Сумерки в спальном районе

Ну, да ладно, пару дней он ее потерпит, а потом что-нибудь придумает.

Кирилл нашел блокнот, карандаш, вернулся к телефону:

— Говорите, я записываю. Какой поезд, номер вагона, во сколько прибывает?

3. Визит

Звонок раздался вовремя, семь часов только-только пробило. Людмила Борисовна улыбнулась. Мальчик не позволил себе опоздать ни на минуту, это хороший знак.

Она в последний раз оглядела себя в зеркале. Свободное синее платье с белыми оборками скрадывало ее грузную, приземистую фигуру, выгодно подчеркивало давно обвисшую, но все еще пышную грудь. Волосы она покрасила еще накануне в светло-каштановый цвет, выпрямила их, сейчас они элегантно падали на плечи. Красавицей ее, конечно, не назовешь, тем более учитывая безобразную хромоту, но кто сказал, что любят только красавиц! Ефим ведь когда-то запал на нее, да еще как запал! Никакая хромота его не остановила.

Конечно, это было почти два десятка лет назад, но не так уж она и изменилась с тех пор, разве что прибавила в весе с десяток килограммов. И опять же, разве в возрасте или в лишних килограммах дело?..

А в чем же дело? — спросила она себя. И сама же ответила, быстро проведя рукой по груди, по мощной, выпиравшей из платья заднице: Вот в чем!

Сиськи да письки — вот все, что на самом деле интересует мужиков. Остальное — лирика, лабуда, как говорил Ефим. Больше их, по сути, ничего не волнует. А с этим у нее пока все в порядке.

Снова раздался звонок. Людмила Борисовна поспешила к двери, стараясь не слишком раскачиваться при ходьбе. Она знала, что на многих это производит неприятное впечатление, и ей не хотелось, чтобы мальчик с самого начала стыдливо отводил глаза.

Кирилл Латынин сразу, как только открылась дверь, почувствовал некую странность и в самом облике портнихи, и в той особой атмосфере, которая окружила его с первого же мгновения. Он не мог точно определить, из чего именно создавалась эта атмосфера, вроде бы никакая музыка не играла, и освещение в комнате было обыкновенное (ну, разве что чуть розоватое!), то же, что и в прежние его визиты. Однако же он остро ощутил (а с интуицией у него было все в порядке!), что происходит нечто необычное, и внутренне насторожился, не понимая, чего ожидать.

Стол был накрыт, изящно сервирован на двоих. В центре стояла бутылка красного вина, итальянского, судя по этикетке.

— Разлейте, пожалуйста, — попросила Курочкина, когда Кирилл, вымыв руки, уселся наконец на предназначенное ему место.

— Да, конечно, — спохватился он.

Людмила Борисовна невольно залюбовалась его порывистыми, легкими движениями. Светлые волосы упали ему на лоб, когда он разливал вино, и Кирилл, изящно тряхнув головой, отбросил их назад.

Главным сейчас было не испугать мальчика, вести себя предельно осторожно — торопиться ей некуда.

— Я вам очень благодарна, Кирилл, что вы согласились прийти, — начала она почти шепотом (помнила о своем резком голосе!), — но это действительно очень важно для меня.

Он внимательно вслушивался в каждое ее слово. Вежливо улыбнулся:

— Да ну что вы, не о чем говорить.

— Да, да, не спорьте, я вам ужасно признательна. Давайте выпьем для начала, а потом я вам все объясню. Будьте здоровы!