В плену снов

22
18
20
22
24
26
28
30

Приехал Ричард, растопили камин, и вот уже дом, так пугавший ее, кажется уютным и родным, просто замечательным. Это ветер нагнал на нее страху, ветер и заработавшее отопление. Ведь дом пустовал пять лет, все здесь отсырело, поэтому он скрипит, трещит и издает странные звуки, а когда включили отопление, дерево стало просыхать. Ричард говорил ей это и раньше. Все объяснялось естественными причинами. Ну и прекрасно. А в спальне ее подвело воображение, виноваты только ветер и ее воображение да шорохи и скрипы просыхающего дома.

Она открыла дверь кухни и увидела Ричарда, сидящего за столом, на котором был разложен его разобранный дробовик. Ники стоял рядом с лицом перепачканным маслом – он полировал ружейное ложе. А Ричард прочистил шомполом сначала одно дуло, потом принялся за другое.

– Ричард, я тебя умоляю! Только не на этом столе!

Он прищурился и посмотрел на нее через каждый ствол по очереди.

– Видно, придется все это продраить заново. Очень жаль. Не понять, в чем дело.

Он налил немного масла на тряпку и принялся протирать стволы.

– Ты что, не слышал меня? Не надо на этом столе. Мы же едим на нем.

– Да все в порядке. – Какое-то мгновение он изучал спусковые крючки, потом вставил между ними жестяную баночку. – Только капельку масла.

Сэм услышала щелчок, когда он сдавил эту жестянку, и, внезапно ощутив чувство вины, прикусила губу. Семейное счастье. Вся семья вместе. В ее детстве такого никогда не было. Одна из немногих действительно важных вещей, которые вы можете дать своему ребенку. Она вытащила из стенного шкафа несколько газет и протянула, улыбаясь, Ричарду.

– Подложи снизу.

Он мельком глянул на газеты:

– Я их уже читал.

– Ричард, – сказала она укоризненно.

– Посмотри, мамочка! – Ники показывал сверкающее ружейное ложе.

– Просто замечательно, тигренок. А теперь тебе пора в ванную.

– Папочка говорит, что завтра мы сможем поохотиться, потому что у меня день рождения.

– Если будет время. Завтра у тебя довольно занятый день.

Лицо Ники сникло, и он повернулся к отцу:

– У нас ведь будет время, папочка, правда?

Ричард улыбнулся: