– Нет, что вы, господин хороший, – отыгрывал свою партию рыжий, – вот человек нашел деньги, я видел, они просто лежали тут.
Первый повел партию дальше:
– Нашел, говоришь? Значит, ты ни при чем? Ну, ладно. А ты, – стал он наезжать на Сергея словами и телом, – ты чего чужие деньги хватаешь? Вот это, что в руках у тебя, хочешь сказать, все, что ли? Неправда, у меня больше было. А ну, давай-ка показывай, остальное куда спрятал?
Рыжий его поддержал:
– Мужик, ты ему докажи, что остальные твои, что ничего чужого у тебя нет. Ты же знаешь, сколько у тебя своих денег. Вот и скажи, а потом вместе все у тебя пересчитаем, и ты ему докажешь, что не взял ни копейки чужой.
«Неплохо они место выбрали, улочки местные изучили хорошо, появляются в нужную секунду, лучше, чем в театре. И вообще, гады, профессионально работают. Если не пресечь – сколько же еще неприятностей добрым людям доставят. Эх, прости меня, Господи, придется мне их отлечить. Больше здесь, наверное, некому будет», – принял решение Сергей.
И он легонько подбросил пучок денег вверх.
Оба разводящих автоматически задрали головы. И оба по очереди получили по глубокому, проникающему удару плотно сжатыми пальцами открытой ладони в солнечное сплетение. Так же по очереди, не успев до конца обмякнуть, они получили по исключительно жесткому удару в лицо. Удару расчетливому, тренированному, ломающему переносицу безвозвратно.
«Ну вот, – рассуждал степенно Сергей, собирая купюры. – Вот и третий из их бригады сразу определился. Вон как ярко его подметки там, в переулке, сверкают. Ему, можно сказать, сегодня повезло. А этим молодцам, стало быть, нет. Придется им теперь свой профиль сменить, в прямом и переносном смысле. С такими носами им в доверие теперь не поиграть.
Ну, ладно. Теперь хоть есть, что в храмах жертвовать. Деньги-то небось у паломников отнятые. Куда должны были, туда и пойдут. Кстати, вернусь-ка я назад, да начну жертвовать с нашего подворья. Там, уж я-то знаю, на многое еще не хватает. А заодно и руки помою. Да и выйду потом через рабочую калитку на другую улицу, чтобы с этими убогими больше не пересекаться».
Шагая по неровному тротуару, Сергей продолжал размышлять: «Противно. Опять я нагрешил. Да. Хоть и сволочи они, а все равно получается: плохой я христианин. Не подставил им вторую щеку, а обломал сволочей по полной программе. Господи, еще и еще раз прошу тебя, прости великодушно меня, грешного. Прости, раз уж Ты меня таким создал».
И только выходя второй раз в город, Бойцов вдруг осознал, что его впервые в жизни пытались развести. Ведь никогда и никто не пробовал его ранее пригласить в какой-нибудь «лохотрон». И тут вот на тебе. К чему бы это?
Сергею было трудно догадаться, что за последние месяцы выражение его лица сильно изменилось. И вовсе не из-за возраста, и уж точно не из-за инъекций врача Валеры. Которые, кстати сказать, за пару дней рассосались бесследно.
Дело в том, что недавно лицо Бойцова раз и навсегда потеряло с детства отработанное непроницаемо-жесткое, волчье выражение.
Глава 27
По пути из Вены в Зальцбург
Спутники, выехавшие в автомобиле из аэропорта Вены в лабораторию под Зальцбургом, были озабочены своими мыслями и поначалу ехали молча. После выезда на автостраду Илья остановился в первом же разрешенном месте для отдыха. Он достал из походной сумки и прикрепил к лобовому стеклу изнутри два приборчика. Потыкав по очереди пальцем в экраны, Илья завел мотор, и они тронулись дальше.
Почти сразу после этого в машине зазвучали два голоса – один мужской, другой женский. Оба говорили на русском языке. Они стали говорить регулярно, то чаще, то реже. Говорили эти голоса примерно одно и то же, иногда одновременно, но в основном с небольшой разницей по времени.
Дождавшись, когда машина в очередной раз повернула и оба голоса на какое-то время замолчали, пассажир деликатно спросил водителя:
– Илья, можно задать пару вопросов, может быть, не очень толковых?
ebooksa