа их не обрадовал. Страны в развалинах, инфраструктуры нет, жить негде, жрать нечего, с топливом, газом, углём и другими ресурсами проблемы. В общем, полный швах.Потом какая-то умная голова вспомнила, что всё это есть на востоке, и решила организовать большой поход за всеми этими вкусностями. Что называется, у нас нету, а у вас много, значит, надо делиться. Как в той хохме, господь велел делиться, сказала амёба и разделилась пополам. В общем, если я ничего не перепутал и ваши данные верны, то мы в очередной раз оказались на пороге грандиозного шухера. А в центре что думают?– Так и думают, – кивнул Лоскутов с одобрительной усмешкой. – Умеешь ведь, когда хочешь.– Что? Неужели угадал? – удивился Матвей.– Не в бровь, а в глаз. Всё так и обстоит. Они там уже до самой настоящей работорговли дошли. Регулярно пытаются через границы прорваться, но наши их быстро в чувство приводят. При помощи пулемётов. Самая большая ценность – еда. Фермеры свои поля и загоны при помощи наёмников защищают. Правительств почти нет. Полиции, армий тоже. В общем, анархия полная. И кто-то действительно очень хочет до всех наших вкусностей добраться. Пока непонятно только одно. Как они собираются действовать?– Ну, это смотря, кто, – проворчал Матвей, прихлёбывая кофе. – Если боши или голландцы или тому подобные французы, то пойдут по суше, а если наглы или скандинавы, то эти по морю попрут.– Почему? – быстро спросил генерал.– Больше пространства для манёвра. И тех и других на суше легко остановить можно, если прямиком через границы пойдут. Да и привычны они к морю. Суда есть. Моряков хватает. Почему бы и нет? Только с оружием проблемы.– Нет у них проблем с оружием. Теперь его у всех хватает, – скривился генерал.– Зато топлива для кораблей нет. В общем, всё это гадание на кофейной гуще, а не аналитика. Откровенно говоря, я вообще не понимаю, зачем вам весь этот бред.– Это, Матвей Иванович, не бред. Это совсем даже не бред, – задумчиво отозвался Лоскутов. – А если предположить, что они нашли нужное количество топлива? Как, на твой взгляд, они действовать будут?– Ну, если уж совсем в паранойю впадать, то самый простой вариант это отсечь всю европейскую часть страны и постепенно продвигаться на восток. На первое время, для полного захвата страны, здесь можно найти всё. На Кавказе – топливо и продукты, в средней полосе – хлеб и животноводство. Люди-то работают, жизнь налаживают. Я ещё про уголь забыл. В общем, где-то так.– А почему не от северных границ на юг? Север-то мы не так крепко охраняем.– Граница слишком растянута. Народу может не хватить. В этом случае мы легко можем рассечь их фронт и раздавить противника по частям.– Да ты прям как штабной тактик, – рассмеялся Лоскутов.– Хватит издеваться. Сам понимаю, что полный бред несу, – обиделся Матвей. – И вообще, пока не объясните, зачем я тут распинаюсь, ничего больше не скажу.– Не злись. Просто мне нужно было услышать всё это от кого-то со стороны, – улыбнулся генерал, задумчиво постукивая пальцами по столешнице. – Информации у меня самого мало. Наши ребята в том аду чудом выжили. А то, что мы их вообще нашли, это уже из области фантастики.– А подлодки вы и правда в Америку гоняете? – осторожно поинтересовался Матвей.– А что делать? По-другому информацию о состоянии дел на тех континентах не получить. Янкерсы из собственной страны ядерный полигон устроили, так что переселять туда кого-то это билет в один конец. В Южной Америке тоже полный беспредел. Всякие выжившие бароны и картели бал правят. Пальба стоит такая, что не на всяком нашем полигоне услышишь. Но там, по крайней мере, нашим парням попроще. Не нужно по бункерам прятаться. Да и мы снабжением не забываем. В общем, работа кое-какая идёт.– А в Европе?– А вот там всё очень плохо. Народу осталось мало. Все воюют со всеми. Появление любого человека с хорошим оружием и консервами с ходу провоцирует нападение. В общем, там работать не просто тяжело, а по-настоящему опасно. Так что мы больше знаем о том, что происходит на другом континенте, чем о том, что у нас под боком.– А спутники? – удивился проводник.– Мало их осталось. Слишком мало. А после нападения ксеносов мы вынуждены перенацелить их не на поверхность земли, а на открытый космос. Чтобы не повторилось то, что однажды уже было, – мрачно ответил генерал.– Но хоть что-то вы должны знать.– Вот что-то и знаем. Ладно. Беседа была продуктивной, но мне работать надо.– А нам что делать?– Что хотите. Но находиться в шаговой доступности, чтобы мой Палыч всегда знал, где вас найти, – ответил Лоскутов не терпящим возражения тоном.– О как?! – фыркнул Матвей. – А не боитесь, что по базе разговоры пойдут?– Плевал я на разговоры. А если ты не понял, то на базе давно уже никого посторонних нет. А те, кто есть, излишним любопытством и болтливостью не отличаются. Ещё вопросы?– Ну, если только так, – усмехнулся Матвей, поднимаясь.– Не забудь, о любом передвижении докладывать Палычу. Это не шутка. Он всегда должен знать, где вас найти.– Ну, короткие станции нам выдали, так что на третьем канале нас всегда вызвать можно, – пожал плечами Матвей.– Матвей, ты можешь не спорить, а сделать то, что сказано? – возмутился Лоскутов.– Это я к тому, что лично мне сюда каждое утро приезжать необязательно. Вполне достаточно будет просто связаться с ним и сообщить, где нахожусь, – выкрутился Матвей.– Вали уже, угорь, – рассмеялся Лоскутов, попутно трепля Роя по шее.В ответ огромный пёс дружески подтолкнул его головой в бедро, заставив покачнуться.– Это что было? – растерянно спросил Лоскутов.– Ответ на вашу ласку, – иронично усмехнулся Матвей.– Силён, бродяга, – восхищённо покрутил головой генерал, жестом выгоняя обоих из палатки.* * *Осень и зима пролетели без особых происшествий. Команду Матвея несколько раз поднимали по тревоге, для обнаружения банд и недобитых пришельцев, но в непосредственный контакт с противником им вступать не разрешали. Генерал мотивировал это тем, что требуется натаскивать молодых бойцов, а их группа свою боеспособность давно уже доказала.Бойцы дружно ворчали, но нарушать приказ не решались. Сам Матвей, несмотря на всё своё упрямство и полный пофигизм, отлично понимал, что является бойцом команды и может оказаться под трибуналом точно так же, как и любой другой. К тому же ему совсем не хотелось афишировать свои особые отношения с генералом.Едва сошёл снег и сквозь прошлогоднюю опавшую листву начала пробиваться трава, как генералу Лоскутову поступил срочный вызов в центр. Понимая, что это не просто вызов, генерал поднял по тревоге группу Беркутова и, выйдя прямо к подкатившему к штабу броневику, сказал, внимательно оглядев настороженных бойцов:– Значит, так, мужики. Меня зачем-то срочно вызывают в центр. Что за этим стоит, одному аллаху известно. Могут задачу поставить, могут наградить, а могут и к стенке прислонить. Да, да, и такое может быть, – криво усмехнулся Лоскутов, заметив реакцию бойцов. – Поэтому, помимо обычной группы прикрытия, я хочу взять с собой вас.– Думаете, Рой сумеет услышать, если что пойдёт не так? – сообразил Матвей.– Надеюсь, – кивнул генерал.– Но ведь разговор у вас состоится там, куда нас просто не пустят, – задумчиво сказал проводник, прикидывая расстояние и возможные препятствия в виде стен и стальных дверей.– Если не будет ничего особо срочного, то я попытаюсь провести разговор на открытом пространстве.– Семьдесят пять шагов максимум. Дальше мы с Роем можем не справиться, – быстро ответил Матвей.– Как это? Банды он за километры слышит, а тут шаги? – не понял генерал.– Разница в способе мышления. Там людей ничего не стесняет, и они просто думают, а тут, если всё так серьёзно, придётся пробиваться через попытку скрыть опасные мысли. Чёрт, я толком объяснить это не могу, но это правда.– Ладно, я понял. Значит, погуляем вокруг машин, – что-то прикинув, кивнул генерал. – Выезд через полчаса. Если кому чего не хватает, мухой на склад. Требование я подпишу.– Всё есть, – дружно покачали головами бойцы.– И машина под крышку заправлена, – добавил мехвод.– Отлично, – кивнул Лоскутов. – Сейчас моя группа подъедет, и отправимся. И ещё, Матвей, постарайтесь с Роем из машины не выходить, чтобы не светиться.– Кормовой люк откроем, – коротко кивнул Матвей.К палатке подкатил генеральский «Тигр» в сопровождении БТР-80. Задумчиво посмотрев на эту машину, мехвод Вадим перевёл взгляд на свой БРДМ и, пожав плечами, неопределённо хмыкнул.– Ты чего? – тихо спросил Матвей, подходя к нему.– Не понимаю, чем им всем этот «бардак» не понравился. Броня почти одинаковая, вооружение тоже. Десантного люка нет, так это дело поправимое. Вон, руки приложили, и техника не хуже получилась. А по вооружению так ещё и лучше. А если учесть, что он легче, короче, а значит, манёвреннее, то мы их вообще обходим.– Тебе дай волю, так ты из него истребитель сделаешь, – рассмеялся Матвей, залезая в машину. – За руль прыгай. А то отстанем.– Ага, аж два раза. Пусть они за мной угонятся, – не остался в долгу Вадим, залезая в свой люк.БТР взревел двигателем и, заняв место головной машины, резво покатил в сторону центра. «Тигр», соблюдая дистанцию в два корпуса, рванул следом, а ветеран БРДМ замыкал колонну. Четыре часа пути по уже порядком разбитой дороге, и колонна остановилась на границе укрепрайона. Спустя четверть часа к сломанному шлагбауму подъехал ещё один «Тигр», и Лоскутов, выйдя из машины, настороженно огляделся.Словно следуя за его взглядом, башня БТРа прошлась стволом КПВТ по окрестным кустам. Володя, помня слова генерала, развернул свои пулемёты в сторону подъехавшей машины. Из «Тигра» выбрался смутно знакомый Матвею офицер и, подойдя к генералу, крепко пожал ему руку.– Он знает нас, – сказал Рой, всматриваясь в приехавшего.– Откуда? – удивился проводник.– Он нас видел. Когда мы убили злого человека.– Точно. Проверяющий, из центра, – вспомнил Матвей. – Что он думает?– Там что-то случилось. Он хочет просить генерала.– О чём?– Кого-то спрятать. А ещё там, где он живёт, будет война.– Хрена себе, сходил за хлебушком, – проворчал Матвей. – Что ещё?– Они говорят, – ответил Рой, замолчав.Встретившиеся офицеры действительно заговорили.Судя по виду Лоскутова, его опасения оказались напрасными. Матвей, оглянувшись на свой экипаж, не смог сдержать довольной улыбки. Все четверо были готовы в любой момент отразить нападение с любой стороны. Впрочем, экипаж БТРа тоже не спал. Башня бронетранспортёра регулярно поворачивалась из стороны в сторону, и в лючки стрелков выглядывали стволы автоматов, направленные в сторону леса.Между тем Иевлев, пожав руку старому приятелю, спросил, глазами указывая на броневики:– Паранойя разыгралась, или на дорогах неспокойно?– И то и другое, – усмехнулся в ответ Лоскутов. – Я уже не знаю, чего от вас тут ожидать.– Правильная постановка вопроса, – одобрительно кивнул Иевлев. – Значит, так. Работу с группой охраны мы провели серьёзную. Эти уродцы прокололись здорово. Так что со дня на день будем наводить порядок. А вызвал я тебя вот по какому делу. Нужно одного толкового офицера с семьёй спрятать. Причём так, чтобы никто не нашёл, пока я не разрешу.– Поясни, – насторожился Лоскутов.– Это на его дочери они прокололись. Сынки наших небожителей позволили себе сделать то, чего делать совсем не следовало. Ни с кем. Вылечить её вылечили, но тут прошла информация, что они решили на всякий случай от них избавиться. От всех сразу. Вот тут мы и начали их охрану обрабатывать. В общем, мы готовы. Осталось только дождаться, когда наши соседи зашевелятся. И ещё. Флот леобов уже на подходе. Так что готовь своих бойцов.– Долбить начнём сразу, или посмотрим, что делать станут? – мрачно уточнил Лоскутов.– Смотря, где встанут, – скривился Иевлев. – Если зависнут в открытом космосе, можем и не дотянуться.– Баллистикой? – удивился Лоскутов.– И ею тоже. Ладно. Это не наш вопрос. С этим пусть в Жуковском разбираются. Наше дело – с земными гадами разобраться. И на этот раз желательно со всеми сразу.– А такое возможно? Всех сразу? – иронично усмехнулся генерал.– Ну, в нашем случае чем больше, тем лучше, – зло усмехнулся Иевлев.– А вот с этим согласен целиком и полностью, – с такой же волчьей усмешкой отозвался Лоскутов.– Так что, спрячешь парня? – вернулся Иевлев к делу. – Только очень серьёзно. Так, чтобы ни одна собака не нашла.– Он здесь?– В машине. Специально велел не вылезать. Что называется, бережёного бог бережёт.– А не береженого конвой стережёт, – кивнул Лоскутов. – Сейчас прикажу «Тигр» развернуть, чтобы поменьше на улице мелькали.– Не стоит. Мои сами подъедут, – отмахнулся Иевлев, делая своему водителю знак.«Тигр» взревел двигателем и, лихо развернувшись, встал бок о бок с «Тигром» Лоскутова. Дверцы обеих машин распахнулись, и из салона в салон быстро пересели три человека. Несколько чемоданов и баул закинули в десантный отсек БТРа, и машины снова разъехались.– Человек хоть стоящий? – спросил Лоскутов, прощаясь.– Хороший парень. Правильный, – кивнул Иевлев, пожимая ему руку. – За другого я бы и просить не стал.– Добро. Если сложится, возьму в свой оперативный резерв. И на глазах всё время будет, и при деле.– Самое то, – кивнул Иевлев и, ловко запрыгнув в свой «Тигр», захлопнул дверь, махнув на прощание рукой.Прежде чем сесть в свою машину, Лоскутов огляделся и, подойдя к кормовому люку БРДМа, сказал:– Матвей, с Роем пересядьте ко мне. Разговор есть.Проводник молча распахнул люк и, выпустив пса, выпрыгнул сам. Пересев в салон «Тигра», Матвей быстро осмотрелся и, увидев испуганно сжавшихся женщин, сказал, положив руку на шею собаки:– Не бойтесь, он без команды не тронет.– Мы не его боимся, – еле слышно отозвалась худощавая женщина с усталым лицом.– У них была беда, – услышал проводник пояснение Роя. – С девочкой было так же, как с Машей. Теперь она всех мужчин боится. Даже отца.– Это мысли женщины? – уточнил Матвей.– Да. Это её мать.– А что думает отец?– Не хочет уезжать. Хочет вернуться и отомстить.– Давайте знакомиться, – развернулся к ним со своего кресла Лоскутов. – Генерал Лоскутов, Александр Юрьевич. Это проводник Беркутов Матвей Иванович. А это Рой. Зверь очень необычный. Можно сказать, уникальный. Так что, если вдруг услышите что-то странное, не удивляйтесь. А вас как зовут?– Капитан Васильев Алексей Петрович. Это моя жена Зоя и наша дочь Вика, – представился настороженно наблюдавший за ними офицер.– В двух словах, чтобы иметь общее представление, что произошло? – осторожно спросил Лоскутов.– Я… Мне… – запнулся капитан, и Матвей, не удержавшись, тихо сказал:– Товарищ генерал, историю с Машей Савенковой помните?– Конечно.– Тут то же самое. Только отомстить не дали.– Уверен? – удивлённо повернулся к нему Лоскутов.– Абсолютно, – ответил Матвей, глазами показывая на Роя.– Понятно, – кивнул генерал.– Откуда вы. – растерянно начал Васильев, но генерал, повернувшись, сказал:– Капитан, вас же предупредили. Ничему не удивляйтесь.– Но это невозможно. Вам генерал Иевлев рассказал.– Нет. Он сказал всё в общих чертах. И говорили мы с ним с глазу на глаз. Вы сами видели, – загадочно улыбнулся Лоскутов. – А Матвей Иванович во время разговора в замыкающей машине сидел.– Тогда как? – спросил Васильев, переводя не верящий взгляд с генерала на проводника и обратно.– Есть способы, – загадочно усмехнулся Лоскутов.Между тем, не обращая внимания на их разговор, Рой, поднявшись, медленно подошёл к мрачно нахохлившейся девушке и, осторожно обнюхав её, ткнулся носом в ладонь. Потом, дождавшись, когда она несмело погладит его по скуле, лизнул её в щёку. Тихо рассмеявшись, девушка двумя руками обняла пса за шею и, прижавшись к его шее лицом, затихла. Рой положил тяжёлую голову ей на плечо и замер, только чуть шевеля мягкими ушами.– Что ты делаешь? – спросил Матвей, наблюдая за псом.– Ей больно и страшно, – услышал он в ответ.– Больно? Разве её не лечили? – удивился проводник.– Не тело. Болит внутри. В голове.– Я понял, – вздохнул Матвей, вспомнив, как долго и мучительно тяжело выводила психолог Машу из такого же состояния. – Ты хочешь ей помочь?– Я её просто жалею. Она маленькая и слабая, – ответил Рой.– Она старше Мышки, – удивлённо ответил Матвей.– Годами. А внутри она маленькая, – возразил Рой, ещё раз лизнув девушку. На этот раз в шею.– Его зовут Рой? – спросила сама Вика, повернувшись к проводнику и не разжимая рук.– Рой, – кивнул Матвей, краем глаза наблюдая за реакцией родителей.– А сколько ему лет?– Скоро три года будет.– Молодой ещё.– Это как посмотреть, – мрачно вздохнул проводник.– Он хороший. Добрый, – неожиданно сказала девушка.– Для друзей очень, – согласно кивнул Матвей.Вика снова отвернулась к собаке, а капитан, быстро передвинувшись на сиденье к проводнику, еле слышно сказал:– Братишка. Говори с ней. Не останавливайся. Это в первый раз за полгода, когда она сама с мужчиной заговорила.– Вика, а у вас когда-нибудь была собака? – спросил Матвей, кивком головы давая ему понять, что услышал его просьбу.– Нет. Родители против были, – грустно улыбнулась девушка.– Ну, теперь у вас есть шанс. На базе я вас с девочкой познакомлю, дочкой нашего офицера. Она боксёра взяла. Моя ученица. Поговорите с ней, а потом, если захотите, и вам щенка подберём.– Я вот такого хочу, – решительно ответила Вика, кивая на Роя.– Для такого серьёзный опыт нужен, – покачал головой Матвей. – С этой породой шутки шутить себе дороже.– А разве боксёры умеют защищать? – спросила девушка, чуть наморщив носик.– И ещё как, – улыбнулся в ответ Матвей. – Это служебная порода. А насчёт умения защищать можете даже не сомневаться. Машкин Бак умудрился, её защищая, в драку между Роем и волком влезть. И не побоялся. А ведь ещё щенок совсем.– Серьёзно?! – удивилась Вика.– Абсолютно. Приедем на базу, сами всё у Маши спросите. И шрам на Баке увидите.– А почему у них у всех клички такие короткие? Рой, Бак, – спросила Вика, продолжая тормошить пса.– Ну, это уже в СКС пошло. Слышали про такую службу?– Конечно.– Там на длинные имена времени не было. Потому и подбирали такие клички. А Рой… Я его так в честь его отца назвал. Тот тоже Роем был. Ещё до войны. А потом, когда всё это началось, что называется, в строку пришлось. Вот я и решил не менять.– А тот Рой тоже воевал? – осторожно спросила девушка.– Семьдесят четыре пришельца, – кивнул Матвей.– А потом?– А потом его предатель убил. Пришлось этого зверя взять.– Извините, – испуганно пискнула Вика.– Ничего. Ты же не виновата, – успокаивающе улыбнулся Матвей. – Так что думай, и если решишься кинологом стать, милости прошу в команду.– Я подумаю, – очень серьёзно пообещала девушка.* * *Пять огромных кораблей, войдя в систему местного светила, уровняли скорость со скоростью вращения планеты, чью орбиту они заняли, и Верховные Управляющие поспешили лично взглянуть на планету, которой предстояло стать новой колыбелью расы леобов. Но когда мощный телескоп максимально приблизил изображение планеты, собравшиеся испуганно вздрогнули.По залу наблюдения словно пробежала морская волна. Аморфные тела леобов колыхались в позах испуга и растерянности. Присмотревшись, Верховные Управляющие поняли, что так сильно смутило окружавших их особей. На дальней орбите планеты медленно дрейфовали обломки, в которых легко можно было узнать остатки колониального флота. Вот теперь всё встало на свои места.Стало понятно, что экспансия провалилась, а флот, надежда и гордость леобов, уничтожен. Семь Верховных Управляющих растерянно замерли, судорожно пытаясь найти выход из положения. Как всегда бывает в подобных случаях, ничего толкового не придумывалось. Из созерцательной задумчивости их вывел командир флагмана. Слегка пришлёпывая подошвой, он выдвинулся вперёд и, приняв позу решимости, спросил:– Куда я должен проложить курс, великолепные?– Нам некуда идти, – еле слышно отозвался Третий Верховный.– Что прикажете делать? – не меняя позы, спросил командир флагмана.– Ждать. Нам нужно подумать, чтобы принять взвешенное решение, – ответил Пятый Верховный, принимая позу сомнения.– Что передать командирам остальных кораблей? – не отступал командир.– То, что уже услышали. После принятия решения они получат нужные указания, – с раздражением отозвался Второй Верховный, принимая позу злости.– Слушаюсь, великолепные, – ответил командир, принимая позу покорности.Мысленным посылом изгнав из зала наблюдения весь обслуживающий персонал, Верховные Управляющие переглянулись и, дружно повернувшись к монитору, замерли. Каждому из них требовалось время, чтобы понять и осознать всё произошедшее. Наконец, не выдержав молчания, Первый Верховный развернул зрительные рецепторы в сторону присутствующих и, слегка содрогнувшись всем своим желеобразным телом, сказал:– Похоже, мы проиграли.– Ещё не всё потеряно, – возразил Третий Верховный. – У нас есть гвардия и миллионы особей в криокамерах. Выдать им оружие и отправить на поверхность…– Где их тут же уничтожат, – оборвал его Пятый Верховный. – Они не такты. Это просто специалисты в своих областях. Если уж аборигены смогли уничтожить подготовленный десант, то что они сделают с ними? Нам не нужны бессмысленные потери. Я предлагаю продолжить путь. Рано или поздно нам попадётся подходящая планета.– Разведка сообщила о ещё двух подходящих планетах, но в их атмосфере слабое содержание кислорода, – задумчиво протянул Шестой Верховный.– А значит, нам придётся потратить очень много времени, усилий и ресурсов, чтобы привести одну из них в требуемое нам состояние, – ответил Шестой Верховный, принимая позу раздумий.– Но остановившись там, мы сможем подготовить новый колониальный флот, чтобы привести к покорности эту планету, – добавил Четвёртый Верховный.В зале снова воцарилась тишина. Верховные принялись обдумывать услышанное. Спустя несколько аний Первый Управляющий, приняв позу решимости, сказал:– Нужно приказать гвардии выяснить, что произошло на планете, и узнать, каким образом аборигены смогли уничтожить колониальный флот. Потом нанести один массированный удар по их поселениям и после этого уйти к следующей планете.– И что нам это даст? – не понял Шестой Верховный.– Первое – знания, второе – страх аборигенов. Знание об их оружии и страх перед возмездием. К тому же это серьёзно сократит их поголовье. А значит, к тому времени, когда мы снова решим сюда вернуться, их будет не так много, как было в начале кампании.– Сейчас мы находимся слишком далеко для нанесения такого удара, – ответил Второй Верховный.– Это поправимо, – небрежно ответил Первый Верховный.– Когда мы нанесём удар? – спросил Второй Верховный.– Когда выясним всё необходимое. Это должно стать финальной фазой нашего присутствия в этой системе. Потом мы уйдём.– А разве наши десантные боты способны доставить тактов на планету отсюда?– Не знаю. Этот вопрос нам придётся уточнить у командиров наших кораблей.– Значит, пора вызывать аналитиков? – осторожно уточнил Третий Верховный.– Обойдёмся без них, – ответил Первый Верховный, принимая позу презрения. – Я и так знаю, что они скажут. Что гвардейцы это не десантники такты, и даже не особи разведки. Что они не умеют решать подобные задачи, что отправив их на планету, мы окажемся уязвимы. Надоело. Я принял решение. Кто готов поддержать меня?– Но ведь это правда, – возразил Седьмой Верховный. – Мы действительно окажемся уязвимы для своих собственных подданных. А это неправильно.– А разве я сказал, что отправлю на планету всю гвардию? Нет. Треть останется здесь и будет и дальше охранять нас. Остальные должны приносить пользу расе. Это не оговаривается. Для чего тогда мы обеспечиваем их лучшим оружием и снаряжением?– Я согласен, – решительно отозвался Четвёртый Верховный.Управляющих словно прорвало. Каждый из них принимал позу согласия, подтверждая принятое решение. Убедившись, что решение принято единогласно, Первый Верховный мысленным посылом вызвал командира корабля и, не дожидаясь его доклада, приказал:– Немедленно начните подготовку десантных ботов для высадки части гвардии на поверхность планеты. Командующий гвардией получит приказ от нас, лично.– Но боты не смогут доставить тактов на планету, великолепные. Им не хватит топлива, – приняв позу покорности, ответил командир корабля.– Прикажите навигаторам рассчитать точку, от которой боты смогут достигнуть поверхности и вернуться обратно, – помолчав, приказал Первый Верховный. – Мы не собираемся терять технику.– Слушаюсь, великолепные, – ответил командир и, пятясь, покинул зал.Его место занял командующий гвардией. Выслушав приказ с каменным спокойствием, он повернулся вокруг своей оси, медленно оглядывая каждого из Верховных, после чего тихо ответил:– Мои гвардейцы не разведчики и не десантники такты. Это телохранители, умеющие хорошо стрелять и быстро реагировать на любую опасность. Этот приказ погубит их.– Мы не приказываем вам захватить планету, командующий. Мы хотим знать, как случилось, что весь колониальный флот оказался уничтожен? Кто это сделал? И каким оружием? – уточнил задачу Второй Верховный. – Мы не просим ваших гвардейцев геройски погибать. Но мы должны знать, что произошло. Решение этих задач мы возлагаем на вас. В способах и методах добычи информации вас не ограничивают. Важен результат.– А время, великолепные? – осторожно уточнил командующий.– У вас есть один полный оборот планеты вокруг местного светила. Думаю, этого вполне достаточно, – с раздражением ответил Первый Верховный.– К тому моменту, когда корабли выйдут на позицию, мои гвардейцы будут готовы, – приняв позу подчинения, ответил командующий.Дождавшись, когда он покинет зал, Первый Верховный развернулся к монитору наблюдения и, ещё сильнее увеличив разрешение, сказал, принимая позу размышления:– Не понимаю, как это могло произойти. Ведь разведка сообщила, что всё оружие аборигенов рассчитано на действия в атмосфере планеты. Так что же произошло?– На этот вопрос сможет ответить только один из тех, кто имеет прямое отношение к уничтожению нашего флота, – принимая такую же позу, ответил Третий Верховный.– Значит, нужно найти такого аборигена, – равнодушно отозвался Первый Верховный. – А вообще, нас не должно беспокоить, как, где и каким образом гвардейцы добудут необходимую информацию. Наше дело – отдавать приказы и требовать их исполнения.– Это, безусловно, верно. Но если командующий начнёт терять своих боеособей, а результата не будет, ничего хорошего из этого тоже не получится, – мягко возразил Четвёртый Верховный.– Их оружие и снаряжение не имеет аналогов в двух галактиках, а вы говорите мне про какие-то трудности? – возмутился Первый Верховный. – Я отказываюсь верить своим слуховым рецепторам.– Не всё решается силой оружия, – дипломатично отозвался Пятый Верховный.– Что это значит? – удивился Первый Верховный.– Нужно сообщить гвардейцам, что им необязательно вступать в бой. Достаточно просто захватить кого-то из тех, кто принимает решения, и как следует допросить. С усиленным применением наших способностей.– Глубокое ментальное сканирование может выдержать далеко не всякий подготовленный медицинский техник, не говоря уже о средней особи, – проворчал Первый Верховный.– А разве есть необходимость сохранять ему жизнь? – спросил Пятый Верховный, принимая позу лукавства.– Ты прав. Раз так, то задачу гвардейцам перед отправкой будешь ставить ты, – повернулся Первый Управляющий к Пятому.– Хорошо, великолепный, – ответил тот, иронично приняв позу подчинения.Эта выходка разрядила обстановку в зале наблюдений. Верховные Управляющие, столпившись у монитора, принялись с жадным вниманием следить за каждым проплывающим обломком. Судя по площади рассеивания, большую часть крупных обломков уже унесло в открытый космос. Верховные Управляющие разглядели даже несколько криокапсул, медленно продрейфовавших мимо. Это подало Управляющим очередную идею.Вызвав командира корабля, они приказали сразу после выхода на расчетную точку, организовать большую спасательную операцию, в которой техники корабля должны будут найти и притащить на корабль все криокапсулы, которые только смогут засечь сканеры корабля. Даже если они будут пустые или их энергокристаллы окажутся полностью разряженными. Чтобы хоть как-то объяснить ему свой каприз, Третий Верховный добавил:– Мы вполне допускаем, что среди этих особей может оказаться кто-то, кто сможет рассказать нам о случившемся здесь. Эта информация очень важна. Ведь весь наш исход строился на том, что данная планета уже готова к колонизации. Те планеты, на которые мы вынуждены будем теперь отправиться, менее комфортны для проживания леобов. Так что, командир, ваши техники должны будут сделать всё, чтобы собрать как можно больше капсул. Вы поняли?– Да, великолепные, – покорно вздохнул командир корабля.Навигаторы, получив приказ, уже рассчитали нужную точку, и громадные корабли, преодолев инерцию покоя, медленно двинулись к новому месту стоянки. Маршевые двигатели не запускались. Теперь торопиться было некуда. Но едва корабли оказались на месте, как командиры их развили бурную деятельность. Спасательные шлюпки отделились от своих носителей и принялись быстро сновать среди обломков.Все найденные капсулы собирались на флагмане. Медицинские техники проводили сканирование, и всех погибших снова отправляли в открытый космос. На этот раз уже без какой-либо защиты. Но перед тем как заняться содержимым капсулы, её в обязательном порядке обеззараживали от радиоактивной пыли. К удивлению медицинских техников, радиационный фон обломков оказался гораздо выше, чем у любого куска космического мусора.Поэтому перед шлюзовой камерой был организован пункт дезактивации, через который пропускали все находки корабельных техников. За несколько вахт было собрано более полутора тысяч капсул, в которых обнаружились живые особи. Это были здоровые десантники такты, которых командование колониальным флотом даже не успело вывести из состояния анабиоза. Никто из них не знал, что произошло с их флотом, но каждый из размороженных готов был выполнить свою задачу.Теперь командующему гвардией будет намного легче выполнить поставленную задачу. Ведь в его распоряжении оказались не только профессиональные телохранители, но и настоящие солдаты, натасканные именно на сражение с аборигенами. Причём этим воинам было всё равно, как выглядят эти аборигены и чем они вооружены. Не очень сильные ментально, но агрессивные по натуре, они специально отбирались и готовились для этой миссии.Воины такты не знали жалости и сострадания, не боялись убивать и готовы были питаться любым протеином, оказавшимся доступным. Сообразив, что именно досталось им в наследство, Верховные Управляющие приказали снабдить спасённых тактов лучшим оружием и снаряжением наравне с гвардейцами. Терять чудом обретённых воинов из-за глупой жадности Управляющие не собирались. Комбинезоны тактов выдерживали прямое попадание излучателя и могли мимикрировать под любую поверхность.Сами же излучатели запросто пробивали керамическую плиту толщиной с иллюминаторное стекло, которыми были покрыты борта кораблей. Такого оружия такты ещё не видели. Но мощность оружия безжалостно выжигала энергию зарядных кристаллов. У каждого бойца было по десять выстрелов на полной мощности или двадцать на половине мощности. Для самих гвардейцев это не было препятствием.Их служба требовала точной и быстрой стрельбы, когда на долгие перестрелки просто нет времени. Такты же вынуждены были часто вступать в позиционные бои, где от ёмкости заряда зависела жизнь воина. Поэтому для новых солдат было решено организовать учебные стрельбы по программе подготовки гвардии. Вскоре все собранные бойцы заметно увеличили свои показатели по стрельбе.Теперь у Верховных Управляющих была настоящая группа быстрого реагирования, способная противостоять аборигенам в пропорции один к трём. Именно такие данные выдали аналитики после долгого изучения всех имевшихся данных. Спустя ещё десять вахт операция по добыче разведданных началась. От флагмана отделились шесть десантных ботов и, разогнавшись, устремились к планете.* * *Отход эскадры назначили на первые числа мая, едва только прошёл сезон штормов и появилась возможность выйти в открытый океан, не боясь утопить все собранные корабли. Адмирал, представив комиссии палаты лордов трёх полковников, достойных на его взгляд командовать операцией, вернулся в своё поместье, заявив, что состояние его здоровья не позволяет ему надолго выходить из дома.Лорд Брекхем, отлично понимая, что к чему, даже не пытался возражать. Сэр Чарльз посчитал, что старый вояка сделал своё дело и вполне может спокойно доживать свои годы, устранившись от серьёзных дел. Впрочем, отодвинуть его в сторону теперь не представлялось большой проблемой. Его должность в штабе адмиралтейства давно уже стала номинальной. Но это было мнение только самого сэра Чарльза.Сам адмирал отлично понимал, что адмиралтейство, долгие годы являвшееся серым кардиналом империи, так просто своих позиций не сдаст. К тому же участие самого адмирала во всей этой авантюре давно уже было просчитано и одобрено штабом. Высшие офицеры флота его величества не могли спокойно смотреть, как дураки и болтуны упорно тянут страну в пучину безвластия и гражданской войны.Оставалось только вовремя подкинуть кое-кому нужную идею и осторожно направлять дурную энергию зарвавшихся политиканов в нужное русло. Процесс очищения страны от эмигрантов был запущен. Оставалось только дождаться, когда лорды, заигравшись, втянут страну в хаос, после чего, решительно отстранив их от власти, железной рукой навести порядок, расставив всё по своим местам.Это была беспроигрышная игра. Сначала либералы доводят страну до ручки, потом кучка снобов из палаты лордов затевает большой поход, в котором гибнет наиболее активная и боеспособная часть цветного населения, попутно всех оставшихся в стране эмигрантов загоняют в резервации, что не может не вызвать большой бунт.И как апофеоз всего этого безобразия, армия, в лице высших офицеров адмиралтейства, решительно наводит порядок, загоняя цветных туда, где им и место, освобождая рабочие места истинным британцам. Отбирает власть у зарвавшихся лордов, тыча их носом в их же ошибки. А страна получает всё необходимое от организованного похода, разработкой которого занимался ещё один офицер адмиралтейства.