— Ты должен понять, Серджио, у нее еще не прошел шок. Она боится, как бы ты не передумал, — сказал Марк, наливая мне виски, но я отказался: это был мой Рамадан, великий пост, период воздержания и покаяния.
Я позвонил Канаве и сообщил, что принимаю его предложение.
— Хорошо, — сказал он, — положись на меня. Буду держать тебя в курсе.
Но я почувствовал, что в его голосе нет прежнего энтузиазма.
Прошло еще два дня. Порой я ощущал огромную и как будто живую пустоту. Обычно это случалось вечером, возвращалась тихая тоска по Терезе, и пульс начинал биться быстрее.
Но за ночь машина исправилась, и утром я опять был хорошим солдатом, готовым к исполнению своего долга. Я видел вещи достаточно ясно. Тлетворная обитель сумрака, дыма и серного пламени медленно отодвигалась от меня, и с каждым днем ее пары понемногу рассеивались. Наконец Ким позвонила мне:
— Не поужинать ли нам сегодня вместе?
Это был пароль, закодированное сообщение, которое означало, что моя мука подошла к концу. Возможно.
— Послушай, — сказала она, — об этом мы больше не говорим, идет?
Она накрыла примирительный ужин со свечами. Кушанья были самыми изысканными: цыпленок с грибами, суфле, бутылка моего любимого вина. Но все же это немного напоминало ужин на сцене, где актеры делают вид, будто наслаждаются картонным цыпленком. Впервые паузы в нашем разговоре казались напряженными и мучительными. Они вырастали между нами и не давали нам приблизиться друг к другу. Тогда мы стали строить планы. Мы снимем дом за городом. Или купим, если новая работа окажется доходной. А что будем делать в Рождество? Отпуск на Канарских островах! Когда мы встали из-за стола, она сказала:
— Ты знаешь, я действительно решила родить ребенка. Но я хочу, чтобы ты тоже этого захотел. Только закажи, кого ты хочешь.
С этими словами она протянула мне руки. В колеблющемся свете свечей очертания ее тела сладостно округлились. У меня на глазах появились слезы. Я обнял ее.
— Моя любимая, моя единственная…
— Не надо больше говорить, — мягко попросила она.
— Пожалуйста, прости меня.
— Я тоже не всегда была права.
— Ты всегда была чудесной.
Некоторое время мы молчали. Потом она взглянула на меня, и легкая тень скользнула по ее лицу.
— Скажи, мы правда покончили с этим?
— Да, — твердо сказал я.
ebooksa