— Кстати, — добавил Старр, пропустив ее слова мимо ушей, — тот парень, который пошел провожать Андропова… он что, новенький?
— Его прислали из Вест-Эндского участка, — нашлась Шивон.
Старр сокрушенно покачал головой.
— С каждым годом сотрудники становятся все моложе, — проговорил он. — Скоро в уголовном розыске будут работать дети.
— Ну, как я справилась? — спросила Шивон, садясь на пассажирское сиденье.
— Три балла из десяти, Шив.
— Три балла?! — Она уставилась на него. — Ну хоть за это спасибо…
Шивон захлопнула дверцу. Ребус припарковался на улице напротив участка. Сейчас он смотрел прямо перед собой и лишь задумчиво барабанил по рулю пальцами.
— Я едва удержался, чтобы не наплевать на все и не явиться туда к вам, — добавил Ребус. — Как ты могла не заметить?!
— Не заметить чего?
Только теперь Ребус соизволил повернуться к ней:
— В тот вечер в Поэтической библиотеке Андропов сидел во втором или в третьем ряду. Он не мог не видеть микрофона…
— И что?
— А то, что ты задавала ему не те вопросы. Федоров его разозлил, и он не сдержался и пожелал поэту смерти. Согласись, что никакого физического вреда Андропов на тот момент Федорову не причинил, к тому же единственным человеком в публике, понимавшим русскую речь, был водитель. Но какое-то время спустя поэт действительно погибает, и у нашего друга Андропова появляется большая проблема…
— Запись?
Ребус кивнул.
— Совершенно верно. Он боялся, что сделанная Риорданом запись может попасть к нам, и если мы переведем его слова…
— Подожди немного… — Шивон крепко зажмурилась и с силой потерла переносицу. — У тебя случайно нет с собой аспирина?
— Посмотри в бардачке.
Она посмотрела и действительно обнаружила среди всякого хлама аптечную упаковку, в которой оставалось две таблетки. Ребус протянул ей начатую бутылку воды.