Вряд ли найдётся хоть один англичанин, который решится при таком раскладе возразить против правления военных. Армия всегда была силой, с которой принято считаться. Даже если её временно задвигали куда-то на задворки политической жизни страны. Ну, а если вдруг такой самоубийца вдруг и найдётся, то в условиях военного положения его возражения легко можно будет заглушить при помощи винтовки.Погрузка техники и личного состава на корабли проводилась методично, без спешки. Загруженное судно выходило на рейд, а его место занимало следующее. Солдат из центров обучения привозили в закрытых грузовиках, предварительно лишив их любого оружия. Оно грузилось отдельно. До выхода в открытое море солдатам запрещалось выходить на палубу и вообще бродить по кораблям, мотивируя это подготовкой к долгому переходу.Наконец, когда погрузка была закончена, корабли выстроились в походный ордер, и караван покинул территориальные воды острова. Утром следующего дня началась вторая фаза операции. В четыре утра по Гринвичу улицы всех городов и крупных поселений были блокированы солдатами. Десантники входили в дома, поднимали их хозяев из постелей и, дав двадцать минут на сборы, заставляли грузиться в грузовики под дулами автоматических винтовок.Всех цветных свозили в перестроенные тюрьмы, предварительно рассортировав по этническому признаку. Смешанные семьи также селили отдельно от всех. Любое сопротивление или попытка отказаться от принудительного переселения жестоко пресекались. Эта вакханалия длилась трое суток, а по её окончании вдруг выяснилось, что в Британии, даже в условиях нынешнего развала, куча всякой работы для любого желающего.Окрылённые этим обстоятельством обыватели кинулись занимать освободившиеся места, соглашаясь принимать оплату в виде давно обесценившихся денег. Выступивший по радио начальник штаба, не мудрствуя лукаво, заявил, что время меновой торговли миновало, и теперь любой, не пожелавший пользоваться деньгами, будет объявлен врагом страны, подрывающим её экономику. А, следовательно, с ним будут поступать соответственно.Вспомнив, как обходились солдаты с цветными, обыватели не рискнули возразить предъявленному ультиматуму. Спустя две недели в Лондоне открылся первый банк. Для белых жителей страны жизнь стала налаживаться. Совсем по-другому зажили цветные. Расовая сегрегация и расизм расцвели пышным цветом. Представители иных рас вынуждены были работать за еду. В моду вошли телесные наказания. В общем, для всех эмигрантов в Британию вернулся восемнадцатый век.Отодвинутые от власти аристократы попытались повлиять на ситуацию и взбунтовать обывателей, но англичане, почувствовав изменения в собственной жизни и власть над другими, отказались поддерживать лордов. Ведь сейчас любой, самый занюханный мусорщик, опираясь на автоматы армии, мог арендовать себе раба или рабыню и поступать с ними по своему усмотрению, а лорды хотели всё вернуть к тому, что было до прихода армии к власти.В первый же день после закрытия палаты лордов и отстранения их от власти лорд Брекхем примчался в поместье адмирала и, не дожидаясь, когда мажордом доложит хозяину о прибывшем госте, ворвался к нему в кабинет. Но взбешённого до потери разума лорда ожидало горькое разочарование. Едва он распахнул дверь кабинета, как в лицо сэра Чарльза с размаху впечатался чей-то кулак. Навалилась темнота.Следующее, что сумел осознать лорд Брекхем, это холодная вода, стекавшая по его лицу, и насмешливый голос адмирала, шутливо пенявшего кому-то:– Генри, Генри, сколько раз я тебе говорил, сначала смотри, а потом пускай в ход кулаки. А ты что сделал? Взял и дал в морду целому лорду.– Сэр, если прикажете, я его быстренько располовиню, – прогудел рядом чей-то голос.– Зачем? – удивился адмирал.– А чтобы не целому лорду в морду, а только половине.Раскатистый смех адмирала ясно сказал сэру Чарльзу, что шутка пришлась ему по вкусу. Осторожно приоткрыв глаза и попытавшись заговорить, лорд Брекхем не сдержал стона боли. Челюсть болела так, словно по ней кувалдой прошлись. Заметив, что сэр Чарльз начал подавать признаки жизни, собеседник адмирала сказал:– Сэр, он очухался.– Вот и прекрасно, – весело ответил адмирал.– Мне остаться, сэр?– Нет, Генри, можешь идти. Сэр Чарльз человек разумный и не станет совершать глупых поступков. Ведь так, лорд Брекхем? Да и стрелять я ещё не разучился. Так что можешь идти. Да, и скажи Смиту, чтобы сварил мне кофе. Так зачем вы приехали, сэр Чарльз? – спросил адмирал, дождавшись, когда ударивший лорда человек выйдет.– Выяснить, что происходит? – прохрипел сэр Чарльз, пытаясь ощупать пострадавшую челюсть.Как оказалось, руки его были скованы наручниками.– Зачем это? – удивился он, демонстрируя скованные руки.– Чтобы исключить ненужные телодвижения. Я не хочу убивать вас, а драться не позволяет возраст, – усмехнулся в ответ адмирал, демонстрируя пистолет. – Так зачем вы приехали?– Я уже сказал. Чтобы выяснить, что происходит?– Может быть, вы уточните, о чём именно идёт речь? В стране постоянно что-то происходит.– Почему военные отстранили палату лордов?– Вам не кажется, что вы задаёте этот вопрос не по адресу? – усмехнулся адмирал.– Вы входите в состав генерального штаба адмиралтейства, а значит, в курсе всего, что там задумали, – резонно возразил сэр Чарльз.– Даже если это и так. С чего я буду делиться своими знаниями с вами?– Хотя бы с того, что это я пригласил вас участвовать в нашем деле, – вскинулся лорд Брекхем.– Это была необходимость. Вам требовался военный консультант, и вы его нашли. Так что это не причина. Это повод.– Я считал, что мы с вами подружились и что вы разделяете мои взгляды, – зашёл сэр Чарльз с другой стороны.– В политике не бывает друзей, – пожал плечами адмирал. – К тому же вы ворвались в мой дом, словно пьяница в кабак.– Адмирал, я прошу вас, – вздохнул сэр Чарльз, понимая, что исчерпал все аргументы.– Вы хотите знать правду? Что ж, извольте, – жёстко усмехнулся адмирал. – Ваша политика давно уже вынуждала страну балансировать на грани пропасти. Ваш популизм, либерализм и тому подобные словоблудия довели нас до ручки. Вы обнаглели уже настолько, что объявляете войну, даже не спросив мнения тех, кому придётся воевать на самом деле. Хватит. Ваше время истекло. Настало время тех, кто способен принимать жёсткие решения, не оглядываясь на других и чужое мнение. Рано или поздно это должно было случиться, и случилось. Появление инопланетян только ускорило ход событий.– Очень удобная философия, чтобы беззастенчиво воспользоваться плодами чужих трудов, – презрительно проворчал сэр Чарльз.– И чьими же трудами мы воспользовались? – насмешливо спросил адмирал.– Как это чьими?! – возмутился лорд Брекхем.– А что именно у вас было, когда вы пришли ко мне, сэр Чарльз? Несколько смешных проектов, которые и настоящими планами-то назвать нельзя. Ход всей операции на континенте разработан нами. План по приведению страны в надлежащий вид тоже подвергся нашей корректировке. Даже исполнение легло на плечи армии, потому что ваша хвалёная полиция оказалась несостоятельна. Так что мы пользуемся плодами собственного труда.– Выходит, вы решили попросту избавиться от нас? – растерянно спросил лорд Брекхем.– Угадали. Как я уже сказал, ваше время кончилось. Больше вы не нужны, – пожал плечами адмирал.– И что нам теперь делать? – проблеял лорд Брекхем.– Понятия не имею. Что хотите. Главное, чтобы это не было политикой. В противном случае жизнь и здоровье вам никто не гарантирует, – жёстко закончил адмирал.– Это жестоко, – прошептал сэр Чарльз севшим голосом.– Это честно, – усмехнулся в ответ адмирал. – Ведь вам не предлагают покинуть страну или переселиться в резервацию. Вас просто лишают игрушки. Как зарвавшегося ребёнка.– Вы собираетесь отменить расовую сегрегацию? – неожиданно спросил лорд Брекхем.– С чего бы вдруг? – удивился адмирал. – Нет. Просто мы изменим то, что сделали вы. Как ни прозвучит для вас это странно, но и среди них встречаются толковые ребята. Именно таких мы и будем отбирать.– Каким образом? – насторожился лорд Брекхем.– Самым простым и доступным. Мы позволим им получать начальное образование. И тех, кто проявит себя как талантливая личность, будем отбирать и обучать дальше. Британия должна процветать, даже усилиями рас второго сорта.– Но ведь это прямая дорога к новому витку всяких движений за освобождение и равенство.– Нет. Потому что у власти будут не либералы, готовые ради дешёвого популизма даже на предательство интересов страны, а военные, для которых процветание империи важнее собственных жизней. Так что новых Лютеров Кингов и тому подобных главарей будут просто отстреливать, как бешеных собак.– И всё-таки что теперь делать мне? – неожиданно сменил тему лорд Брекхем. – Заметьте, я не спрашиваю обо всех, я говорю о себе.– Скажу предельно откровенно, сэр Чарльз. Мне глубоко наплевать, чем вы будете заниматься. Как я уже сказал, можете делать всё, что вам заблагорассудится, лишь бы это не было политикой.– Тогда я предлагаю вам организовать небольшой бизнес, – собравшись с духом, ответил лорд Брекхем.– И какой же? – удивлённо спросил адмирал.– Вы знаете, где находятся склады адмиралтейства и что на них лежит. А я знаю, кому и что можно продать.– Собрались продавать оружие цветным?– Я не идиот. Сухие пайки, медикаменты, форма старого образца, армейская обувь – всё это будут скупать с огромным удовольствием, – принялся возбуждённо перечислять сэр Чарльз.– То есть всё, кроме оружия и боеприпасов? – уточнил адмирал.– Именно.– Интересная идея. Я подумаю.– А чего тут думать? Все возможные добровольцы и резервисты давно уже в море, а значит, вам нужно просто назначить инвентаризацию этих складов, а потом списать всё это имущество как исчерпавшее свой срок хранения. Всё просто.– Имущество, исчерпавшее свой срок хранения, подлежит уничтожению, – задумчиво ответил адмирал.– Так оно и будет уничтожено. Медикаменты применят по назначению, сухие пайки съедят, а одежду и обувь сносят, – хитро усмехнулся лорд Брекхем.– Неплохая идея, – помолчав, кивнул адмирал. – Я сообщу вам о своём решении.– Что это значит? – не понял сэр Чарльз.– Что я ещё ничего не решил. Мне надо как следует подумать.– Не вздумайте обмануть меня, адмирал, – с угрозой произнёс лорд Брекхем.– Или что будет? Подадите на меня в суд? – презрительно усмехнулся адмирал. – Не забывайтесь, сэр Чарльз, власть вам больше не принадлежит, а ваша жизнь целиком и полностью зависит от меня и таких, как я.– Это угроза? – растерялся лорд Брекхем.– Считайте, что так.– А я считал вас джентльменом, – высокомерно выпрямившись, процедил аристократ.– Джентльменом? – иронично переспросил адмирал. – Да что вы знаете обо мне, сопляк? Мне было пять, когда моя мамаша в пьяном угаре свернула себе шею, упав с лестницы. Папаша был рыбаком и, уйдя в очередной раз в море, утонул вместе со своей калошей. Меня, пятилетнего мальчишку, отправили в приют, где святоши из англиканской церкви издевались над воспитанниками, как хотели. Меня, ребёнка, вся вина которого заключалась только в том, что он посмел родиться на этот свет, каждый день секли розгами только потому, что какому-то извращенцу это нравилось.Став подростком, я сбежал из приюта и стал работать на рыболовецком траулере. Однажды меня попытался изнасиловать один из моряков, и я зарезал его, а судья, недолго думая, предложил на выбор, тюрьма или служба на флоте. Благо возраст уже позволял. Служа на флоте, я закончил образование и, получив аттестат средней школы, рискнул подать документы в морскую академию.Потом была академия генштаба. И каждый божий день я проклинал свою судьбу, буквально зубами выгрызая у таких, как вы, очередную должность или звание. Так что, сэр Чарльз, я не джентльмен. Я всё тот же безродный бродяга, привыкший драться за кусок хлеба и любое, неправильно сказанное слово. А теперь убирайтесь. И больше никогда не появляйтесь на пороге этого дома. Вон отсюда.Сообразив, что ловить тут больше нечего, лорд Брекхем поднялся и, развернувшись, вышел. Военные сумели правильно разыграть свою карту и больше в услугах аристократов не нуждались.* * *Всю дорогу до базы Матвей разговаривал с Викой, то и дело приводя в пример какие-то смешные случаи из своей службы или их совместной с Роем жизни. К концу разговора девушка рискнула и сама рассказать, как принесла в дом котёнка, но из-за того что квартира была съёмная, его пришлось отдать подружке. Сочувственно кивнув, Матвей ещё раз повторил своё предложение стать кинологом и начать учиться работать с собаками.Вопросительно посмотрев на мать, Вика неопределённо пожала плечами и, вздохнув, сказала, что подумает. Сообразив, кто в этой семье правит бал, Матвей только покрутил головой и, посмотрев на Лоскутова, сказал:– Товарищ генерал, вы их в деревне селить собираетесь?– На базе, – качнул головой генерал.– Если в общаге, то это, конечно, не дело. А если в деревне, то там сам бог велел собаку держать. Помните, как с Мышкой было?– Такое забудешь, – скривился Лоскутов.– Вот я и говорю, что в деревне собака обязательно нужна, – быстро ввернул проводник, выразительно покосившись на мать девушки.– С этим не поспоришь, – кивнул генерал.– Так, может, тогда и смысла нет их на базе держать? В деревне оно и потише, и поспокойнее будет, – продолжал гнуть свою линию Матвей.– Беркутов, дай хоть до места добраться, – вяло отмахнулся Лоскутов.– И правда, Матвей Иванович, не торопите вы нас так, – неожиданно пришла на помощь генералу мать девушки. – Слишком много событий и перемен сразу. А тут ещё вы со своими собаками.– Хочешь, как лучше, а получается, как всегда, – проворчал Матвей, мрачно покосившись на скрипнувшего зубами капитана.Рой, всё это время внимательно слушавший их разговор, резко повернулся к женщине и, насторожив уши, негромко рыкнул. Потом, поднявшись, пёс демонстративно развернулся ко всему семейству задом и, подойдя к проводнику, сел, положив голову ему на колено.– И что это было? – растерянно спросила Зоя, опасливо отодвинувшись подальше.– Это моя собака, – ответил Матвей, положив ладонь на голову псу. – И даже то, что он пожалел вашу дочь, не означает, что вы можете безнаказанно мне грубить. Таких вещей он не прощает.– Вот потому я и не хочу собак или каких-нибудь других животных в доме, – огрызнулась женщина.– Боитесь, что они будут отвлекать внимание домашних от вас, любимой? – криво усмехнулся проводник, которому стало всё понятно.– Что вы себе позволяете?! – возмутилась Зоя.– Я привык говорить то, что думаю. Даже если это кому-то не нравится, – отрезал проводник и, замолчав, отвернулся к окну.Прибыв на базу, Матвей едва дождался, когда «Тигр» подкатит к штабной палатке и, как только машина остановилась, первым распахнул дверь. Выпустив Роя, он хотел отойти в сторону, но, на мгновение задержавшись, повернулся к дверному проёму. Следом за ним из машины выходила Вика. Матвей, не раздумывая, протянул девушке руку, и та, едва заметно вздрогнув, оперлась на нее. Дав ей встать на землю, проводник мягко разжал пальцы и, слегка улыбаясь, ободряюще кивнул ей, еле слышно прошептав:– Всё будет хорошо. Ничего не бойся.Вылезавший следом за дочерью капитан, заметив их диалог, сделал вид, что ничего не заметил и, развернувшись, принялся доставать из машины вещи. Дождавшись генерала, проводник спросил:– Александр Юрьевич, мы вам ещё нужны сегодня?– До вечера побудьте всей командой на базе, а там посмотрим, – неопределённо ответил генерал, занятый своими мыслями.Задумчиво почесав в затылке, Матвей окликнул Роя и, подойдя к БРДМу, сказал вопросительно смотревшим на него бойцам:– Приказано до вечера тут болтаться, а потом видно будет.– Чего это он? – повернулся мехвод к стрелку.– Если ты про генерала, то он, похоже, и сам не понял, что приказал, – усмехнулся в ответ Матвей. – Такое впечатление, что он вообще о другом думал, когда отвечал.– Странно. Я за ним такого не замечал, – пожал плечами Володя.– Может, на встрече чем серьёзным озадачили? Да ещё семейство это мутное, – вздохнул в ответ Матвей, автоматически поглаживая Роя.– А они-то тебе чем не угодили? – не понял Вадим.– Ну, с дочкой всё понятно. Беда у неё. А вот папаша явный подкаблучник. Жена из него верёвки вьёт, – усмехнулся проводник.– А тебе-то какое до этого дело?– Никакого. Но из-за неё реабилитация девочки может сильно затянуться. А вот это может стать проблемой.– Для кого? – не понял Володя.– В том числе и для нас, – вздохнул Матвей. – Ладно. План война покажет. Поехали, перекусим чего-нибудь.– Вот это дело, – одобрительно рассмеялся Вадим. – Солдатская заповедь. Поближе к кухне, подальше от начальства.Они уже запивали сытный обед компотом из сухофруктов, когда короткая рация голосом генерала спросила:– Беркутов, куда вас всех черти унесли?– Обедаем, товарищ генерал, – ответил Матвей, едва не захлебнувшись компотом.– Заканчивайте, и ко мне. Всей командой.– Есть, – ответил проводник и, тяжело вздохнув, залпом допил компот.– Вот так всегда, только размечтаешься о тихом отдыхе после обеда, опять тревога, – в тон ему проворчал Володя, поднимаясь из-за стола.– Готовы? – спросил Матвей, оглядывая свою команду.– Поехали, – кивнул Вадим, отставляя стакан.Бойцы быстро погрузились в машину, и броневик, весело засвистев турбиной, понёсся к штабу. Гадать, что опять случилось и куда им снова придётся нестись, проводник даже не пытался. В любом случае это было бесполезное занятие. Но едва только БРДМ остановился у штабной палатки, как выскочивший из неё адъютант скомандовал:– Вся группа к генералу. Срочно.– У нас проблемы? – тихо спросил Матвей, дожидаясь, пока бойцы выберутся наружу и приведут себя в порядок.– Новичок в команду, – коротко ответил адъютант.– Не было печали, – вздохнул Матвей, в мозгу которого тут же начали мелькать все возможные кандидатуры на эту должность.Но его сомнения моментально разрешил Рой. Длинно, с повизгиванием зевнув, пёс встряхнулся и, повернувшись к проводнику, сказал:– Капитан, который сегодня приехал.– Похоже, у нас и вправду проблемы, – проворчал Матвей, удивлённо посмотрев на пса.Вся команда вошла в кабинет, и Лоскутов, привычным движением захлопнув папку с бумагами, сказал, кивая на сидящего у стола Васильева:– Знакомьтесь. Капитан Васильев. Теперь член вашей группы. Сержанта Беркутова вы, капитан, уже знаете. Это командир группы.– Сержант командует офицерами? – удивился капитан.– Группа построена по принципу групп СКС, – ответил Матвей.– Знакомы с принципами их работы, капитан? – спросил Лоскутов, повернувшись к Васильеву.– Никак нет, – качнул головой Васильев.– В их группах старшим считается проводник, независимо от звания. Именно по этому принципу и работает группа сержанта Беркутова. Его пёс, Рой, лучший в своём деле. К тому же он обладает не совсем обычными способностями. Точнее, совсем необычными. Именно поэтому команда Беркутова является моим личным, оперативным резервом. Вопросы есть? – казённым тоном спросил генерал.– Я никогда не имел дела с СКС и понятия не имею, как они работают, – задумчиво протянул Васильев. – Есть ли смысл вообще менять специализацию?– В данной ситуации вам выбирать не приходится, – проворчал Лоскутов. – Не понимаю, что вас не устраивает.– Кажется, я понимаю, – вздохнул Матвей. – Капитану покоя не даёт тот факт, что командовать им будет какой-то сержант. А я вам больше скажу, капитан. В поиске главный даже не я, а мой пёс. Это он выводит нас на противника и первым его атакует. А вообще вся эта бодяга с подчинением и иерархией не более чем дань традициям. Обиднее всего не званию подчиняться, а дураку. Ты, капитан, долгое время им подчинялся. Понравилось? Особенно после того, что с Викой случилось?– Слушай ты… – зарычал Васильев, вскакивая на ноги.В ту же секунду спокойно стоявший Рой, не издав ни одного звука, ринулся в атаку. Семьдесят пять килограммов костей и мускулов ударили капитана с такой силой, что бедолагу просто снесло с места. Отлетев к стене палатки, Васильев рухнул на дощатый пол и, не успев вздохнуть, захрипел, когда огромные клыки пса сжались на его горле.– Оставь его, Рой, – скомандовал проводник, даже не делая попытки подойти.К удивлению всех находившихся в кабинете, пёс разжал зубы и, презрительно выплюнув капитана, вернулся к своему человеку. Внимательно наблюдавшие за ним бойцы готовы были поклясться, что выражение морды собаки было именно презрительным.– Теперь понял, кто в команде главный, – усмехнулся проводник, потрепав пса по шее.– Что это было? – прохрипел Васильев, разминая помятое горло.– А это, капитан, тебе популярно объяснили, где стоит гонор показывать, а где лучше как следует подумать, – усмехнулся Лоскутов, устало потирая шею. – Этот зверь и на меня иногда рыкает, если чего не нравится.– И вас это устраивает? – не удержался Васильев.– Зато они дело делают. И делают так, что все остальные просто в осадок выпадают. А то, что буйные, так ты переживи то, что они пережили, а потом поговорим. Это моя лучшая группа, несмотря на то что сами себя инвалидной командой называют.После этих слов собравшиеся бойцы только удивлённо переглянулись. Никто из них не ожидал такой оценки своих действий. Каждый из них знал, что Лоскутов не тот человек, что будет хвалить людей ради красного словца. Скорее, от него можно было дождаться очередного фитиля или капитального разноса, чем пустой похвалы. Заметив их реакцию, генерал чуть усмехнулся и, достав из ящика стола сигареты, добавил:– Меня попросили спрятать тебя и твою семью. А лучшего места, чем эта группа, я не вижу. Да и то, что Матвей Иванович про собак в машине твоей дочери говорил, тоже не просто так. Кинологи на площадке целыми днями тренируются и собак натаскивают. И все с оружием. И патроны у них совсем не холостые. Что называется, от слова совсем. Понимаешь, к чему я веду?– А жена? – помолчав, спросил капитан.– Деревня под постоянной охраной. На территорию посторонний может попасть, только получив пропуск на базе. Так что там она будет в полной безопасности. Да и убрать вас поодиночке гораздо сложнее, чем всех одним махом. Сам это понимать должен.– А какая снайперу разница, где свои три выстрела сделать? – мрачно спросил Васильев.– Большая. Мастеров, способных работать на расстоянии более полутора километров, по нынешним временам можно по пальцам пересчитать. Зона отчуждения леса от края деревни ровно километр. С другой стороны картофельное поле. Что там, что тут, ближе не подобраться. Полигон для кинологов масксетью затянут. Ещё во время войны делали. Тоже особо не присмотришься, склады вокруг. Ну а ты либо под бронёй, благо у группы машина своя, либо в помещении. Парни особо по улицам не болтаются и тебе не позволят.– Не понимаю, что вы его уговариваете, товарищ генерал, – вступил в разговор Матвей. – Не могу, не хочу… Не можешь – научим, не хочешь – пошёл на хер, другого найдём. Твоя семья, значит, и головная боль твоя. Ты вон просил с Викой поговорить. Я влез. А что получилось? А ведь девчонка даже руку мне не побоялась подать. Сама. Думаешь, нам с Роем такие вещи легко даются? И про девчонку, Машу, я тоже не просто так вспоминал. Она такое же дерьмо пережила. А свести их только на почве занятий с собаками можно. Вот и думай, что делать. Бабу свою слушать или то, что тебе умные люди говорят.Не ожидавший такой отповеди капитан растерянно покрутил головой и, махнув рукой, сказал:– И правда, что-то я совсем берега попутал. Со своим уставом в чужой монастырь лезу. Прошу прощения, товарищ генерал. Согласен на все ваши условия.– Расслабься, капитан. Я понимаю, слишком много всего навалилось, – кивнул Лоскутов. – Сегодня в общежитии переночуете, а завтра поедете дом в деревне смотреть и обживаться. Матвей, отвезите капитана к общежитию и можете быть свободны до завтрашнего утра.– Есть, – по-уставному откозыряв, ответил проводник.Бойцы вышли из палатки и, не сговариваясь, направились к броневику. Васильев, придержав Матвея за локоть, тихо сказал:– Ты это, Матвей Иванович, извини. Глупо всё вышло. И спасибо тебе за дочку.– Не за что. И давай сразу договоримся. Мы общаемся без реверансов, по именам или по позывным. Так что зови Матвеем или Беркутом.– Ну, тогда я Алексей. А вот позывного нет. В нашей службе они не предусмотрены, – усмехнулся Васильев.– Как это? – не понял Матвей. – Разве вы по связи не общаетесь?– Общаемся. Но у нас цифровые обозначения.– Понятно. Всё максимально обезличено, – кивнул проводник. – Ну, это дело нехитрое. Ты ведь у нас телохранитель. Охранник. Значит, будешь Сторожем. Как? Годится?– А что? Мне нравится, – усмехнулся капитан. – И коротко, и со смыслом, и понять, о ком именно речь, сложно.– Вот и ладно, – кивнул Матвей. – Поехали.Быстро погрузившись в броневик, они доехали до офицерского общежития, где семье Васильевых выделили две комнаты, и капитан, выбравшись из машины, сказал:– Так что, на службу завтра выходить?– Завтра у тебя день на обустройство. А дальше война план покажет, – улыбнулся Матвей. – Ты, главное, жене объясни, что здесь всё не просто так говорится и делается.– Объясню, – кивнул капитан. – Она после той истории совсем с катушек слетела. На людей кидаться начала. Пора в колею вводить.– Вот и займись, – усмехнулся Володя, свесившись из башенного люка.– До завтра, – кивнул ему проводник, и Вадим, включив передачу, плавно тронул машину с места.* * *Сигнал тревоги сорвал их с Даной с постели. На ходу запрыгивая в штаны, проводник выхватил из зарядного стакана рацию и, переключив её на внутренний канал группы, принялся вызывать свою команду. Услышав ответ всех бойцов, Матвей скомандовал загружать в машину всё имеющееся оружие и боеприпасы и прихватить его с собакой по дороге на базу. Услышав фразу про патроны, Дана не удержалась и, одеваясь, съехидничала:– Представляю, какой в машине склад будет. Сплошные ящики с патронами.– Патронов много не бывает, – наставительно отозвался Матвей, попутно проверяя обоймы во всех своих пистолетах. – Их бывает или очень мало, или мало, но больше уже не унести.– Народная мудрость? – продолжала ёрничать Дана.– Солдатская. Точнее, солдат, побывавших в серьёзных передрягах, – не принял шутки Матвей. – А вообще я не совсем понимаю твоё настроение.– Чего тут понимать? – пробурчала Дана, неожиданно надувшись. – Страшно мне. Только решила, что война закончилась, и снова…– Погоди паниковать. Ещё ничего не известно, – ответил проводник, обнимая подругу и прижимая её к себе.– Не понимаю, как ты можешь быть таким спокойным, – тихо сказала Дана, утыкаясь носом ему в грудь.– Привычка, – коротко вздохнул Матвей.Сидевший на своём матрасе Рой повернулся к двери и, насторожив уши, сказал:– Приехали.В ту же секунду на улице раздался сигнал клаксона. Подхватив тревожный РД и закинув на плечо автомат, проводник выпустил на улицу собаку и девушку, аккуратно запер дверь и, забравшись в машину, кивком головы поздоровался со всеми бойцами. Броневик сорвался с места и стремительно понёсся к выезду из деревни.– Кто-нибудь знает, с чего вдруг шухер? – спросил Володя, выглядывая из-за пулемёта.– Понятия не имею, – покачал головой проводник.Все остальные только дружно затрясли гривами.– Трогательное единодушие, – саркастически усмехнулся Алексей.– Ничего. Сейчас прибудем, и станет понятно, – вздохнул Володя, устраиваясь поудобнее на узком сиденье стрелка.Влетев на базу, БРДМ на несколько минут остановился, чтобы выпустить Дану, после чего снова помчался дальше. У штабной палатки Вадим так резко нажал на тормоза, что тяжёлую машину повело юзом. Качнувшись на рессорах, броневик встал, и вся группа выскочила на улицу. Лезть в штабную палатку без вызова проводник не рискнул. В такие моменты от Лоскутова можно было услышать такой посыл, что замучаешься адрес искать.Но как старший группы, Матвей должен был доложить адъютанту, что группа оперативного резерва на месте. Поэтому, осторожно отодвинув клапан, проводник заглянул в приёмную и, убедившись, что прапорщик его заметил, тихо сказал:– Мы на месте.– Ждите. Он сказал, от штаба вас не отпускать, – ответил прапорщик, кивком головы указывая на кабинет.– Понял, – кивнул Матвей, решив не задавать глупых вопросов.Вернувшись к своей команде, проводник достал из кармана сигареты и, прикуривая, ответил на невысказанный вопрос:– Приказано ждать здесь. Что к чему, пока неизвестно.Мрачно скривившись, вся группа потянулась в курилку. Усевшись так, чтобы видеть вход в палатку, Матвей подозвал к себе Роя и, вытянув ноги, спросил:– Слышишь, что там происходит?– Ругается. Много непонятных слов. Нарушение границы. Идут бои, – отрывисто ответил пёс, тяжело вздыхая.– Ты чего, приятель? – насторожился Матвей, чутко отреагировав на его вздох.– Скучно. Мы снова не будем воевать.– С чего ты взял?– Генерал боится.– Чего боится?– Что мы погибнем. Тогда Дана будет на него сердиться, а у него не будет человека, с которым он сможет просто разговаривать. Он думает, что ты хорошо умеешь молчать, слушать и никому ничего не рассказываешь. А ещё ты умеешь думать.– Это Лоскутов так считает? – удивился Матвей.– Да. Ему тяжело. Он всё время один. Дана или на работе, или с тобой. Но он этому рад. Он всё время вспоминает свою семью, – закончил Рой.– Вот уж не ожидал от нашего генерала сентиментальности, – протянул Матвей. – Хотя я ведь тоже своих девчонок постоянно вспоминаю.Их беседу прервал вызов по рации, голосом генерала приказавшей:– Матвей, зайди.Бросив сигарету, проводник поднялся и широким шагом вошёл в палатку. Сидевший на своём месте адъютант только движением головы показал ему на кабинет. Войдя туда, Матвей быстро огляделся и, убедившись, что никого кроме генерала нет, не здороваясь, спросил:– Что случилось, Александр Юрьевич? Что за тревога?– Помнишь наш с тобой разговор о возможном нападении? – спросил генерал вместо ответа.– Это который прошлым летом был? Ну, помню, – с сомнением протянул проводник.– Вот оно и случилось. На северной и южной границах прорыв. Наши пограничники с боями отступают. Есть потери.– Кто? – разом севшим голосом спросил Матвей.– Если судить по внешнему облику, какая-то дикая дивизия. Одни азиаты. Причём от Ближнего до Дальнего Востока. А по донесениям – наглы. И если обратить внимание на их вооружение, то тоже наглы.– Наши действия? – коротко спросил Матвей.– Батальон спецназа уже сформирован. Через два часа отправление на передовую. Вся нагрузка по обеспечению безопасности базы и деревни ложится на тех, кто останется здесь. Так что готовьтесь к дежурствам. Твоя команда будет действовать в составе сводного батальона охраны.– Это неправильно, – решительно возразил Матвей.– В каком смысле? – растерялся генерал.– Наше место на передовой. В разведке. Мы с Роем можем выяснить то, чего весь ваш спецназ никогда не узнает. Достаточно просто вывести нас на нужное расстояние.– Матвей, это не пришельцы. Это обычные люди. И все твои знания в борьбе с ксеносами здесь не помогут. Да и смысла нет. Принято решение – пропустить их вглубь территории и в определённой точке попросту уничтожить системами залпового огня. Короче говоря, рукопашной не будет. Перемелем всё это дерьмо в фарш, и всё.– А средства доставки? – подумав, спросил проводник.– Считаешь, что это только первый эшелон? – уточнил Лоскутов.– Так это даже я знаю. Азбука, – пожал плечами Матвей.– Соображаешь, – одобрительно кивнул генерал. – Ладно, ты у нас и так весь в подписках, как барбоска в блохах. Есть команда – уничтожить всё. И личный состав, и средства доставки. Подводные лодки уже соответствующий приказ получили. Так что скоро им кисло придётся.– А гражданские, что на границах жили? С ними что?– Эвакуировали. Сразу, как только их калоши на горизонте появились, – вздохнул Лоскутов.– В общем, опять самое интересное мимо нас, – вздохнул Матвей, поглаживая Роя.– А ты не навоевался ещё? – устало спросил генерал.– Знаете, Александр Юрьевич, а ведь я уже и забыл, что когда-то была другая, мирная жизнь, – помолчав, улыбнулся проводник.– Строго между нами, – неожиданно сменил тему генерал. – В космосе снова объявились корабли. Так что работа для СКС, вполне возможно, будет.– Интересно девки пляшут, – присвистнул Матвей. – Выходит, что мы не всех выбили?– Выходит, что не всех.– И как всегда, всё вовремя. С одними не разобрались, другие лезут.– Да забудь ты про наглов, – отмахнулся генерал. – Там уже всё продумано и решено. Эти жентельмены даже разведку толком не провели перед основной операцией. Устроили у себя многоходовую комбинацию, попутно пытаясь решить свои шкурные вопросы. Но обломятся. Представляешь, умудрились даже рабство реанимировать.– Как это?! – не понял Матвей, от удивления уронив челюсть себе на ноги.– Вот так. Великая белая раса снова у руля истории, – рассмеялся Лоскутов.– Вам смешно? – удивился Матвей.– А что мне, плакать, что ли? – развёл руками генерал. – Этого следовало ожидать. Чего далеко ходить. Сам не так давно помогал самозваного князька к ногтю прижимать. Рано или поздно к таким мыслям многие приходят.– Похоже, что так. А кстати, вы не думали, что после наглов нас ещё кто-нибудь захватить попытается? Французы, например, или, прости господи, голландцы какие-нибудь.– Ты совсем с головой дружить перестал? Какие голландцы? – возмутился Лоскутов. – От всех от них одни ошмётья остались. Уж ты-то должен знать, что нашу страну спасла только огромная территория и небольшая плотность населения. И то после первых налётов замучились двухсотых считать. А там вообще друг у друга на головах жили. Так что, кроме наглов, воевать больше некому.– А греки? Они же тоже на островах живут, – не удержался проводник.– Матвей, это даже не смешно, – обиделся генерал. – Ещё раз повторяю. В Европе больше воевать некому. А главное, нечем. Ладно, хрен с ними, со всеми. Ваша задача. С началом военных действий во многих районах активизировался всякий криминальный элемент. В том числе и в нашем. Как ни чистили развалины и деревни, всё равно выползают.Так что берёшь свою команду, и начинаете объезжать весь район. Как только что-то обнаружите, выходишь на связь с базой и выдаёшь координаты. Сами в драку не лезете. Работать будет артиллерия. Зачистку проведёт специальная группа. Вопросы?– Команда «Л»? – мрачно уточнил Матвей.– Она самая, – коротко кивнул генерал.