— И опять вы правы. Он человек благородный. Порядочность и благородство — вот слова, точно характеризующие моего брата.
Мисс Тредголд произнесла это таким тоном и с таким видом, словно на самом деле я высказал ровно противоположное мнение.
— Но на свете много людей непорядочных и неблагородных, которые берут преимущество над теми, кто почитает упомянутые добродетели за незыблемую основу своей нравственности.
Я сказал, что не могу не согласиться с ней.
— Я рада, что мы с вами сходимся во взглядах. Мне бы хотелось, чтобы вы никогда не меняли своего мнения, мистер Глэпторн, и всегда помнили, сколь порядочный человек мой брат. Если он и совершил ошибку в жизни, то потому лишь, что оказался поставлен в невыносимое положение теми, кто не стремится и никогда не станет стремиться к высоким нравственным идеалам, коими мой брат неизменно руководствовался во всех своих делах, как частных, так и профессиональных.
Признаюсь, я понятия не имел, о чем говорит почтенная дама, но согласно улыбнулся, стараясь изобразить полное понимание.
— Мистер Глэпторн, вот письмо, — она указала на запечатанный конверт, — написанное моим братом буквально за несколько часов до того, как с ним приключился удар. Оно адресовано вам. Однако брат попросил меня кое-что рассказать вам, прежде чем отдать конверт. Вы не возражаете?
— Ни в коем случае. Только позвольте сперва спросить, мисс Тредголд, вы сами читали письмо вашего брата?
— Нет.
— Могу ли я предположить, что в нем содержатся сведения конфиденциального характера?
— Вполне можете.
— А сами вы имеете отношение к секретам, изложенным в письме?
— Я просто представитель своего брата, мистер Глэпторн. Будь он здоров, поверьте, он сам рассказал бы все вам. Однако он удостоил меня доверием, посвятив в обстоятельства одного дела. Именно о них брат и просил поведать вам, прежде чем вы прочитаете письмо. Но сначала ответьте мне, могу ли я рассчитывать на ваше молчание с такой же уверенностью, с какой вы можете рассчитывать на мое?
Я клятвенно пообещал сохранить в тайне все, что она сообщит мне, и попросил продолжать.
— Возможно, вам будет интересно знать, — начала почтенная дама, — что фирма, старшим компаньоном в которой ныне является мой брат, была основана моим прадедом, мистером Джонасом Тредголдом, и младшим компаньоном, мистером Джеймсом Орром в тысяча семьсот шестьдесят седьмом году. В свое время в фирму вступил мой покойный отец, мистер Ансон Тредголд, и она стала именоваться «Тредголд, Тредголд и Орр», каковое название сохранила по сей день, вместе с репутацией лучшей адвокатской фирмы Лондона. Именно мой дед положил начало деловым отношениям фирмы с неким знатным семейством, наверняка вам известным. Я говорю, разумеется, о семействе Дюпоров из Эвенвуда, обладателей баронского достоинства Тансоров. Впоследствии обязанности по управлению юридическими делами Дюпоров перешли к моему отцу, а затем к моему брату Кристоферу. Когда Кристофер вступил в фирму, отец уже разменял восьмой десяток, но был все еще бодр духом и телом, хотя и утратил былую способность к сосредоточенной умственной работе. Тем не менее, как старший компаньон, он до самой своей смерти продолжал пользоваться полным доверием самого важного клиента фирмы, лорда Тансора. Сейчас старшим компаньоном является мой брат. К несчастью, у него нет сына, которому он мог бы передать управление фирмой, как сделали до него отец и дед. Это трагедия жизни моего брата, ибо в свое время он безумно хотел жениться, — и теперь нам приходится печально мириться с тем, что «Тредголд, Тредголд и Орр» продолжит свое существование без фактического присутствия Тредголдов.
— Можете ли вы сказать, мисс Тредголд, — перебил я, — что же помешало мистеру Тредголду осуществить свое желание?
— Именно об этом мой брат и просил меня поведать вам, мистер Глэпторн, если вы позволите.
Замечание было сделано холодным вежливым тоном, и я почувствовал себя обязанным извиниться за бестактность.
— Виной тому, мистер Глэпторн, была любовь к женщине, недосягаемой для него, — любовь, безнадежность которой он понимал, но которой не мог противиться; любовь, которая и поныне безраздельно владеет моим братом, заставляя хранить рабскую преданность той женщине вот уже тридцать с лишним лет. Собственно говоря, я могу назвать точную дату, когда это чувство вспыхнуло в нем… Я достигла совершеннолетия в июле тысяча восемьсот девятнадцатого года, а двенадцатого числа упомянутого месяца моему отцу, мистеру Ансону Тредголду, нанесла деловой визит леди Лаура Тансор, супруга одного из самых высокопоставленных клиентов фирмы. Я была наслышана о репутации и бесподобной красоте леди Тансор и, разумеется, сгорала от нетерпения увидеть ее — ну что взять с молодой глупой девицы. Ходили слухи, будто именно ей посвящено знаменитое стихотворение Байрона, начинающееся словами «Меж дев волшебными красами…»,[273] которое поэт якобы сочинил для мисс Фэйрмайл — так она тогда звалась — до ее брака с лордом Тансором. Так или иначе, она слыла самой красивой и блистательной женщиной в Англии, а потому, прознав о предстоящем визите леди Тансор и воспылав желанием хоть краешком глаза взглянуть на это диво дивное, я изыскала предлог зайти в контору к часу прибытия важной клиентки и задержалась на лестнице, пока клерк принимал ее и провожал в кабинет моего отца на втором этаже. Проходя мимо, она медленно повернула голову и посмотрела на меня. Я никогда не забуду этот момент.
Мисс Тредголд устремила задумчивый взор в черную пасть огромного камина.
ebooksa