23
— Наш разговор будет записываться, Нэнси.
Губы Нэнси Зиверайт дрогнули.
— А как насчет адвоката?
— Тебе нужен адвокат?
— Не знаю…
Шивон знаком велела Гудиру включить магнитофон, в который уже вставила две кассеты — одну для следствия, другую — для самой Нэнси. Но молодой полицейский замешкался, и Шивон пришлось напомнить себе, что парень еще никогда не делал ничего подобного.
В комнате для допросов номер один было жарко и душно, словно она оттягивала на себя все тепло из соседних помещений. В радиаторах центрального отопления что-то шипело и хрипело, но перекрыть трубы было нельзя — кран, в несколько слоев замазанный старой краской, никто не трогал уже много лет. Зато в комнате номер три, находившейся всего через две двери, можно было замерзнуть.
— Вот эту и вот эту клавиши, — показала Шивон Гудиру, который, не выдержав жары, снял пиджак. По его рубашке под мышками расплывались темные пятна.
— Ага, хорошо…
Он нажал на клавиши, на магнитофоне загорелся красный огонек, и обе кассеты закрутились. Наклонившись к микрофону, Шивон назвала свое имя и должность, потом — имя и должность Гудира. Ее последние слова заглушил скрежет передвигаемого стула — молодой полицейский решил сесть поближе к столу. Заметив недовольную гримасу, появившуюся на лице Шивон, Гудир извинился быстрым кивком. Качнув головой, Шивон повторила представления, потом попросила Нэнси назвать свои имя и фамилию, после чего сама назвала время и дату.
Покончив с формальностями, она слегка откинулась на спинку стула. Перед ней лежала на столе папка с делом Федорова, раскрытая так, что была видна сделанная в морге фотография. Сама папка была набита чистыми листами бумаги, позаимствованной из ксерокса: это делало ее более солидной — и более устрашающей. (Увидев, как Шивон запихивает в папку чистую бумагу, Гудир восхищенно кивнул.) Для той же цели служила и посмертная фотография, которую Шивон временно сняла со «стены смерти». Она должна была напоминать Нэнси Зиверайт о том, что дело очень серьезное.
И Нэнси действительно чувствовала себя крайне неуютно. Приехавшие за ней Хейс и Тиббет не сказали ни слова о том, зачем ее везут в участок. На Гейфилд-сквер ее сразу поместили в комнату для допросов и оставили одну минут на сорок, не предложив ни воды, ни чаю. Зато появившиеся наконец-то Шивон и Гудир держали по стаканчику свежего чая со льдом (хотя Гудир и утверждал, что пить не хочет).
— Дополнительное психологическое воздействие, — объяснила ему Шивон. — Понятно?
Рядом с папкой лежали на столе мобильник Шивон, стопка бланков для записи показаний и ручка. Гудир тоже достал и открыл свой блокнот.
— Итак, Нэнси, — начала Шивон, — расскажи, пожалуйста, чем ты на самом деле занималась в тот вечер, когда нашла труп.
— Чего-о?..
Девушка так удивилась, что, задав вопрос, позабыла закрыть рот.
— По твоим словам, в тот вечер ты гостила у своей подруги… — Шивон притворилась, будто справляется с записями в папке. — …У Джилл Морган. — Она в упор посмотрела на Зиверайт. — У твоей лучшей подруги Джилл Морган.
— Да. Ну и что?