– В любом случае нам придётся проводить тщательную разведку, – подумав, сказал проводник.– То есть осколочно-фугасный снаряд тебя уже не устраивает? – иронично усмехнулся генерал.– А если там гражданские? Рабы, которых могли наловить из беженцев для работы?– Вот умеешь ты вопрос задать и настроение испортить, – вздохнул Лоскутов.– Не мы такие, жизнь такая, – пожал плечами проводник.– В любом случае в драку не лезть. Ваше дело: тихо пришли, тихо разведали и тихо ушли. Устраивать битву при Ватерлоо запрещаю. Хватит с меня одного вашего подвига.– Тогда выхода другого не было, – вздохнул Матвей. – Или сдаваться, или вот так.– Знаю, – вздохнув, кивнул Лоскутов. – Ладно. Задача ясна?– Так точно.– Значит, после отправки батальона можете начинать. Маршрут и скорость передвижения определите сами. Главное, чтобы ваша группа постоянно была на связи. Вполне допускаю, что может нарисоваться и работа не по профилю. В такие моменты так часто бывает.– Опять желающие работать на дядю? – вопросительно выгнул бровь Матвей.– Да мелькают тут декаденты какие-то, – поморщился генерал. – Контрразведка занимается, но у них и так забот выше голов. К тому же ваши способности для них как манна небесная. В общем, будьте на связи.– Будем, – кивнул Матвей.– Тогда валите отсюда. И помни, за КП только после отхода батальона. И даже не пытайтесь уехать раньше. Не выпустят.– Ладно, тогда мы пока поразмышляем о войне, как говаривал один генерал, отправляясь спать, – усмехнулся проводник, звонким щелчком пальцев подзывая к себе пса.Вернувшись к своей команде, Матвей быстро рассказал бойцам о полученном задании и, указывая на палатку для дежурной группы быстрого реагирования, предложил:– Имеем полное право три часа покемарить.– Солдат спит, служба идёт, – рассмеялся Вадим, направляясь к машине.Привычные ко всему бойцы достали надувные матрасы и свёрнутые в рулоны коврики из резиновой пены. Автомобильный компрессор, специально возимый с собой для подобных случаев, быстро накачал матрасы, и вскоре вся группа дружно спала в дежурке на пустых ящиках из-под боеприпасов. Разбудил Матвея чей-то смех. Не открывая глаз, проводник прислушался к тихим голосам и, убедившись, что всё спокойно, спросил:– Над чем ржёте?– Над тобой, – послышался ответ. – Точнее, над вами обоими.– А что не так? – спросил Матвей, наконец открыв глаза.– А сам не видишь? – продолжали смеяться бойцы.– На мой взгляд, всё нормально, – пожал плечами проводник, быстро осматривая себя и собаку.Он говорил правду. На его взгляд, всё действительно было в порядке. Сам Матвей спал, вытянувшись во весь рост и закинув ноги на поставленный специально для этого ящик. Рой, которому он отыскал для ночёвок в поле надувной плотик, похрапывал рядом с ним, положив тяжёлую голову на бедро своему человеку. В ответ Матвей закинул руку на шею псу. Ещё раз оглядевшись, проводник недоумённо пожал плечами, проворчав:– Не понимаю, чего тут смешного.– Да вы даже лапами одновременно дрыгаете и храпеть хором начинаете, – снова рассмеялся Володя.– Ты не поверишь, но иногда нам и сны одинаковые снятся, – усмехнулся в ответ Матвей, теребя пса за ухо. – Подъём, лентяй. Трудиться пора.Всхрапнув, Рой поднял голову, длинно, с повизгиванием зевнул и, поднявшись на лапы, встряхнулся.– Что делать? – спросил пёс, глядя проводнику в глаза.– Сейчас поедем искать врагов и преступников. Будем наводить на них артиллерию. Ты же был у генерала, сам всё слышал.– Я не слушал, – ответил Рой.– Почему?– Я слушал других.– Кого?– За палаткой, трое. Они говорили о своих делах.– Каких?– Хотят продать стволы.– Ты сможешь найти их? – быстро спросил Матвей, вскакивая на ноги.– Я знаю, где их искать, – равнодушно ответил Рой, выходя следом за ним из палатки.* * *Обо всём услышанном проводник сразу доложил генералу. В ответ тот долго матерился, после чего мрачно сказал:– Брать их сейчас бесполезно. Предъявить нечего. А вот если прихватить на горячем…– И в чём проблема? – не понял Матвей.– Как узнать, где будет происходить передача и кто покупатель? Такие операции на ходу не проводятся.– А мы на что? – удивился Матвей.– Поясни.– Рой выведет нас на всех продавцов, вы берёте их под наблюдение, а когда они соберутся ехать на встречу, мы последуем за ними. Рой выведет меня на них как по пеленгу. Ну, а дальше ваша забота.– А справитесь? – с сомнением спросил генерал.– Это даже не смешно, – вернул ему Матвей его же фразу.– Вдвоём, без прикрытия, без серьёзной техники? На вашем «бардаке» на такое дело ехать, только светиться, как маяк.– А вот это мы будем решать после того, как увидим, как эта шваль на дело отправится, – решительно ответил проводник.– Ну, грузовики все перемещаются по утверждённому маршруту, легковые, в принципе, тоже. Но есть ещё личный транспорт.– А можно ещё держать машину за территорией базы. Ну, или мотоцикл с коляской на худой конец, – задумчиво добавил проводник.– Вот именно. И что тогда делать будешь? Пешком за ними побежите?– Что у вас тише всего перемещается?– Могу на твою группу свой «Тигр» отдать, – мрачно буркнул генерал.В этот момент Рой ткнул носом проводника в ладонь, сказав:– Я могу сказать, едут они или остановились.– Как? – удивлённо спросил Матвей, повернувшись к нему.– Тот, кто ведёт машину, думает, что делать, – коротко пояснил пёс.– Молодец, мальчик, – погладил его Матвей.– Есть идея. Мы поедем на нашем «бардаке», держась на удалении. Рой говорит, что сможет указать направление и место остановки. Вот только как сделать так, чтобы они в лес не свалили?– Возьмём три вездехода и будем брать с ходу. В крайнем случае прикажу бить на поражение. Основание уже будет.– Тоже вариант, – хищно усмехнулся Матвей. – Ну что, начинаем?– Работайте. А я пока группу зачистки соберу, – кивнул генерал, отвечая ему не менее хищным оскалом.Рой уверенно привёл проводника сначала к вещевому складу, потом к казарме, где базировались холостые срочники, оставшиеся в живых после войны, и наконец, к ветеринарной клинике. Вот это стало для Матвея полной неожиданностью. Люди здесь работали трезвые, не злые, а главное, любившие животных. Для самого Матвея это был главный критерий оценки человека.– Ты уверен, что этот человек здесь? – спросил он у Роя.– Да. И он очень боится, – уверенно ответил пёс.– Чего именно он боится? – уточнил проводник.– Того, что его заставили сделать.– Очень интересно, – задумчиво протянул Матвей. – А давай-ка мы его как следует напугаем.– Зачем?– Тогда он расскажет нам, где и когда будут продавать стволы.– Зачем?– Тогда мы сможем арестовать сразу всех.– Хорошо. Тогда давай напугаем, – покладисто согласился пёс, но проводник ясно расслышал в его мыслях нотки веселья.Они решительно вошли в клинику, и Рой, проведя проводника узкими переходами, остановился перед серой невзрачной дверью.– Здесь?– Да.– Входим, – скомандовал Матвей и решительно толкнул дверь.В узкой как пенал комнате сидели четверо. Три женщины и мужчина средних лет. Вся группа прервала разговор и дружно уставилась на вошедших. Рой, чуть помедлив, подошёл к женщине лет тридцати пяти – сорока и, сев перед ней, тихо зарычал. Матвей растерялся. Всю дорогу он считал, что виновниками этой дикой торговли будут мужчины. Во всяком случае, ничего другого Рой не говорил. Впрочем, Матвей и сам не спрашивал его о половой принадлежности преступников. Шагнув к женщине, проводник оглядел её с ног до головы и, чуть усмехнувшись, сказал:– Мы можем поговорить с глазу на глаз?– О чём? Что вам от меня нужно? – спросила женщина с нотками истерики в голосе.– Хотите, чтобы я сказал всё при посторонних, или сразу в контрразведку отправимся? – жёстко спросил Матвей.– Пойдёмте на улицу, – кое-как справившись с собой, ответила женщина.Они вышли из клиники, и женщина, отойдя в сторону, к забору, остановилась. Затравленно оглянувшись, она покосилась на настороженно следившего за ней Роя и, обхватив себя руками за плечи, тихо спросила:– Что вам от меня нужно?– Я знаю, что вы участвуете в афере по продаже оружия. Кому его продают и где состоится передача? – жёстко спросил проводник.– Вы можете это доказать? – строптиво вскинув голову, спросила женщина.– Могу. Более того, я знаю, что сегодня утром вы обсуждали это, стоя неподалёку от штабной палатки. Знаю остальных участников этого разговора. Предупреждаю сразу, если я сейчас отсюда уйду, то ваша жизнь закончена. Есть приказ живыми вас не брать. Будете сотрудничать, останетесь в живых. Больше того, я лично буду ходатайствовать перед командованием, чтобы вас не отправляли в арестантскую роту, а позволили просто уехать. Так вы будете говорить, или мне встретиться с вашими подельниками?– Хорошо, – помолчав, вздохнула женщина. – Чёрт, так и знала, что всё это плохо кончится.– Это всё лирика. К делу, – потребовал Матвей.– Оружие купит банда. Они собираются поселиться в деревне, за просекой. Думают организовать лесоповал и продажу строевого леса.– Бандиты? – иронично усмехнулся проводник.– А что? Если бандиты, то и торговать не умеют? – с неожиданной агрессией спросила женщина.– Торговать, может, и умеют, но вот только кто этот лес валить будет. Вот в чём вопрос. Где состоится передача?– В старой балке.– Где оружие сейчас?– Вывезли за территорию. Куда именно, я не знаю.– Во сколько состоится передача?– В восемь вечера. Все уже разойдутся, и уйти с базы будет не трудно, – угрюмо ответила она.– Последний вопрос. Почему вы согласились в этом участвовать? Это что-то личное?– Да.– Что именно?– Это так важно? – всхлипнула женщина.– Важно. От этого жизнь людей зависит. Так что?– Там будет мой брат. Это он всё придумал. Его посадили ещё до войны. Потом, когда всё начало рушиться, он бежал вместе с теми, с кем сидел. Хотел уйти один, но главарь и сам решил вести банду в эти места. Они подходили к базе, следили за обитателями. Поняли, что силой оружие отобрать не получится, и ушли за просеку. А брат увидел меня и однажды подкараулил, когда я шла на работу. Мы поговорили. Их главарь узнал, что я работаю на базе, и потребовал, чтобы я свела его с тем, кто может продать автоматы и патроны. Я так и сделала. Он сказал, что если я откажусь, брата убьёт. А теперь их всех убьют, – закончила она, залившись слезами.– Дура, – коротко резюмировал Матвей. – Нужно было сразу обо всём рассказать. Тогда и банду бы уничтожили, и брата твоего вытащили.– Что мне теперь делать? – прохлюпала женщина.– Значит, так. Сейчас возвращаетесь на работу и ждёте, когда за вами придут. Главное, сделайте вид, что всё идёт, как обычно. И ещё, при первой же команде падайте на землю и не шевелитесь, тогда останетесь живы. Всё ясно?– Да.– Пока свободны, – скомандовал Матвей и, развернувшись, направился обратно к штабной палатке.Войдя в приёмную, он вопросительно посмотрел на адъютанта и, получив разрешающий кивок, шагнул в кабинет. Лоскутов, говоривший с кем-то по телефону, взмахом руки указал ему на стул и, положив трубку, спросил:– Новости?– Так точно. Все фигуранты установлены. Передача состоится в двадцать ноль-ноль, в старой балке. Один из покупателей брат одной из продавщиц.– Не понял?– Один из фигурантов женщина. Работает в ветклинике. Её брат член банды, что обосновалась за старой просекой. Именно из-за него она и решилась свести желающих нажиться хомяков с главарём банды. Тот пообещал убить брата, если она откажется.– Интересно девки пляшут. Рядом, можно сказать под боком, целая банда обосновалась, а мы ни сном ни духом, – мрачно протянул генерал.– Вели себя тихо. Не нарывались, на рожон не лезли, вот и не обратили внимания, – пожал плечами Матвей.– Ладно. С этим будем разбираться после. Значит, говоришь, в старой балке? Знаю это место. Как на заказ. Две точки входа. Стены крутые, а главное, хоть из пушки пали, в полсотне метров никто ничего не услышит. Я бы тоже подобный гешефт там проводил.– Так что? Блокируем балку? – азартно спросил Матвей.– Не спеши, а то успеешь, – усмехнулся генерал. – Не боишься, что она сейчас всё своим подельникам рассказывает?– Не боюсь. Там Серый возле клиники трётся. А остальные за двумя другими присматривают, – хитро усмехнулся в ответ Матвей.– Ты смотри?! Прямо ас оперативной работы.– И у дубоголовых просветления бывают, – рассмеялся в ответ проводник. – А вообще вы кое-что забыли.– Просвети? – удивился Лоскутов.– Я по образованию юрист. А основы следствия и оперативной работы на практике проходят. Особенно те, у кого специализация уголовное право.– Уел, – удивлённо признался генерал, выразительно почесав в затылке. – Действительно забыл.– Бывает, – улыбнулся Матвей. – Так что дальше делать будем?– Ты меня спрашиваешь? – развёл руками Лоскутов.– Нет, блин, папу римского, – фыркнул проводник.– А, по-моему, ты и без меня прекрасно справлялся. Так что действуй дальше.– Издеваетесь? Вам адрес, по которому меня командир ГБР пошлёт, сразу назвать, или и так знаете?– Не пошлёт. Я уже дал команду и предупредил, что операцией проводник СКС командует. Там мужики умные, битые, знают, с какого конца редьку едят. Так что прыгай в свой «бардак» и вали командовать. У меня тут и так дел за гланды.– Нормально так. Без меня меня женили, – проворчал Матвей. – А ничего, что я там по званию самый младший буду?– Я же сказал, что про СКС я их предупредил. Что ещё непонятно?– Будем надеяться, что они вас услышали, – саркастически протянул Матвей, выходя из палатки.Сидевший в курилке Вадим, увидев их, бросил бычок и, поднявшись, проворчал:– Слава богу. Думал, до вечера тут торчать придётся.– Едем к казарме ГБР. А дальше видно будет, – улыбнулся проводник, открывая кормовой люк броневика.Холодный дизель выплюнул сизую струю дыма, и машина не спеша покатила по указанному адресу. Казарма группы быстрого реагирования находилась почти в самом центре базы. Там же располагались и все нужные ей службы. Гараж, оружейка и даже свой артсклад с небольшой оружейной мастерской. Командовал группой, а точнее, ротой, немолодой майор, с суровым, словно вырубленным из гранита лицом, на котором красовался длинный шрам на всю правую сторону.Увидев проводника, майор уважительно покосился на Роя и, кивнув, сказал:– Генерал звонил. Я в курсе. Что делать?– Старую балку знаете?– Угу.– Там сегодня в двадцать ноль-ноль состоится продажа оружия бандитам. Наша задача – блокировать балку и дождаться момента передачи. Потом начинаем работать. Нужны «языки», так что постарайтесь аккуратнее. И ещё, среди тех, кто собирается продавать, будет женщина. Она должна выжить.– Любой ценой? – спросил майор, разом посуровев лицом.– Не так круто. Просто по возможности, – ответил проводник, сообразив, что так напрягло опытного офицера.В условиях, когда каждый опытный боец на счету, терять людей ради спасения жизни одного предателя, слишком большая роскошь. Но он был офицером спецназа и выполнил бы приказ, решись Матвей его отдать. Но и сам проводник был не готов к подобному размену. Слишком свежа была память о тех, кого ему самому пришлось хоронить. О тех, кто вчера шёл с ним в бой, а сегодня оказался в списках двухсотых. Услышав ответ, майор слегка расслабился. Подумав, он машинально потёр пальцем шрам и, решившись, предложил:– Может, попробовать взять их на выходе? Раскатаем ежи, без колёс сразу встанут. Тут и сработаем.– Годится. Все с товаром будут. Только как потом сам факт продажи доказывать?– Есть у меня камера с высоким разрешением. Из старых запасов, – чуть усмехнувшись, ответил офицер.– Совсем роскошно, – улыбнулся в ответ Матвей. – Заодно и работу контрикам облегчим.– Куда ж без них, – усмехнулся в ответ майор. – Так что? Работаем?– Командуй.* * *Спустя три часа все подходы к старой балке были блокированы. Матвей специально пытался найти хоть одного бойца, засевшего в кустах, но маскхалаты и нанесенная на физиономии краска делали их неотличимыми от окружающей среды. Заметив, что проводник старательно шарит линзами бинокля по кустам, майор, сообразив, что он ищет, только усмехнулся и с довольным видом произнёс:– Бесполезно. У меня в команде не мальчишки вчерашние. Мужики опытные, и не таких шустриков вязали.– Странно, что вас на передовую не закинули при таком раскладе, – хмыкнул Матвей.– Народ у меня возрастной. Опыта у каждого на троих молодых хватит, а запал уже не тот. Всем от сорока и выше. Так что сам понимаешь…– Понятно. Ну, может, это и неплохо. Зато на базе серьёзные бойцы остались. А то как вспомню наше ополчение, слов, кроме мата, никаких. И ведь вроде учили.– Не тому их учили. Война-то с кем была? Вот то-то, – наставительно проворчал майор.– Вот и генерал мне то же самое сказал. На передовой, говорит, тебе с собакой делать нечего. Вы не с теми воевать умеете, – задумчиво кивнул проводник.– Правильно сказал. Видел я ваши команды в действии. Всё не так, как мы делать привыкли. Никакой скрытности передвижения, никаких средств обнаружения, в общем, ничего того, к чему мы все привыкли.– Вот как раз средство обнаружения есть, – тихо рассмеялся Матвей, потрепав лежащего рядом Роя по шее. – И ещё какое.– А этот зверь у тебя на задержание натаскан? – подумав, спросил майор.– И не только, – с законной гордостью кивнул Матвей.– Это хорошо. Значит, если кто решит в кусты рвануть, можно на него рассчитывать?– Только если у бегуна оружия не будет, – отрезал проводник.– А что так? Собака дороже людей?– Для меня – да. Да и генерал за него всех в позу ротного пулемёта поставит.– Не понял?!– Чего ты не понял?– Лоскутов начнёт за собаку головы окручивать? – не отставал майор.– И не только головы, – вздохнул проводник.– Чего-то ты темнишь, мужик, – помолчав, проворчал майор.– Темню, – признался Матвей. – Просто всего рассказать не могу.– Вот даже как?! Что, есть сведения о продолжении фильма ужасов?– Можно и так сказать.– Спасибо. Учтём, – кивнул майор, невольно покосившись в темнеющее небо.– За что спасибо-то? – не понял проводник.– За то, что предупредить не побоялся. Я в той войне всю семью схоронил.– Я тоже.– Ну, тогда тебе и объяснять ничего не нужно. У моих мужиков всё точно так же. Только вроде начали жизнь заново строить, и опять… Ну, зато теперь хоть готовы будем.– Тоже верно, – вздохнул Матвей.– Ты чего вздыхаешь?– Терпеть не могу ждать. Сразу курить начинает хотеться, аж сил нет.– Ну, так прогуляйся метров на сто вон в ту сторону. Всё равно они в балке встречаться будут, а мы наверху. Да и не те это звери, чтобы на такие мелочи внимание обращать, – усмехнулся майор.– Недооценивать противника опасно для жизни, – философски протянул Матвей.– Так то противника. А это так, уголовная шушера, – хохотнул майор. – Пошли, вместе подымим. Время ещё есть.Пригибаясь и стараясь держаться за кустами, они отошли метров на сто от точки своей лёжки и, закурив, расслабленно прислонились к стволам деревьев. Рой, не спеша обходивший кусты вокруг, вдруг насторожился и, сделав стойку в сторону от балки, начал старательно принюхиваться. Привычно отслеживавший его передвижения Матвей тут же выпрямился и, сосредоточившись, спросил:– Что там такое, приятель?– Враги. Много. Далеко, – последовал отрывистый ответ.– Враги, которые жидкие или которые люди? – уточнил Матвей.– Жидкие. Они спрятались. Но хотят напасть на поселение.– Сколько их?– Я слышу пять раз по пять и ещё один раз пять, – после недолгого молчания ответил пёс.– Ты слышал их раньше?– Нет. И сейчас плохо слышу. Очень далеко.– Ладно. С одними разберёмся, потом будем про этих думать, – помолчав, сказал Матвей.Встряхнувшись, Рой расслабился и, подойдя к проводнику, спросил:– Зачем мы здесь?– Чтобы поймать тех, кто хочет продать оружие.– Там много солдат. Пойдём убивать врагов.– Их сначала надо найти. А для этого нам нужно много парней.– Значит, опять ждать? – огорчённо спросил Рой.– Знаю, приятель. Самому тяжело. Но это наша работа, – чуть улыбнувшись, ответил Матвей.– Ты не сказал ему про врагов, – напомнил пёс, покосившись на майора.– Сейчас скажу, – кивнул Матвей и, повернувшись к майору, сказал: – Значит, так, старина. Где-то там засели три десятка ксеносов. Плюс-минус пара-тройка голов. Они далеко, собираются напасть на какое-то поселение. Что будем делать?– Ты это серьёзно? – растерялся офицер.– Серьёзен, как сердечный приступ. Мой пёс специально обучен находить этих тварей на большом расстоянии. Именно поэтому его и берегут так.– Вот теперь всё встало на свои места, – кивнул майор. – Значит, так, вяжем наших фигурантов, а потом займёмся тварями.– Стемнеет.– Плевать. Я нашу технику вызову. Даже подходить не будем. Из АГСов покрошим.– Это что за техника такая? – не понял Матвей.– Есть у нас три УАЗа, на которых АГС-30 установлены. А стрелками в них такие асы, что гранату в ведро закидывают. И инфракрасные визоры есть. Так что повоюем.– Сурово, – одобрительно кивнул Матвей. – Значит, так и сделаем.– Добро. Вы только выведите нас на их логово, – кивнул майор, сжимая кулаки до побелевших костяшек.– В этом, можешь не сомневаться. Выведем, – усмехнулся Матвей, одобрительно покосившись на его набитые кинтуса.Они вернулись к балке, и спустя ещё полчаса наблюдатель тихой скороговоркой доложил, что со стороны базы к балке движется гражданская легковушка. В то же время из леса выкатился настоящий раритет «ГАЗ-69» и, завывая трансмиссией, двинулся прямо к съезду в балку. Тихо присвистнув, Матвей не удержался и, дёрнув майора за рукав, сказал:– Командир, отдай эти колёса мне.– На хрена тебе такое старьё? – удивился майор.– Что б ты понимал. Это же настоящий раритет. Его в порядок привести, он не ездить, он летать будет. И проползёт где угодно.– Да забирай. Мне этот «козёл» как мёртвому припарка, – отмахнулся майор.– Тогда прикажи парням технику поберечь. А то начнут палить не глядя, всю малину мне изгадят, – азартно блестя глазами, попросил Матвей.– А ты азартный, Парамоша, – усмехнулся майор, поправляя гарнитуру связи.Связавшись со своими людьми и объяснив им задачу, он выслушал ответы и, кивнув, сказал, повернувшись к проводнику:– Посмеялись, но всё сделают.– Пусть смеются. Главное, чтобы технику сохранили, – отмахнулся Матвей, пытаясь в бинокль рассмотреть происходящее в балке.Обе машины остановились примерно в середине распадка, и пассажиры выбрались наружу. Увидев знакомую уже женскую фигуру, Матвей удручённо покачал головой и, повернувшись к майору, спросил:– Чего ждём? Не пора кольцо стягивать?– Не суетись. Парни уже работают. Там ещё прикрытие на «шишиге». Только, чур, это уже моя тачка.– Не вопрос. Мне грузовик не нужен, – тихо рассмеялся проводник.Тем временем в балке уже начался обмен. Из легковушки достали ящик с автоматами и три ящика патронов.Из «козла» выволокли какую-то картонную коробку, а один из бандитов передал одному из мужчин в форме небольшой мешочек. В этот момент из всех кустов, как черти из табакерки, посыпались бойцы ГБР. Никто из негоциантов даже вякнуть не успел, как все были положены мордами в землю и живописно декорированы наручниками.– Ну, вот и всё, – с довольным видом кивнул майор.– Лихо. Без единого выстрела, – одобрительно сказал Матвей.– Говорил же, шушера, – отмахнулся майор.Они спустились в балку, и офицер, подойдя к стоящим на коленях фигурантам, мрачно всмотрелся в того, кто первым кинулся пожимать руку бандитам. Разглядев на его погонах звёздочки старшего лейтенанта, Матвей не удержался и, сорвав с его левого плеча погон, прошипел:– Тварь.Майор, нагнувшись, выудил у пленного старлея из кармана мешочек, полученный от бандитов, и, распустив завязки, вытряхнул на широкую ладонь кучу золотых украшений.– И ради этого ты готов своих же сослуживцев под пули подставить? – угрюмо спросил он, поднося ладонь к лицу старлея.Пленный промолчал. Понимая, что сказать ему нечего, майор резким движением ухватил его другой рукой за горло и, заставив открыть рот, принялся заталкивать золото в глотку, приговаривая:– Жри, мразь. Жри, пока не подавишься.Стоя рядом с ним, Матвей равнодушно наблюдал, как предатель давится, захлёбывается слюной, но при этом умудряется глотать украшения. Подонку так хотелось жить, что он готов был жрать собственное дерьмо. И чтобы понять это, проводнику даже не нужно было спрашивать пса. Рой, подойдя к нему, потёрся плечом о бедро и, подняв голову, спросил:– Мы уже долго стоим здесь. Враги могут уйти.– Ты прав, приятель, – кивнул проводник и, хлопнув майора по локтю, сказал: – Давайте паковать эту сволочь и поехали тварей отлавливать. И так слишком много времени потеряли. Развлекаться на базе будем.– Тоже верно, – кивнул майор и, выпрямившись, брезгливо отряхнул руки.Из леса выехал «ГАЗ-66» и, переваливаясь на кочках, подъехал к балке. Узнав машину, один из бандитов мрачно покосился на стоящих вокруг бойцов и, кивая на грузовик, спросил:– А люди мои где?– Сейчас узнаем, – пожал плечами майор. – Но, думаю, они уже не люди.– В каком смысле? – растерялся бандит.– В прямом. Скорее всего, это уже просто трупы.– За что? – вдруг завопил бандит. – За что убиваете?– За что? – переспросил Матвей, зловеще зашипев. – За то, что вы простых работяг за людей не считаете. За то, что грабите, убиваете, последнее отбираете, лишь бы самим не работать. За то, что насилуете даже девчонок малолетних. За то, что пытаете, запугиваете, в рабов превращаете. А стоит вас самих к ногтю прижать, так начинаете под себя гадить. Твари! Ненавижу!В голосе проводника было столько ярости, что стоявший на коленях бандит невольно шарахнулся в сторону и, упав на бок, принялся извиваться, словно червяк, пытаясь отползти подальше. Майор, увидев, как проводник положил ладонь на рукоять пистолета, быстро шагнул вперёд и, взяв его за локоть, тихо сказал:– Уймись, братишка. Это уже не жилец, – и развернувшись к своим бойцам, скомандовал: – Грузите эту шваль. Технику на базу. На нашу стоянку. А оттуда УАЗы пригоните. Где встретим? – повернулся он к проводнику.– На машинах «Северок» стоит?– Да.– Тогда пусть сюда подъезжают. Здесь вызовут по короткой связи, а мы сориентируем по месту. В любом случае отсюда мы пешком пойдём, – подумав, ответил Матвей.– Добро. Всё поняли? – повернулся майор к своим бойцам.Опытные вояки только дружно мотнули гривами. Этим ветеранам ничего не нужно было объяснять дважды. Закинув пленных в кузов «шишиги» словно дрова, пятеро бойцов запрыгнули туда же, один сел за руль, а ещё один завёл «козла». Остальные, ещё раз осмотрев место действия, подошли к командирам и вопросительно уставились на Матвея. Кивнув, проводник вывел пса на край балки и, присев на корточки, сказал, поглаживая его по скуле:– Ну, приятель, теперь наша очередь. Давай искать. Не спеши. Просто ищи их, и всё.– Я найду, – уверенно ответил пёс и, лизнув проводнику ладонь, решительно двинулся в лес.Поправив автоматный ремень, Матвей оглянулся на внимательно наблюдавших за ними бойцов и, чуть усмехнувшись, сказал:– За ним. Не обгонять, не растягиваться и главное стараться даже не думать. Ему сейчас сторонние мысли только помешать могут.– Вот с последним как-то трудновато, – задумчиво проворчал майор, направляясь следом за проводником.Рой уверенно вёл их в направлении нескольких брошенных деревень, построенных обособленной группой. Это майор установил, посмотрев на карту. Проскользнув через лес, группа вышла к большому, теперь уже заброшенному полю. К этому моменту уже стемнело, и Матвей, чтобы не пользоваться мысленной речью рядом с противником, звонко щёлкнул пальцами, подзывая к себе Роя. Пёс выскользнул из кустов, словно привидение. Подойдя к проводнику, пёс сел и, устало зевнув, тихо сказал:– Там. За полем. В брошенных домах. Они кого-то убили. Мы опоздали, Матвей.– Нам нужно было сделать дело, но зато мы можем отомстить, – скрипнув зубами, ответил проводник.– Что там? – тихо спросил майор, подойдя к ним вплотную.– За полем, в деревне. Уже успели кого-то убить, – мрачно ответил Матвей.– Человечину жрут. Знаю, – мрачно кивнул майор. – Более точно указать можете?– Когда к деревне подберёмся, – коротко ответил проводник.– Тогда не будем рассиживаться.– Напрямки, через поле? – уточнил Матвей.– Ноги переломаем и шуметь будем так, что глухой услышит, – вздохнул майор. – Придётся в обход, по дороге.– Только старайтесь действительно не думать, – неожиданно попросил Матвей.– Как это? Не думать? – растерялся майор.– Точнее, думайте о еде, о бабах, о машинах, о чём угодно, только не о дороге и о том, что нам предстоит, – пояснил проводник.– Почему? – осторожно уточнил майор.– Именно так они и узнают, где находятся люди. И общаются тоже именно так.– Как так? – не понял офицер.– Ментально.– Это в смысле мысли читают? – прохрипел майор пересохшим горлом.– Да.– Выходит, от них не спрятаться?– А кто сказал, что нам нужно прятаться? – иронично усмехнулся Матвей. – Наоборот. Пусть слышат. И чем больше будет ненависти к ним в наших мыслях, тем лучше. Но не сейчас. Сейчас лучше всё-таки о бабах.– Значит, будем думать о бабах, – рассмеялся майор, и столпившиеся рядом бойцы поддержали его тихим, одобрительным смехом.* * *Прибывшие с базы машины, получив координаты, выдвинулись прямо к деревне. Майор, разом повеселев, приказал свернуть в поле, и группа, развернувшись цепью, начала охватывать полуразвалившиеся строения кольцом. План был прост, как мычание. Три УАЗа, оборудованные АГС- 30 на турелях и курсовыми пулемётами «Утёс», должны были отрезать тварей от леса и, начав массированный обстрел гранатами, выгнать их в поле. Тут их и должны были встретить бойцы ГБР.Машины уже вышли на выбранные позиции, когда из развалин в них полетели огненные росчерки выстрелов из оружия пришельцев. Но опытных бойцов было не так просто застать врасплох. УАЗы тут же принялись маневрировать, уходя от выстрелов. Между вспышкой и попаданием проходило примерно полторы секунды, и бойцы вовсю пользовались этим временным промежутком, то ускоряясь, то резко останавливаясь. Одновременно стрелки открыли огонь из гранатомётов.Резкие хлопки гранат слились с мерзким свистом раненых ксеносов. Бойцам группы не было необходимости сохранять уже разрушенные здания, так что гранаты летели во все щели и проломы. Глядя, как вспышки взрывов полыхают внутри зданий, Матвей только одобрительно покивал головой. Это действительно были мастера своего дела, и слова майора о попадании гранатой в ведро были совсем не пустышкой.– Они хотят бежать сюда, – сказал Рой, ткнув его носом в ладонь.– Всем внимание. Здесь Беркут. Твари собираются уходить в поле, – быстро сказал Матвей, поправив гарнитуру связи.– Принял, – раздался в наушнике голос майора.Рой, послушно сидевший рядом с проводником, резко вскочил на ноги и, глядя куда-то в сторону от деревни, тихо зарычал. Всмотревшись в том же направлении, Матвей не смог ничего рассмотреть и, присев рядом с собакой, еле слышно спросил:– Что там, мальчик? Ты что-то видишь?– Да. Шесть жидких хотят обойти машины сбоку.– Где? Покажи мне, – чуть не закричал Матвей, сжимая автомат. Знать, что бойцов обходят, и не помочь он не мог.– Я покажу, но потом нам будет очень плохо, – вздохнул пёс.– Зато парням поможем. Давай, приятель. С этими тварями только мы с тобой на равных воевать можем, – решительно сказал Матвей, обнимая пса за шею.– Закрой глаза и смотри, – вдруг приказал Рой, и его уверенный тон заставил проводника покорно зажмуриться.Спустя несколько секунд в его голове словно вспыхнул черно-белый фейерверк. Потом начало ломить виски, а в глаза словно насыпали песку. И вдруг он увидел. Увидел то, что в данный момент видел Рой. Шесть неуклюжих фигур медленно крались по окраине деревне, пытаясь зайти во фланг маневрирующим машинам. Из горла проводника вырвалось глухое рычание, и в ту же секунду послышался голос Роя:– Матвей, автомат.Привычным движением вскинув оружие, проводник навёл прицел на фигуру, шедшую последней, и плавно нажал на спуск. Сухой выстрел затерялся в грохоте разрывов гранат. Фигура ксеноса дёрнулась и без звука повалилась в траву. Не раздумывая, Матвей перевёл прицел на следующего пришельца и снова выстрелил. Расстояние в полторы сотни метров для него было, можно сказать, привычным. Так что отстрел ксеносов вёлся, словно в тире.За угол дом, успел свернуть только тот, что шёл первым. Но и ему не повезло. Граната из АГС, ударившись о покосившуюся стену дома, отлетела в сторону и взорвалась, осыпав диверсанта градом лёгких осколков. Мерзкий свист ясно сказал проводнику, что и эту тварь можно списывать. Рой разорвал контакт, и Матвей, не устояв на ногах, рухнул на колени рядом с собакой. Голова болела так, что казалось, будто вот-вот развалится на части. Сам Рой лежал на земле, вывалив язык и дыша так, словно промчался от деревни до базы и обратно без остановки. Только придя в себя, Матвей услышал, что его давно уже вызывает майор.– Беркут, Лихому. Беркут, ответь Лихому, – настойчиво звучало в наушнике.– Здесь Беркут, – прохрипел Матвей.– Что у вас за стрельба? Я же просил не высовываться, – зарычал майор.– Шесть тварей пытались зайти во фланг технике. Опасность устранена, – коротко доложил Матвей.– Принял. Сейчас мальчики партитуру доиграют, и начнём зачистку. Готовьтесь.– Принял, – выдохнул проводник. – Конец связи.– Конец связи, – послышалось в ответ.Сняв с пояса флягу, Матвей напоил из ладони пса и, глотнув воды, тихо проворчал:– Пора завязывать с такими фокусами, а то скоро мы с тобой и сами не поймём, где заканчиваюсь я и начинаешься ты. Работать сможешь?– Да. Недолго, – устало ответил пёс.– Долго и не нужно. Надо только сказать парням, где твари прячутся.– Я покажу, – ответил Рой, опуская голову на лапы.Минут через пять канонада разрывов стихла, и Матвей, тяжело поднявшись, попытался рассмотреть, что осталось от деревни. В ту же минуту пришёл вызов от майора.– Беркут, Лихому.– В канале.– Можешь проверить руины, прежде чем туда мои пойдут?– Подожди, – ответил Матвей, поворачиваясь к Рою. – Ты слышишь тварей, приятель?– Два. Спрятались. Боятся.– В развалинах две твари. Напуганы.– Где именно? – тут же последовал вопрос.– Приятель, мы же не волшебники, – возмутился Матвей.– Знаю. Но уж очень не хочется людей терять, – вздохнул майор.– Тогда потерпи, – вздохнул в ответ Матвей и, присев рядом с Роем, попросил: – Ройка, можешь показать, где именно твари спрятались? Очень надо. Иначе они наших ребят убить могут.– Идём, – ответил пёс, тяжело поднявшись на лапы.