Даша внезапно вскочила и бросилась к двери, начала судорожно открывать замок.
Кирилл легко догнал ее, одним сильным движением отшвырнул назад, в комнату. Она чуть не упала, успела ухватиться за стул. Задыхаясь, опустилась на него, ноги все равно не держали.
Кирилл неспешно приблизился. Она затравленно смотрела на него. Потом прошептала, еле двигая губами:
— Отпусти меня! Пожалуйста!
Он не реагировал, разглядывал ее все с той же жуткой брезгливостью.
Она сделала отчаянное усилие, судорожным глотательным движением пропихнула внутрь мохнатый ком, забивший ей горло. Выговорила умоляющим голосом:
— Пожалуйста! Я никому не скажу! Обещаю!
— Конечно не скажешь! — мрачно подтвердил он.
— Я буду кричать! — Она попыталась угрожать, но угроза вышла жалкой, беспомощной. И, осознав это, она решила воплотить ее в жизнь, вдохнула и заорала так громко, как только могла: — А-а-а-а-а-а-а!
Кирилл секунду или другую задумчиво прислушивался к этому крику, потом резко размахнулся и сильно ударил ее по лицу.
Голова у Даши мотнулась в сторону, крик захлебнулся, из носа потекла кровь. Щека сразу же загорелась, перед глазами стали плавать, сталкиваться и разваливаться на кусочки какие-то разноцветные массы, мешали ей сосредоточиться.
Сквозь это разноцветное марево ей удалось увидеть, как он пошел на кухню, принес кухонное полотенце, широкую катушку скотча, моток веревки. Она поняла, что он хочет сделать, открыла рот, чтобы остановить его, но не успела.
Кирилл быстро скрутил из полотенца кляп, запихнул ей в рот, замотал сверху скотчем. Потом ловко и крепко привязал ее к стулу.
Последняя разноцветная масса окончательно рассыпалась на крохотные кусочки, видимость очистилась, стала куда более отчетливой. Но движения ее теперь были полностью парализованы, она могла только крутить головой.
Кирилл отступил на полшага, хотел убедиться, что все сделано качественно.
Даша издала невнятный, мычащий звук, в отчаянии впилась в него полными слез глазами.
Он скривился:
— Очухалась? Все вы одним миром мазаны! Я думал, ты мне друг,
Затем подошел к портрету Ван Гога, печально посмотрел на него. Сказал с горьким пафосом:
ebooksa