— Опять готовились выдать премию сотрудникам? Гонорары у них растут, как тесто на дрожжах. Что еще украли?
На этот вопрос Шульга не мог ответить. Картины украли в прошлый раз, о статуэтке лучше не заикаться вообще.
— Деньги.
— Каким образом? Теперь в здании дежурят три охранника, а не один. Вы верите в сговор?
— Я ни во что уже не верю.
— А я верю в вашу причастность к убийству охранника Виктора Бовина. Второго охранника и вашего соучастника Павла Митрошкина, а также в организацию ограбления собственного офиса, в убийство Татьяны Трушиной и сторожа гаражного кооператива Никиты Симагина. А этой ночью по вашему приказу были убиты генерал Белоцерковский и его дочь. Кстати, убийц взяли. Они даже не успели избавиться от оружия. Так спешили, что лоб в лоб врезались в милицейскую машину в двух кварталах от места преступления.
Шульга улыбнулся.
— Как я понимаю, мне теперь придется разговаривать с вами через адвоката. Вот только все ваши утверждения не имеют под собой почвы. Лиц, перечисленных вами, я не знаю. О генерале слышал. Но он партнер моего шефа, а к технической стороне дела я не имею никакого отношения. Хорошо, что вы мне гибель Ливенталя не приписали.
— Это совсем другая история. Ливенталя, его сына, охранников на даче убивала команда бывшего майора Максимова. Его наняла некая госпожа Джессика Келли, арендовавшая у бандита офис. За услуги они перечислили на счет банды пятикратный размер арендной платы. Кругленькая сумма. Прозоров не хотел пачкать руки в крови один. Зачем подставлять под удар только себя? Он разделил обязанности поровну между собой и партнером, господином Радеком.
— Красивая история. И с этим вы пойдете в суд? Не советую. Лучше в издательство. Вам там больше заплатят за сказочный сюжет с детективным уклоном.
— Таня Трушина жива, господин Шульга. Ее вовремя достали из подвала гаражного бокса. Она очень хорошо запомнила полковника ФСБ Влада. Вас помнит и Нурия Малыгина, которая делала вам паспорт на имя Бирюкова Аркадия Викторовича. Под этим именем вы купили гараж номер сто шестьдесят семь у капитана Васильчикова, где живьем похоронили Татьяну Трушину. Вы не беспокойтесь. Материалов у нас хватает. Кстати, все ваши разговоры с Митрошкиным записаны. Парень хотел себя обезопасить, но не успел вам этого сказать. Вы очень торопливы. Решаете вопросы, не подумав о последствиях.
— Я вас с удовольствием слушаю, подполковник, но отвечать не буду. Для этого существуют очень квалифицированные адвокаты.
— А я и не жду от вас признаний. Они мне не нужны. Они вам нужны, если хотите получить скидку в суде за содействие следствию. А мне и без вас все известно в мельчайших подробностях.
Марецкий встал, подошел к готическому стулу, сделанному из черного дерева, пошарил рукой по спинке и выдернул из нее булавку с шариком на конце.
Так он обошел все кресла, и в его ладони набралось восемь булавок.
— Это очень чувствительные микрофоны. Митрошкин прослушивал все ваши разговоры и записывал их на пленку. В моем сейфе лежит около сорока кассет, подшитых к вашему делу. Среди них беседа Прозорова и Радека, где они договариваются о сотрудничестве и разделении полномочий. Вспомните, сколько здесь проводилось интересных бесед с тех пор, как в кабинете появились эти стулья.
Лицо Шульги помрачнело. Ему нанесли удар ниже пояса. Но и он не отличался честной борьбой.
— Вы хорошо подготовились к нашей встрече, подполковник. Мне будет о чем подумать.
— В камере. Я принес с собой санкцию на ваш арест и обыск. У меня к вам есть последнее предложение. Выдайте контракт с Радеком добровольно. Я знаю, что вашей подписи там нет. Вы пойдете по уголовным делам, а Прозоровым займется ФСБ. Зачем вам усложнять себе и без того загубленную жизнь?
— Контракт лежит в моем сейфе. Я вам его отдам. А со мной вам придется повозиться. Я крепкий орешек.
ebooksa