Медленно подойдя к самому краю деревни, пёс медленно обвёл взглядом все развалины и, указав на третий от края села дом, сказал:– Там, под полом. Ждут, что будет дальше.– Спасибо, малыш, – с чувством сказал Матвей, ласково погладив его по голове.В ответ он получил тёплую волну, которой пёс обычно выказывал ему своё отношение. Сообщив майору, где именно засели ксеносы, Матвей уселся прямо на землю, почувствовав, как подгибаются колени. Бойцы ГБР, быстро окружив указанное здание, не мудрствуя лукаво, закинули в развалины четыре гранаты, и проводник, услышав знакомый свист, одобрительно кивнул. Эти ребята действительно умели работать.Трава зашелестела под чьими-то ногами, но Матвей, заметив, что Рой даже не повернул головы, тоже решил не шевелиться. Подошедший майор, присев рядом с ними, снял с головы шлем и, стянув маску, проворчал:– Порядок. Тридцать семь тварей. Одно удовольствие с вами работать. Из моих никто даже царапины не получил.– Зачистили? – коротко спросил Матвей.– Да.– Ну, тогда значит, точно порядок, – кивнул проводник.– Ты чего такой квёлый? – не понял майор.– Думаешь, так просто этих уродцев находить, да ещё в почти полной темноте?– Вот я и думаю, как вы вообще умудрились их засечь, – кивнул майор.– Это он, – сказал проводник, поглаживая пса. – Если бы не его таланты, хрен бы я тут чего нашёл.– Ну, значит, мы всей командой ему пару килограммов костей должны. Как минимум, – усмехнулся майор.– А максимум? – с интересом спросил Матвей.– А максимум ему мешок костей, а тебя неделю водкой поить до полного изумления, – рассмеялся офицер. – Две операции за одну ночь – и никому из парней даже палец на ноге не оттоптали. Такое редко бывает.– Знаю, – грустно улыбнулся Матвей. – Было время, когда нас даже талисманом группы считали.– А что изменилось? – заинтересованно спросил майор.– В засаду попали. Пришлось огонь на себя вызывать. От всей группы три человека и собака в живых остались. Вот и вышел весь талисман.– Погоди. Так это ты с Мишкиной группой работал? – удивлённо спросил майор.– Ты его знал?– Конечно. Вот теперь мне почти всё ясно стало. А по поводу той истории ты не переживай. Вы всё правильно сделали. Я бы и сам при таком раскладе огонь на себя вызвал.– Ребят жалко. Но спасибо, – кивнул Матвей.– Конечно, жалко. Но мы все знаем, на что идём.– Ладно, что дальше делать будем? – спросил Матвей, отгоняя грустные мысли.– Утра здесь подождём, с рассветом ещё раз всё проверим, и на базу, – решительно ответил майор.– Тогда мы поищем себе уголок посуше и отдохнём. Оба еле ноги таскаем после такой заварухи, – ответил проводник, усилием воли поднимаясь на ноги.– Так вон в «Урал» наш идите. Всё равно нам эти развалины в кольце до рассвета держать. По светлому времени ещё раз по округе пробежимся, и можно будет возвращаться, – предложил майор.– Добро. Если что, буди. Но, судя по всему, там одни лужи, – ответил Матвей, направляясь в указанную сторону.Прикативший вместе с УАЗами грузовик группа использовала как передвижной склад боеприпасов, эвакуационный транспорт и палатку для отдыха в одном флаконе. Забравшись в кунг, Матвей достал из РД плащ-палатку и, уложив на неё Роя, буквально рухнул в стоявшие тут же санитарные носилки. Едва его голова коснулась подложенного вместо подушки рюкзака, как проводник провалился в сон. Тесное слияние двух сознаний отняло у обоих столько сил, что Матвей чувствовал себя буквально раздавленным.Из сладкого сна его вырвало требовательное потряхивание за ногу. Кое-как продрав глаза, проводник мрачно покосился на водителя и, усевшись, проворчал:– Кому не спится в ночь глухую? Ответ, думаю, и сам знаешь.– Ну, вы и дрыхнуть. Тебя еле добудился, а зверь твой вообще и ухом не повёл. Знай себе храпит. Сторож.– Полегче на поворотах, – огрызнулся проводник. – То, что он ночью сделал, никто больше повторить не сможет.– Как это? – не поверил водитель. – А другие собаки?– Даже все вместе взятые. Таких, как он, больше нет.– Гонишь, – не унимался жизнерадостный оболтус.– Отвянь, балабол. Не веришь, у командира своего спроси, – отмахнулся Матвей и, потрепав Роя за плечо, мысленно позвал: – Вставай, приятель. Дома поспим. А сейчас деревню проверить нужно.Чуть всхрапнув, Рой опёрся на передние лапы и, подняв голову, зевнул. Потом, поднявшись, встряхнулся и, подойдя к открытой двери кунга, старательно принюхался к сырому, рассветному воздуху. Они спустились на землю, и Рой, первым делом оросив колесо грузовика, не спеша направился в сторону развалин.– Блин, он ещё раз так сделает… – начал было водитель, но Матвей, не оборачиваясь, оборвал:– Не заткнёшься, ещё и я добавлю. На гайки. Чтобы проржавели получше.Появившийся откуда-то из туманной дымки майор, услышав последнюю фразу проводника, развернулся к водителю и, не вдаваясь в подробности, прорычал:– Рот закрыл и залез в кабину. Ещё раз услышу хоть слово без приказа, отправишься в ремроту, гайки крутить.Обиженно надувшись, парень молча залез в кабину и, хлопнув дверцей, демонстративно отвернулся в сторону. Майор, догнав проводника, пожал ему руку и, кивнув на пса, спросил:– Как он? Работать сможет?– Почти нормально, – кивнул Матвей, прислушиваясь к собственным ощущениям. – Не отель пять звёзд, но хоть поспали. В полную норму будем на базе приходить.Тем временем Рой, не спеша обойдя всю деревню и пометив почти каждый дом, вернулся к проводнику и, усевшись, сказал:– Всё. Врагов нет. Можем ехать домой.– Устал? – заботливо спросил Матвей, присаживаясь перед ним на корточки.– Нет. На базе ещё много дел, – неожиданно добавил пёс.Не ожидавший такого ответа проводник только растерянно головой покрутил.– Всё, зачистка полная, – коротко сообщил он майору. – Можем возвращаться.– Снимаемся, – кивнул майор, заметно повеселев.Через четверть часа вся команда погрузилась в машины, и колонна двинулась в сторону базы. Матвей с Роем забрались в один из УАЗов. Проводник объяснил это тем, что для собачьего нюха встречный ветер менее опасен, чем запах топлива в закрытом кунге. Уже знающие, что эта пара спасла их от серьёзной опасности, бойцы быстро навели порядок в кузове машины порядок, и Рой, усевшись под турелью с гранатомётом, с довольным видом оглядывал окрестности во время движения.Колонна вкатилась на базу, и Матвей, попросив высадить их возле КПП, не спеша направился в сторону штабной палатки. Встретивший их один из знакомых бойцов удивлённо спросил, где их носило и почему они оба такие чумазые. Услышав, что оба были на выезде, боец только понимающе кивнул и, попрощавшись, отправился по своим делам. Матвей же, задумчиво оглядев пса, покосился на свои камуфляжные брюки и, вздохнув, проворчал:– А ведь он прав. В таком виде генералу на глаза лучше не попадаться.Прикинув расстояние до госпиталя и убедившись, что туда идти ближе, чем до столовой, Матвей решительно развернулся, хлопнув себя ладонью по бедру. Оказавшись на заднем дворе госпиталя, Матвей умылся из подвешенного тут же рукомойника и, достав из РД щётку, принялся вычёсывать пса. За этим занятием их и застала Дана, дежурившая в госпитале. Крепко обняв друга, девушка мимолётно потрепала пса по шее и, оглядев усталую физиономию проводника, удручённо покачала головой:– Придётся потребовать у генерала оставить вас обоих в покое на недельку.– С чего вдруг? – не понял Матвей.– Ты на свое привидение похож. Одни глаза на лице остались.– Ничего. Сейчас домой приедем, поедим, выспимся, и всё в порядке будет, – отмахнулся Матвей.– Ты куда сейчас?– К генералу, на доклад. Потом домой. Работники из нас сейчас, как из дерьма пуля.– Тяжёлый выход? – осторожно поинтересовалась Дана.– Да. Но зато без единой царапины с нашей стороны. Всё, мы пошли, – добавил проводник, закончив обихаживать собаку.– Давайте. Я часа через три освобожусь. Приготовлю вам чего-нибудь вкусненького, – улыбнулась девушка, целуя его в губы.Матвей ответил на поцелуй и, нехотя отодвинув её от себя, направился в штаб. К тому моменту, когда они дошли до штабной палатки, все разводы и инструктажи закончились, поэтому Матвей, не раздумывая, направился прямо в приёмную. Адъютант, узнав его, с улыбкой поздоровался и, указав глазами в нужную сторону, кивнул. Проводник шагнул в кабинет следом за Роем. Лоскутов, увидев пса, улыбнулся и, указывая проводнику на стул, коротко скомандовал:– Рассказывай.* * *Прочтя очередное донесение, адмирал скомкал лист в кулаке и, мрачно выругавшись, тяжело поднялся из кресла. Его ссылки на состояние здоровья далеко не всегда были просто отговоркой. Подагра действительно регулярно сводила его с ума болью в суставах, но на состоянии остроты разума это никак не отражалось. Опытный офицер, сумевший сделать самого себя, умел терпеть боль и концентрироваться на главном.Так было и теперь. С трудом сунув ноги в старые, разношенные туфли, он приказал подать машину и, прихватив мятый лист бумаги с донесением, отправился в адмиралтейство. Едва войдя в конференц-зал, адмирал с порога принялся ругаться. Делать это он умел виртуозно, поэтому собравшиеся офицеры только переглядывались и удивлённо качали головами. Таких высказываний и словесных конструкций им ещё слышать не приходилось.Наконец, выпустив пар, адмирал тяжело рухнул в заботливо подставленное кресло и, первым делом скинув с ног туфли, спросил:– Ну, и что вы намерены делать?– Вы не поясните, о чём именно речь, сэр? – осторожно уточнил полковник с эмблемами связиста.– Вот об этом, – ответил адмирал, швыряя на стол бумажный комок. – Операция ещё толком не началась, а ваши так называемые добровольцы уже готовы бросить всё и бежать без оглядки. Как это понимать? И что означает, наткнулись на ожесточённое сопротивление? Ваши офицеры решили, что русские отдадут им свою землю просто так? Едва завидев пару десятков ржавых калош на рейде? В таком случае должен вас разочаровать, джентльмены. Русские всегда умели воевать. А уж те, кто сумел выжить в войне с пришельцами, тем более.– По сообщениям с десантных кораблей стало понятно, что высадка с ходу не удалась, – подал голос полковник- связист. – Русские вступили в бой сразу, даже не пытаясь начать переговоры или ещё как-то прояснить ситуацию.– А чего там прояснять? – развёл руками адмирал. – Куча вооружённого народу прётся на ваш берег, поддерживаемые боевой техникой. О каких переговорах в таком случае может идти речь? Кажется, вы забыли, что сейчас не прошедшие времена, когда прежде чем стрелять, солдаты должны были сделать двадцать два реверанса и написать три десятка докладов. Сейчас, когда к вам в двери стучится незваный гость, вы сначала стреляете, а потом спрашиваете, какого чёрта ему нужно. Но я вынужден объяснять вам прописные истины. А меня интересует только одно. Наши войска сумели высадиться или нет?– Нет. Они высаживались трижды, и все три раза их сбрасывали в море. Самое неприятное, что у русских обнаружились системы залпового огня и оружие высокоточного наведения. Мы их недооценили. Но и это ещё не всё, – мрачно ответил связист.– Что ещё?– Субмарины.– Что-о?!! – растерянно переспросил адмирал, невольно приподнимаясь в кресле.– Вы не ослышались, сэр. Русские умудрились сохранить свои субмарины, и южная эскадра была ополовинена, едва началась высадка. Их торпедировали прямо на рейде, как в тире. Топливный танкер уничтожен, все тяжёлые суда тоже. Так что нам даже не на чем забрать оттуда наши войска. Бронетехники тоже нет. А ведь они ещё даже не пересекли Кавказский хребет.– Вы хотели сказать, они ещё даже не высадились, – мрачно поправил его адмирал. – Итак, на юге войска практически уничтожены, на севере высадка провалилась, но корабли ещё целы. Я ничего не упустил?– Нет, сэр.– Мы можем поддержать северную эскадру авиацией? – задумчиво спросил адмирал.– Боюсь, сэр, это невозможно. После регулярных налётов пришельцев от всей нашей авиации, а главное, от запасов топлива, остались только воспоминания. У американцев, на их авианосце, осталось четыре истребителя, но нет топлива ни для самолётов, ни для самого корабля. К тому же они вообще отказываются иметь дело с кем-либо. Закрылись в своей железке и чего-то ждут.– И где находится эта калоша? – заметно оживился адмирал.– В Норвежском море.– В море? Без топлива? – не понял адмирал.– Стоят на рейде недалеко от берегов Норвегии. На сушу выходят, только чтобы купить еду. Каждый раз подобный выход обставляется как военная операция, вплоть до поддержки бортовой артиллерией.– Янки, – презрительно фыркнул адмирал. – Сначала устроили из собственной страны ядерный полигон, а теперь изображают вселенскую скорбь. Вы можете связаться с ними?– Да, сэр. Иногда они отвечают на наш вызов, – кивнул связист.– Попробуйте договориться о покупке их истребителей. Предложите еду, консервы, можете даже баб предложить. Отдадим сотню цветных девок, пусть развлекаются.– Но зачем нам истребители? – не понял связист.– Затем, что любой истребитель способен работать и по наземным целям, – словно глупому ребёнку, пояснил адмирал.– А есть ли смысл? – вступил в разговор полковник с эмблемой воздушно-десантных войск. – Без поддержки с юга мы не сможем сделать то, что задумали. А значит, вся операция обречена.– Нефть есть и здесь. На севере. Русские называют этот район Коми. Там же рядом есть и полуостров Ямал, где есть огромные запасы газа и готовая инфраструктура по его переработке и транспортировке. Мы не смогли отсечь европейскую часть страны, но ещё можем откусить кусок от её северных территорий. Отзывайте южную эскадру. Всем кораблям, имеющим запас топлива, взять курс на север.– Опять через Атлантику? Они не дойдут, – покачал головой десантник.– Главное, чтобы дошли до метрополии. Здесь их заправят, – отмахнулся адмирал.Обведя взглядом сидевших офицеров и убедившись, что все всё поняли, он кое-как надел туфли и, тяжело поднявшись, заковылял к выходу. Добравшись до своей машины, он забрался в салон и, снова разувшись, тяжело вздохнул. Захлопнувший за ним дверь охранник быстро уселся на переднее сиденье, и водитель плавно тронул машину с места.– Домой, сэр? – спросил он не оборачиваясь.– Да, Майк. Здесь нам больше делать нечего, – скривился адмирал и, задумчиво оглядев обоих телохранителей, спросил: – Майк, сколько ты уже работаешь у меня? Пять лет?– В декабре будет семь, сэр, – улыбнулся водитель.– А ты, Джек?– Скоро три года, сэр, – удивлённо ответил охранник.– Я давал вам повод жаловаться на меня? – неожиданно спросил адмирал. – Не бойтесь, говорите прямо. Мне важно это знать.– Нет, сэр. С вами всегда было легко работать, – помолчав, ответил водитель. – Вы не из богатых кутил. Все ваши поездки обычно были по службе. Так что жаловаться мне лично не на что.– А ты, Джек, что скажешь?– Всё так, сэр. Вы обычно или на службе, или дома. Так что служба простая, – пожал плечами охранник.– Твоя семья жива, Джек? – спросил адмирал. – У Майка не спрашиваю. Из его баб можно было бы полноценный штурмовой батальон собрать. Вот только штурмовать они могут только магазины во время распродаж.– Живы, сэр, – рассмеявшись, ответил бодигард. – И жена, и дочка. Когда всё это началось, они были у тёщи. Там и остались. Я туда продукты отвожу и кое-какие вещи на продажу.– Отлично. А теперь скажите мне, оба. Хотите и дальше работать на меня, но не здесь, а где-нибудь на тёплом солнечном острове? Само собой, и твоя семья с нами, Джек.– Разве такое возможно? – удивился Майк. – Я думал, на всех этих островах только голый песок остался.– Многие так думают, – хитро усмехнулся адмирал. – Вот что, Джек. Сможешь собрать пяток толковых парней из моряков? Можно с семьями. Так даже будет лучше. Но только настоящих моряков. Которые и вахту стоять умеют, и в морской терминологии понимают, и могут кнехт от клотика отличить. Береговое дерьмо и штабных шаркунов не надо.– Смогу, конечно, – ответил охранник, поворачиваясь к нему всем телом.– Только таких, чтобы не боялись рискнуть своей шкурой и умели держать язык за зубами.– Есть такие, сэр. Я служил с ними в морской пехоте, – решительно ответил Джек.– Отлично. Найди их и приведи ко мне. В ближайшие два-три дня. Майк, ты помнишь, где стояла яхта лорда Брекхема?– «Красотка»? Конечно, помню. Я возил вас туда на приём, – подумав, кивнул водитель.– Отвезёшь меня домой, потом забросишь Джека, куда он скажет, и прокатишься до той стоянки. Проверишь, на месте она или нет.– А куда она денется? – пожал плечами водитель. – У меня ещё тогда такое впечатление сложилось, что этот лорд на ней только приёмы устраивает. Похоже, он даже от причала на ней не отходил.– И всё-таки проверь.– Что вы задумали, адмирал? – не удержался от вопроса охранник.– Знаешь, парень, я добился своей должности не только умом и смелостью, но ещё и умением трезво смотреть на вещи. А ещё благодаря умению предчувствовать опасность. Так вот, сейчас я очень обоснованно предполагаю, что нам всем пора покинуть Туманный Альбион и обосноваться где- нибудь подальше.– И вы знаете место, где мы можем обосноваться? – спросил охранник, пытливо глядя ему прямо в глаза.– Знаю. Моя должность даёт возможность знать много такого, о чём обычные люди даже не догадываются, – кивнул адмирал без улыбки.– И вы готовы взять с собой верных людей и их семьи? – продолжал допытываться Джек.– Я уже старик, Джек. И хочу дожить оставшиеся годы не брошенным всеми инвалидом, а пожилым джентльменом, за которым присмотрят из чувства благодарности те, кому он спасёт жизни. Ты знаешь, мне немного надо. Но иногда, когда мои болячки обостряются, я не могу обойтись без чужой помощи. Так что всё просто. Я помогаю вам, а вы – мне.– Я понял, сэр, – помолчав, кивнул Джек. – Я найду нужных людей.– Я знал, что мы договоримся. Ты всегда был умным парнем, Джек, – кивнул адмирал.– Сэр, вы собираетесь угнать «Красотку»? – неожиданно спросил водитель.– Её или какую-нибудь другую яхту. Это не важно. Главное, чтобы эта игрушка доставила всех нас туда, куда нам нужно, – пожал плечами адмирал.– И как далеко нам идти? – осторожно поинтересовался Майк.– А вот это, приятель, моя самая большая тайна, – усмехнулся адмирал. – Я давно уже приготовил карты, лоции, программу компьютерной навигации, но использовать это всё могу только я.– Не доверяете? – помрачнев, спросил Джек.– Приятель, я не монашка из аббатства, свято верящая в исполнение божьих заповедей, – рассмеялся адмирал. – В таких делах страховку иметь никогда не помешает. Тем более что вам обоим я готов верить. А вот всем остальным…Адмирал многозначительно замолчал, давая собеседникам осмыслить свои слова.– Старый жук, – тихо проворчал Джек, покачав головой.– А разве я года-то говорил, что это не так? – усмехнулся адмирал, услышав его слова. – Жук. Но жук, умеющий играть честно. По правилам. И до тех пор, пока твои парни будут вести себя как джентльмены, им нечего опасаться. Пойми, Джек. Я старик. А семеро крепких парней запросто могут свернуть в бараний рог и более крепкого человека. Так что слово против слова. Я помогаю вам спастись и спасти ваши семьи, а вы помогаете мне дожить мои дни спокойно, без опасений за завтрашний день. Разве это не честная сделка?– Честная, – подумав, решительно кивнул охранник.– Тем более что и яхта, и обратный маршрут останутся вам. В могиле они мне не потребуются. Я уже молчу о знаниях, которые ваши дети могут получить от меня. Что ни говори, а знания трех языков, звёздная навигация и умение ловить рыбу в любых широтах, ещё никому не помешали.– А вы можете обучить их этикету? – неожиданно спросил Майк.– Зачем? – растерялся адмирал.– Мне всегда нравилось смотреть, как благородные ловко управляются со всеми этими приборами, – ответил водитель, смущённо разведя руками.– Нет проблем. Могу даже давать уроки английской классической литературы, – с заметной гордостью ответил адмирал.– Похоже, вы серьёзно готовились к такому развитию событий, – задумчиво протянул Джек.– Во время болезни, когда дела адмиралтейства отодвигались на задний план, я часами проигрывал в мозгу самые разные варианты окончания своей жизни. Можно, конечно, впасть в грех гордыни и, оставив пафосную записку, пустить себе пулю в висок. А можно, воспользовавшись своими опытом и знаниями, помочь кому-то выбраться из дерьма и зажить новой жизнью. Я решил выбрать второе.– Думаете, здесь всё будет так плохо? – помолчав, спросил Майк.– Думаю, да.– Но почему? Ведь всё вроде бы идёт неплохо, – не понял водитель.– Вот именно, что вроде, – вздохнул адмирал. – Мы вернули расовую сегрегацию и ввязались в авантюру, за которую нас вполне могут попросту уничтожить. А противник у нас из тех, кто долго терпит, зато потом лупит до тех пор, пока не вышибет всё дерьмо. Я не хочу попасть под эту раздачу. И вам не советую.– Считаете, что цветные могут устроить гражданскую войну?– Не могут, а обязательно устроят, как только почувствуют нашу слабость. А они её обязательно почувствуют.– Скажи мне это кто-то другой, я бы в морду дал. А услышав это от вас, задумался, – мрачно протянул Майк.– Это потому, что ты знаешь, что я никогда не стану шутить такими вещами, – спокойно ответил адмирал. – Так мы договорились, парни?– Конечно, сэр, – кивнули оба.– Сэр, позвольте ещё один вопрос, – неожиданно спросил Майк.– Конечно.– Я могу взять с собой подружку?– Хоть двух, – кивнул адмирал и, сделав паузу, добавил: – Но не больше. Тебе дай волю, и линкора на всех не хватит.Ответом ему послужил громкий смех двух лужёных глоток крепких, здоровых мужчин.* * *Рассказ о выходе не занял много времени. Матвей в двух словах поведал генералу обо всех приключениях прошедшей ночи, не вдаваясь в подробности. Внимательно выслушав проводника, Лоскутов задумчиво побарабанил пальцами по столу и, помолчав, сказал:– Вот недаром я тебя рядом с собой оставить решил. Куда не сунешь нос вместе со своим кобелём, обязательно такой хвост вытянешь, что только диву даёшься, куда наша контрразведка смотрела.– Это вы к чему? – не понял Матвей.– Помнишь историю с патронами?– Это когда вместо пулемётных один дурак начал снайперские раздавать?– Ага. Он таким образом пытался недостачу скрыть. Думал, никто не заметит.– Ну, в общем-то, логично. У ПК и СВД патрон одинаковый. У снайперских обработка более тщательная, а так никакой разницы. А уж до трёх сотен метров вообще никто не заметит.– Хорошо же ты о наших ребятах думаешь, – укоризненно проворчал Лоскутов.– А я о них вообще не думаю. Говорю то, что знаю, – пожал плечами Матвей. – Так в чём там дело-то?– Когда ваших фигурантов начали колоть, вылезло такое, что мне пришлось в срочном порядке приказать провести инвентаризацию всех оружейных складов. Эти твари стрелковкой, как картошкой торговали. Чуть ли не на развес. База-то толком не закрыта была, вот они и тащили со склада. Хорошо хоть всё проданное куда-то вглубь страны уезжало.– Что от меня требуется? – вздохнул Матвей.– Пока ничего. Но будьте готовы как следует порыться в мозгах этих негоциантов, – жёстко ответил генерал.– А не проще будет пассатижи из стола достать? – усмехнулся Матвей.– Мне нужно знать даже то, что они и сами уже забыли, – не принял шутки генерал.– Ну, значит, вспомнят, – вздыхая, кивнул проводник.– Устал? – внимательно посмотрев на него, спросил Лоскутов.– Выход непростым оказался. Ловили людей, а прибили тварей.– Ладно, идите, отсыпайтесь. Можешь моему водителю сказать, чтобы вас в деревню закинул.– Спасибо. Я лучше со стоянки ГБР своего «козлика» заберу, – улыбнулся Матвей.– Кстати, зачем тебе это старьё? Попросил бы, нашли бы вам в парке какой-нибудь УАЗ.– Ага, а потом всем и каждому объяснять, что это не просто так, а потому что, – фыркнул проводник. – Нет уж. Я лучше на этом ветеране. Зато все будут знать, кто едет и откуда машина взялась. А вот если вы поможете в порядок её привести, очень благодарен буду.– Что нужно? – деловито спросил генерал, подвигая к себе лист бумаги.– Пока не знаю. Вот покатаюсь, послушаю, понюхаю и скажу, – улыбнулся проводник.– Лучше своему мехводу её на растерзание отдай. Вот уж кто фанатик всякого автомобильного железа, – рассмеялся Лоскутов.– А это идея, – оживился Матвей, вспомнив, с каким удовольствием Вадим говорит о машинах. – Ладно, пошли мы.– Валите, – усмехнулся генерал.Они вышли на улицу, и Матвей, потрепав пса по загривку, спросил:– Ну что, приятель, пошли нашу машину забирать?– Да. Нам нужна машина, – неожиданно ответил Рой.– Да? Вот и я так думаю, – удивлённо согласился проводник.– Нам нужна машина, чтобы далеко ездить и в ней не пахло, – пояснил Рой.– В «бардаке» всё равно плохо пахнет? – уточнил Матвей.– Да, порох.– Тут я с тобой согласен. Сгоревшим порохом «бардак» провонял так, что даже я чувствую, – кивнул проводник.– И мы сможем разговаривать, пока едем, – добавил Рой.– Мы всегда можем разговаривать, – ответил Матвей.– Нет. При других ты становишься осторожным.– Ты же знаешь, малыш, про наши способности нельзя рассказывать всем подряд, – вздохнул Матвей.В его взаимоотношениях с Роем это было самое сложное. Как объяснить собаке, что свои умения нужно скрывать? Только после нескольких столкновений с учёными Матвею удалось объяснить ему, в чём причина такой скрытности. И теперь Рою очень не нравилось, когда рядом с ними появлялся кто-то, от кого нужно было скрываться. И дело тут было не в обычной ревности. Появление постороннего мешало псу задавать проводнику интересующие его вопросы. А вопросов у Роя было много. Иногда даже очень много. После таких бесед Матвею казалось, что проще было бы десяток ксеносов врукопашную завалить.И вот теперь, сообразив, во что будет выливаться каждая их поездка, Матвей только обречённо вздохнул. Отказаться от общения он не мог. Ротвейлер слишком упрямая и самодостаточная порода, чтобы так просто отмахнуться от общения с псом. За разговором они добрались до стоянки ГБР. Командир группы, майор с позывным Лихой, находился тут же, устраивая нагоняй водителям и механикам. Увидев проводника, майор усмехнулся уголками губ и, взмахом руки разогнав всех подчинённых по углам, спросил:– За «козлом» пришли?– Ну, уж не ваши рожи любоваться, – рассмеялся в ответ Матвей.– Забирай. Мои парни его заправили и масла долили, так что можешь кататься.– Спасибо. Не ожидал, – удивлённо поблагодарил проводник.– Мы тут на днях собираемся удачный выход отметить. Присоединишься? – вдруг спросил майор.– Если только всей командой, вечерком, – задумчиво ответил Матвей. – Одному, сам понимаешь, некрасиво получится.– Добро. Тем более что твоих парней мы знаем.– Знакомы?– Приходилось пересекаться.– Тогда на пятом канале вызывай, сообщишь, когда и где сбор. Само собой, не с пустыми руками придём, – улыбнулся Матвей.– Забудь. Этого добра у нас как грязи, – отмахнулся майор.– В гости и без гостинца? Так не бывает, – упрямо покачал головой проводник.– Ладно, сам решай, – усмехнулся майор. – В любом случае мы с парнями будем рады хорошей компании. И барбоса своего приводи. Это ведь тоже полноценный член команды.– Можно сказать, первый номер в ней, – усмехнулся Матвей.– Кто бы спорил, – усмехнулся майор. – После этого выхода я во всё что угодно про твою собаку поверю.– Спасибо. Тогда до связи, – кивнул Матвей, протягивая ему руку.– До связи, – ответил майор, пожимая протянутую ладонь.Проводник прошёл на территорию стоянки и, подойдя к трофейному «козлу», с непонятной усмешкой похлопал машину по крылу.– Тебе нравится эта машина, – сказал Рой, усаживаясь рядом с водительской дверцей и задумчиво рассматривая своего человека, склонив голову набок.– Да. Когда-то у моего деда была такая. Мне очень нравилось кататься с ним по полям. Он работал водителем и часто брал меня с собой. Его начальник не возражал, – грустно улыбнулся Матвей своим воспоминаниям.– У тебя была похожая машина. Я видел, – ответил Рой.– Была, – кивнул проводник, вспомнив про сгоревшую в пожаре торгового центра машину, где погибли его девчонки.– Мы ещё будем мстить им, – неожиданно сказал Рой.– Ты знаешь, что такое мстить? – удивился Матвей.– Да. Мстить, это убить того, кто убил твоих близких. Я мстил за своих братьев. Ты за свою семью, а я за свою.– Разве собаки могут долго помнить своих братьев и сестёр?– Я помню, – коротко ответил Рой.– Похоже, я плохо тебя знаю, приятель, – вздохнул Матвей, залезая в машину.Старенький двигатель запустился сразу. Несмотря на солидный возраст, «козелок» тарахтел бодро. Выхлопная труба явно где-то травила, где-то что-то дребезжало, но двигатель работал ровно, уверенно. Распахнув заднюю дверь, Матвей запустил пса в салон и, усевшись за руль, спросил:– Как тебе тут, малыш?– Удобно. Но много запахов от других людей, – ответил пёс, устраиваясь поудобнее.Эти машины выпускались в двух вариантах. Трёх- и четырёхдверные. У четырёхдверного варианта салон был обычным. Два ряда сидений и багажник, закрытый общим тентом. У трёхдверного варианта был только передний ряд сидений. Сзади сиденья располагались вдоль бортов, оставляя большое пространство под груз. Именно такой вариант и достался Матвею. Изначально эта машина выпускалась для армии и использовалась как штабная или санитарная техника. Уже потом её стали передавать в службы, где требовался вездеход. Проводник выжал сцепление и, включив передачу, тронул машину с места.Чуть задрожав всем корпусом, «козелок» шустро тронулся с места и, выкатившись со стоянки, покатил в сторону КПП. Крутя баранку, Матвей с лёгкой улыбкой вспоминал, как когда-то мечтал оказаться за рулём дедовской машины.– Мечты сбываются, – тихо проворчал проводник, ловко вписываясь в поворот.Его появление в деревне не осталось не замеченным. Едва пара выбралась из машины, как к ним подошли все члены команды. Удивлённо оглядывая добытый проводником раритет, бойцы только головами крутили.– Зачем тебе эта древность? – не удержался Максим.– Древность не древность, а всем современным вездеходам может десять очков вперёд дать, – не остался в долгу Матвей.– Тут ты прав, – задумчиво протянул Вадим, медленно обходя машину по кругу. – Если к этой штуке как следует руки приложить, она любой джип на пересечёнке обставит. Ему только колёса пошире поставить и двигло помощнее.– Сможешь сделать? – спросил Матвей, с надеждой глядя на своего мехвода.– Если запчасти выбить сумеешь, – решительно кивнул Вадим.– Этот вопрос решим, – отмахнулся Матвей. – На базе ГБР помочь обещали, а в крайнем случае у генерала попрошу.– С чего это ГБР так расщедрились? – удивился Володя.– За выход. Две операции подряд провернули, и все без единой царапины. Вот мужики и пообещали помочь, – пожал плечами проводник.– Это причина, – одобрительно кивнул Максим.– Кстати, о птичках. Парни из ГБР предлагают это дело отметить. Договорились, что о месте и времени сообщат отдельно. Нам есть чем на приглашение ответить, или пора в город наведаться? – спросил Матвей, вспомнив о приглашении майора.– Вот это дело, – весело закивали бойцы. – И чем ответить найдём. Не с пустыми руками в гости отправимся.– Отлично. Всё, мужики. Мы – спать. Вадим, забирай машину, посмотри, что там нужно, составь список. Остальные – по личному плану. Извиняйте, мужики, но я еле на ногах стою, да и ему сегодня тяжело пришлось, – сказал Матвей, разводя руками.– Давай, командир, – закивали бойцы.Проводник запустил пса в дом и, умывшись, рухнул в кровать, бросив снятую форму прямо на пол и сунув пистолет под подушку. Разбудили их с Роем аппетитные запахи, витавшие по всему дому. Зевая и почёсываясь, Матвей прошлёпал босиком на кухню и, обняв Дану, тихо спросил:– Ну, и чем нас хозяйка удивлять будет?– Борщ с курицей и жаркое из лосятины, – проворковала девушка, прижимаясь к нему всем телом.– Откуда такая роскошь?– Колхозники подкинули, когда узнали, что вы очередную банду уничтожили. Лучше колись, что там за история с намечающейся пьянкой?– Никакой истории. Ребята из ГБР предложили удачный выход отметить. Пришлось согласиться. Нам с ними ещё работать. Знаешь же, я к спиртному равнодушен.– И когда состоится это эпохальное сборище? – ревниво поинтересовалась Дана.– Пока не знаю. Обещали сообщить дополнительно. Ты чего злишься?– Там только мужики будут?– А разве в ГБР женщины есть?– Нет.– И в моей команде их нет. Только ты. Так что и говорить не о чем, – улыбнулся Матвей, целуя девушку.– Похоже, ты прав. А я в очередной раз из себя дуру корчу, – вздохнула Дана.– Перестань. Ты у меня совсем не дура, – успокоил её Матвей, повторяя поцелуй.– Всё, иди умывайся, сейчас обедать будем, – скомандовала Дана, нехотя отпихивая от себя приятеля.Вечером по короткой связи от майора ГБР пришёл вызов. Посиделки намечались через день. Услышав об этом, Дана помолчала, после чего, махнув рукой, заявила:– Развлекайтесь. Я всё равно на дежурстве буду.– Будет время, забегай на базу ГБР. – улыбнулся Матвей.– Без меня обойдётесь. Мне потом ваши пьяные рожи в кошмарах сниться будут, – весело огрызнулась девушка, показывая ему язык.Рассмеявшись, Матвей погрозил ей кулаком, но после столь сытного обеда развивать тему дальше было лень. Следующий день прошёл спокойно. Наколов дров и натаскав воды, Матвей прогулялся к дому Вадима и, получив на руки список необходимого для переделки трофейного транспорта, вернулся домой. А вечером следующего дня обе группы собрались за накрытым прямо в казарме ГБР столом.Судя по расставленным разносолам, бойцы из группы быстрого реагирования дружили с жившими по соседству крестьянами серьёзно. Солёные и маринованные овощи и грибы, квашеная капуста. Копчёное мясо, сало, картошка, в общем, все, чем всегда славилась земля русская. По достоинству оценив стол, бойцы из группы Матвея достали из «бардака», на котором приехали, ящик фирменной водки, что было встречено радостным гулом всех собравшихся. Вскоре разговоры за столом зазвучали громче, а тара наполнялась по мере желания собеседников выпить.Майор, сидевший рядом с Матвеем, прожевав очередной кусок мяса, отложил вилку и, повернувшись к проводнику, спросил:– Матвей, всё хочу у тебя спросить. Почему ты до сих пор не офицер? Вышка у тебя есть, выслуга тоже, в боях участвовал, группой командуешь, и до сих пор сержант. Не предлагают, или сам не хочешь?– Сложный вопрос, Стас, – помолчав, ответил Матвей, только за столом узнавший имя командира группы. – С одной стороны, ты, безусловно, прав. А с другой… ну какой из меня офицер? Чему я могу бойцов обучить? Всё, что я умею, это война с пришельцами. А воевать с людьми нет. Меня вон даже на границу не отпустили. Сказали, не с моими навыками. К тому же сейчас я, можно сказать, никто. Так, вольнопёр, которого только для конкретных дел использовать можно. А получу погоны, и всё. Сразу в оглобли. А это не для меня.