— Имя адвоката помнишь?
— Миркин. Имени не помню. Пришлось парня освободить.
— А теперь найди его. Где хочешь. Он мне нужен. Задержи за сопротивление милиции. У меня есть нож с его отпечатками. С ним он на меня кидался.
— И ты это скрыл? Хочешь неприятностей? Свидетели есть?
— Была одна свидетельница. Лежит передо мной мертвая. Баркасов попадает в поле подозреваемых.
— Их связь можно подтвердить?
— Боюсь, что нет. Я единственный свидетель.
— Ладно, Степа, парня я тебе найду, но задерживать его не стану. Сам с ним разбирайся. Если только он не пошлет тебя к черту. На нем ничего нет. Ты его не задерживал, протоколов не составлял, заявлений не писал. Он сам пришел. Сказал, что его задержали по ошибке, а признание написал под нажимом милиции. Так, по сути, и есть. Чего же ты еще хочешь? Все, поезд ушел.
— Ладно, полковник. Лекции в академии читай. Поможешь или нет?
— Помогу, чем смогу.
Марецкий убрал телефон в карман.
— Сколько глупостей я наделал. Век учись, дураком помрешь. Нет у нас свидетелей, Володя. Показания Панарина я не протоколировал. Да и знает он немного. Беглый зек оказался студентом и освобожден, Люба мертва.
— Я слышал разговор. Надо встретиться с Миркиным.
— Обязательно. Но с этим жучарой мы вряд ли найдем общий язык.
— Придется.
Марецкий с тоской посмотрел на труп девушки.
— Тучи сгущаются, капитан, а мы без зонтика.
Василиса выключила магнитофон и внимательно посмотрела на Любезнова.
— Что скажете, Игнат Алексеевич?
— Ваш муж вел себя нормально. По логике вещей все правильно. Великолепный ход с похоронами Ольги. Ему выдали труп, он его сжег в крематории, а прах с помпой похоронил на Донском кладбище. Трогательно до слез. Но он еще не понимает, с кем имеет дело. Марецкий профессионал высокого класса. Теперь он носом землю будет рыть. Если подполковник найдет доказательства, то Геннадию Ильичу крышка.