— Знаешь, Катенька, если бы я кого-нибудь пристрелила, то вряд ли вспомнила о паспорте.
— Сразу не вспомнила бы, но, успокоившись, могла вернуться. Этот тип лежит тут не меньше двух дней.
Олеся так и не смогла взглянуть на труп. Тошнота подпирала к горлу. Она раскрыла окно и начала ловить ртом свежий воздух.
— Отойди от окна. Не светись.
— Ночь на дворе. Ни души.
— Займись делом.
Катя взяла фотоаппарат и начала делать снимки. Потом испачкала пальцы трупа чернилами к сделала оттиски на нескольких листках бумаги.
— Посмотри, — окликнула ее Олеся, — ожерелье. А Татьяна говорила, будто не нашла его.
Катя увидела то самое жемчужное ожерелье с крестиком из жемчужин, о котором мечтала Таня.
— Нашла, и молодец. А куда оно могло деться? Мы же нашли свои побрякушки.
— Скоро их придется продать, чтобы хоть часть кредита выплатить банку.
— Не хочу думать о плохом, — сказала Катя, поворачивая труп на полу.
— Паспорт я не нашла. Значит, документы у нее при себе.
— Документы забрать сообразила, а орудие убийства бросила на полу.
— Задним числом легко соображать. На даче у Митрошкина я тоже и пистолет, и фонарь выронила при виде трупа.
Катя поднялась с колен и положила пистолет в свою сумочку.
— Вот тебе еще сюрприз.
Олеся подала Кате тонкий конверт. Внутри лежало три цветных снимка. На всех был изображен Иван с какой-то хорошенькой девушкой. На одном из снимков он катил коляску с ребенком, а девушка держала его под руку.
— Какие будут комментарии? У Ивана нет ни сестер, ни родственниц.
— Потом об этом.