– Почему? – не понял Стас. – Всё равно ведь служишь. И от ответственности не бегаешь.– Из-за него, – ответил проводник, кивнув на Роя, наслаждавшегося свежими костями. – Сейчас меня только попросить могут предоставить его для некоторых действий, а став офицером, я буду вынужден выполнять приказ или встать к стенке.– Ну, что-то подобное я и предполагал, – удовлетворённо кивнув, ответил Стас. – Но, в случае необходимости, я могу на вашу помощь рассчитывать?– Даже не оговаривается, – решительно кивнул Матвей, пожимая протянутую руку.* * *Вызова из вип-сектора генерал Иевлев никак не ожидал. Он вообще старался держаться подальше от всех местных подковёрных игр, только изредка выступая в роли третейского судьи, если речь заходила о спорах порядка подчинения и чём-то подобном. Не спеша пройдя через тамбур, генерал коротко кивнул мрачному охраннику и, не делая попыток сдать личное оружие добровольно, сказал:– Меня пригласили для разговора.– Я знаю, – коротко кивнул охранник. И помолчав, спросил: – Разрешите вопрос, товарищ генерал?– Слушаю, – кивнул Иевлев, разворачиваясь к бодигарду всем телом.– Я хотел узнать про капитана Васильева.– С ним и его семьёй всё в порядке. Он служит в группе личного резерва одного моего старого приятеля, его жена занимается хозяйством, а дочка начала службу в кинологической группе. Девочка почти оправилась, даже улыбается, – добавил генерал, внимательно наблюдая за реакцией бодигарда.– Спасибо, – кивнул охранник и, отступив назад, добавил: – Можете пройти. Вас ожидают в пятом отсеке. По коридору налево.– Приятно, когда налево, – усмехнулся Иевлев, пытаясь шуткой скрасить мрачное настроение.Пройдя в указанный отсек, генерал толкнул тяжёлую, дубовую дверь и, переступив порог, оказался в роскошно обставленном конференц-зале. Шестеро сидевших за столом мужчин дружно прервали неспешную беседу и, развернувшись, оценивающе уставились на вошедшего.– Присаживайтесь, Роман Николаевич, – предложил один из небожителей.Всё так же молча Иевлев опустился в ближайшее кресло. Присутствующие настороженно переглянулись и, сообразив, что начинать разговор первым Иевлев не собирается, дружно повернулись к предложившему сесть депутату. Заметив их взгляды, тот приосанился, обрадовавшись возможности показать всем, как нужно вести дела с плебсом, и, откашлявшись, сказал:– Роман Николаевич, вы знаете, что происходит в центре?– Понятия не имею, – коротко ответил Иевлев. – Это не моя задача.– Жаль. Но вернёмся к делу. Это правда, что на одной из армейских баз проводился эксперимент по выведению генноизменнёных собак?– Да, такая попытка была. Но работы были признаны неперспективными.– Почему?– На тот момент нам нужны были собаки. Много собак. Простейшим решением казался ускоренный рост щенков. Клонирование давно уже показало себя дорогим и бессмысленным делом. Нужных щенков получили, но как оказалось, они не только очень быстро растут, но и так же быстро стареют. Средний возраст жизни собаки двенадцать-пятнадцать лет. Если сравнивать с человеческим, получится, один к семи. Усиленный рост позволил сделать из годовалого подростка взрослую по всем параметрам собаку, но и срок их жизни резко сократился. Поэтому проект был признан бесперспективным и закрыт.– А почему вы умалчиваете о том, что эти собаки получили возможность читать мысли находящихся рядом людей? – уточнил депутат.– Мы не успели как следует изучить это. Сами понимаете, подобные способности скорее что-то из области ненаучной фантастики, но кое-какие подвижки в этом направлении действительно были. Впрочем, как я уже сказал, изучить это явление мы так и не успели.– Почему?– В связи с гибелью всех желавших изучать этих животных.– В каком смысле с гибелью? – растерялся небожитель.– В прямом. Это длинные и некрасивые истории, о которых мне бы не хотелось вспоминать, – ушёл от прямого ответа Иевлев.– Мы знаем, что на одной из баз, куратором которой являетесь вы, такая собака есть.– Возможно. Я не вдавался в такие подробности.– Она там есть. И мы хотим, чтобы вы послали туда машину. Собаку нужно привезти сюда.– Зачем? – настала очередь удивляться Иевлеву.– Раз собака умеет слышать чужие мысли, значит, мы можем это использовать.– А кто услышит саму собаку? – иронично усмехнулся Иевлев.– Что вы хотите этим сказать?– Что к собаке должен прилагаться специально обученный человек, который умеет слышать её, и будет переводить вам всё услышанное на человеческий язык.– Ну, там же есть какой-то проводник, кинолог, хозяин, или как там оно называется, – растерянно протянул депутат.– Есть. Только оно служит в СКС, и для того, чтобы привезти сюда собаку, придётся затребовать перевод в центр её проводника. А при сложившихся на границе обстоятельствах это будет очень сложно сделать. Идёт очередная война, если вы не знали.– Мы все хорошо осведомлены о ситуации и на границе и в стране, – жёстко ответил депутат. – И ваше генеральское звание не даёт вам права хамить мне.– А в чём вы видите хамство? – не повышая голоса, спросил Иевлев. – Я только напомнил, что в условиях жесточайшего дефицита опытных кадров отзывать хорошего бойца с театра военных действий не самое умное решение. Это может плохо сказаться на общем отношении к командованию.– Пусть наш имидж вас не волнует. Это наши проблемы. А вот проводника с этой собакой нужно доставить сюда. Любым путём.– Боюсь, такая трактовка приказа может окончиться плачевно, – пожал плечами Иевлев.– Как это понимать?– А как вы себе представляете его исполнение? Ваши люди приезжают на базу и приказывают проводнику собрать вещи, взять собаку и сесть в машину?– А что ещё?– А на каком основании? Не забывайте, что это не офицер и даже не солдат-контрактник. Скорее всего, это бывший гражданский, имевший до войны собаку и сумевший обучить её отыскивать и обезвреживать пришельцев. А значит, он обязательно задаст простой и вполне закономерный вопрос. Ребята, а кто вы вообще такие? И будет прав.– Значит, ему представятся и предъявят документы, – развёл руками депутат.– И что? Кто вообще знает о существовании этого центра? Люди уже много лет живут и выживают сами, своим умом и своими силами. Наверняка у него там есть свой дом, налаженный быт, может быть, даже семья. И куда он пошлёт ваших людей при таком раскладе?– Он на службе и обязан подчиняться приказам, – попытался возразить депутат.– Во время боевых действий, на передовой, безусловно. Но в другое время он волен жить так, как ему нравится. Думаю, если ваши люди попытаются применить силу, их просто уничтожат.– Кто?– Проводник и его соседи. Его друзья, его сослуживцы. Неважно. Но им никто не позволит хватать человека и насильно тащить его сюда.– Понятно. То есть помочь нам вы не желаете, – по- своему перевёл его ответ небожитель.– Я сказал то, что сказал. Не больше и не меньше. Но если вас интересуем моё мнение, то я бы сказал, что пошёл бы официальным путём, но только после того, как закончится заваруха на границах. Это было бы правильно, а главное, открыто. Прямо.– Спасибо, генерал. Мы учтём ваше мнение, – скривился депутат.Понимая, что разговор окончен, Иевлев не спеша поднялся и, не прощаясь, вышел. Проводив его взглядом, Грачёв поморщился и, повернувшись к одному из генералов, спросил:– Твои люди способны решить этот вопрос самостоятельно?– Конечно, – пожал плечами человек с погонами генерал-полковника. – А вообще, я не понимаю, зачем такой огород городить. Собака, читающая мысли. Цирк.– Помнишь такого господина по фамилии Разумовский?– Конечно.– Так вот, его сына пристрелили именно из-за этой собаки. А самого расстреляли, но это уже за другое дело. А самое главное, я видел документальный фильм с тестовых испытаний этой самой собаки. Так что они оба очень нужны нам здесь.– Но зачем?– Затем, что мы должны знать, что готовится в бункере. А в том, что здесь что-то готовится, я даже не сомневаюсь. Видел, как этот Иевлев держался?– Обычный сапог. Чего с него взять? – отмахнулся генерал-полковник.– Это верно. Только вот за такими сапогами и идут рядовые исполнители. Для быдла это символ того, что кто- то из них тоже когда-нибудь сможет стать таким же, – наставительно ответил Грачёв.– То есть вы хотите, чтобы они бродили по коридорам и слушали, кто о чём думает?– Да.– Выходит, своих людей среди населения бункера у вас нет? – уточнил генерал-полковник.– Чёрт возьми, откуда им взяться, если я приехал сюда сам? – возмутился Грачёв.– Но вы почему-то уверены, что они что-то затевают, – продолжал допытываться генерал.– Я в этом уверен.– Но почему?– Опыт, интуиция, нюх, если хотите, – угрюмо отозвался депутат.– Тогда почему они не затеяли это что-то раньше? – не унимался генерал.– Не до того было. Неужели вы не понимаете элементарного? Вся система ПВО завязана именно на этот бункер. И если мы не дадим в нужный момент коды и команду на разрешение запуска, они там, снаружи, останутся без прикрытия. А это значит, что воевать им придётся долго и тяжело.– Есть дублирующий бункер, – отмахнулся генерал.– Есть. За Уралом. А туда ещё добраться нужно, – огрызнулся депутат. – И вообще, я не понимаю, почему человек вашего ранга не знает и не понимает элементарных вещей. Чем вы вообще занимались до войны?– Неважно. Для таких вещей есть специально обученные люди. Вот пусть они этим и занимаются. Моё дело изучить обстановку и отдать соответствующий приказ, – надувшись, проворчал генерал-полковник.– Так я могу рассчитывать на ваших людей? Вы отправите их за собакой?– Есть у меня один полковник. Пьяница, бабник, сволочь, каких мало, но молчать умеет и для подобных дел подходит лучше всего. Его и отправлю. Но мне потребуются исходные данные. Кто, что, как зовут, что за собака. Желательно с фотографией.– Может, ещё дактилоскопическую карту добавить? – саркастически хмыкнул депутат.– А вы хотите, чтобы они сюда всех проводников с собаками подряд тащили? – не остался в долгу генерал.– Хорошо. Вы получите все необходимые исходники. Но предупредите своих людей, что ошибки или невыполнения приказа им не простят. В этом случае пусть лучше вообще не возвращаются, – жёстко отрезал Грачёв.– Не слишком ли круто? – мрачно поинтересовался генерал. – Это мои люди, и как с ними поступить, буду решать я.– Если вы так беспокоитесь за них, можете отправиться с ними. Заодно и проконтролируете их работу, – ответил депутат, жёстко усмехнувшись.– Хорошая идея. Прогуляюсь и посмотрю, есть ли смысл вообще тащить сюда эту шавку и её хозяина, – не остался в долгу генерал и, поднявшись, вышел.– Он совсем голову потерял? – мрачно спросил Грачёв, оглядываясь на оставшихся.Такой отповеди он не ожидал. Настроение после общения с Иевлевым и так было хуже некуда, а тут ещё и этот паркетный генерал решил гонор показать.– Мы все дуреем тут от скуки, – проворчал один из сидящих.– Но это не повод, чтобы забывать, кто есть кто, – огрызнулся Грачёв.– А кто мы все здесь такие? – неожиданно спросил заговоривший. – Жителей этого отсека ненавидят все. От рядовых до генералов. Боюсь, вся эта история плохо для нас закончится.– Хватит панику разводить, – рявкнул Грачёв. – На кону стоит не просто власть, а шанс получить в своё владение самую большую и на сегодняшний момент самую сильную и богатую страну. Именно во избежание всяких случайностей и глупых бунтов я и потребовал привезти сюда эту собаку.– Думаете, она спасёт нас от пули?– Кто предупреждён, тот вооружён. Надеюсь, объяснять вам, что такое превентивные меры, я не должен?– Нет. Мы знаем, что это такое. Но, на мой взгляд, вся эта затея и яйца выеденного не стоит.– Почему? – растерялся Грачёв.– Иевлев правильно сказал. Практически всё население страны живёт самостоятельно и думать забыло про всяких чиновников, законы и тому подобные глупости. Мы стали просто не нужны. Любой командир базы значит для них больше, чем все мы, вместе взятые. Скажи любому выжившему обывателю, что его поведение будет регламентироваться кучкой людей, которых он и в глаза не видел, и он, не задумываясь, схватится за оружие. Всё, времена правительств и государств кончились.– В каком смысле? – не понял Грачёв, у которого в голове не укладывалось, что кто-то посмеет не принять высшую власть, тем более что это будет именно его власть.– В прямом, – задумчиво продолжил его оппонент. – Думаю, после окончания этой заварухи офицеры, работающие на земле, организуют совет, который и будет рулить всем этим безобразием, который мы по привычке называем страной.– Да иди ты к чёрту со своей философией, – выругался Грачёв. – Ещё посмотрим, кто чем рулить будет.С грохотом отодвинув кресло, он поднялся и, выходя из зала, со злостью хлопнул дверью.* * *Две недели пролетели незаметно. Бойцы регулярно дежурили у штаба, по вечерам всей командой ковыряясь в трофейной машине. Сам Матвей, разбиравшийся в серьёзной технике на уровне подай-принеси, пошёл вон, даже не пытался понять, какие изменения Вадим решил внести в устройство машины. Дорвавшийся же то любимого дела мехвод то и дело куда-то пропадал, после чего вытаскивал из бардака какой-нибудь ящик или свёрток, с загадочным видом пряча добычу в гараже.А когда настало время окончательной сборки и обкатки машины, он вообще выгнал Матвея, заявив, что хочет сделать ему сюрприз. Растерянно почёсывая в затылке, проводник попытался объяснить этому фанатику от болтов и гаек, что машину эту он планирует использовать для собственных нужд, но Вадим был неумолим. Указывая проводнику на дверь, он только усмехался и твердил, что справится сам. Загадочно ухмылявшиеся бойцы дружно поддержали мехвода, попросив Матвея не портить человеку удовольствие.Понимая, что переспорить всю команду у него не получится, Матвей нехотя поплёлся домой. Встретивший его Рой ткнулся тяжёлой головой в бедро проводнику и, подняв глаза, спросил:– Теперь и тебе скучно?– Даже не знаю, как тебе это правильно объяснить, – вздохнул Матвей. – Это не скука. Я понимаю, что с нами снова что-то случится, но когда, где и что, не знаю. Поэтому и настроение такое.– Я тоже это чувствую, – неожиданно ответил Рой. – Не ходи без оружия.– Думаешь, в деревне нам что-то может угрожать? – насторожился проводник.– Не знаю. Ты сам говоришь, оружия много не бывает, – вполне резонно возразил пёс.– Патронов, – автоматически поправил его Матвей, раздумывая над словами пса.Их размышления прервал неожиданный вызов по короткой связи. Их пару в срочном порядке вызывали к генералу. Моментально экипировавшись, Матвей помчался к Вадиму, и спустя пятнадцать минут «бардак» нёсся в сторону базы. Выбравшись из машины, Матвей отмахнулся от предложения Вадима подождать их и, для вида прицепив к ошейнику Роя поводок, направился к штабной палатке. Адъютант кивком головы дал ему понять, что можно войти, и пара, перешагнув порог, дружно замерла.Лоскутов, жестом указав Матвею на стул, мрачно покосился на автомат и, вздохнув, сказал:– Значит, так, ребятки. У меня для вас хорошие новости.– Для нас? – настороженно переспросил Матвей, невольно косясь в угол, где соляными столбами замерли уже знакомые ему учёные.– Для вас, – кивнул генерал. – Ребята из научного отдела разобрались, что вы притащили из того бункера и как оно работает. Так что можете вздохнуть свободно.– В каком смысле? – не понял Матвей.– Они сами расскажут, – ответил Лоскутов, кивая на учёных.Из угла выступила женщина и, откашлявшись, сказала:– Привезённый вами препарат является фиксатором. Он блокирует действие всех внесённых в гены вашей собаки изменений.– Всех? Полностью? – переспросил Матвей.– Я, наверное, неправильно выразилась, – запнувшись, произнесла женщина. – Дело в том, что сами по себе внесённые изменения не имеют такого большого значения. Основное действие проводилось медикаментозно. Препаратами, которые вы давали ему в самом начале. Но вся проблема в том, что они имеют накопительное свойство и тяжело выводятся из организма. Если быть совсем точным, то они вообще не выводятся. Они рассчитаны на постепенное полное растворение в организме, после чего его действие прекращается.– Хотите сказать, что в крови Роя всё ещё есть вся эта дрянь? – мрачно уточнил проводник.– Именно, – радостно кивнула женщина.– И что делает та гадость, которую мы нашли?– Она полностью блокирует действие уже имеющихся в крови препаратов и приводит процесс деления клеток в состояние равновесия.– Как это? – не понял Матвей.– Процесс старения организма это постепенное замедление появления новых клеток и массовая гибель старых. Процесс этот продолжается от самого зачатия и до самой смерти. Момент равновесия это процесс, когда количество родившихся клеток равно количеству отмерших.– Получается, это рецепт вечной жизни? – растерялся Матвей.– Ничего вечного нет, – улыбнулась женщина.– Знаю. Но вы сами сказали, что добытый препарат приведёт его клетки в состояние равновесия.– Верно.– Это значит, что его клетки будут обновляться постоянно, а значит, он будет жить вечно, – развёл руками Матвей.– Нет. Препарат блокирует бурный рост клеток и останавливает воздействие предыдущего препарата. После его введения весь процесс пойдёт так, как заложено природой.– Вы уверены?– Матвей, вот оно тебе надо? – не выдержал генерал. – Ты же во всей этой химии, как я в квантовой физике. Слова красивые слышал, а что к чему, понятия не имею.– Должен же я понимать, что моему барбосу вкалывать собираются и кого в расход пускать, если что не так пойдёт, – возразил проводник.Услышав про расход, женщина опасливо отодвинулась подальше. На всякий случай. Стоявший в углу мужчина чуть развернулся, сунув руку в карман. Заметив его движение, Матвей чуть усмехнулся и, качнув головой, сказал:– Товарищ генерал, вы бы хоть курс молодого бойца им проводили. Кто ж пистолет в карман стволом вниз суёт?– Нахватался у моих волкодавов, – с довольным видом проворчал генерал. – Ладно, хватит ребят кошмарить. Они говорят, что всё будет в порядке, и я им верю. Готов опробовать препарат?– Это не у меня нужно спрашивать, – вздохнул Матвей, поворачиваясь к Рою. – Как, приятель? Рискнём? Или пусть всё будет, как будет?– Всё будет хорошо, – ответил Рой, со вздохом укладываясь на пол.Забрав у напарника кофр, женщина быстрыми, заученными движениями наполнила стерильный шприц препаратом и, аккуратно введя иглу в вену Рою, сделала инъекцию. Терпеливо перенеся укол, пёс вздохнул и замер, словно прислушиваясь к собственным ощущениям. Настороженно наблюдавший за ним Матвей погладил его по шее, тихо спросив:– Как ты, приятель?В этот момент Рой вдруг покачнулся. У всех находившихся в палатке сложилось впечатление, что пёс теряет сознание. У самого проводника вдруг потемнело в глазах, а тело на несколько секунд стало ватным. Шорох в углу ясно сказал Матвею, что мужчина в углу пытается выхватить оружие. Сжав зубы, проводник усилием воли рванулся вперёд и в сторону, прикрывая собой пса и вскидывая «сто третий». Одним движением пальца сбросив предохранитель, он вскинул автомат, беря на прицел обоих учёных.– Замерли, твари, пока дырок не наделал! – прохрипел Матвей пересохшим горлом.– Матвей! – попытался остановить его генерал.– Сорок лет Матвей. Что вы ему ввели? – рычал проводник, не обращая внимания на командира.– Препарат, который вы привезли, – дрожащим голосом ответила женщина.– Тогда почему ему стало плохо? – не унимался Матвей.– Реакция на препарат, наверное, – осторожно предположила она.– Как долго это будет? – продолжал бушевать проводник, не сводя ствола с её напарника.Тот так и замер в нелепой позе, с наполовину вытащенным из кармана пистолетом на полусогнутых ногах.– Матвей. Всё хорошо. Всё прошло, – неожиданно сказал Рой, поднимаясь на лапы.– Ты уверен? – спросил проводник, пытаясь прислушаться к самому себе.Но пресловутая ярость, много раз спасавшая его в самых разных ситуациях, затмевала разум.– Да. Всё хорошо, – уверенно ответил Рой, и Матвей, неожиданно успокоившись, медленно опустил автомат.Внимательно следивший за ним генерал, переведя дух, скомандовал, повернувшись к учёному:– Убери оружие. И вообще, не умеешь – не берись. Пока ты его доставал, он мог из тебя три раза дуршлаг сделать. Нашёл, с кем тягаться.– Тоже мне, стрелок в белой шляпе из вестерна, – обиженно проворчал учёный, запихивая пистолет обратно в карман.– Скорее, в чёрной, – фыркнул Матвей, вспомнив, что в вестернах плохие парни всегда снимались в чёрных шляпах, тогда как хорошие в белых.Не ожидавший такого ответа мужчина поперхнулся очередной колкостью и, подхватив кофр, решительно направился к выходу. Скорее всего, это ему казалось, что он идёт решительно. На самом деле шёл он деревянной походкой, едва сгибая ноги, со спиной, выпрямленной так, словно её владелец лом проглотил. Проводивший его взглядом генерал чуть усмехнулся и, повернувшись к проводнику, спросил:– Может, уберёшь уже автомат, псих контуженый?– Я без него на горшок не хожу, а вы – убери, – вяло огрызнулся Матвей и, присев перед Роем, спросил, глядя псу в глаза: – С тобой точно всё нормально, малыш?– Да. Я посплю, и всё станет, как раньше, – решительно ответил Рой, лизнув его в нос.– Тогда поехали домой, – кивнул Матвей и, поднявшись, спросил у Лоскутова: – Александр Юрьевич, вы позволите вашу машину взять? Я наш «бардак» отпустил.– Берите, – махнул рукой генерал. – Заодно и Светлану до места подбросите.– Ничего, я пройдусь, – быстро ответила женщина.– Ты чего? Боишься, что ли? – повернулся к ней Лоскутов.– Если честно, то мне сейчас до ближайшей колонки прогуляться хочется, подштанники простирнуть, – неожиданно ответила она. – Никогда не видела, чтобы человек за доли секунды умудрялся из одного положения в другое переместиться, да ещё и оружие в боевое положение перевести. Думала, что всё, приплыли.– Да уж, реакция у него и правда звериная, – растерянно крякнул генерал.– С кем поведёшься, так тебе и надо, – усмехнулся Матвей, поглаживая пса.– Хочешь сказать, что это он тебя в таком тонусе держит? – спросил Лоскутов.– А кто ещё? Он да война, – пожал плечами Матвей.– Точно заведу себе собаку, – покачал головой генерал, уважительно поглядывая на пса.– А времени на неё хватит? Щенку, как ребёнку, время уделять надо. Было раз, мне жена сказала, что я кутёнку времени больше уделяю, чем собственной дочери, – грустно улыбнулся Матвей.– Ну, значит, найду, – решительно ответил Лоскутов. – Пора выбираться из этой палатки. А то я скоро тут мхом порасту.– Ну, безумству храбрых гробы со скидкой, – развёл руками Матвей, хлопнув себя ладонью по бедру, вышел.Водитель генерала, отлично знавший, что проводник иногда получает разрешение воспользоваться служебной машиной, без единого слова запустил двигатель и, едва дождавшись, когда Матвей захлопнет дверцу, повёз их в деревню. Дана была на дежурстве, поэтому Матвей, накормив Роя и поужинав сам, вымыл посуду и, перекурив на крыльце, отправился спать. День был трудным, и Рою требовался покой и отдых. С его организмом что-то происходило, но что именно, они оба не понимали.Два дня их никто не беспокоил, а на третий Матвея отвлёк от колки дров гул автомобильного мотора и громкий сигнал клаксона. Воткнув топор в колоду, проводник вышел к калитке и, распахнув её, растерянно замер. То, что остановилось перед его воротами, на первый взгляд было похоже на трофейного «козлика», но только на первый взгляд. Медленно обойдя машину, Матвей посмотрел на довольно улыбающегося Вадима и остальную команду обалделым взглядом, растерянно сказал:– Это что?– Твоя машина, – рассмеявшись, ответил Вадим.– И где тут моя машина? Это же монстр какой-то для бездорожных покатушек, – продолжал недоумевать проводник.– Нормальный вездеход, каким он и задумывался изначально. Ну, немножко изменённый, – всё так же со смехом ответил мехвод.– Немножко?! Да тут одни колёса чего стоят, – охнул Матвей. – Вы чего, БТР какой-то разули?Его недоумение действительно было неподдельным. Из обычного, старого «шесть девять» машина превратилась в лифтованного зверя, возвышавшегося над землёй сантиметров на восемьдесят. От старой машины остались только рама, кузов и кое-что по мелочи. Народ, со скуки увлёкшись, превратил трофейный раритет в настоящий боевой транспорт. Кузов был полностью ошкурен, загрунтован, заварен и покрашен свежей краской.Под капот ему воткнули явно что-то дизельное и, судя по звуку, лошадей на двести. Открыв дверцу, Матвей заглянул в салон и снова смог только покачать головой. Вытертый до дыр дерматин заменили брезентом, все приборы были на своих местах и работали, даже фара-искатель заняла своё место рядом с дверцей водителя. В салоне установили второй ряд сидений, а на оставшемся пространстве была смонтирована вращающаяся турель, на которой стоял пулемёт.– А это мне на хрена? – спросил Матвей, ткнув пальцем в оружие.– Как это на хрена? – возмутился Володя.– Я вообще-то на ней кататься собирался, а не воевать, – пожал плечами проводник.– Ну и катайся на здоровье, – возмутился Володя. – Но ведь ситуации разные бывают. А тут НСВ «Утёс». Калибр двенадцать и семь, короба, сотки. Бронебойными можно и БТР остановить.– Ага, если он раньше меня из своего КПВТ на запчасти не разберёт, – не удержавшись, рассмеялся Матвей, сообразив, что стрелок сел на своего любимого конька. Сразу стало понятно, чья это вообще была идея.– Там ещё ниже станок для АГСа сделан, – заметно помрачнев, добавил Володя.– Мужики, слов нет. Сделано просто здорово. Но зачем мне на личной машине столько оружия? Я на ней воевать не собираюсь. Мне собаку возить. Да и стрелка всё равно нет.– Так и вози на здоровье. А за стрелка сам можешь. Дану за руль, и вперёд, – не сдавался Володя.– А если я один поеду?– Всё равно лишним не будет, – проворчал оружейный фанатик, упрямо набычившись.– Ну, может, вы и правы, – вздохнул Матвей, не желая обижать друзей.– Значит, так, – вступил в разговор Вадим. – Мотор газовский, сняли дизель с разбитой машины. Сто восемьдесят кобыл, с запчастями проблем нет. Задний мост вкатили от «Волги», для скорости. Передний родной. Всё равно его подключать будешь только в грязи. Учти, по пересечёнке больше шестидесяти не гони, редуктора загубишь. Остальное, как в обычном «козле».– Ага, только колёса от БТРа и в салон с лестницей залезать, – рассмеялся Матвей. – Спасибо, мужики. Но это дело отметить надо. Обмыть, иначе ходить не будет.– Вот и организуй, – раздалось в ответ.* * *Спустя три дня после посиделок в честь новообретённой машины, которую Дана с ходу ласково прозвала «монстрик», в деревню вкатился странный конвой. Два уже всем знакомых «Тигра» и «Покемон». Псевдоброневик на базе «Урала». Менявший ступеньку на крыльце Матвей, услышав гул моторов, отложил молоток и, подумав, надел на себя ремень с пистолетом. Потом, заметив, что машины медленно движутся вдоль центральной улицы, словно пассажиры ищут кого-то, он прошёл в дом и, достав из ящика комода трофейный «Грач», сунул его за пояс сзади. Под куртку.Семнадцать патронов в «Граче» и восемнадцать в «Гюрзе» позволяли ему чувствовать себя уверенно. Стрелять с двух рук его научили давно, а на любой выстрел на территории деревни моментально соберётся вся группа. Встав на крыльце, проводник настороженно наблюдал за приближающейся колонной. Рой, выйдя на крыльцо, покосился в сторону машин и, старательно принюхавшись, не спеша спустился во двор.– Ты бы ушёл за сарай, приятель, – негромко сказал Матвей.– Зачем? – задал пёс свой любимый вопрос.– Не нравятся мне эти гости. Посмотри на них из-за угла и, если услышишь плохие мысли, сразу скажи мне, – попросил проводник.– Скажу, – ответил пёс, уходя за угол.Колонна подошла к дому проводника, и головной «Тигр» притормозил, мягко качнувшись и, из распахнувшейся двери вылез невысокий, пузатый, стриженный наголо мужчина в камуфляжной форме. Подойдя к калитке, он внимательно посмотрел на неподвижно замершего проводника и, сличив оригинал с фотографией, зажатой в кулаке, спросил:– Матвей Беркутов?– Допустим, – коротко ответил проводник.– Ты мне тут гонор свой не показывай, – неожиданно разозлился мужчина. – Спрашивают, так отвечай, как положено. И что за вид? Почему не застёгнутый? Не бритый? Где собака?– Пошёл на хер отсюда, – не повышая голоса, ответил Матвей, чувствуя, как начинает звереть.– Что ты сказал? – завопил мужик, моментально покраснев, словно свёкла.– Повторяю для глухих, пошёл на хер, – всё тем же ровным тоном повторил проводник.Из остановившихся следом за головным «Тигром» машин выскочили восемь автоматчиков, но по тому, что моторы всех машин продолжали работать, Матвей понял, водители остались на своих местах. Мужик, приободрившись при виде вооружённой поддержки, решительно толкнул калитку и, войдя во двор, спросил:– Где собака?– Ты плохо слышишь, козёл? Пшёл вон со двора, и свору свою забирай, пока последние мозги по асфальту не расплылись, – зарычал в ответ проводник.– Так, бойцы, а ну, объясните этому уроду, кто тут главный, – неожиданно приказал мужик, отступая в сторону и придерживая калитку, чтобы солдаты могли беспрепятственно вбежать во двор. – Только имейте в виду, он нам живым нужен, хоть и не очень целым.Сообразив, что теперь осталось только драться, Матвей выхватил из кобуры «Гюрзу», и первые два человека в цифровом камуфляже и отлично подогнанной экипировке рухнули, едва успев ступить во двор. Плавно смещаясь приставными шагами и скользя подошвами по полу, чтобы не споткнуться, проводник привычно переводил ствол пистолета, тратя на каждого из приехавших не больше одного патрона.С расстояния до тридцати метров он выбивал на стрельбище десять из десяти, даже толком не проснувшись. Тренироваться серьёзно он начал ещё во время службы в СКС, а попав под команду генерала и начав плотно общаться с бойцами спецназа, стал отдавать этому занятию по несколько часов ежедневно, стараясь соответствовать общему уровню. И вот теперь эта подготовка могла спасти ему жизнь.Не ожидавшие такого ответа нападавшие испуганно шарахнулись обратно к машинам, но Матвей уже не собирался останавливаться. Чувства, мысли, эмоции, всё отключилось, утонув в потоке ледяной, раскалённой до кровавого тумана в глазах ярости. Проводник словно танцевал по двору, постоянно смещаясь из стороны в сторону и стреляя бессистемно. Туда, где кто-то попытался поднять оружие. В «Покемоне» кто-то зашевелился, и Матвей стремительным рывком ушёл к углу сарая, готовясь бежать вокруг дома, чтобы, попав вовнутрь через окно, добраться до автомата.Но резкие хлопки пистолета разом перекрыла грохочущая очередь, и грузовик моментально покрылся сетью дыр. Сместившись ещё немного, Матвей краем глаза успел заметить Володю, который незаметно подобрался к стоявшему на улице «козлу» и, усевшись за пулемёт, внёс свои коррективы в перестрелку. Басовитая очередь «Утёса» прошлась по всем машинам, а проводник, всадив очередную пулю в горло не вовремя высунувшегося автоматчика, сменил позицию.После стремительной перестрелки в живых осталось трое. Два стрелка и командовавший ими мужик. Стрелков короткой очередью снял Володя, а мужика угомонил Матвей, прострелив ему левое колено. Команда Матвея, выскочив из переулков, блокировала машины. Только теперь, немного успокоившись, проводник понял, почему они не вступили в драку все сразу. Ветеранам пришлось оббегать место схватки огородами, чтобы зайти противнику в тыл.Стремительно распахивая дверцы машин, бойцы вышвыривали на землю всех, кто там находился, заканчивая спор контрольным выстрелом. Вскоре из всей прибывшей команды живым остался только мужик с простреленным коленом. Держась за пострадавшую конечность, лысый катался из стороны в сторону, протяжно воя на одной долгой ноте. Подойдя к нему, Матвей жёстко придавил наглеца берцем к асфальту и, слегка наклонившись, спросил:– Ты кто такой, мразь?– Полковник Шишковский, – прохрипел раненый.– Что за полковник, откуда? – продолжил допрос Матвей, ещё сильнее наступая на противника.– Из центра.– Зачем приехал?– За тобой и за собакой. Вы хоть знаете, кого в «Покемоне» убили? Вас теперь даже на Северном полюсе найдут. Вы трупы. Все, – хрипел пленник, пытаясь запугать бойцов.– А кто сказал, что это мы вас убили? – зловеще спросил Матвей. – Вас в лесу убили.Выстрел в наступившей тишине прозвучал особенно резко.– Грузим всех в грузовик. Вывезем в старую балку и раскидаем, словно в засаду попали. Тела обыскать. Берём всё, что самим пригодиться может.– А техника? – спросил Вадим.– Трофей. Легенда такая. Были на отдыхе, услышали пулемётную стрельбу, сорвались на проверку. Когда подъехали, эти уже были двухсотые. Мы пошли по следам. Банду догнали и уничтожили. Трупы бросили в лесу. Технику, как бесхозную, оставили себе. Этих сейчас в балке прикопаем, и пусть доказывают, что всё не так было, – хищно усмехнувшись, сказал проводник.– Толково. А что тут вообще было? С чего они вдруг на тебя попёрли? – спросил Макс, задумчиво разглядывая экипировку погибших.– Кому-то в центре захотелось на меня лично взглянуть. Но вот только просить эти граждане совсем не умеют.– Ну, значит, им же хуже, – равнодушно пожал плечами Володя.Бойцы начали грузить тела в кузов грузовика, когда от КП на краю деревни послышался рёв мотора и к месту стычки подлетел «Тигр» Лоскутова. Машина ещё не успела полностью остановиться, а двери уже открылись, и генерал, выскочив на улицу, расстроенно выругался. Следом за Лоскутовым из машины выпрыгнул уже знакомый Матвею генерал из центра и, подойдя к бойцам, только удручённо покачал головой.– Не успели, – развёл руками Лоскутов.– Что за дурацкая манера палить во всех, кто не нравится? – возмутился приехавший с ним генерал.– Так это они в меня палить начали, когда я их подальше послал, – пожал плечами проводник.– Не пудри мне мозги, – отмахнулся офицер. – Ты им живой нужен был.– Сначала – да. А потом они почему-то решили, что могут на меня безнаказанно руку поднять, – равнодушно пожал плечами Матвей.– Куда вы их собрались? – помолчав, спросил Лоскутов.– В старой балке закопаем, кому надо, пусть ищет.– Небось и легенду уже придумали? – спросил генерал из центра, бледно усмехнувшись.