Явочная квартира

— Но зачем же его подставлять? Русские всегда со своими агентами нянчатся, как курица с яйцом. Выдача одного обескуражит остальных.

— Может быть, они решили, что Лашом служит и вашим, и нашим.

— А это соответствует действительности?

— Мы бы знали. ДГСЕ сообщила бы своему министру и до нас бы непременно дошло.

— А другие гипотезы есть?

— Возможно, это ловушка.

Вавр посмотрел на Баума и улыбнулся:

— Еще одна из твоих хитроумных идей?

— Да я не хитрее русских. Как раз идея самая простая: если действительно в нашем правительстве есть их агент, и если ему грозит опасность, и если эта опасность возрастает из-за того, что нам становится известно о существовании такого агента (хотя пока не известно, кто он), то самая естественная вещь — пожертвовать другим, менее полезным агентом, чтобы отвлечь нас от серьезных и энергичных действий.

Баум порылся в карманах в поисках сигарет. Вид у него был несколько смущенный, как если бы сделанное им предположение представляло собой полный бред, не стоящий обсуждения.

— Целых два русских шпиона в правительстве? — Вавр скептически усмехнулся.

— Ну, где один, там и двое. Такое случалось. У англичан целых четверо шпионов действовало на самом высоком уровне, так что двое — это ещё куда ни шло.

— Но этот малый, Котов — его-то к нам заслали или нет?

— Мне кажется, он сам сбежал. Своих ненавидит от всей души. Неприятный тип, странный — но настоящий перебежчик.

Глава 7

Молодой человек, стоявший, прислонясь к дереву, заметил с тревогой, что уже не чувствует пальцев на левой ноге. Он знал по опыту, что когда чувствительность вернется, то боль будет ужасной и не поможет даже средство, которое предложит жена, какой-то патентованный порошок, растворяемый в теплой воде. Правая нога пока в порядке, но это тоже ненадолго. Для восстановления кровообращения надо бы потопать ногами и помахать руками, но как раз это и нельзя: шумная топающая фигура под деревьями на авеню Виктор Гюго в полночь непременно привлечет к себе внимание, а Баум выразился яснее некуда: сорвешь задание — прощайся с карьерой в контрразведке. Опять наденешь мундир и куда-нибудь в пригород, на борьбу с нелегалами и дешевыми проститутками. Помня о словах шефа, молодой человек только переступал осторожно с ноги на ногу и сжимал и разжимал кулаки. Зря он не послушался жену и не взял перчатки, все дурацкие амбиции: он же контрразведчик, какие ещё перчатки? В контрразведке, дескать, служат настоящие мужики, не станут же они при шести градусах мороза напяливать перчатки и топать ногами.

Фасад дома № 148 тих. Бледный свет от уличного фонаря слегка отражается в дверных стеклах. Два окна третьего этажа освещены — это, должно быть, в его квартире. Большая, наверно, квартира — расположена по всему фасаду здания и часть окон выходит в переулок. Ну что ж, какой бы тогда был смысл взваливать на себя эдакие заботы — а у министра забот полно, если не можешь получить за это кое-какие блага?

Через дорогу от нашего наблюдателя притаился черный полицейский грузовичок — самая большая проблема, не дай Бог оттуда его заметят. Молодой человек глянул на часы — черт, ещё целых два часа до того, как его сменит Ледюк.

Две недели такой жизни — а толку никакого. "Терпение, приятель, говорил Баум, — Если бы это было просто, то зачем бы привлекать такого толкового парня, как ты? Это тонкое дело, дураку поручить нельзя."

Выходя от Баума, он всегда чувствовал себя окрыленным.