Она почувствовала, как Ричард предостерегающе коснулся ее руки. Он сделал ей знак, чтобы она возвращалась в гостиную.
– А почему бы нам… не поиграть в какую-нибудь игру… всем вместе? – услышала она голос Хэлен, проходя мимо и глядя на потрясенные мордочки в слезах. Эдгар сидел на полу в дверном проеме и пронзительно орал. Она опустилась на колени.
– Ну как ты, в порядке? – спросила она.
Он продолжал вопить. Сэм подождала, пока он замолчит.
– Ты в порядке?
– У меня рука болит. – Потом он завопил снова: – Болит!
– Ну-ка, покажи.
Он затряс головой, и она яростно вцепилась в его руку.
– Дай мне на нее посмотреть.
Он в испуге уставился на нее снизу вверх и перестал вопить. С сердитым видом он протянул ей руку. Сэм тщательно осмотрела ее.
– Все нормально. Ты просто сильно ушиб ее – только и всего. Может быть, это отобьет у тебя охоту баловаться с оружием.
Он остался сидеть на полу, недовольно смотря ей вслед. Сэм вернулась в гостиную, окинула взглядом детей, потом разорванный балдахин. На новых обоях выжжена отвратительная дыра, одна занавеска понизу тоже повреждена. Внимательно осмотрев остальную часть комнаты, взглянула на каминные часы. Двадцать минут пятого.
Уби-уби, джуби-джуби.
И еще розовый сгибающийся палец.
Она на мгновение закрыла глаза, надеясь, что это опять сон, что она сейчас вот-вот проснется… и окажется, что ничего не произошло.
– Музыкальные моменты! – объявила Хэлен. – Мы поиграем в музыкальные моменты!
Сэм открыла глаза. Хэлен старалась, очень старалась.
– Музыкальные моменты, – эхом отозвалась Сэм. – Неплохая идея!
Она пыталась весело улыбнуться и принять радостный вид, чтобы разрушить всеобщее недоуменное оцепенение, недоверчивость и страх, но ее встретило холодное молчание. Хотя ей и без этого было ясно, что невозможно одурачить детей вымученной радостной улыбкой. Драконы не умирают, и люди не живут счастливо и вечно. Но ты должна попытаться, потому что, может быть, порой жизнь состоит из попыток.
– Неплохая идея! – повторила она. – Будем играть в музыкальные моменты!