Он прислушивался к ударам молотка и рычанию гайковерта под вагоном. Фарфор в салоне позвякивал от вибрации.
Когда все затихло, вагон сильно качнуло – мощные домкраты подняли его с европейских колесных тележек. Эва прижалась к Дону.
С товарным вагоном особенно не церемонились – с полок посыпались покеты, а из шкафа донесся звон бьющейся посуды. Незапертая дверь в купе скользила по направляющим взад и вперед – то закрывалась, то открывалась.
Когда вагон снова опустили, опять заревели гайковерты – его крепили на другие колесные тележки, приспособленные к более широкой железнодорожной колее в республиках бывшего Советского Союза. Разница всего в несколько сантиметров, но именно она в свое время сильно задержала военные эшелоны нацистов, идущие в Сталинград.
И опять монотонное постукивание колес на стыках. Эва и Дон настолько перенервничали, что заснули мертвым сном. Во сне они катили из Бреста, через Барановичи и Минск, к белорусско-российской границе в городе Орша, неподалеку от леса с хорошо известным названием – Катынь.
В Орше вагон остановился. Дело шло к рассвету.
Неожиданная тишина разбудила Дона. Он опустил ноги на мягкий ковер. Эва посапывала у него за спиной, положив руку на согретую им простыню.
Дон потянулся. Его слегка подташнивало от вагонной тряски. Он встал и поплелся в салон, где, как ему казалось, царила полная разруха после ночных пертурбаций.
Но все оказалось не так страшно. Разбились несколько тарелок, и упала одна из индийских картин – она лежала на полу в осколках стекла. Он начал через силу собирать разбросанные по полу покеты.
Наведя относительный порядок, Дон рухнул в кресло, собираясь с силами, чтобы приготовить себе чай.
Карта железных дорог так и лежала на столике. Всю дорогу от Берлина они пытались сообразить, где находятся. Часы, плохо заточенный карандаш и присланное Хекс через Интернет расписание – вот и все навигационные приборы, которыми они располагали. И все же в Германии они были уверены, что знают, где находятся. Но уже перед Варшавой начались зачеркивания и поправки, а потом они и вовсе потеряли ориентацию. Расписание можно было положить на полку – поезд шел медленно, толчками, повинуясь одному машинисту известным правилам. Последняя пометка на карте была сделана где-то в буковых лесах Польши и состояла из нескольких поставленных друг за другом вопросительных знаков.
Дон посмотрел на часы – без четверти четыре. Он попробовал прикинуть, куда они за это время могли добраться. Карандаш помедлил немного у истоков Днепра, потом двинулся на север – и тут он услышал, как кто-то постучал в раздвижную дверь вагона. Через короткий промежуток стук повторился, на этот раз более настойчиво, словно стучавший точно знал, что в вагоне кто-то есть.
Дон замер. Кончик карандаша уперся в голубую ленту Днепра.
Быстрые шаги в мазонитовом коридоре. В двери салона появилась Эва с красными после сна глазами. Она шевелила губами, пыталась беззвучно что-то сказать, но в этот момент опять постучали, и кто-то начал возиться с замком.
Дону удалось наконец выйти из оцепенения. Он встал, и ему показалось, что стены салона надвигаются на него с каждым ударом.
Бежать было некуда.
– Потайная дверь ведь заперта? – беззвучно сказала Эва.
Он пожал плечами, что могло в равной степени означать «да, заперта» и «откуда мне знать?».
– Пойти посмотреть? Она же запирается изнутри, да? Может быть, какой-нибудь рутинный контроль, заглянут и уйдут? – не теряла надежды Эва.
Дон не успел ответить, потому что до них долетел громкий шепот по-русски, прозвучавший как шипение змеи:
ebooksa