В этом Маркус не сомневался. Однако для пользы дела свидетельские показания должны быть несколько более конкретными.
— Что именно вы видели? Когда?
— Как к ней приходят и уходят. Понимаете, Дрейпер обычно отсутствовал. Он не работал, но все время где-то пропадал, а к ней являлись гости. Средь бела дня, заметьте. Я всегда считала, что днем это гораздо стыднее, не так ли?
У Маркуса не было своего мнения на этот счет, но он в очередной раз согласно поцокал.
— Возмутительно, — сказал он.
— Вы правы. Я могу назвать имена, которые кое-кого удивили бы. — Она подождала реакции Маркуса.
— Удивите меня.
— Этот молодой Тайбер, что живет этажом выше, Джером Тайбер. Он самый бесстыжий из всех. Как вы сказали — возмутительно. Я уверена, что она даже дала ему ключ.
— От ее номера?
— Наверняка дала. Я видела, как он входил к ней без стука, точно к себе домой.
— Это любопытно. Очень любопытно, правда.
— Впрочем, он не единственный. Есть еще и те, у кого ключи имеются, так сказать, на законном основании.
— То есть?
— Я убеждена, что Клинтон Гарланд посещал ее гораздо чаще, чем было необходимо.
— Администратор отеля?
— Видите ли, администратору просто ни к чему так часто заходить в один и тот же номер. Плюс старший коридорный, Луис Варна. Такое впечатление, что Долли Дрейпер то и дело придумывала разные поводы, чтобы вызвать его к себе.
— Если я правильно понимаю ваши намеки, ее вкусы отличаются разнообразием.
— Лучше сказать, у нее вовсе нет вкуса.
— Однако сегодня утром ее почему-то дома не оказалось. Не знаете, где она сейчас?
— Разумеется, нет, — сказала Лукреция Бриджес и добавила с беспардонностью, от которой у Маркуса захватило дух: — У меня нет привычки лезть в чужие дела.