Терапия

Анна! Это зеркало! Передо мной было отражение! РОТКИВ-ВИКТОР».

— Я — это ты, — сказал он ей, увидев, как машина медленно растворяется в воздухе, превращаясь в больничную палату.

— Да.

Виктор вздрогнул от звука собственного голоса, как животное, которое пугается собственного отражения. И он еще раз повторил фразу:

«Передо мной… Передо мной был… я сам!»

И наступила тишина.

Был понедельник, двадцать шестое ноября, и ясное зимнее солнце светило сквозь зарешеченное окно маленькой одноместной палаты в психиатрической клинике в берлинском районе Веддинг. Там, где находился доктор Виктор Ларенц, в прошлом знаменитый психиатр и авторитетный специалист в области шизофрении, ныне помещенный в клинику по причине множественных бредовых галлюцинаций. Там, где после четырех лет лечения у него случилось первое просветление, после того как две недели назад ему отменили лекарства.

Стоял прекрасный солнечный зимний день. Ветер утих, тучи рассеялись, и непогода последних дней исчезла без следа.

Глава 57

Наше время. Девять дней спустя

Аудитория психиатрической клиники в Веддинге не пользовалась сегодня популярностью. В ней находились лишь двое мужчин в первом ряду и маленький седовласый человек на кафедре. Больше ни единой живой души в зале, вмещавшем обычно не меньше пятисот студентов. Окна занавешены, двери заперты изнутри.

Два слушателя относились к элите германской юриспруденции, а сведения, которые хотел им поведать профессор Мальциус, были строго секретны.

— На протяжении многих лет доктор Ларенц руководил блестящей психиатрической практикой на Фридрихштрассе в центре Берлина. Я воздержусь от подробностей, поскольку он снискал немалую известность благодаря многочисленным публикациям и выступлениям в средствах массовой информации, хотя все это прекратилось несколько лет тому назад.

Профессор Мальциус сменил слайд. Вместо моложавого человека около книжного стеллажа в своем кабине появился менее презентабельный кадр. Это был тот же доктор Ларенц, но теперь он лежал голый и скорчившийся на больничной койке.

— Его доставили к нам, когда у него случился коллапс вскоре после исчезновения его дочери. Поначалу мы считали, что он поступил на короткое время. Но его состояние ухудшалось день ото дня, так что в конечном итоге стало невозможно ни выписать, ни перевести его.

Новый кадр. Газетные заголовки.

Вся страна ищет Жози.

Пропала дочь известного психиатра.

— Двенадцатилетняя дочь Виктора Ларенца исчезла в ноябре, четыре года тому назад. Этому предшествовала одиннадцатимесячная болезнь. Причины болезни, обстоятельства исчезновения и личность похитителя так и остались загадкой. — Он сделал эффектную паузу, чтобы подчеркнуть свои следующие слова: — Вплоть до сегодняшнего дня.

— Простите! — Один из юристов, молодой человек со светлыми вьющимися волосами, встал, попросив слова, словно находился в зале суда. — Не могли бы вы опустить детали, всем нам хорошо известные?