– Они на базе были? – вместо ответа спросил проводник.– Нет. Сразу сюда поехали.– Вот и славненько. Сейчас мимо КП проедем, чтобы все видели, что гости свалили, и можно будет сказки рассказывать.– За КП не волнуйся. Там мои люди сидят, – отмахнулся Лоскутов.– Вот даже как?!– А как, по-твоему, я узнал, что в деревне гости? – усмехнулся генерал. – Что скажешь, Рома?– Знаешь, это, наверно, судьба, – подумав, неожиданно сказал генерал из центра. – Где один, там и остальные. Тем более что наши звёздные гости неожиданно зашевелились, – добавил он, ткнув пальцем в небо.– Считаешь, пора начинать? – вопросительно выгнул бровь Лоскутов.– Не так сразу, – покачал головой генерал. – Дождёмся, когда гости высунутся. Тогда всех и накроем. Разом.– Понял, – коротко кивнул Лоскутов и, повернувшись к проводнику, добавил: – Значит, так, убирайте отсюда эту грязь и никому ни слова. Для вас их вообще здесь не было. Остальное мы сами сделаем.– А кто это вообще такие? – неожиданно спросил Матвей.– А тебе-то какая разница? Особенно теперь, – удивился Лоскутов.– Да так, знать хотелось бы, кого упокоил. Что называется, для коллекции, – пожал плечами проводник.– Ну, если для коллекции, то вот этот пузан, полковник Шишковский, личный порученец генерал-полковника Молчанова. Так сказать, доверенное лицо по особо мерзким делам. Сволочь, каких поискать. А вот и сам Молчанов. Их сиятельство изволили в народ выбраться. На сафари, так сказать, – с презрением ответил генерал из центра, тыча пальцем в каждого названного.– А чего они сюда припёрлись? Зачем им потребовались мы с Роем? – не унимался Матвей.– В центре знают о ваших способностях. И, похоже, решили использовать их в своих целях, – скривился генерал.– Ну, значит, правильно, что прикончили, – решительно кивнул проводник.– А где барбос твой? – неожиданно спросил Лоскутов, оглядывая двор.– Я его перед самым их появлением за дом отправил, – быстро ответил Матвей, оглядываясь и мысленно окликая пса. – Ройка, где ты, приятель?– Здесь, – последовал короткий ответ.– Жив, курилка, – радостно улыбнулся Матвей, бросаясь за угол дома.Все собравшиеся во дворе дружно последовали за ним, и едва оказавшись на заднем дворе, так же дружно замерли, рассматривая открывшуюся картину. Огромный пёс сидел над двумя телами, валявшимися сломанными куклами. Кровь из порванных глоток медленно стекала в дренажный жёлоб, опоясывавший дом. Вскинув испачканную красным морду, пёс облизнулся и, глядя проводнику в глаза, сказал:– Они хотели обойти тебя сзади. Я не пустил.– И правильно сделал. Молодец, – похвалил его Матвей и, зачерпнув старым ковшом воды из бочки с дождевой водой, принялся смывать кровь с морды пса.Генералы, переглянувшись, только неопределённо пожали плечами. Заметив их жест, Матвей выпрямился и, отряхивая руки, спросил:– Что-то не так, господа офицеры?– Да вот, смотрю на это безобразие и думаю, а что будет, если ему волю дать? – задумчиво протянул генерал из центра.– Куча трупов, – равнодушно пожал плечами проводник.– Так получается, что он у вас людоед?– С чего это? – не понял Матвей. – Из-за этих уродов, что ли?– Ну, говорят же, что если собака попробовала человеческой крови, то уже не остановится.– Бред сивой кобылы, – отмахнулся Матвей. – Для хищника нет разницы, чья именно это кровь. Главное, чтобы она вообще была. А на человека они начинают охотиться только потому, что это самая лёгкая добыча. Я не говорю о больных или раненых животных. Это отдельная тема. А так, если здоровый зверь начал охоту на человека, значит, понял, где не нужно сильно напрягаться. А уж такие вещи они понимают быстро.– Выходит, все легенды про людоедов только легенды? – уточнил Лоскутов.– Ну, случаются, конечно, аномалии, но не часто, – покачал головой проводник.– Значит, вы не опасаетесь, что однажды он бросится на кого-то в деревне? – не отставал от проводника генерал.– Я знаю, что просто так он никого не тронет, – чуть ли не по слогам ответил Матвей.– Ладно, вам виднее, – согласился генерал с неожиданной готовностью.Тем временем бойцы быстро избавили тела от всей экипировки, оружия и всех мелочей, по которым убиенных можно было бы идентифицировать, и, погрузив в садовую тачку, повезли к грузовику. Вскоре о перестрелке напоминали только разбросанные по двору пистолетные гильзы и пятна крови на асфальте. Черпая ведром из ближайшей бочки, проводник принялся замывать кровь, пока она не свернулась.Володя, которому трудно было поднимать тяжести из-за ранения в живот, принялся собирать гильзы, а Вадим взялся отгонять трофейную технику.Через час всё было убрано. Володя, подойдя к Матвею и задумчиво подкидывая на ладони пару стреляных гильз от пулемёта, проворчал:– Вот, а говорил, что «Утёс» на машине не нужен. Пригодился.– Да уж, пригодился, – растерянно кивнул проводник.– Запомни, сержант. Оружие – твой первый друг, и лишним оно не бывает. Никогда.– Чего это тебя на философию потянуло? – удивился проводник.– Муторно, – неожиданно признался стрелок. – Попроси у генерала один АГС на твоего «козла».– Связи не понял, – откровенно признался Матвей. – Тебе муторно, а я должен гранатомёт добыть?– У меня перед ранением так было. Потому и прошу АГС достать. Похоже, опять в крутую заваруху влезем, – пояснил Володя.– Вот теперь понял, – кивнул проводник. – Добро. Будем на базе, спрошу.– Только проси «тридцатку». У «семнадцатого» отдача больно жёсткая, – быстро добавил Володя.С улицы их окликнули, и вскоре вся команда отправилась избавляться от улик и тел.* * *Это неожиданное приключение прошло удивительно незаметно. Даже наблюдательная Дана не обратила внимания на несколько влажных пятен на асфальте рядом со своим забором. Ещё через три дня Матвей получил у генерала требование на склад, для получения автоматического гранатомёта, и направление в питомник, где ему обещали оказать всяческое содействие в подборе подходящей суки для Роя.Обрадовав Володю, Матвей дождался выходного дня Даны и, посадив её и Роя в машину, отправился в питомник. Кинологический питомник расположили недалеко от базы, в лесу. Небольшие вольеры, примерно два метра на два, прочные, сбитые из толстых досок будки и трёхметровый бетонный забор по периметру, с колючей проволокой по краю. Вот и всё хозяйство. Кухню свою решили не строить, пользуясь одной из столовых на базе.Как объяснил Матвею генерал, так было проще контролировать расход продуктов и быть уверенным, что готовая хряпа для собак не отправится на сторону. Заправляли в питомнике пять энтузиастов, слишком старых, чтобы нести службу в строевых частях, но ещё достаточно крепких, чтобы справиться со сворой крупных собак самых разных пород. К удивлению проводника, выяснилось, что в питомнике содержали только породистых собак. Это было единственное по всей стране место, где старательно блюли чистоту крови и линии разведения.Внимательно выслушав рассказ Лоскутова, Матвей одобрительно кивнул и, перечтя полученный документ, бережно спрятал его в нагрудный карман.– Одного щенка я у тебя заберу, – неожиданно сказал Лоскутов.– Уверены? – осторожно спросил проводник. – Это не так просто, как кажется. Особенно пока кутёнок маленький.– Справлюсь. В крайнем случае вы с Данкой поможете. И это не оговаривается, – резко сказал генерал.– Вам решать, – удивлённо покачал головой Матвей.Добравшись до питомника, проводник предъявил приказ на КП и, взяв Роя на поводок, оказался в святая святых питомника. Встретивший их пожилой мужчина с широкой, окладистой бородой первым делом внимательно осмотрел пса и, одобрительно покивав головой, проворчал:– Хорош паршивец. Хорош. На племя собираешься суку брать?– Обязательно, – коротко кивнул Матвей.– Есть у меня пара собак, – задумчиво потеребил бороду мужик.– Только пара? – удивился Матвей. – Неужели всех на границу отправили?– Не совсем, – мрачно поморщился бородач. – В начале войны много собак погибло просто так. Случайно. Потом, когда СКС появилось, ради щенков собак вязать начали как бог на душу положит. Главное – количество. Вот и испортили почти весь племенной материал. А эти, – тут он ткнул пальцем себе за спину, – из чистокровных. Никаких внеплановых вязок. То, что тебе нужно.– Отлично. Давай посмотрим на них, – решительно кивнул Матвей.Мужик провёл их коридорами между вольерами и, дойдя почти до забора, остановился. Похлопав ладонью по углу двери вольера, он коротко свистнул, и из будки нехотя вылезла крупная, молодая сука ротвейлера. Увидев Роя, она насторожилась и, пружинисто подскочив к сетке, глухо зарычала. Рой не спеша уселся и, склонив голову набок, внимательно уставился на новую знакомую.– Как её зовут? – спросил Матвей, рассматривая собаку.– Эльза. Чистая немка, – с нескрываемой гордостью ответил бородач.– Агрессивная?– Есть маленько, – скривился мужик.– Как управляется?– Если честно, то тяжело. Упрямая, как ишак.– Откуда она у вас? – повернулся Матвей к мужику.– Приятеля моего псина. Погиб он. Я её у развалин его дома нашёл. Кожа да кости. Думал, не выхожу. Ничего, оправилась. Вон, какая красавица получилась. Вот только с подчинением у неё действительно проблема. Меня ещё кое-как слушается, а вот посторонних…Словно в подтверждение его слов, Эльза вдруг сорвалась с места и, прыгнув прямо на сетку, попыталась дотянуться до Матвея. Ожидавший чего-то подобного проводник не отшатнулся. Положив обе ладони на сетку, он присел на корточки и, заглядывая собаке в глаза, тихо проговорил:– Ну что ты злишься, девочка? Я ведь не драться к тебе пришёл. Что с тобой такое случилось?– Она скучает, – получил он неожиданный ответ от Роя.– По хозяину? – на всякий случай уточнил Матвей.– Да.– Посмотрим на вторую собаку?– Да.– А где вторая сука? – спросил проводник, поднимаясь.– Там, за углом. Эльза её почему-то терпеть не может, – вздохнул бородач.Они перешли ко второму вольеру, и мужик, так же свистом вызвав из будки собаку, негромко сказал:– Это Тейла. Тоже немка. Но она постарше Эльзы, досталась мне случайно. На дороге твари машину с беженцами обстреляли. Хозяев убило, а ей левое бедро опалило. Залечил, но она какая-то угрюмая стала. С послушанием всё отлично, но как-то механически, словно на автомате. Такое впечатление, что где-то в облаках витает. Если честно, для племени я бы Эльзу рекомендовал.– Это ему решать, – ответил Матвей, кивая на Роя.Сука подошла к сетке вольера и принялась с интересом рассматривать Роя. Сам Матвей, присев на корточки, осторожно погладил пса по шее, одновременно спросив:– Которая из них тебе больше нравится?– Эта, – коротко ответил Рой. – Та слишком злая. Она злится на всех и не хочет слушать. Она думает, что все виноваты, что её хозяина убили.– А эта как думает? – с интересом спросил проводник.– Она видела, кто убил её хозяев. И она хочет воевать. Она хочет убивать врагов.– Поэтому выполняет все команды?– Да. Она показывает, что умеет работать, но хочет добраться до жидких.– А ты не думаешь, что она решит убежать, когда окажется в деревне?– Зачем?– Чтобы искать жидких.– Я показал ей, откуда они пришли.– И что?– Она не верит, что они пришли с неба. Говорит, я хочу обмануть её, чтобы заставить подчиняться тебе.– И как её можно убедить?– Помоги мне, – неожиданно попросил Рой.– Как?– Я покажу ей то, что было с нами. Это есть в твоей голове. Нам нужно слияние, – ответил пёс и, повернувшись, ласково лизнул его в лицо.– Ты уверен, что это нужно? – осторожно спросил Матвей, вспомнив, как тяжело бывает после такого единения.– Да. Иначе она не поверит мне и не будет слушаться тебя.– Хорошо. Только нужно сделать так, чтобы этот бородатый ничего не понял, – вздохнул Матвей.– Отошли его. Скажи, что я буду с ней знакомиться, а вы просто будете ждать, – посоветовал пёс.– Ладно, попробую, – кивнул Матвей и, выпрямившись, сказал, поворачиваясь к хозяину питомника: – Похоже, Рой решил остановиться на ней. Мы попробуем войти в вольер и познакомиться поближе. В общем, если у вас есть дела, то можете идти. В любом случае, если они не поссорятся, мы зайдём к вам, чтобы бумаги оформить.– Хорошо. Как раз пора кормить начинать. А рук не хватает, – вздохнул бородач и, развернувшись, тяжело затопал в сторону конторы.– Он думал заставить тебя работать, – с усмешкой сказал Рой.– Он не слышит тебя?– Нет.– Тогда начинай, – сказал проводник, открывая дверцу вольера и входя вовнутрь.Рой проскользнул вперёд, моментально оказавшись между проводником и собакой. Матвей прислонился спиной к сетке и, прикрыв глаза, позволил псу завладеть собственным сознанием. К его собственному удивлению, на этот раз всё проходило очень спокойно. Никаких головных болей, приступов ярости и головокружения. Только звуки и запахи вдруг стали ярче и чётче. Сколько это длилось, проводник не знал. Из этой нирваны его вывел усталый голос пса.– Всё, Матвей. Я показал, что хотел.Проводник открыл глаза и первым делом кинулся к Рою. Пёс лежал на песке вольера, тяжело дыша и вывалив на сторону сухой язык. Сняв с пояса флягу, Матвей напоил его и, дав отдышаться, спросил, поглядывая на растерянно сидящую суку:– Получилось?– Да. Она поверила.– Она поедет с нами?– Да. Но её нельзя брать в бой. Она не умеет искать и правильно говорить.– Правильно говорить? – удивлённо переспросил Матвей.– Ты не слышишь её.– А она меня?– Очень плохо.– И это можно исправить? – не понял Матвей.– Можно. Но это очень трудно.– И ты знаешь как? – не унимался проводник.– Знаю. Плохо, – нехотя ответил Рой.– Ты не хочешь этого делать? – догадался Матвей.– Я не знаю точно, как правильно сделать. Это может быть больно, и потом будет трудно думать, – попытался объяснить свои опасения пёс.– Понятно. Ты не уверен в результате, – понимающе кивнул проводник.– Ребята, этот театр масок долго ещё продолжаться будет? – неожиданно прервала их беседу Дана. – Сидите, пялитесь, друг на друга и только головами киваете.– И правда домой пора, – опомнившись, проворчал Матвей, снимая с крючка поводок для Тейлы.Сука спокойно позволила ему прицепить поводок к ошейнику и вышла из вольера. Старательно обнюхав Дану, она тяжело вздохнула и, повернувшись к Рою, взглянула на него долгим, вопросительным взглядом.– Что с ней? Чего она хочет? – спросил Матвей, заметив её взгляд.– Спрашивает, кто она такая, – ответил Рой, повернувшись к Дане.– Объясни ей. Только объясни правильно. Я не хочу её убивать, если она вдруг бросится на девушку, – жёстко сказал Матвей.– Она не бросится, – уверенно ответил Рой.Словно в подтверждение его слов, Тейла обошла Дану и, сев слева от неё, лизнула в подставленную ладонь.Одобрительно кивнув, Матвей улыбнулся подруге и, кивая на суку, сказал:– Похоже, ты обзавелась подружкой.– Дана ей нравится, – подтвердил его слова Рой.– Ты ей нравишься, – перевёл проводник.– Она мне тоже, – улыбнулась в ответ Дана, погладив Тейлу и ласково почесав её за ухом.В ответ сука привалилась плечом к бедру девушки и старательно потёрлась головой о её колено.– Ну вот. Мир, дружба, жвачка. Поехали домой, – рассмеялся Матвей и, поцеловав подругу, направился в контору.Оформление документов не заняло много времени. Довоенные базы данных были уничтожены, поэтому эту пару было решено взять как родоначальников в новом, начинающем оживать мире. Отдавая бумагу, бородач долго мялся, потом, решившись, попросил:– Я бы всё-таки хотел повязать Эльзу с вашим зверем. Уж больно хороша сука. Может, после родов успокоится.– Ну, где нас искать, вы знаете, – пожал плечами Матвей. – А сука и вправду хороша. Щенки от неё крупные будут. А вот насчёт спокойствия я не уверен. С ней серьёзно работать надо.– Вот и я о чём, – радостно подхватил бородач. – Надо, значит, поработаем. Так мы договорились?– Я же сказал, – пожал плечами Матвей.Погрузив собак и подругу в машину, он сел за руль и, запустив двигатель, повёл машину в сторону деревни.– Пора им отдельную жилплощадь строить, – усмехнулась Дана, оглядываясь на собак.– Никаких вольеров, – решительно отказался Матвей. – Собаки будут жить в доме.– Так категорично? – удивилась девушка.– Так у нас будет более плотный контакт, и ты быстрее научишься понимать её, – пояснил проводник. – Знаешь, почему бородач никак не может ту суку пристроить?– И пуркуа? – с интересом протянула Дана.– Он ею не занимается. Кормит, иногда выгуливает, но не занимается. Потому она и злится на весь свет. Была единственная, а стала одной из многих.– М-да, я бы тоже при таком раскладе взбесилась, – подумав, согласилась девушка.– Вот поэтому и говорю: никаких вольеров. Всё делаем вместе. Можешь даже на работу её с собой брать. И вам полезно, и мне спокойнее будет.– Не поняла?! А вот с этого места поподробнее, – насторожилась Дана. – С чего это ты вдруг начал за меня беспокоиться?– Слухи непонятные ходят, – ушёл от прямого ответа Матвей.– Объясни, – потребовала девушка.– Есть данные, что вроде как новые банды появились.– Отец сказал? – не отставала девушка.– Непроверенная информация. Но рисковать тобой я не могу и не хочу.– Думаешь, она станет меня защищать? – задумчиво спросила девушка.– А вот это только от тебя зависит, – наставительно ответил Матвей. – Станешь ей не просто хозяйкой, а настоящим другом, она за тебя и в огонь и в воду кинется. А нет, не обижайся.– А как же собачья верность и преданность?– Верность появляется, когда ты кутёнка от матери берёшь и поднимаешь его. Заменяешь ему и маму, и папу, и всех остальных родственников. Вот тогда пёс за тебя любого порвёт.– Думаешь, у меня получится? – растерянно спросила Дана.– Должно. Она тебя выбрала. Контакт у вас состоялся. Да и она хорошо помнит, что с бывшими хозяевами случилось. Так что теперь всё от тебя зависит.– Ну вот. Ни с того ни с сего вдруг кинологом стала, – развела руками девушка.– Ну, до кинолога тебе, как до Пекина в позе ротного пулемёта, а вот то, что она тебя выбрала, для меня самого неожиданность.– Её первым человеком тоже самка была, – коротко пояснил Рой, сунув огромную башку между сиденьями.– Домой приедем, расскажешь нам всё о ней, – подумав, сказал Матвей, мимоходом погладив его.* * *Очередное совещание Верховных Управляющих состоялось накануне высадки десантников тактов на поверхность планеты. Вооружённые и экипированные по самому последнему слову науки и техники леобов, они являли собой грозное зрелище. Влившиеся в ряды гвардейцев спасённые особи значительно усилили ряды десанта. Ведь они изначально были подготовлены для ведения боевых действий на планете.Внимательно оглядев ряды тактов, Первый Управляющий усилием воли вытянулся вертикально и, вскинув зрительные рецепторы, сказал:– Нашей волей вы получили второй шанс. Так докажите, что раса леобов нечто большее, чем собранные все вместе расы низших, обречённых вечно жить в одном и том же виде. Убивайте, жгите, громите, делайте всё, что вздумается, но заставьте содрогнуться их всех. Напугайте низших. Заставьте их бояться вас. Бояться по-настоящему. Так, чтобы их потомки вздрагивали, даже когда случайно посмотрят на звёзды. Вы готовы разорвать их?Ответом ему послужил яростный ментальный рёв готовых на всё тактов. Вернувшись в исходное состояние, Первый Управляющий дождался, когда вопль стихнет, и, одним ментальным приказом распахнув сразу все ворота шлюзов, скомандовал:– Вперёд! Принесите нам их шкуры. Только шкуры.Ряды десантников дрогнули, и посадка в боты началась.Дождавшись, когда последний такт скроется в шлюзе, Первый Управляющий закрыл за ними ворота и, оглянувшись на стоящих рядом Управляющих, сказал:– Ну вот, теперь осталось только дождаться результата. Сейчас они высадятся на поверхность и начнут делать то, что должны были сделать раньше. Эта планета будет принадлежать нам.– Но ты сам говорил, что сейчас мы не готовы к войне, – задумчиво протянул Третий Управляющий. – Нам нужно время, чтобы увеличить количество боеособей и оснастить их по последнему слову техники.– Этим вопросом уже занимаются. Но сейчас там, внизу, будет заложена основа нашего господства над этим миром, – непреклонно ответил Первый Управляющий, принимая позу абсолютной уверенности.– Мы рады, что ты так уверен в своём решении, – сказал Пятый Управляющий и, развернувшись, направился в личный отсек.Огромный корабль вздрогнул, когда магнитные катапульты выбросили в объём десантные боты. Пять десятков десантных кораблей полыхнули вспышками плазмы и, разойдясь в стороны, легли на свой вектор посадки. Уровняв скорость со скоростью вращения планеты, они начали снижение, когда на самом большом континенте вдруг начали появляться вспышки взлетающих объектов.Вернувшийся в зал наблюдения Первый Управляющий ментальным усилием максимально приблизил изображение на экране и попытался рассмотреть место, с которого был произведён один из запусков, но ничего, кроме разбитой дороги и мелькнувшего грузовика не рассмотрел.– Как такое может быть?! – взревел он, разворачиваясь всем телом к двум вошедшим управляющим. – Запуск ракет производится со стационарного пускового комплекса, а здесь только разбитая дорога.– Значит, аборигены нашли способ производить запуск при помощи передвижного комплекса, или ты увеличил не тот участок, – ответил Шестой Управляющий, не отводя зрительных рецепторов от экрана.– Чтобы преодолеть притяжение планеты, требуется огромная мощность двигательной системы, что значительно сокращает количество заряда в одной ракете. Эти данные получены от нашей разведки, но теперь я вынужден не доверять тому, что они привезли, – мрачно протянул Первый Управляющий, принимая позу глубокой задумчивости.– Я склонен думать, что они изучили не все образцы оружия аборигенов, – ответил Шестой Управляющий, продолжая манипулировать экраном.Внезапно включённый на максимальное приближение экран озарила ярчайшая вспышка, заставившая всех находившихся в зале сжаться и испустить ментальный крик боли от ожога зрительных рецепторов. Придя в себя и избавившись от боли, Управляющие дружно уставились на тактический монитор, где мерцающим маркером был отмечен каждый стартовавший с корабля бот. Маркеры гасли один за другим, заставляя Первого Управляющего буквально рычать от ненависти.Аборигены оказались не так просты, как казалось вначале, а главное, они умели учиться. Поверхности планеты достигли всего два десятка ботов. Но и это не принесло радости. Уже на планете их продолжали уничтожать. Экран наблюдения позволял рассмотреть, как к месту посадки почти каждого бота неслись колонны тяжёлых, бронированных машин, на полном ходу выбрасывавших в цель снаряды, буквально разрывавшие борта ботов.Осколки этих снарядов выкашивали тактов десятками. Глядя на это уничтожение, Верховные Управляющие буквально бурлили от злости. Их тела колыхались и ходили ходуном, словно в каждого воткнули по мощному кипятильнику. Увидев пять маркеров на тактическом мониторе, Первый Управляющий завопил:– Немедленно свяжитесь с ними. Передайте, пусть движутся вперёд, уничтожая всё на своём пути. Выжигать всё живое, до последнего детёныша.Приказ был немедленно передан выжившим тактам, и десантники, покинув боты, развернулись широкой цепью, двинувшись в сторону людских поселений. От выживших тактов вскоре пришёл сигнал, что во всех встреченных поселениях им оказывали ожесточённое сопротивление. Было много потерь, но Первый Управляющий и не собирался останавливаться. Более того, не оборачиваясь к остальным, они приказал звенящим от напряжения голосом:– Никого не возвращать до тех пор, пока приказ не будет исполнен. Этот континент должен быть выжжен. Дотла.– Ты хочешь применить орбитальные орудия? – не понял Шестой Управляющий.– Нет, – после долгой паузы ответил Первый. – Для этого ещё рано. Посмотрим, что сделают аборигены.– Они и так уже много сделали, – мрачно выдохнул Четвёртый Управляющий.– Звери. Тупые, упрямые звери. А зверей нужно усмирять, – злобно прошипел Первый Управляющий, принимая позу раздражения.– У нас нет на это сил. Сумевшие высадиться такты не смогут выполнить приказ. Их слишком мало. К тому же более мощные излучатели быстрее разряжают накопители, а сменить их быстро в условиях боя невозможно. Для этого нужно время, – медленно, словно проговаривая мысли вслух, проговорил Шестой Управляющий.– Что ты предлагаешь? – мрачно спросил Первый.– Вывезти их оттуда. Это наша гвардия. Лучшие особи, выведенные и подготовленные для нашей охраны. Их нужно сохранить для увеличения популяции. Придёт время, и мы вернёмся сюда, чтобы стать хозяевами этой планеты, а сейчас нам лучше отступить.– Пусть жгут. Пусть сожгут столько, сколько смогут сжечь, и только после этого я прикажу забрать их с планеты, – упрямо ответил Первый.Понимая, что спорить с ним, когда он в таком состоянии, бесполезно, остальные Управляющие дружно развернулись и покинули зал наблюдений. Устраивать свару ради нескольких тысяч боеособей, пусть даже гвардейцев, они не собирались. Первый Управляющий решил взять управление данной операцией на себя, значит, и вся ответственность ложится именно на него. Им же предстояло обдумать кандидатуру, которая займёт освободившееся место.Ведь в случае полного провала акции устрашения Первому Управляющему придётся закончить свои дни в зале чести. И тогда Второй станет Первым, Третий Вторым и так далее, пока не сдвинется вся иерархическая цепочка. А свободное место сможет занять тот, кому остальные Управляющие окажут такую честь и позволят войти в список избранных.Замерев перед монитором наблюдения, Первый Управляющий настороженно следил, как такты вступают в бой. Часть его зрительных рецепторов была направлена на тактический монитор, и отдельная часть сознания хладнокровно фиксировала, как один за другим гаснут маркеры на тактическом мониторе. Аборигены действительно умели учиться. Даже самое мощное оружие тактов уступало примитивным орудиям местных, нанося леобам раны, от которых не было спасения в условиях ведения боя.Время шло, бой длился, а продвижения десанта всё не было. Такты завязли в позиционной схватке. Аборигены подтягивали к месту боя всё новые силы, пуская в ход очередное оружие. Только теперь Первый Управляющий вдруг осознал, в какую авантюру ввязался, оперевшись на непроверенные данные разведки.Оружие, которое леобы так высокомерно называли примитивным, было прекрасно приспособлено для боёв в условиях местной атмосферы. И это оружие сейчас уничтожало цвет расы леобов, равнодушно смешивая его с грязью. Вздрогнув всем своим желеобразным телом, Первый Управляющий отступил от монитора наблюдения, медленно покинув зал. Теперь он мог идти только в одну сторону. В зал чести. Это было его последней игрой, и он её проиграл.* * *В ту ночь они оба, и Матвей, и Рой, с самого вечера не могли найти себе места. Их состояние передалось и Дане с Тейлой. Наконец, устав бродить из угла в угол, проводник связался по короткой связи со своей командой. Как выяснилось, опытным бойцам тоже не спалось. Чуйка, шестое чувство, интуиция, можно называть это как угодно, но именно это предчувствие заставило их всех собраться во дворе дома проводника и, усевшись на крыльце, мрачно курить, то и дело, поглядывая в чернильно-чёрное небо.– Мужики, вам не надоело дурью маяться? – неожиданно спросила Дана, которую состояние общей нервозности уже довело до белого каления.– Прости, малыш. Но тут что-то не так, – тихо вздохнул Матвей, закуривая новую сигарету.– Что именно? Ночь как ночь. Что в ней особенного? – не унималась девушка.– Это трудно объяснить, – вступил в разговор капитан Васильев. – Мы просто знаем, что что-то не так.Услышав его ответ, Дана ненадолго замолчала, пытаясь осмыслить ответ. На её глазах жена капитана, Зоя, тоже пыталась загнать мужа домой, но едва увидев мрачно насупившуюся команду, замолчала и, махнув рукой, ушла. И вот теперь ей самой предстояло решить, как поступить. Остаться с приятелем, другом, мужем, если угодно, и показать себя настоящей боевой подругой, или отправиться спать, как привычная ко всему жена.Её сомнения разрешила Тейла. Подойдя к девушке, сука мягко подтолкнула её к крыльцу, едва не спихнув в траву. Ухватившись за косяк двери, Дана едва удержалась на ногах, но подумав, решительно уселась на ступеньку рядом с Матвеем.– Шла бы ты спать, малыш, – прошептал проводник, обнимая её за плечи.– Потом высплюсь. Посижу пока с вами.– А стоит ли? Мы ведь и сами не знаем, что из всего этого выйдет, – грустно улыбнулся Матвей.– Стоит, – подумав, кивнула Дана. – С ума поодиночке сходят. Хором это делать как-то не принято. Значит, вы действительно что-то чувствуете. Вот и проверим. Что называется, проведём эксперимент в полевых условиях.– Не люблю это слово, – скривился Матвей.– Извини, – спохватилась девушка и быстро поцеловала его.– Ничего, – улыбнулся Матвей, возвращая ей поцелуй. – Я вот…Договорить он не успел. Ночную тишину над деревней разорвал вой тревожной сирены.– Дождались, – с какой-то злой радостью выдохнул Макс, вскакивая на ноги.Спустя три минуты вся группа неслась в сторону базы. Головной машиной шёл БРДМ, следом за ним, не включая фар и ориентируясь только на крошечные габаритные огни, нёсся насквозь переделанный «козелок». Рядом с Матвеем сидела Дана. Собаки устроились на заднем сиденье. Влетев на территорию базы, обе машины направились прямо к штабу. Едва техника остановилась, как из палатки быстрым шагом вышел Лоскутов.Увидев дочь, выводящую из машины собаку, генерал облегчённо улыбнулся и, одобрительно кивнув, не терпящим возражения тоном сказал:– Собаку от себя никуда не отпускай. Даже в туалет с ней ходи. И внимательно следи за её реакцией. Оружие есть?– Конечно. Пап, ты чего? – удивлённо спросила Дана.– Пришельцы, – коротко ответил Лоскутов.Дана вздрогнула, а Матвей только тихо зашипел сквозь зубы. Стоящий рядом с ним Рой глухо зарычал, и в этом звуке было столько ненависти, что в сторону шарахнулась даже отчаянно-смелая Тейла.– Готовы к драке? – тихо спросил Лоскутов у проводника.– Как пионеры, всегда готовы, – мрачно кивнул Матвей.– Будь осторожен, – сказала Дана и, крепко поцеловав его, побежала в госпиталь.– Наша задача? – спросил Матвей у генерала, проводив её взглядом.– С их кораблей были выпущены десантные катера. Система ПВО уже ведёт их, и приблизительные точки посадки вычислены. Так что от нас требуется вовремя блокировать высадку и уничтожить их прямо на выходе. Вы с барбосом должны будете как можно точнее указать, где они находятся. Будем работать на расстоянии. Хватит людей терять. Запомнят, что такое наши «Грады».– А если они рассредоточатся? – с ходу осадил его порыв Матвей. – Твари всегда любили тактику «москитных» групп. Потому мы их который год полностью отловить не можем.– Если успеют. Но мы должны успеть раньше, – жёстко отрезал генерал.– Мне стрелок в машину нужен, – неожиданно сказал Матвей. – Есть техника, есть толковое оружие, значит, нужно сделать так, чтобы всё это использовалось по назначению.– Нет у меня людей, – вздохнул Лоскутов. – Начнётся заваруха, и на базе останется только караульный взвод да я с Палычем. Всех собрать под ружьё пришлось, даже инвалидов, у которых конечностей не хватает.Вспомнив, что Палычем генерал зовёт своего адъютанта, Матвей со вздохом кивнул и, оглянувшись на машину, спросил:– Значит, опять просто ждём?– Теперь уже недолго, – кивнул Лоскутов и, развернувшись, отправился в палатку.Вернувшись к своей команде, проводник коротко поведал бойцам обо всём услышанном и, закурив, сказал:– Кто ко мне стрелком пересядет?– Хочешь «козла» использовать? – быстро спросил Вадим.– Людей мало. А задачи нарезаны такие, что полку за глаза и за уши хватит.– Я пересяду. А в «бардаке» меня Макс заменит, – решительно кивнул Володя. – Всё равно обе машины нужно рядом держать. Мы – твоё прикрытие. А два пулемёта и пара гранатомётов всегда лучше, чем один.– Уверен? – удивлённо спросил Матвей, отлично знавший, что стрелок терпеть не может передавать кому-то своё место в башне БРДМ.– Уверен, – коротко кивнул Володя.– Отлично. Значит, повоюем, – с каким-то злым весельем хохотнул Макс, потирая руки.Их разговор был прерван знакомым всем собравшимся шипением. Ночное небо полыхнуло вспышками взлетающих ракет. Спустя несколько минут высоко в небе начали расцветать вспышки взрывов. Из штабной палатки выбежал Палыч и, подскочив к Матвею, сунул ему в руки рацию, коротко сказав:– Прямой канал с генералом. Он будет вас ориентировать при помощи спутниковой навигации.– Чёрт, и куда её цеплять? – растерянно проворчал Матвей, косясь на свою рацию, висевшую за левым плечом, на ремне РПС.– Повесь вперёд и подключи к ней свою гарнитуру. С нами и так можешь связаться, – посоветовал Володя, доставая из «бардака» улитки к гранатомёту.– Куда тебе столько? – удивился Макс.– На всякий случай. Тварей лучше всего по площадям накрывать, – проворчал стрелок, крепя боекомплект в кузове «козла».Неожиданно рация, выданная Матвею адъютантом, ожила, для начала разразившись матерной тирадой. Потом голос Лоскутова произнёс:– Беркут, первому.– В канале, – быстро ответил Матвей, удивлённо покосившись на палатку.– Группе на выезд. Точка высадки десанта – деревня в пяти километрах к западу от старой балки.– По коням, мужики, – скомандовал Матвей. – «Бардак» идёт головным, мы замыкаем.– Глупо было бы по-другому, – проворчал Вадим, ловко залезая в люк.Машины сорвались с места и, выкатившись на дорогу, понеслись в указанном направлении. Искать точку высадки долго не пришлось. Напавшие на деревню ксеносы получили от привыкших за прошедшие годы воевать поселенцев ожесточённый отпор. Спать, когда рядом с домом плюхается космический корабль, сложно, так что к появлению противника все способные носить оружие уже были готовы к драке.Подъехав к деревне, машины разошлись веером, и стрелки, ориентируясь по вспышкам выстрелов из оружия противника, открыли огонь из гранатомётов. Раздавшийся в ответ мерзкий свист сразу сказал бойцам, что их атака не пропала даром. Единственное, что сразу насторожило Матвея, было то, что он увидел в местах попаданий световых лучей от оружия пришельцев.На этот раз твари, похоже, постарались приготовиться как следует. Там, куда приходился выстрел, земля словно вскипала. Вспышка, маленькая лужица настоящей лавы, облако пара и воронка в полметра глубиной, с медленно остывающей, спёкшейся до стеклянного состояния землёй. Несколько домов в деревне уже горели. Ещё один превратился в дымящиеся развалины, но поселенцы не отступали, огрызаясь на каждый выстрел противника яростным огнём.