Майя на короткое время признала, что я существую, и бросила мне блокнот. Потом вновь сделала вид, что читает газету.
— Он позвонил около часа назад, сразу после детектива Шеффера.
Я прочитал: «Карлон — пять часов, отсчет пошел. Поговори со мной».
Я оторвал листок с запиской и бросил в мусорное ведро. Не попал.
— Шеффер хочет поговорить про Терри Гарзу, — добавила Майя. — Я морочила ему голову, как могла.
— Еще хорошие новости есть?
Майя опустила газету, и я заметил, что у нее красные глаза. Она сидела на диване, подобрав под себя ноги, на ней был черный костюм с блестками, и она по-новому завязала волосы красными и синими ленточками. Где-то я их уже видел, но только не у Майи. Я нахмурился.
— Что еще случилось? — спросил я. — Ты куда-нибудь ходила?
Она попыталась выглядеть обиженной, но не выдержала и улыбнулась.
— Заезжала твоя мать, — призналась она.
Должно быть, на лице у меня появилось соответствующее выражение, потому что Майя рассмеялась.
— Ты настоящая задница, и я все еще на тебя обижена.
Однако ее глаза говорили совсем другое.
— Она тоже на тебя сердится, — добавила Майя, и ее улыбка стала злой. — Мы принесли друг другу соболезнования и поговорили.
Все еще хмурясь, я сел рядом с ней на футон и попытался сделать свой взгляд угрожающим.
— Поговорили?
Майя попробовала спрятать улыбку, но у нее не получилось.
— Мы похоронили топор войны — почти. В качестве жеста доброй воли твоя мать пригласила меня погулять. Она появилась сразу после того, как ты ушел.
Я посмотрел на костюм Майи и ленточки в волосах.
— Нет…