– И что же тебе приснилось?
– Это… мне… да ничего. Просто какой-то кошмар.
«А ты боишься рассказывать об этом, – подумала она. – Боишься, что если ты расскажешь, то…»
– Да выкинь ты это к черту из головы!
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, от его влажных волос пахло кокосовым шампунем и его любимым лосьоном после бритья «Пако Рабанн»; сквозь мятную пасту пробивался в его дыхании сильный запах чеснока, съеденного на ночь. Сэм ощутила на своей щеке легкий влажный поцелуй.
– Трудный день? – спросила она, желая задержать его хотя бы на мгновение подольше.
– Японцы. Кажется, Токио вот-вот соскочит с катушек.
– Не опаздывай домой. Было бы очень мило, если бы ты сумел помочь мне подготовить все к вечеру.
– Ах, господи, ну да! Наша вечеринка.
– Это же для твоих клиентов, Ричард.
– Я вернусь домой вовремя.
Входная дверь захлопнулась за ним. Сэм закрыла глаза, но тут же открыла их, боясь опять возвратиться в тот сон. Она снова посмотрела на часы. 5.09. Через четверть часа он будет за своим письменным столом болтать по телефону с Токио. Дела-делишки. Компания «Никкей Доу». Азартные игры с простенькими акциями без фиксированного дивиденда, судебные повестки, сделки с премиальными, срочные контракты, валюта. Все так непостоянно, все так неуловимо. Как-то раз Ричард разозлился на нее, когда она сказала, что его работа напоминает работу крупье из казино, оборудованного по последнему слову техники.
Дверь открылась, и сонный Ники прошлепал по полу.
– Привет, тигренок. Ты что-то рано встал.
– Я не могу заснуть.
Она протянула руку и взъерошила его волосы. Какие мягкие. Ники слегка отпрянул, но потом снова ткнулся головой ей под руку, чтобы получить еще порцию ласки.
– Ну-ка, поцелуй мамочку.
Влажное прикосновение. Ощущение такое, словно это миниатюрный вариант поцелуя Ричарда.
– А почему ты не можешь заснуть, тигренок?
– Да мне приснился очень страшный сон.