— Продавщица из ночного магазина и грузчики. Вернулся в первом часу. Машину разгружали со свежей вишней. Решил подождать. Разгрузку закончили, и я купил килограмм вишни. Неравнодушен я к этой ягоде.
— Значит, алиби у вас есть.
— Не думал об этом. Зачем оно мне. Кто же знал, что в первом часу ночи в магазин вишню привезут.
— А что вы делали в среду ночью?
— Не помню. Кажется, смотрел кино. Бывает, по три фильма за ночь просматриваю. Видите, какая у меня коллекция! Кино — моя слабость. И еще я очень люблю читать детективы. Не все подряд, разумеется. Есть у нас пара-тройка хороших авторов, за которых не стыдно, вот их и читаю. Они знают, о чем пишут.
— Сотрудничать со следствием отказываетесь?
— Я не знаю, о каком следствии идет речь. Вы приходите и задаете вопросы. Вам достаточно того, что вы все знаете, а остальные так, дурачки. И почему я должен перед вами отчитываться? Вы не священник, и исповедоваться я не собираюсь. Вы опер, вот и выполняйте свою работу. Или хотите, чтобы вам все принесли на блюдечке с голубой каемочкой? Сделал обход, собрал сведения, запротоколировал, и дело в шляпе. Нет, уважаемый Степан Яковлевич, если не ошибаюсь. Вам придется попотеть, побегать, понюхать, получить нагоняй от начальства, а главное — поработать мозгами. А то я вам столько сказок наплету, что вы окончательно запутаетесь. Не готовы вы еще предъявлять обвинения. Некому. Наличие трупа, двух, пяти — еще ничего не значит. Вы схватите убийцу за руку, а настоящий головорез будет стоять у вас за спиной.
— Что ж, спасибо за лекцию. Учту ваши замечания. До скорой встречи.
— Бог мой! Только не пугайте. Дешевый прием. Вы производите приятное впечатление, а используете избитые штампы. Всего наилучшего. Понадоблюсь, приходите. По ночам я дома. Кино смотрю, так что не стесняйтесь.
Марецкий ушел, как побитый пес. Выбили его из накатанной колеи. Полезно. Слишком хорошо все пошло. Гладко. Ни сучка ни задоринки. И ведь он все знает. Почти все. Вот только сделать ничего не может. Колокольников прав. Рано еще флагами размахивать.
Понедельник — день тяжелый. Начался он с трудного разговора в кабинете генерала Черногорова.
— Министерству требуется опытный работник для важного мероприятия. Выбор пал на тебя, Степан.
— Подполковник Лебедев свободен. У него и опыта побольше. Почему бы его не отправить.
— А ты шибко занят. Я предлагал им Лебедева. Хотят тебя.
— Ну, я не голливудская звезда, чтобы меня хотеть. И потом они обо мне ничего не знают. А Лебедев уже сотрудничал с ними.
— Ты что ерепенишься? Я так и должен доложить министру, мол, Марецкий не желает…
— Министру докладывать не придется. Идея не от него исходила, а от какого-нибудь полковника. И вы перед ними не обязаны отчитываться. Я хочу взять на себя убийство с Чистых прудов. Есть кое-какие подвижки. Подключать нового человека — только время терять.
— Знаю. Читал сводки. Тут уж из прокуратуры звонили. Ты до сих пор со следователем не разговаривал.
— Почему? Он был на месте, все видел, протоколы составил. Увижусь сегодня.
— И чем тебя это дело увлекло?