А потом его вырвало.
— Водитель мертв? — спросил я.
Охранник посмотрел на меня и попытался засмеяться.
— Да, можно и так сказать, урод.
Я очень медленно поднял руки.
— Послушай, мне нужно встать. Ты ведь чувствуешь запах бензина?
Тимоти С. молча смотрел на меня, продолжая держать на прицеле.
«Ладно», — подумал я.
И начал медленно подниматься, так, чтобы он видел мои руки. Затем я с трудом выбрался из-за письменного стола, изогнутого, точно вопросительный знак. Гарза продолжал стонать, лежа под грудой книг и вырванных с корнем растений.
Я оглядел место, где прежде находилась стена кабинета. И увидел старый темно-синий «Тандерберд» со складным верхом — во всяком случае, он был им до того, как пробил стену. Капот походил на контурную карту Скалистых гор, ветровое стекло разлетелось вдребезги. Кто-то зафиксировал рулевое колесо и прижал к полу педаль газа куском гранита. «Тандерберд» наверняка прошил бы здание насквозь, если бы не потерял переднюю ось, когда преодолевал фундамент.
Место водителя было занято.
Мои кишки начали растворяться и стекать вниз, в ботинки. Я сумел разглядеть орла, убивающего змею, на предплечье Эдди Мораги. Эдди был в той же хлопковой рубашке, как в тот вечер, когда он напал на меня возле «Хунг-Фонга». Вот только узнать его теперь было трудновато. Ничего удивительного — его лишили обоих глаз двумя выстрелами в упор.
Я не очень твердо помню, что происходило дальше. Очевидно, когда прибыла полиция, мы с охранником сидели среди осколков стекла, смотрели в пространство и беседовали, как старые друзья, о живых и мертвых. Гарза, в роли хора, стонал в углу. Я не обращал внимания на вопросы, которые задавал мне детектив Шеффер. Даже появление Джея Риваса не произвело на меня впечатления. Он затащил меня в комнату и влепил пощечину. Я в ответ лишь плюнул кровью и зубом, но продолжал видеть яркий свет приближающихся фар и обдумывал все существенные события, которые со мной произошли.
Глава 29
Чен-Мэн-Ченг однажды сказал, что, если твои движения доведены до совершенства, тайцзи можно заниматься даже в кладовке. Впрочем, он ничего не говорил о тренировках в тюремной камере.
Когда я проснулся, чтобы встретить новый день обычными утренними упражнениями, в голове у меня звучал набат, болел пустой желудок, а рот распух до размеров небольшой канталупы.[84] Моя одежда воняла застарелой мочой и семенем, которыми пропитался матрас на койке. На языке поселился вкус корма Роберта Джонсона. Короче, я выглядел и чувствовал себя хуже некуда, когда начал первую серию упражнений.
— А это еще что за дерьмо? — спросил мой сокамерник, невероятно худой и грустный, с пятнистой кожей и лицом, состоящим главным образом из носа.
Я решил, что одним из его родителей наверняка был веймаранер.[85] Он сидел, сгорбившись, на верхних нарах и смотрел на меня с болезненной улыбкой на лице. Ко всему прочему, он сильно сопел.
Возможно, если бы я постарался, то сумел бы ответить на его вопрос, но я даже не пытался. Все мои силы уходили на то, чтобы не упасть и не начать блевать. После того как первая серия упражнений закончилась, он потерял ко мне интерес и улегся на нары.
— Проклятый псих, — просипел он.
ebooksa