Постоянно маневрируя, Матвей вёл машину так, чтобы обойти противника с фланга и прижать его к реке. Шедший следом за ним БРДМ добавлял к грохоту гранатомётов короткое рявканье КПВТ. Отогнав противника от деревни, бойцы сменили тактику. Теперь машины останавливались для нескольких очередей из пулемётов, после чего рывком меняли позицию. Инертность оружия пришельцев играла им на руку.Добив остатки штурмовой группы, бойцы доложили об успехе и, получив новые координаты высадки, отправились дальше. Они успели сменить три точки и расстреляли почти весь боекомплект, когда рация, полученная от генерала, голосом Палыча сообщила, что на базу напали. Вспомнив, что там оставался только караульный взвод и пара десятков гражданских специалистов, Матвей в голос выругался и, не пускаясь в долгие объяснения, приказал:– Всей группе, срочно возвращаемся на базу. На них напали.Ответом ему послужил яростный мат и рёв двигателя БРДМ. Развернув тяжёлую машину едва ли не на одном колесе, Вадим погнал броневик к базе. Едва вписавшись в поворот, Матвей нёсся следом за ним, мечтая только о том, чтобы оставшиеся на базе бойцы продержались до их прихода. Ведь там осталась Дана. Сидевший в кресле стрелка Володя на ходу умудрился сменить улитку гранатомёта и короб с патронами к пулемёту, громко крикнув сосредоточенно вертящему баранку проводнику:– Предпоследний комплект. Дальше придётся врукопашную идти.– Если потребуется, я их зубами рвать буду, – прорычал в ответ Матвей, не отрывая взгляда от дороги.Перед самым КПП они съехали с дороги в разные стороны и с ходу открыли огонь по противнику. Пришельцы попытались пробить забор и попасть на территорию базы, но нарвавшись на минное поле, устроенное умельцами Лоскутова по всему периметру, сосредоточились на воротах. Толстое железо ворот было пробито в нескольких местах, но сами ворота ещё держались. Огонь гранатомётов заставил пришельцев развернуться к новому противнику и подставить спины оборонявшимся, чем те поспешили воспользоваться.Ксеносы оказались между молотом и наковальней. Матвей уже почти поверил в успех, когда из леса полыхнула уже знакомая вспышка, и «козелок», высоко подпрыгнув, с размаху ударился о землю. Отлетев в сторону, проводник чудом не потерял автомат. Быстро осмотрев себя и убедившись, что кроме лёгкой контузии, других потерь нет, Матвей кинулся искать Роя. Пёс лежал на траве, тихо поскуливая от боли в обожжённом боку. Только теперь проводник понял, что рёбра справа, от подмышки до пояса, сильно припекает.Выхватив из мародёрки аптечку, Матвей быстро сделал псу укол обезболивающего и, осторожно подняв его на лапы, приказал спрятаться в кювете. Полоса отчуждения вокруг базы стараниями генерала была избавлена от деревьев, кустов и даже высокой травы. Так что спрятаться здесь было негде. Тяжело дыша и сильно хромая, Рой послушно спустился в кювет и, улёгшись на землю, прижался обожжённым боком к сырой грязи. Это принесло облегчение.Матвей, подобравшись к разбитой машине, попытался найти стрелка, но ксеносы, заметив движение, открыли по нему шквальный огонь. Рывком уйдя в сторону, проводник перехватил автомат и, привычным движением перекинув флажок предохранителя в положение «автоматический огонь», ответил. Его пытались прикрыть и со стороны базы, и экипаж броневика, но обороняющимся и самим приходилось туго.Неожиданно со стороны леса прилетело сразу несколько лучей, и Матвей зарычал от бессильной злости. Подходила вторая группа десанта тварей. Наступало утро, и в предрассветной дымке проводник рассмотрел кучу бесформенных фигур, двигавшихся в сторону базы. Сообразив, что оказался в клещах, Матвей быстро сообщил об этом группе по короткой связи и, сняв гарнитуру, сосредоточился.– Рой, нас обошли. Врагов очень много. Ты ранен и не можешь драться. Поэтому останься там, где сидишь сейчас, и жди. Потом, когда они ворвутся на базу, постарайся увести оттуда Дану.– А ты? – послышался слабый ответ. Псу действительно было больно.– А я буду драться, пока могу. Спаси Данку, малыш. Она должна жить.– Они всё равно найдут меня, – помолчав, ответил Рой. – Я буду драться с тобой.– Ты ранен.– Да. Но я могу драться.– Рой, спрячься.– Они найдут. Они хорошо умеют слышать. А я не умею прятать мысли. Я буду драться, – ответил пёс и, помолчав, добавил: – Матвей, я люблю тебя. Ты – мой человек. Мы будем драться.– Я тоже люблю тебя, барбос, – улыбнулся Матвей и, достав из подсумка гранату, сунул её в карман.Это был последний шанс. Шанс не просто уйти достойно, а уйти так, чтобы прихватить с собой как можно больше врагов. Лёжа за машиной, Матвей выгребал из всех карманов и подсумков патроны, снаряжая всё имеющееся при себе оружие. Автомат, три пистолета, гранаты, нож. Бойцы иногда посмеивались над его пристрастием таскать на себе кучу стволов, но он никогда не забывал, как схватившие его преступники забыли обыскать пленника, и это дало ему шанс выжить.«Гюрза» и «Грач», с их объёмистыми магазинами, в руках хорошего стрелка могли доставить много неприятностей, а старенький ПМ позволит драться даже тогда, когда противник оказался рядом. Ну, и напоследок лежащая в кармане граната Ф-1. Пятьдесят метров нашпигованных осколками от чугунной рубашки это совсем не подарок. А если учесть, что твари забывают о драке при любом ранении, то такое сопротивление вполне может сильно охладить их пыл.Дождавшись, когда волна ксеносов окажется от него метрах в двухстах, Матвей тщательно прицелился и плавно нажал на спуск. «Сто третий» привычно дёрнулся, выплёвывая две пули, и к радости проводника, в рядах противника упали сразу пятеро. Пули калибра семь шестьдесят два прошивали туши ксеносов насквозь. Радостно оскалившись, Матвей принялся выкашивать противника, перекатываясь из стороны в сторону и не давая взять себя на прицел.Но как оказалось, радость его была преждевременной. Из леса шли всё новые ряды тварей. Их оружие позволяло бить прицельно с расстояния в три сотни метров, и вскоре вокруг проводника земля буквально кипела. Активизировались и твари, оставшиеся у ворот базы, но защитники быстро покончили с ними. Броневик, который Вадим загнал в кювет, медленно двинулся по канаве вдоль дороги. Башня БРДМа развернулась в сторону противника, и мощный пулемёт начал выплёвывать пулю за пулей.Сидевший на месте стрелка Максим умудрялся стрелять буквально одиночными выстрелами, пытаясь уберечь ствол от перегрева, но даже в таком режиме через несколько минут вынужден был сменить оружие. Урон от стрельбы из ПК был не меньше, но и к нему боезапас был не бесконечен. Бойцы группы покинули машину, заняв позиции в том же кювете, а ряды противника всё пополнялись.– Да сколько ж вас там, твари?! – с ненавистью прошипел Матвей, продолжая стрелять.Словно сообразив, что в лоб противника не взять, пришельцы разделились, обходя участок дороги, где засела группа. Матвей оглянулся. Отходить было поздно. До ворот базы было около двухсот метров. Они или не дойдут, или противник ворвётся на базу на их плечах. Значит, выход оставался только один. Удерживать проход к воротам до тех пор, пока может драться. Первые ряды ксеносов подкатились к забору и, нарвавшись на минное поле, откатились назад.Автомат в очередной раз сухо щёлкнул бойком. Матвей привычно сунул руку в подсумок, но не найдя магазинов, выругался. Быстро оглядевшись, он увидел двенадцать спаренных рожков и кучу стреляных гильз. Патроны к автомату кончились. Положив его на землю, проводник достал из кобуры «Гюрзу» и, быстро проверив, как выходят из гнёзд две запасные обоймы к ней, сменил позицию.Откатившиеся от забора ксеносы сгрудились на краю минного поля, чем тут же воспользовался Вадим. БРДМ взревел двигателем и рывком, словно кабан из камышей, вырвался на дорогу. Мехвод переключил передачу, и тяжёлая машина понеслась прямо на противника. Огромные колёса буквально плющили ксеносов, разбрызгивая наполнявшую их жижу во все стороны. Энергетические лучи их оружия сосредоточились на броне машины, но Вадим был мастером своего дела.Броневик утюжил ряды противника, меняя направление движения и нанося страшный урон. Всё кончилось, когда лучи сожгли резину колёс. БРДМ разом потерял скорость и манёвренность. Вскоре его броня нагрелась так, что стала отсвечивать красным, а потом взорвался бензобак. Дизельное топливо не горит так, как бензин, но температура была слишком высокой. Увидев это, Матвей взвыл дурным голосом, вскочил на ноги и, пробежав метров сто пятьдесят, снова залёг, открыв прицельный огонь.Не ожидавшие такого манёвра ксеносы на минуту растерялись, из-за чего потеряли полтора десятка солдат. Поменяв обойму, проводник снова сменил позицию, но противник опомнился. На Матвее сосредоточилось сразу два десятка стрелков, но инертность их оружия снова спасла проводника. Откатившись назад, он расстрелял последние патроны к «Гюрзе» и, бросив пистолет, достал «Грач».Очевидно, длительное брыкание проводника окончательно вывело тварей из себя. Убедившись, что проход к воротам удерживает один стрелок, они попёрли на него всем стадом, стараясь прижать к земле плотным огнём, или, на худой конец, выгнать на дорогу, где скрыться будет точно негде. Увидев такую наглость, Матвей впал в свою пресловутую ярость, моментально превратившись в машину для убийства. Мозг отключился. Сознание фиксировало всё происходящее как-то отстранённо, словно со стороны.Тело действовало самостоятельно, словно отлично понимая, что задерживаться на месте нельзя. Прыжки, кувырки, перекаты – всё слилось в сплошной каскад движений, заставлявший противника постоянно промахиваться. Сам же Матвей стрелял уверенно, расчётливо, привычно выцеливая каждую жертву. И каждый его выстрел заставлял заходиться предсмертным свистом сразу по два, а то и три ксеноса.Неизвестно по какой причине, но на этот раз пришельцы не пытались принимать форму гуманоидов, предпочтя воевать в своём истинном обличье. Поэтому прятаться на ровном месте им было трудно. Ведь в своём обычном виде они были одинаковы в любом измерении. И именно поэтому оружие людей наносило им такой колоссальный урон. Судя по всему, ксеносы решили сделать ставку на более мощное оружие.Продолжая перемещаться и отстреливаться, Матвей заметил, как группа тварей подошла к кювету, где прятался Рой. В ту же секунду вместе с мелькнувшей мыслью, что пёс ранен и не сможет драться, Матвей увидел, как мощное тело его собаки одним прыжком взвилось в воздух, обрушившись на противника. Такой драки проводник ещё не видел. Рой вертелся волчком, одним движением могучих челюстей вырывая куски плоти из тел противников.Чтобы разбросать пытавшуюся обойти Матвея группу, Рою потребовалось меньше минуты. Все познакомившиеся с его клыками ксеносы выбыли из боя. Поливая траву наполнявшей их жижей, они пронзительно свистели от боли, но стрелять в собаку остальные твари не решались, боясь зацепить своих. Эта короткая передышка позволила Матвею в очередной раз сменить позицию и заменить обойму в пистолете.Рой, понимая, что это их последняя драка, вёл себя так, будто в него бес вселился. Огромный пёс, расправившись с одной группой, тут же ринулся в самую гущу врагов. В рядах противника тут же началась настоящая свалка. Зная, что долго ему не продержаться, Матвей выхватил из подсумка гранату и, вырвав зубами чеку, с размаху швырнул её в самую толпу. Взрыв разметал десятка три тварей, заставив остальных испуганно шарахнуться в стороны. Быстро выпустив последние патроны, он сменил обойму и бросился в атаку.Это было самоубийство, но он не мог по-другому. Он не мог бросить Роя одного. Ведь пёс мог драться только тем, что дала ему природа, а значит, место проводника было там, в той самой свалке, где насмерть дрался его Рой. Тот самый Рой, которого он взял крошечным щенком и которого учил всему, чему только мог научить. Добежав до рядов противника, Матвей принялся в упор расстреливать тварей.Когда боёк щёлкнул вхолостую, проводник бросил «Грач» и, выхватив старенький ПМ, снова открыл огонь. Восемь выстрелов, быстрая смена обоймы – и ещё восемь сухих хлопков. Эти выстрелы очистили пространство рядом с Роем, и пёс, в очередной раз полоснув клыками ближайшего противника, встал рядом с проводником. Оба были обожжены, тяжело дышали, а из множества царапин сочилась кровь.Швырнув пистолет в ближайшего ксеноса, Матвей выхватил нож и достал из кармана последнюю гранату. Отлично знавший, что это такое, Рой облизнулся сухим от усталости и боли языком и, повернувшись к своему человеку, сказал:– Идём к ним. Пусть их умрёт как можно больше.– Вперёд, малыш. У тебя клыки, а у меня клинок. А главное, мы ещё можем драться. Только держись рядом со мной. Вместе жили, вместе и уйдём, – ответил Матвей и, испустив какой-то дикий вопль, ринулся в драку.Нож из медицинской стали кромсал туши ксеносов, словно желе. В условиях планеты ксеносы были неуклюжими, но проводник возвышался над ними, и это позволило тварям начать стрельбу. Сообразив, что укрыться за тушами ксеносов не получится, Матвей вырвал чеку из гранаты и, зажав рычаг пальцами, использовал её словно кастет. Внезапно твари отхлынули в стороны, и в бойцов полетели энергетические лучи.Матвей понял, что задумали ксеносы. Теперь им могла помочь только их собственная скорость передвижения. Оглянувшись на Роя, Матвей улыбнулся окровавленными губами и тихо прохрипел:– За мной, малыш.Рванувшись вперёд, они влетели в ряды противника, и проводник, всадив нож в ближайшего ксеноса, разжал пальцы, бросая гранату между собой и псом. Раздался взрыв, а дальше навалилась резкая боль и спасительная темнота.* * *Первый Управляющий не успел дойти до зала чести. Никто кроме дежурных навигаторов не видел, как на поверхности планеты вспыхнули очередные огни взлетающих ракет. Отслеживая траекторию движения оружия аборигенов, они пытались получить нужные указания от своего командования, но все высшие офицеры, отложив дела, вышли в коридор, отдавая последний долг уважения Первому Управляющему.Ментальная блокировка, положенная по ритуалу, лишила навигаторов возможности сообщить об увиденном.Когда Первый Управляющий подошёл к люку зала чести, посланные с планеты снаряды уже вышли в безвоздушное пространство. Включились двигатели третьей ступени, и ракеты легли на цель. Люк зала чести распахнулся, и Первый Управляющий медленно переступил порог, готовясь принять позу покорности судьбе, в этот момент от ракет отделилась боевая часть, и сразу несколько небольших ракет ударили в борт корабля.Взрывы сотрясли огромную махину, а сигнализаторы радиации издали пронзительный вой. Вышедшие в коридор офицеры катались по полу, пытаясь найти хоть какую-то точку опоры, но корабль продолжал сотрясаться и медленно заваливаться на борт. Очередная серия взрывов разорвала трубопровод, по которому в зал чести подавался метан. Газ начал заполнять коридор. Это была бы почётная смерть, но силовой кабель, оторвавшийся от распределителя, высек огромную искру, и коридор превратился в жерло вулкана.С земли взлетали всё новые ракеты, превращая космических гигантов в кучу бесполезного мусора. Второй Управляющий, успевший понять, что их переиграли, закрылся в своих апартаментах и попытался добраться до спасательной капсулы, но энергоснабжение корабля уже было нарушено, и провести предварительную подготовку он не успел. Опустившись на пол рядом с капсулой, Второй Управляющий спрятал зрительные рецепторы, послав в эфир только одно, последнее сообщение:«Наша раса погибла. Аборигены этой планеты необузданны и алогичны. Они сражаются даже тогда, когда гибель их неизбежна. Инстинкт самосохранения у многих аборигенов атрофирован, что делает их непригодными к колонизации. Их нужно уничтожать. Всех. Без исключения».Эта запись вошла в бортовой журнал гибнущего корабля. Автоматика зафиксировала приказ и, запечатав журнал в информационную капсулу, выбросила её в открытый космос. Это было послание для будущих поколений, которые, возможно, когда-нибудь снова попытаются взять эту планету под свой контроль. Единственное, что он, Второй Управляющий, мог сделать для своих возможных потомков, было сделано.* * *Боль пришла раньше, чем он понял, что чувствует её. Он вообще не понимал, что происходит. Ему было больно. Болело всё. Голова, тело, конечности. Казалось, каждая клеточка, каждый нерв разрываются от бесконечной безжалостной боли. А ещё очень хотелось пить. Это было странно, ведь мёртвые не чувствуют боли и не мучаются от жажды. Поймав себя на этой мысли, Матвей попытался понять, что всё-таки происходит и где он находится.Но как вскоре выяснилось, ни шевелиться, ни открывать глаза, ни даже стонать он был не в состоянии. Тело предало его, отказавшись служить. Работал только мозг. Точнее, тот его участок, в котором гнездилось сознание. Всё стальное было словно погружено в застывший бетон. Это была страшная мысль. Осознать, что ты полностью парализован и не можешь ничего, кроме как размышлять о том, что происходит вокруг, не имея ни малейшей возможности получать хоть какую-то информацию, был по-настоящему страшно.Потом боль усилилась, и он снова провалился в забытьё. Так повторялось раз за разом. Матвей уже сбился со счёта, сколько раз он приходил в себя и снова терял сознание, но каждый раз предвестником яви становилась боль. Но в один прекрасный день он вдруг понял, что может что-то видеть. Точнее, различать оттенки темноты. Значит, он всё-таки не умер. Но почему тогда он не может не только видеть, но и слышать, и чувствовать?Ведь раненого так или иначе трогают. Переворачивают, обтирают, перевязывают. Все эти прикосновения должны фиксироваться сознанием, кожей. Ответа он так и не получил, в очередной раз потеряв сознание. В очередное своё пробуждение Матвей вдруг услышал тихое поскуливание. Словно где-то рядом плакал от боли и голода брошенный, всеми забытый крошечный щенок. Всё существо проводника взбунтовалось.Человек, всю сознательную жизнь проживший рядом с собакой, не мог пройти мимо. Его сознание рванулось, чтобы позвать кого-то на помощь, сообщить, что малышу нужна помощь и забота, но тело снова предало его, отказавшись подчиниться. И вот тут ему на помощь снова пришла его пресловутая ярость. То, что спасало его в самых сложных ситуациях. То, что заставляло идти напролом, презирая опасность и побеждать даже тогда, когда победа казалась невозможной.Жаркая волна окатила разум, и он окунулся в неё, как в бурлящий поток. Скулёж стал тише, темнота отступила, сменившись каким-то странным туманом, и он вдруг понял, что может слышать. Слышать чьё-то движение рядом, тихие голоса и осторожные шаги рядом со своим телом. Значит, жив. Значит, ещё ничего не кончилось. И рядом плачет щенок, которому нужна его помощь. И будь он проклят, если не заставит тех, кто ходит вокруг, эту помощь оказать.Боль навалилась с новой силой, но он заставил себя перетерпеть её. Сосредоточившись на собственной злости, он неимоверным усилием разжал зубы и попытался заговорить. Но вместо слов с губ сорвалось слабое, еле слышное сипение. Язык и губы были пересохшими, словно он находился в пустыне. Рядом началась какая-то суета. Потом рядом с головой, словно сквозь вату, послышался женский голос, что-то спросивший. Матвей не разобрал слов, но услышал вопросительные интонации.Сосредоточившись и превозмогая боль, проводник заставил себя проговорить:– Какая мразь кутёнка мучает?Рядом кто-то охнул, а Матвей снова провалился в забытьё. Напряжение оказалось слишком велико. Очередное пробуждение оказалось, как обычно, очень болезненным, но при этом Матвей вдруг понял, что может слышать всё, что происходит вокруг. Плохо, глухо, но слышит. А ещё он неожиданно понял, почему видит только серый туман вокруг. На лицо была наложена плотная повязка.Облизав губы сухим языком, проводник сосредоточился и тихо попросил воды. Рядом кто-то тихо охнул. Потом прозвучали быстрые шаги, что-то упало, а потом к губам осторожно приложили что-то холодное. В рот тонкой струйкой полилась живительная влага. Давясь и захлёбываясь, Матвей пил и никак не мог напиться. Ему казалось, что ничего вкуснее он никогда в жизни не пробовал. Набрав полный рот воды, он с наслаждением катал её языком, наслаждаясь ощущением влаги.Снова послышались голоса. Рядом тихо заговорили. Потом заспорили. Кто-то требовал что-то сделать с ним, а голос, обладатель которого позволил ему напиться, возражал. Обострённое чувство справедливости заставило Матвея собрать всю волю в кулак и, сосредоточившись, проговорить:– Хватит тявкать. Повязки снимите, не вижу ни хрена.– Он ещё и хамит?! – послышался возмущённый возглас. – Мумия.– Заткнись, и делай, что сказано, – раздался властный голос, в котором было что-то очень знакомое.– Здесь слишком светло, – обиженно буркнули в ответ. – И вообще, повязки можно снимать не раньше чем через неделю. В противном случае за последствия я не отвечаю.– Ты будешь делать, что приказано, и отвечать за всё, что здесь происходит. От трибунала тебя спасает только временное отсутствие специалистов твоего профиля. А если будут хоть какие-то последствия, я тебя своими руками в расход пущу, – прозвучало в ответ.В помещении начали что-то делать. Потом с головы Матвея начали снимать повязки. Вспомнив, что после долгого пребывания в темноте, свет может причинить человеку острую боль, проводник закрыл глаза. Почувствовав, что последние витки бинта сняли, он сделал глубокий вздох и медленно приоткрыл глаза. Все предметы расплывались, приглушённый свет выдавливал слёзы, голова разболелась, но он видел.Кое-как проморгавшись, Матвей медленно обвёл взглядом помещение, в котором оказался, и, узнав генерала, спросил:– Отбились?– Отбились, братишка, – ответил Лоскутов странно дрогнувшим голосом.– Рой?– Трудно сказать, – покачал головой генерал, моментально сообразив, о чём его спрашивают. – Как и ты, всё это время без сознания. Надеюсь, выживет.– Ему больно, – прохрипел Матвей, вспомнив щенячий скулёж.– Прикажу посмотреть. Прямо сейчас, – кивнул Лоскутов и, круто развернувшись, вышел.Его поведение озадачило Матвея. Повернувшись к угрюмо молчавшему врачу, проводник на всякий случай убедился, что не знает этого человека, и, подумав, спросил:– Что со мной было?– Множественные осколочные ранения, глубокие ожоги мягких тканей лица и шеи, контузия, болевой шок. Это, если коротко.– Понятно, – прохрипел Матвей. – Опять выжил вопреки всем прогнозам. Похоже, там, за порогом, меня видеть совсем не хотят. Обожгло сильно?– Сильно. Глаза еле спасли.– Зеркало дайте, пожалуйста.– Не стоит.– Всё так плохо?– Приятного мало, – ответил врач с каким-то непонятным злорадством.– Тем более дайте.– Как хотите, – пожал плечами врач и, отойдя в сторону, вернулся с небольшим зеркалом.– Я вас лично чем-то обидел? – спросил Матвей, пытаясь понять причину его злости.– Нет, – коротко ответил врач, разворачивая зеркало так, чтобы проводник мог себя рассмотреть. – Рубцы от ожогов зашлифовали, но ткани поражены глубоко. Так что мимика у вас теперь будет сильно ограничена.– Да уж, красавец, – мрачно усмехнулся Матвей, рассматривая своё отражение.Волосы с головы были сбриты наголо. Ожог охватывал всю левую половину черепа, ухо, лоб и левую часть лица до уровня губ.– Волосы-то хоть отрастут?– Да, волосяной покров восстановится, – ответил врач, убирая зеркало.– А с руками что? Почему я тела не чувствую?– Компрессионный перелом позвоночника в шейном отделе. Я удивлён, что вы вообще разговаривать способны.– Хотите сказать, что я к этой койке навечно прикован? – спросил Матвей, чувствуя, как холодеет спина.– Нет. Позвоночный столб не был повреждён. Осколок засел в костной ткани. Со временем встанете. Но времени это займёт много. А теперь извините. Мне надо работать.– Воды дайте, и можете заниматься своими делами, – вздохнул Матвей.– Вам нельзя много пить.– Я о глотке воды уже несколько дней мечтаю. Давайте не будем спорить. Я ведь у вас не ведро прошу, – примирительно проворчал Матвей.Помолчав, врач скривился, но воду принёс. Не понимая, чем заслужил такое отношение, проводник попытался проинспектировать собственное тело. Для начала нужно было попытаться приподнять голову, но едва он только подумал об этом, как всю спину, от шеи до поясницы, пронзил приступ острой боли. Сморгнув набежавшие слёзы, Матвей осторожно открыл рот и принялся ощупывать что-то, давившее на горло подбородком.Само собой, на шее был фиксирующий бандаж. Выругав себя за глупость, он сосредоточился на ощущении конечностей. Раз за разом проводник пытался заставить свои руки сжать пальцы в кулаки, но добился только головной боли. Вспомнив, что забыл спросить у врача, как долго провалялся без сознания, Матвей в очередной раз обозвал себя ослом и, расслабившись, закрыл глаза. Нужно было переварить крохи полученной информации.Но ослабший организм решил по-своему. Спустя минуту он уже крепко спал. Очередное пробуждение оказалось легче и гораздо приятнее. Он просто открыл глаза и понял, что жив. Да, ещё были боль и не проходящая жажда, но он чувствовал себя живым. Послышались лёгкие шаги, и в палату вошла девушка. Скосив глаза в сторону входа, Матвей с надеждой всмотрелся в силуэт, но сразу понял, что это не Дана. Вздохнув, проводник заставил себя расслабиться.После увиденного в зеркале он подсознательно готовил себя к тому, что Дана больше не захочет его видеть. Она действительно была красивой, а он… Он теперь даже не человек. Говорящая голова, не более. Единственное, ради чего он теперь готов был драться, так это Рой, лежавший в коме. И до тех пор, пока пёс дышит, будет дышать и он. Но для того, чтобы проконтролировать процесс лечения пса, ему нужно было оказаться рядом с ним. А решить этот вопрос мог только генерал Лоскутов.Значит, нужно дождаться появления генерала, а пока заставить своё тело делать хоть что-то. Между тем вошедшая в палату медсестра принялась умывать его. Всё проделывалось быстро и ловко. Чувствовались опыт и привычка. Руки у девушки были сильные и мягкие, а её прикосновения оказались неожиданно приятными. Матвей заговорил, чтобы получить хоть какую-то информацию.– Спасибо. Как вас зовут?– Татьяна.– Что это за место, Таня? Куда меня привезли?– Это госпиталь центра. Почти весь медперсонал собран сюда.– Всё так плохо?– Потрепали нас сильно, – грустно кивнула девушка.– А твари?– Основную массу выбили, но в лесах ещё бродят мелкие группы.– Давно я тут валяюсь?– Скоро месяц.– Ничего себе, сходил за хлебушком, – охнул Матвей, не веря собственным ушам.– Вас привезли краше в гроб кладут. Если бы не генералы, сразу бы в морг отправили.– Вот за что я люблю нашу медицину, так это за неистребимый оптимизм. Но если пациент хочет жить, то даже медицина бессильна.В ответ Татьяна звонко рассмеялась. Анекдот был бородатый, но, похоже, в жизни девушки пациенты не часто пытались шутить. Слабо улыбнувшись, Матвей вернулся к разговору.– За что ваш доктор так меня невзлюбил?– Не знаю. Он вообще не наш, – покачала головой девушка.– Лоскутов здесь часто бывает?– Звонил каждый день. Справлялся о вашем состоянии. А заезжал нечасто, – подумав, ответила Таня.– А Дана Лоскутова, медсестра, она тоже здесь? – решившись, спросил Матвей.– Нет. Такую сюда не переводили. На базах оставили по несколько опытных врачей и сестёр, для оказания первой помощи. А теперь отдыхайте. Через пару дней вами начнут заниматься, – сказала Таня и, быстро закончив умывание, выскользнула из палаты.* * *Аппарат, в который запихнули Матвея, вполне можно было назвать пыточным. Едва увидев это сооружение, проводник не удержался и, оглянувшись на медсестру, спросил:– Идею у святой инквизиции спёрли?– Это им у нас поучиться стоит, – не осталась в долгу крепко сбитая женщина.– Зная нашу медицину, верю. Как говаривал один мой знакомый, не нужно изобретать велосипед. Для быстрого потрошения пленника вполне достаточно сходить в ближайший стоматологический кабинет. Всё нужное там уже есть, – продолжал ёрничать Матвей.– Ну, если вспомнить, что лучшие патологоанатомы это мясники и маньяки, то можно сказать, что всё в этой жизни взаимосвязано, – ответила женщина, продолжая настраивать аппарат.– Значит, я попал по адресу, – усмехнулся проводник.– Еретик? – иронично усмехнулась женщина, разворачиваясь к нему всем телом.– Скорее, закоренелый атеист.– Ну, тогда начнём, – улыбнулась она, широким жестом указывая на аппарат.При помощи медсестры она ловко уложила проводника на жёсткий лежак и, зафиксировав его торс ремнями, начала процедуры. Матвея трясло, вытягивало, крутило вокруг собственной оси, и вообще всё это действо больше напоминало подготовку космонавтов, чем лечение больного. Потом его снова переложили, на этот раз на кушетку, и физиотерапевт принялась сгибать и разгибать ему конечности, требуя помогать ей.Матвей сосредоточенно и честно пытался управлять своими руками и ногами, но добился только носового кровотечения от напряжения. Увидев кровь, женщина растерянно ахнула и, быстро повернув его на бок, принялась осторожно массировать затылок, уговаривая успокоиться. Отдышавшись, проводник чуть усмехнулся, хрипло сказав:– Думаете, от всего этого будет толк?– Обязательно, – уверенно кивнула женщина. – Знаете, из полутора десятков моих пациентов вы единственный, кто напрягается до кровавого тумана в глазах. Вы действительно стараетесь. А раз так, значит, у нас всё получится. Вы будете ходить, бегать, плавать и вообще делать всё, что делают обычные люди. Я смотрела вашу карту и рентгеновские снимки. Всё не так плохо, как кажется. Тело сильно ослаблено из-за долгого пребывания в коме, и гипс на переломах мешает. А так всё заживёт.– Меня больше всего шея беспокоит, – вздохнул Матвей. – Каждый раз, как пытаюсь головой пошевелить, боль такая, что выть хочется.– Это нормально. Мышцы шеи были повреждены, а пара позвонков от удара сместились. Вам дико повезло.Очевидно, в момент удара шея у вас была сильно напряжена, и мышцы сработали, как броня.– Я дрался с тварями, когда всё случилось.– Так это вы не давали им на соседнюю базу прорваться? – удивлённо спросила женщина.– Я. Нас там шестеро было. Точнее, семеро, если моего пса считать.– Да уж, повоевали вы там, – покачала головой физиотерапевт. – Кто из вас додумался гранату рядом с собой взрывать?– Выхода другого не было, – вздохнул Матвей. – Патроны кончились, а противник нет. Вот и пришлось…– А погибнуть не боялись?– Да я вообще-то и не планировал выжить, – вздохнул Матвей. – Да только, видать, там, за краем, меня совсем видеть не хотят.– А может, тебя не берут потому, что ты не все дела здесь закончил? – помолчав, спросила женщина.– Может, и так. Я в теологии не силён, – грустно улыбнулся Матвей.– Значит, так, герой. Сейчас тебя отвезут в палату и помоют. Потом обед и сон. А вечером снова ко мне, на пытки.– Кто бы спорил, в драку лез, я молчу, характер мягкий, – ответил Матвей ещё одной старой присказкой.Улыбнувшись, физиотерапевт вышла и вызвала медсестру. Вдвоём они ловко переложили проводника на каталку, и медсестра повезла его в палату, приводить в жизнь озвученный врачом план действий. Помывшись и поев, проводник собирался слегка вздремнуть, когда в палату вошёл тот, кого Матвей очень хотел видеть. Лоскутов, увидев, что проводник жив и способен общаться, с облегчением улыбнулся и, сняв фуражку, сказал, подходя к койке:– Вот уж точно тебя из-за твоего упрямства даже в ад не берут.– А вас это так сильно огорчает? – усмехнулся Матвей.– Наоборот, сильно радует, – улыбнулся в ответ генерал. – Если бы не твоё упрямство, не знаю, отбили бы мы базу или нет.– Не понял?!– Всё просто. Твари эти в тепловизорах не отражаются. Похоже, сменили амуницию. Включать прожектора бессмысленно, с ходу уничтожат. Так что, пока ты там, у ворот, с ними воевал, мои бойцы тебя огнём пытались прикрыть. Да только стреляли, скорее, на слух и на нюх, чем прицельно. Темно же было. Приходилось по вспышкам бить. Почему к воротам не отступил? – неожиданно спросил генерал.– Чтобы твари на базу у меня на плечах ворвались? – мрачно спросил Матвей. – Нет. Это не выход. Тяжёлые пулемёты нужны были. Что с моей командой? Есть кто живой?– Есть. Васильев выжил. А по поводу пулемётов знаю, – устало кивнул Лоскутов. – Теперь знаю. Со склада даже старый ДШК выволокли, чтобы плотность огня увеличить. Только так и отбились. Да и то только когда светать начало.– Ладно, хрен с ним, в смысле со мной. Лучше расскажите, как общая обстановка, – сменил тему проводник.– Обстановка простая, как колун. Всех летающих гостей одним ракетным залпом выбили. Тех, что высадиться успели, придётся по лесам да развалинам отлавливать, но это уже дело привычное. На севере наглов зажали. И уйти не могут, и сдаваться не хотят. Тебя что конкретно интересует?– Что с Даной? – набравшись духу, спросил Матвей.– Значит, так. Ты мне тут ерунды не придумывай. На базе она. Обожжённых много, а здесь их разместить мы не можем. Мест не хватает. А на ней ещё две собаки. Она после дежурства к ветеринарку дежурить бежит, Роя выхаживать. Вот и не может вырваться. Так что наберись терпения и жди. Приедет.– Спасибо, – глухо сказал Матвей.– Не за что. Но ты должен знать. Я ей всё рассказал. И про ожоги, и про неподвижность. Думаю, она имеет право знать, – тихо сказал Лоскутов, опуская взгляд.– Полное. И если она не приедет, я пойму, – выдохнул Матвей.– В том-то и дело, что приедет. Любит она тебя, осла упёртого. Сама сказала, – улыбнулся Лоскутов.– Значит, встану, – вдруг произнёс Матвей. – Не буду я любящей и любимой женщине на шею инвалида вешать. Встану.– Ну, зная тебя, могу поверить, – проворчал генерал.– И вот ещё что. Нужно нас с Роем в одну палату поместить. Если его сюда нельзя, значит, меня к нему. В противном случае толку от всего этого лечения не будет, – решительно сказал проводник.– И как ты себе это представляешь? На базе ни оборудования нужного, ни специалистов нет.– Никто, кроме меня, Роя из комы не выведет, – упрямо поджал губы проводник.– Я говорил с врачом…– Если с тем, который с меня повязки снимал, так он соврёт, недорого возьмёт. Не знаю уж, чем я ему так насолил, но он только что в глотку мне не вцепился, когда я воды попросил, – фыркнул проводник.