— А если за тобой следят? Нет, приятель, рисковать мы не можем. Привез?
— Привез.
Послышался легкий хлопок. Похоже, что-то упало на стол.
— Молодец. Я всегда знал, что ты надежный малый, Паша. С тобой приятно иметь дело.
— Хватит собак травить. Пора ноги уносить.
— Придется потерпеть еще несколько дней. Мы должны довести дело до конца.
— Не надо было горячку пороть. А теперь по лезвию бритвы ходим.
— Не переживай. Все идет по плану. И ты в обиде не останешься. Только смени маску. У тебя напуганный вид и глазки бегают по углам, словно мышки по головке сыра.
— Забегают. Ты в стороне останешься, а мне на полную катушку отмотают.
Катя рискнула и опять выглянула. Оба сидели на диване. На столе лежала какая-то кожаная папка. Похоже, что когда ее бросили на стол, и раздался хлопок.
Пришелец встал первым и, обогнув диван, оказался за спиной хозяина. В руке его блеснула какая-то нить, похожая па струну. Он накинул ее на горло Митрошкина, схватил парня за голову и прижал к спинке дивана. В глазах Кати вспыхнул огонь. Ужас парализовал ее. Олеся увидела лицо подруги и оттащила Катю назад. Но руки, вцепившиеся в перила, были будто прикованные.
Прошло не больше минуты. Свет в доме погас, хлопнула входная дверь.
— Он убил его, — сдавленно прохрипела Катя.
— Кто? Кого?
Они еще долго не могли прийти в себя. Наконец фонари включились и заскрипели ступени. Девушки спускались вниз. Катя видела сидящий на диване черный силуэт, но боялась смотреть на него.
Олеся включила люстру и тут же вскрикнула, выронив из рук фонарь и пистолет. Она вовсе не была подготовлена к страшному зрелищу.
Павел Митрошкин был мертв. Тонкий волосяной порез проходил прямой линией по горлу. Язык вывалился, выпученные глаза с испугом смотрели на экран панели. В кошмарном сне такое не приснится.
— Уходим, живо!
Катя схватила Олесю за руку и потащила к выходу. Олеся ничего не соображала, ее парализовал шок.
Катя распахнула дверь и вывела подругу на чистый свежий воздух. Она сообразила, что свет надо выключить, а дверь захлопнуть.