— Привет, пинкертоны. Извините за беспокойство. Так вот, Степа. На записке из почтового ящика отпечатков нет. Кроме твоих, разумеется. Писал ее опытный человек. Если ты хочешь пойти в кафе и вычислить его как опытный физиономист, то лучше не делай этого. Он тебя раскусит раньше, чем ты его. Почерк изменен. Думаю, брат Пашечки не писал, а рисовал буковки. И записка написана непонятно кем. Вроде бы не блатной, но и не фрайер. Так, смесь какая-то. Значит, думал над текстом и предполагал, что письмо может попасть в чужие руки.
— Из этого следует, что в кафе он не пойдет. Понаблюдает со стороны. Сдаст его Ольга или нет. Я уже думал над этим. Если он знает ее в лицо, то найдет место, где перехлестнуться с ней.
— Слава богу, дошло.
— Стараемся.
— Что касается осколочка, найденного тобой под столом, то он от той самой бутылки, что мы нашли на квартире Олега. Французское шампанское. Специфика. Кстати. Среди гор посуды в доме музыканта я не видел ни одной пустой бутылки из-под шампанского, даже советского, не то что французского.
— Вы меня толкаете на определенное умозаключение. Ольгу ударили в ее квартире. На ножке кушетки есть пятна крови, надо взять анализ. Ночью, нелегально, а то и они пропадут бесследно. Труп или полутруп вывезли. Зачем? Не хотели засвечивать квартиру? Ладно. Нам даже подарили ее с дядей фотки. Очевидно, ему принадлежит квартира. Потом какой-то дядя звонил на старую квартиру Ольге, где живет новая жиличка, и просил ее охомутать Олега. Тоже понятно. Дядя хотел огородить Ольгу от всех мужчин. И, наконец, в среду она довела его до белого каления, и он ее прибил. Все свидетели тычут нам пальцем на какого-то дядю. Вот только не думаю, что этот дядя — полный идиот. Засветиться везде и всюду и выйти в лидеры среди кандидатов на пост убийцы. Нет, ребята, такая версия меня не устраивает. Мы ее, разумеется, будем отрабатывать, но в числе прочих, не делая ее основной. Меня больше интересуют те люди, которые нас подталкивают к этой версии. Все всё знают, и все нам готовы помочь. Какая прелесть. Дело продвигается как по маслу.
— Еще одна мелочь, — продолжал Кораблев. — В телефоне, найденном в ее сумочке, значится всего пять номеров, записанных в памяти. Там есть телефон Олега. Но последний звонок был сделан в среду в двенадцать сорок пять ночи. В списке стоит имя «Лиса». Кто такая — непонятно. Сим-карта принадлежала одному студенту, но телефон он давно потерял или украли, так что Лису мы вычислить не можем. Я набрал номер, мне ответила женщина с низким грудным голосом. Я извинился. Ошибся. По телефону ничего не решишь. Она его выкинет, и дело с концом. Лучше обратиться к операторам связи официально и получить полную распечатку звонков.
— Вот и займись этим, Алик.
— А как быть с «братом Пашечки»? Я говорю о записке? — поинтересовался Мельников.
— Да нет никакого брата. Морочат нам мозги. А если и есть, то зачем он нам? Ольге он ничем не угрожает. У нас к нему претензий нет. Неуловимый Джо! Пусть себе скачет по прериям. Я так думаю, что в нашем спектакле будет много действующих лиц. А сейчас надо бы поближе познакомиться с покойничками. Пока других нет.
— И о «дяде» кое-что узнать, — добавил капитан.
— Степан, ты вторые сутки на ногах. Угомонись. Это я тебе как врач говорю.
— Как патологоанатом? Ничего. Я еще бодр. А вы, ребята, расходитесь по домам.
— Мужику делать нечего, — усмехнулся криминалист. — Опять с Ксюшей не поладил, вот и не хочет с работы уходить. Только для кого стараешься, Степан? Дело тебе еще не дали и вряд ли дадут. Ты же начальник, а не опер.
— Распределять дела в понедельник будут, а сегодня суббота. К понедельнику мы его закроем. А? Капитан, как думаешь?
— Сложновато, конечно. Но я за!
— Это тебе сложновато будет, — ухмыльнулся в усы Виктор Николаевич, — а с Марецким любой орех семечкой покажется. Учись, раз случай подвернулся.
Старики направились к выходу.
— Так вот, Володя, что я думаю… — начал Марецкий, подсаживаясь к нему ближе.
Установить собственника квартиры в элитном доме на Большой Бронной не составило труда. Шесть из двенадцати принадлежали одной из крупных московских фирм. Руководителем фирмы был Геннадий Ильич Некрасов. Пришлось покопаться в архивах. Ни на фирму, ни на ее руководителя компромата не нашлось. Все чисто. Проверять всех сотрудников — адов труд, да и списка такого не существовало. На всякий случай Марецкий позвонил своему коллеге, начальнику отдела по экономическим преступлениям полковнику Лебед-кину. Неудобно беспокоить человека в выходной день, но если Марецкий брался за дело, то высасывал каждую деталь и не оставлял без внимания ни одной пылинки в дальнем углу.
ebooksa