– Неудивительно. Он у меня под трибуналом ходит. Когда твари в атаку пошли, он вдруг голосить принялся, что нужно ворота открыть и сдаться, тогда, мол, не убьют. Всё кричал, что специалисты любому режиму нужны. Пришлось дать по башке и под замок посадить. Мразь, конечно, но действительно спец. Причём с большой буквы. Можно сказать, это он тебя с того света вытащил.– Хрен вам, – огрызнулся Матвей. – Меня моё упрямство и беспокойство за Роя вытащили. Помните, я когда очнулся, сказал, что ему больно?– Вот кстати, – спохватился генерал. – Как ты узнал? Я понимаю, связь. Но на таком расстоянии, да ещё и едва глаза открыв…– Не знаю. Помню только, что он скулил, как щенок маленький. Так собаки только от очень сильной боли скулят, – еле слышно ответил Матвей.– То ли я дурак, то ли ты на собаках помешался, – растерянно протянул генерал.– Но ведь это правда. И вы это знаете, – вздохнул проводник.– Вот это меня и поражает. Барбоса твоего к специальному аппарату пристегнули. Он все параметры организма отслеживает, включая мозговую активность. Так вот, когда я в ветеринарку позвонил, прибор показывал такую активность мозга, что эту железку аж зашкаливало. Как мне врач сказал, такое бывает, только если животное испытывает очень сильные эмоции, злость, боль, возбуждение. В общем, всё было так, как ты сказал. Ввели обезболивающее, и всё встало на место.– Вот потому я и говорю, что нам вместе нужно быть, – зашёл на второй круг Матвей.– Не сейчас. Начнёшь хоть как-то самостоятельно двигаться, слово даю, на своей машине тебя на базу заберу. А пока лечись. В общем, чем быстрее шевелиться начнёшь, тем скорее барбоса своего увидишь. Я с твоим физиотерапевтом говорил. Она сказала, что шансы у тебя отличные. И работать ты хочешь. Значит, скоро встанешь.– А верить ей можно? – подумав, спросил Матвей.– Беркутов, ты хоть кому-то в этой жизни веришь? – спросил генерал.– Рою. Ну, и себе немножко, – злорадно усмехнулся проводник.– А мы с Данкой? – не унимался генерал.– А вы у меня проходите под грифом «близкие люди». Им приходится доверять априори, – продолжал насмехаться проводник.– Да ну тебя к чёрту, клоун, – возмутился Лоскутов, сообразив, что проводник над ним подшучивает.– Не, не пойду. Я уже бывал, там скучно, – весело огрызнулся Матвей.– Ох, допрыгаешься ты у меня, сержант. Загоню на край географии, будешь пингвинам свой характер показывать, – пригрозил генерал.– Если с Роем, то загоняйте, – не удержался проводник. – А как я вообще тут оказался?– Я приказал. Благо Рома Иевлев дружок мой старый, – попытался уйти от ответа Лоскутов.– А если подробно? Я хоть и контуженый, но не дурак. Я ж понимаю, что после взрыва должен был кровью истечь, пока вы там от тварей отбивались.– Если подробно, то я и сам не понимаю, как ты выжил, – вздохнул генерал. – Когда рассвело, мы тварям такую встречу устроили, что они в лес без оглядки драпали. Ну, те, что ещё бегать могли. Хотя назвать это перемещение бегом очень сложно. Потом вышли осматривать территорию. Когда добрались до тебя, вдруг выяснилось, что ты ещё дышишь.– Александр Юрьевич, ну зачем так грубо врать? – иронично протянул Матвей. – Это же Данка меня нашла? А потом, небось, неделю ревела. Я прав?– Прав, – нехотя кивнул Лоскутов.– Значит, она видела меня в том виде? – осторожно уточнил проводник. – Надеюсь, ей кошмары не снятся?– Как-то справилась, – в очередной раз вздохнул генерал. – В общем, она тебя нашла, подняла крик, что ты ещё жив. Все, естественно, решили, что это от горя, а потом Палыч мой пальцы к артерии приложил, а пульс есть. Ну, тебя в машину и на стол. Осколки выковыривать. А Данка как взбесилась. Кинулась Роя искать. Его в сторону отбросило и тварями завалило. Точнее, тем, что от них осталось. Выяснилось, что и он ещё дышит. А тут Рома звонит и сообщает, что они в своём хозяйстве порядок навели, можно всех тяжёлых в их госпиталь направлять. Вот мы тебя и ещё пятерых и отправили.– Так. Выходит, теперь в стране всем Генштаб командует? – осторожно уточнил Матвей.– Точнее, командиры баз. В общем, совет офицеров. Даже не знаю, как всё это безобразие назвать.– Да как ни назовите, главное, что посторонних в этом совете нет. А с наглами ещё долго валандаться собираетесь? Страну поднимать надо, а вы с кучкой подонков разобраться не можете, – сварливо проговорил Матвей.– Ну ты нахал?! – рассмеялся Лоскутов. – Нет, валандаться никто не собирается. Сам видишь, какие тут дела закрутились. Ну да ничего. С тварями разобрались и с наглами разберёмся.– Ну и слава богу, – вздохнул проводник. – Да, а Тейла там как?– Как все беременные. В этом плане что звери, что бабы – одинаковые, – усмехнулся генерал.– В каком смысле? – не понял Матвей.– Едят за троих, капризничают за пятерых и вечно всем недовольны, – развёл руками Лоскутов. – Вот и Тейла твоя такая же. Растолстела, на всех огрызается и спит, где ей вздумается. А Данка ещё и на меня рычит, что я её пытаюсь с дивана согнать.– Потерпите, это не долго, – улыбнулся Матвей. – Её к ветеринару водили? С кутятами всё в порядке?– Здорова, как та лошадь, – отмахнулся генерал. – Нет, правда, её действительно можно в телегу запрягать.Дури-то немерено. Раз решил её с дивана турнуть, так она меня в ответ так башкой двинула, что я сам слетел.Услышав эту историю, поведанную смущённым генералом, Матвей не удержался и, несмотря на постоянную ноющую боль и кучу проблем, от души рассмеялся.– Тебе весело, а я до сих пор поверить не могу, – продолжал возмущаться Лоскутов. – Смахнула, как сверчка за печку.– Зато теперь вы точно знаете, что это за порода, – ответил проводник, продолжая смеяться.– Да уж. Теперь точно знаю, – кивнул генерал и, поднявшись, добавил: – Всё, мне пора. А ты лечись и побыстрее поднимайся. Дел у нас невпроворот.– Поднимусь. Обязательно, – решительно кивнул Матвей.* * *Совещание совета офицеров проходило в памятном Иевлеву конференц-зале. Но на этот раз здесь собрались не небожители, а люди, заработавшие свои звёзды потом и кровью. Вопрос, вынесенный на обсуждение, был один, но решать его должны были все. После разгрома пришельцев людям предстояло многое начать сначала. За несколько суток массированной атаки были уничтожены десятки поселений, сожжены посевы и нарушена созданная уже после войны инфраструктура. А самое главное, что это нападение никак не изменило положения на северных границах страны. Пытавшиеся высадиться там английские войска продолжали отчаянно драться. А после того как с позиций пришлось снять системы залпового огня, положение ухудшилось. И вот теперь совету офицеров предстояло решить, как лучше сделать. Уничтожить только войска противника или решить вопрос кардинально? Одним ударом.Все собравшиеся отлично понимали, что в случае принятия решения о кардинальном ответе вся ответственность за это решение ляжет на них. Несмотря на опыт, закалку и беспокойство за страну, у этих людей существовало ещё и такое чувство, как совесть. Жить с осознанием того, что где-то за морем по твоей воле осталась только выжженная земля, трудно. Даже для тех, кто привык посылать солдат на смерть.Совет открыл Иевлев, как хозяин центра. Поднявшись, он обвёл собравшихся долгим, настороженным взглядом и, откашлявшись, сказал:– Итак, товарищи офицеры, вы все знаете, для чего мы собрались. Ваше мнение?– Это единственный способ закончить всю эту бодягу с нападением? – мрачно спросил генерал-майор с петлицами ракетчика.– Мы уже это обсуждали, – вздохнул Иевлев. – Можно бросить все силы на уничтожение войск противника и потом долго и нудно ждать повторения нападения. Надеюсь, в том, что оно повторится, никто не сомневается?Офицеры быстро переглянулись и дружно закивали головами.– Вот и выходит, что нам нужно сделать так, чтобы ни у кого больше не возникало желания лезть туда, куда их не звали. Уступим сейчас, и скоро на нас даже какой-нибудь Лаос, прости господи, хвост задирать начнёт.– Это верно. Но там ведь очень много непричастного народа. Политику страны определяет правящая элита, а не обыватели, – задумчиво протянул генерал с эмблемами танкиста.– Зато эти обыватели не чураются пользоваться результатами этой политики. Вам напомнить, что они узаконили расовую сегрегацию? Что все цветные разом превратились в рабов?– И если разобраться, большинство этих рабов мы сейчас уничтожаем там, на севере, – неожиданно вступил в разговор Лоскутов. – Ведь именно из них собраны войска, первыми начавшие высадку на нашей территории.Не ожидавший поддержки Иевлев бросил старому приятелю благодарный взгляд. Поднявшись, Лоскутов выпрямился во весь рост и, вздохнув, заговорил:– Я пришёл сюда прямо из госпиталя. Сейчас, в эту самую минуту, там лежит без движения человек, который в одиночку дрался с целой толпой пришельцев. Его последним решением, когда он оказался в окружении, было бросить гранату себе под ноги, чтобы побольше врагов с собой прихватить. И таких людей с каждым боем становится всё меньше. Я не хочу, чтобы однажды нашим детям пришлось точно так же идти на смерть только потому, что их отцы побоялись принять сложное решение. Нам выпало принять такое решение, и это наша доля. Наш крест, если хотите. Я высказываюсь за кардинальное решение вопроса.Лоскутов сел на место, а в зале воцарилась гробовая тишина. Потом, после долгого молчания, офицеры начали высказываться. Очень скоро Иевлев, удовлетворённо кивнув, объявил:– Решение принято единогласно. Генерал-майор Свирский, после совещания вам выдадут точные координаты и коды доступа. Что делать, вы знаете.– Ещё бы не знать, – усмехнулся означенный генерал.Совещание закончилось, и генералы отправились по своим делам. Иевлев, задержав на выходе старого приятеля, тихо спросил:– Как там твой проводник?– Очнулся, говорить начал. А дальше будет видно, – вздохнул Лоскутов.– А Дана как к этому относится?– Любит она его, – пожал плечами генерал. – Даже слушать ничего не хочет.– Не мешай ей, – помолчав, посоветовал Иевлев. – Что врачи говорят?– Прогнозы хорошие, а как на самом деле будет, одному богу известно.– Вот и не лезь. Пусть сама всё решит.– А чего тут решать? – не понял Лоскутов.– Столкнётся с трудностями, пощупает их руками, понюхает и сделает вывод. Думаю, так будет правильно.– Ну, может, ты и прав, – подумав, кивнул Лоскутов. – Когда запуск?– Ориентировочно назначен на полночь. Сейчас проводят предстартовую подготовку.– Решили использовать то, что стояло на НЗ?– Да. Сам понимаешь, срок хранения, – вздохнул Иевлев.– Понятно. Ладно, поехал я, – вздохнул Лоскутов, пожимая приятелю руку.* * *Яхту «Красотка» нанятая адмиралом команда перегнала в маленький порт города Портсмут, что находится на берегу Ла-Манша. Её загрузили продуктами, водой, топливом, полностью приготовив к долгому переходу. Известие о том, что на планете снова появились пришельцы, заставило всё население страны забиться в щели и сидеть не высовываясь. Слишком свежи ещё были в памяти людей бомбардировки с орбиты и карательные отряды, выжигавшие всё на своём пути.Именно этим обстоятельством и решил воспользоваться адмирал, приказав в срочном порядке готовиться к отъезду.В угнанный со стоянки автобус погрузили семьи, личные вещи, самого адмирала, и Джек, умевший водить всё, что может двигаться по земле, погнал его в сторону новой стоянки яхты. С рассветом адмирал приказал отдать швартовы, и роскошная яхта вышла в море. Они успели выйти в Атлантику, когда адмирал, выбравшись из своей каюты, поднялся на мостик и, оглянувшись, тихо сказал:– Вот и всё, джентльмены. Теперь у нас будет другая жизнь. А этот остров мы можем забыть.– Думаете, нам нет смысла сюда возвращаться? – задумчиво спросил Джек.– Нет. Теперь нам тут делать нечего.– Значит, нам предстоит создать английскую колонию где-то на Карибах?– Не стоит так сильно замахиваться, Джек. И постарайся научиться жить в мире с окружающими тебя людьми. Неважно, какого цвета их кожа. Научись подстраиваться под их жизнь, а не навязывать им свои правила.– Но, сэр, я англичанин, белый человек, должен прислушиваться к мнению какого-то аборигена?– Именно. А знаешь, почему? – спросил адмирал, хитро прищурившись.– И почему же?– Да просто потому, что они живут в своей стране, и ты там всего лишь гость. Вся их жизнь, весь их быт давно уже приспособлены для жизни в тех местах, и без их советов ты можешь просто свернуть себе шею на ровном месте.– По-вашему, я настолько глуп, что не смогу выжить на острове? – растерялся Джек.– Дело тут не в глупости, а в знаниях и способности приспосабливаться. Например, ты знаешь, почему в тех широтах жизнь начиная с полудня и до пяти вечера буквально замирает?– Нет.– Всё просто. Солнце в эти часы палит так, что непривычный к нему человек свалится с солнечным ударом буквально через час.– Так просто?– Просто только на первый взгляд. Таких нюансов там тысячи. Какую рыбу можно есть сырой, а какую нужно обязательно как следует прожарить, где можно лезть в воду, а где лучше остаться на берегу, и так далее.– Но…Договорить Джек не успел. Яхту ощутимо тряхнуло, после чего за кормой полыхнула яркая вспышка. Мерно постукивавший дизель засбоил и заглох, а все приборы на кокпите вдруг перестали работать. Все пассажиры яхты, до этого лениво бродившие по палубе, дружно уставились в сторону вспышки, а потом так же дружно обернулись к мрачно опустившему голову адмиралу.– Что это было, сэр? – осторожно спросил Джек.– Помолитесь, друзья мои, – дрогнувшим голосом вдруг сказал адмирал. – Молитесь за души тех, кто несколько минут назад превратился в пар, и благодарите бога за то, что мы вовремя ушли. Русские пошли ва-банк. Они применили ядерное оружие. Так что он нашей благословенной Англии осталась только выжженная земля.– Думаете, они рискнули? – спросил Джек, не веря собственным ушам.– А кого им бояться? – пожал плечами адмирал. – Я предупреждал этих глупцов, что дразнить русского медведя опасно. Но они назвали меня старым паникёром. Что ж. Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Мы с вами здесь, а все эти умники развеяны пеплом по воздуху.– Выходит, вы всё знали? – не унимался Джек.– Предполагал, – покачал головой адмирал. – Я добился своей должности благодаря умению правильно анализировать последствия своих поступков, предвидеть ситуацию. Именно эти качества и спасли нас.– Ну, значит, нам свыше предначертано продолжить жизнь вдали от тех мест, где родились, – философски протянул Джек, запуская двигатель яхты.* * *Почти месяц с того момента, как Матвей пришёл в себя, слились для него в одну сплошную борьбу. Борьбу с болью, с неподвижностью, с собственным телом, с распорядком дня в госпитале. На его упрямство регулярно бегали жаловаться врачи и медсёстры, но генерал Иевлев, отлично знавший причину такого поведения беспокойного пациента, только отмахивался от жалобщиков, обещая страшные кары тому, кто попытается ещё раз его побеспокоить из-за всякой ерунды.Между тем упрямство проводника начало приносить свои плоды. Вскоре начали шевелиться пальцы рук, начали сжиматься кулаки, потом зашевелились сами руки. И это был серьёзный прорыв. Шевелить головой ему всё ещё было больно, но и здесь проводник проявил чудовищное упорство. Буквально воя от боли и не пытаясь прятать набегающие слёзы, он поворачивал голову из стороны в сторону, заставляя шею работать.Глядя на его мучения, даже привычные ко всему физиотерапевты начинали останавливать проводника, беспокоясь, что излишним напряжением он навредит себе. Но Матвей в ответ только посылал их подальше, продолжая издеваться над собственным телом, словно наказывая его за предательство. Спустя ещё неделю начали шевелиться и ноги.Вставать ему не позволяли, но Матвей и не торопился, помня слова врача о том, что упав, он может окончательно потерять надежду на возможность передвигаться. После очередного обследования и кучи анализов воротник с шеи был снят. Разглядывая в зеркало уродливый шрам на шее, Матвей мрачно скривился, тихо процедив:– Ну, могло быть и хуже.Осколок распахал мышцы шеи, порвав сухожилия и чудом не порвав аорту. Сшитые мышцы постоянно тянуло, из- за чего голова у проводника всё время была чуть наклонена влево. Но самое главное, что теперь он мог тренировать её постоянно. Принесённые медсестрой маленькие гантели стали его постоянными спутниками. Ещё через две недели Матвей попытался сесть. Темпы, которыми он восстанавливался, удивляли даже медиков. Но Лоскутов, отлично понимавший, что к чему, только пожимал плечами, с усмешкой ворча:– Если бы он не встал, я бы сказал, что мне бойца подменили.Он приезжал на базу раз в неделю, регулярно привозя от Даны короткие письма, которые Матвей с удовольствием перечитывал после отбоя. Так было и на этот раз. Вошедший в палату Лоскутов крепко пожал проводнику руку, передал письмо и, присев на край кровати, спросил:– Как дела?– Готов хоть сейчас домой отправляться, – решительно ответил Матвей.– Поговорю с врачом, – кивнул генерал.– Не верите, что я встану? – вдруг спросил Матвей, всматриваясь в лицо генерала.– Очень на это надеюсь, – не стал кривить душой Лоскутов.– Не бойтесь. Я не стану для неё обузой. Если не получится, сам уйду.– Как это? В каком смысле сам? – растерялся генерал.– Как все солдаты уходят, – развёл руками Матвей. – От пули.– Не дури, – рыкнул Лоскутов, сообразив, о чём он говорит.– Я не дурю. Я давно всё решил. Сидеть пнём и ждать, когда о тебе вспомнят, не для меня. Не мирное время, когда инвалидов с обычными людьми равняли. Сейчас даже кресло инвалидное не найдёшь. Обузой я не стану.– Найдём. Лечись пока, а дальше план война покажет, – вздохнул Лоскутов и, поднявшись, ушёл.Откинувшись на подушку, Матвей распечатал письмо и, погладив пальцами строчки, написанные ровным, округлым почерком, начал читать. Дана писала, что у них с Тейлой всё в порядке, что очень много работы, что она постоянно бывает в лечебнице у Роя. Пёс сильно похудел, но жив. Сердце работает ровно, зрачки реагируют на раздражители, но из комы он так и не вышел. А ещё она очень соскучилась и не может дождаться, когда ему позволят переехать домой.Закончив читать. Матвей аккуратно сложил половинку стандартного листа, на котором было написано послание, и, убрав его под подушку, задумался. Он и сам очень соскучился по подруге, но больше всего его беспокоило состояние Роя. То, что пёс до сих пор не пришёл в себя, пугало проводника. Он и представить не мог, что будет делать, если вдруг Роя не станет. За прошедшие годы они стали единым целым, и теперь остаться без пса для проводника было равносильно инвалидности. Даже собственное состояние его не пугало так, как возможная смерть собаки.Незаметно для себя Матвей задремал. Это был странный сон. Он словно оказался где-то далеко. Там, где никогда не было войны, где ярко светит солнце, а бескрайнее поле сливается на горизонте с небом. Матвей поднял взгляд, и долго-долго смотрел в бездонную синеву. Так хорошо и спокойно ему давно уже не было. Вдруг где-то на периферии слышимости ему почудился весёлый собачий лай. Из высокой травы выскочил крупный чёрный пёс и, радостно взлаивая, помчался по полю.– Рой, – прошептал проводник, сразу узнавший этот голос и силуэт. – Рой!!!Крик проводника разнёсся над травой, и бегущий пёс остановился.– Матвей, – послышалось в ответ. – Матвей, где мы? Почему больше никого нет?– Я не знаю, Ройка. Но мы должны вернуться. Нас ждут там.– Вернуться куда? – последовал вопрос.– В свои тела, домой, – растерянно ответил проводник. – Мы должны вернуться. Нас там ждут. Меня Дана, а тебя Тейла. И там ещё остались враги, с которыми мы должны разобраться.– Здесь хорошо, – с сожалением ответил пёс.– Да, малыш. Здесь хорошо. Но это не наша жизнь. Не наш мир.– Наш мир? – переспросил Рой. – Тогда что это такое?– Я не знаю, Ройка. Наверное, это наш сон. И мы слишком долго спим.– Мне было больно, – неожиданно пожаловался пёс.– Я знаю. Мне тоже больно.– Сейчас?– Да.– Почему нам было больно?– Ты не помнишь? – удивился проводник.– Нет. Мы дрались. Я рвал жидких. А потом что-то сильно хлопнуло, и я всё забыл, – медленно, словно сомневаясь, поведал Рой.– Всё верно, приятель. Мы дрались. Защищали базу. А потом нас окружили, и мне пришлось бросить гранату, чтобы убить всех вокруг. Поэтому нам обоим больно.– Мы не умерли?– Нет. Мы просто заблудились в своих снах. Мы очень долго спали, малыш. Но теперь пора просыпаться. У нас ещё есть дела.– Я не хочу уходить, – вдруг проявил характер Рой.– Если ты останешься здесь, твоё тело умрёт, и сон закончится. Мы не можем остаться здесь навсегда. Мы должны вернуться. Тебя ждёт Тейла. У неё скоро будут щенки. Ты же хотел этого. Ты хотел учить своих щенков охотиться, драться, ловить врагов и преступников.– Да. Я хочу учить их, – подумав, согласился Рой.– Тогда нам нужно вернуться.– Это будет больно?– Да, малыш. Это будет очень больно, – не стал лгать проводник.– Ты поможешь мне? – с надеждой спросил пёс.– Конечно. Ведь мы всегда помогали друг другу. Помнишь, как ты звал меня, когда я валялся в госпитале раненый?– Помню. Это было интересно.– А теперь я зову тебя. Давай вернёмся, приятель. Ты нужен мне. Ведь ты мой пёс, а я твой человек.– Ты мой человек, – решительно согласился Рой.Его силуэт начал стремительно приближаться. Только теперь Матвей понял, что перед ним не настоящая собака, а словно её призрак, сотканный из странного тумана.– Ты вернёшься со мной? – с надеждой спросил Матвей.– Да. Вернусь, – коротко ответил Рой, и его силуэт, пронесясь мимо проводника, помчался куда-то туда, откуда, как показалось самому Матвею, он сам пришёл.Пробуждение было странным и болезненным. Его трясла за плечо дежурная медсестра, обеспокоенно всматриваясь в лицо пациенту. Похоже, она уже готовилась вызывать реанимационную бригаду. Открыв глаза, Матвей посмотрел на неё ничего не понимающим взглядом и, судорожно вздохнув несколько раз, спросил:– Что случилось?– Вы кричали и куда-то рвались. А потом чуть не упали с кровати, пытаясь повернуться. Похоже, вам что-то приснилось.– У меня есть просьба, – сказал Матвей, вспомнив свой сон. – Позвоните на базу генерала Лоскутова и попросите связать вас с ветклиникой. Там лежит мой пёс. Пусть они проверят, как он.– Я не имею права звонить на другие базы, – попыталась отказаться медсестра.– Скажите любому, кто спросит, что этот звонок разрешён генералами Лоскутовым и Иевлевым, – не терпящим возражения тоном приказал Матвей, рискнув воспользоваться знакомством с означенными офицерами.Услышав фамилию грозного начальства, медсестра задумчиво оглянулась на дверь, но проводник, уловив её колебания, надавил:– Если боитесь, то помогите мне добраться до телефона. Я сам позвоню.– Там провод длинный. Я принесу вам телефон, – подумав, решилась медсестра.Такой вариант как нельзя больше устраивал Матвея. Едва получив в руки аппарат старого образца, он сорвал трубку и, услышав ответ дежурного телефониста, решительно сказал:– Базу генерала Лоскутова. Штаб.Не мудрствуя лукаво, он решил связаться с клиникой через коммутатор генерала. Отлично зная, что там всегда поблизости находится и сам Лоскутов и его бессменный Палыч, он рискнул действовать через них. Услышав знакомый голос, Матвей чуть улыбнулся и, вздохнув, сказал:– Палыч, Беркутов. Извини, что так поздно беспокою. Не в службу, а в дружбу, свяжись с ветеринаркой, пусть проверят, как там Ройка. Да, жду.Стоявшая рядом медсестра удивлённо выгнула бровь. Заметив её мину, Матвей прикрыл трубку ладонью, коротко пояснив:– Адъютант Лоскутова. Так быстрее будет.– Думаю, вам вообще не нужно было туда звонить, – вздохнула медсестра.– Не беспокойтесь, вас никто не будет ругать, – успокоил её Матвей.В трубке заговорили, и он, сделав женщине знак молчать, внимательно вслушался в сказанное. Потом, поблагодарив, положил трубку. Откинувшись на подушку, проводник счастливо улыбнулся и, отдавая медсестре аппарат, тихо выдохнул:– Он вернулся.Медсестра не поняла, о чём идёт речь, и решила для начала вернуть телефон на место, но когда она вернулась в палату, проводник уже спокойно спал. Утром всё та же медсестра, которую ещё не успели сменить, снова вошла в палату всё с тем же телефоном и, протягивая трубку проводнику, растерянно сказала:– Генерал Лоскутов, вас.Взяв трубку, Матвей выслушал всё сказанное и, чуть улыбнувшись, ответил:– Я же говорил, товарищ генерал, чтобы нас убить, пары десятков тварей маловато будет.После обеда, когда Матвея привезли в палату после очередной серии процедур, в палату ввалилась целая делегация, во главе с двумя генералами сразу. Солдаты, пришедшие с ними, осторожно переложили проводника на носилки и, отступив в сторону, вопросительно уставились на Иевлева.– Подождите пока в коридоре, – скомандовал генерал и, присев на край кровати, спросил, задумчиво вертя в руке фуражку: – Как ты узнал, что пёс очнулся?– Вот и мне интересно, – поддержал приятеля Лоскутов, устраиваясь на соседней кровати.– Вы же знаете, мы связаны. Вечером, когда я прочёл в письме Даны, что Рой так и не очнулся, я за него очень заволновался. Наверное, это стало катализатором. Я уснул и оказался там, где было его сознание. Знаю, звучит, как бред психопата со стажем. Но это правда. Я нашёл его и позвал обратно. И он вернулся.– Да уж вернулся, – растерянно протянул Лоскутов. – Всю клинику своим звонком на уши поставил. Дежурный врач в палату входит, а там прибор только что не подпрыгивает. И барбос твой скулит. В общем, срочные реанимационные мероприятия, обезболивающие, короче, всё по полной программе. Я их давно уже предупредил, чтобы всё наготове держали. Так что очнулся твой зверь. Теперь всё только от вас зависит.– Знаю. Меня на базу переводят? – быстро спросил Матвей.– Да. Лечащий дал добро. Сказал, что все упражнения ты уже лучше неё знаешь. Так что будешь лечиться дома, – кивнул Лоскутов.– Тогда, может, поедем уже? – нетерпеливо спросил Матвей.Усмехнувшись, Иевлев поднялся и, выглянув в коридор, вызвал солдат. Бойцы аккуратно подняли носилки и, пронеся их длинными переходами центра, вынесли на улицу. Погрузив носилки в генеральский «Тигр», бойцы вернулись на базу, а Лоскутов, усевшись на переднее сиденье, коротко кивнул водителю:– На базу, Миша.Недоумённо покосившись на носилки, водитель запустил двигатель и включил передачу. Заметив его взгляд, Матвей вдруг понял, что не знает этого парня.– Александр Юрьевич, а гонщик ваш где? – рискнул спросить проводник.– Убили, – вздохнул генерал. – Высунулся не вовремя.– Жаль, – вздохнул Матвей.– Всех жаль. Столько народу твари просто так положили! До сих пор двухсотых собираем, – с горечью протянул Лоскутов.– Раньше надо было их долбить. Не дожидаться, пока полезут, – не удержался проводник.– Если бы это от нас зависело, – скривился Лоскутов. – Ну, ничего. Больше мешать некому. Решили вопрос.– Ну, дай-то бог, – вздохнул Матвей, вспоминая свою погибшую команду. – Александр Юрьевич, а можно меня в одну палату с Роем положить? Пусть там, в ветеринарке. Просто сейчас нам вместе нужно быть. Да и Дане за нами легче присматривать будет.– Подумаю, – коротко кивнул Лоскутов.Но как оказалось, тревоги Матвея были напрасны. Дана, плюнув на все слухи и предрассудки, отправилась к своему госпитальному начальству и от имени отца буквально в приказном порядке потребовала установить ещё одну, маленькую палатку, в которой и оборудовала все для них обоих. Начальник медицинской службы базы, невысокий худощавый майор, встречая начальство, только обиженно косился в сторону девушки.Узнав, что случилось, Лоскутов очень выразительно покачал перед носом у дочери сжатым кулаком, за что заработал поцелуй в щёку и озорную улыбку. Заглянув в карту Матвея, начмед заметно подобрел, а когда узнал, кого именно ему привезли, приказал притащить со склада спортивный тренажёр. Как оказалось, имя проводника на базе уже стало символом упорства и решимости в деле борьбы с пришельцами.Смущённый таким вниманием Матвей первым делом попросил доставить его к Рою. Обняв его, Дана грустно улыбнулась и попросила немного подождать. Вскоре в палатку вкатили каталку, на которой лежал пёс. Её поставили рядом с кроватью проводника, и Матвей, тяжело перекатившись на бок, осторожно коснулся ладонью морды собаки. Рой открыл глаза и, вздохнув, сказал:– Мне опять больно.– Я знаю, малыш. Придётся терпеть. Это скоро закончится, – ответил Матвей, сглатывая вставший в горле комок.– Я не могу встать, – снова пожаловался Рой.– Это потому, что ты долго спал, – ответил проводник.– Не плачь, – вдруг сказал Рой. – Мы справимся. Теперь справимся.– Я не плачу, просто мне тоже очень больно, – улыбнулся Матвей.В тот момент, когда он коснулся морды собаки, его словно током пронзило тяжёлой, ноющей болью. Но это была не его боль. Это было то, что чувствовал в этот момент сам Рой. Их связь стала ещё крепче, и теперь Матвей просто забирал у пса часть его болезненных ощущений. Вскоре Рой успокоился и уснул. Откинувшись на подушку, проводник посмотрел на молча стоявшую рядом с кроватью Дану и, тяжело вздохнув, тихо сказал:– Спасибо. И прости меня.– За что? – не поняла девушка.– За всё. Тебе веселиться надо, детей нянчить, а не с инвалидом возиться.– Ты с папаней поговорил? – насторожилась Дана.– И с ним тоже, – вздохнул Матвей. – Тут дело не в разговорах. Просто я сам так думаю, а он просто озвучил мои мысли.– Ну, с генералом всё понятно, – проворчала Дана, испуская тяжёлый вздох. – Для его ненаглядной дочушки всё должно быть самое лучшее. А после гибели мамы и брата он вообще как с цепи сорвался. Решил, что я без его пригляда пропаду или сама о себе не позабочусь. А теперь ещё и ты дурью маешься. Понимаю, молодая, не самая уродливая, здоровая, как кобыла, и выбрала вот такого, пробитого на всю голову собачника. Вот только вы оба забыли один маленький нюанс. Это я тебя выбрала. Я решила связать свою жизнь с этим собачником. И тебе от меня не избавиться. Понял?Отвечая ему, Дана, встала над кроватью приятеля, выпрямившись во весь рост, расставив ноги и уперев кулачки в бёдра.– Понял, – кивнул Матвей, не сдержав улыбки, глядя на её позу.– Я ведь тебя предупреждала после госпиталя, выкинешь ещё один такой номер, и я сама тебя вылечу, а потом убью. Предупреждала?– Предупреждала, – кивнул Матвей, продолжая улыбаться.– Чего ты лыбишься, поганец?! – возмутилась девушка.– Радуюсь.– Чему?– Что ты жива. Что всё было не напрасно. Что нам удалось продержаться до рассвета. А главное, что мы снова вместе.– Я люблю тебя, – сказала Дана с какой-то странной обречённостью и, сев на кровать, осторожно прижалась к нему.Следующие три недели были посвящены реабилитации Роя. Дана, под чутким руководством Матвея, делала псу массаж, чтобы восстановить эластичность мышц, и, позвав на помощь кого-нибудь из ветклиники, регулярно пыталась поставить его на лапы. Старая простыня, в которой были прорезаны дырки для лап, использовалась как опора под тело собаки. К концу месяца Рой начал понемногу вставать и даже ходить по палатке.Сам Матвей, пользуясь установленным тут же тренажёром, старательно возвращал своё тело к жизни. Он уже пытался вставать и самостоятельно доходить от кровати до тренажёра. Плохо, тяжело, но ноги его начинали слушаться. То же самое происходило и с Роем. Вскоре они уже начали совершать короткие прогулки вокруг палатки, но на дальние переходы ещё не решались. Убедившись, что дело идёт на поправку, Матвей предложил Дане переехать домой.Услышав, что они готовы убраться из госпиталя и с базы вообще, Дана пообещала всё организовать и, загадочно усмехнувшись, куда-то умчалась. Спустя ещё два дня у палатки остановился грузовик, и Дана, всё так же загадочно улыбаясь, принялась командовать погрузкой. Глядя на неё, Матвей терялся в догадках, а когда решился спросить об этом Роя, получил странный ответ:– Она придумала что-то весёлое. Думает, мы будем радоваться.– Вот тут нам лучше насторожиться, – усмехнулся в ответ Матвей.Их привезли в деревню и, выгрузив из машины, оставили во дворе. Дана снова куда-то умчалась, а проводник и пёс, недоумённо переглянувшись, остались греться на солнышке. Рой, которому всё ещё было тяжело ходить, со вздохом улёгся на расстеленный половик и, настороженно поглядывая в сторону угла дома, тихо сказал:– Там много людей.– Похоже, идёт последняя подготовка к сюрпризу, – улыбнулся Матвей.В этот момент из-за угла вышли Дана, Маша и Вика, неся в руках какой-то широкий ящик. Следом за ними выскочила Тейла, пытавшаяся на ходу заглянуть в ящик. А следом за ней вышел Лоскутов. За генералом из-за угла выкатилась кресло-каталка, в которой сидел бледный до синевы капитан Васильев. Кресло катила его жена. Проводнику бросилось в глаза, что ниже колен ног у капитана не было. Внимание проводника было занято процессией и ящиком, поэтому он не сразу понял, что держит в руках генерал. Девушки поставили ящик на землю, и Дана откинула боковую стенку. Тейла тут же вскочила в ящик и, улёгшись, облегчённо вздохнула.Только теперь Матвей понял, что видит. Шесть крошечных щенков, у которых недавно открылись глаза, ползали по дну ящика, тычась пуговками носиков в разные стороны. Рой сменил позу, оперевшись на передние лапы, и, насторожив уши, принялся рассматривать кутят. Один из малышей, выбравшись из ящика, целенаправленно пополз к нему. Дождавшись, когда кроха окажется между его лап, Рой опустил морду, осторожно обнюхивая щенка.Кутёнок, обнюхав его в ответ, неожиданно лизнул Роя прямо в нос. Рой, смущённо фыркнув, покосился на проводника, и его широкий язык облизал сразу всю мордочку щенка. Люди, внимательно наблюдавшие за этой сценой, дружно рассмеялись. Повернувшись к генералу, Матвей с удивлением понял, что тот держит в руках ещё одного щенка. Заметив его взгляд, Лоскутов смущённо улыбнулся и, поглаживая кутёнка, проворчал:– Должен же и меня кто-то дома встречать.– Только имейте в виду, Александр Юрьевич, это ребёнок. И внимания ему нужно столько же.– Знаю, – всё так же смущённо улыбнулся генерал.Потом, вдруг удивлённо опустив взгляд на щенка, генерал быстро шагнул к ящику и, опустив щенка в кучу его братьев и сестёр, тихо проворчал:– Он есть просит.– Вы услышали?! – ахнул Матвей.– Сам не верю, – растерянно кивнул Лоскутов.– Всё будет хорошо, Матвей, – неожиданно поддержал генерала Рой.– Да, приятель. Теперь всё будет, хорошо, – кивнул проводник, улыбаясь своему псу.
ebooksa