– Егор… – прошептал Эксперт, всматриваясь в худое и какое-то жестко-незнакомое лицо. И только глаза… глаза были знакомы до боли! Это были глаза Егора, ближайшего друга детства и сокурсника по мединституту.
– Егор… – снова прошептал Иван.
– Иван… – довольно весело крикнул тот, и шагнув навстречу друг другу, они обнялись, крепко обнялись. Так они и стояли, не в силах разжать объятий, и только когда Иван понял, что на глаза накатывает влага, отошел и, украдкой вытерев глаза, глухим голосом сказал:
– А мы думали, что все… нет тебя.
– А я вот он! – и, крутанувшись на одной ноге, добавил: – Живой и здоровый!
Надо ли упоминать о том, что работа в этот день накрылась – как тогда говорили – медным тазиком? Впрочем, их никто особенно-то и не донимал и не мешал. Сначала тяпнули за встречу, затем Иван Иванович пошел на вскрытие – труп из соседнего района оставлять на завтра никак нельзя было. Оставив второго – того, что упал с крыши, на завтра – благо его никто пока не спрашивал, друзья перебазировались домой к Ивану.
И там они просидели весь день и всю ночь и все время говорили, говорили и говорили. Выпито было совсем немного – всего-то бутылка коньяка, да и то не до конца. Ну и немного шампанского… с чешским пивом. Егор рассказал о своей судьбе, об Афгане, рассказал, и как в плен попал, и о том, как в Пакистане жил, и о том, как на Родину вернулся. А еще под гитару пел странные песни на странном языке. И даже перенастроенная им гитара звучала так странно, что у Ивана комок к горлу подкатывал.
Часа в четыре дня позвонила из отделения медсестра и извиняющимся голосом сказала:
– Иван Иваныч, приехали за Петровым и просят отдать тело. Вам надо бы подойти…
– Отдавайте без меня! – пробурчал Эксперт, раздраженный тем, что отвлекают.
– Так он же… – начала было медсестра, но Иваныч рявкнул:
– Я сказал отдать – значит отдать! Обойдетесь без меня. Я Петрова вскрыл, а уж свидетельство о смерти сами напишите, – и, проговорив диагноз, с ехидцей добавил: – Вы, Галочка знатно мою подпись копируете… Ладно, ладно – разрешаю подписать свидетельство о смерти с тем диагнозом, что я вам сказал.
– Ну Иван Иванович, он же… – снова было пискнула медсестра, но тут подогретое винно-коньячными парами терпение Эксперта лопнуло, и он, наорав на девочку, приказал исполнять и положил трубку…
А на следующее утро, оставив Егора дома, он пошел на работу – ведь надо было вскрыть «летуна» – как они называли на своем жаргоне падение с высоты. Зайдя в отделение, он поздоровался и сказал:
– Так, мне некогда, быстренько собираемся и идем вскрывать…
– Но, Иван Иваныч, мы же его вчера вскрыли.
– Как вскрыли? А кого тогда вчера отдали?
– Мы и отдали того… из соседнего района… по которому машина проехала. Петров его фамилия.
– И этот… «летун» тоже Петров? – спросил Эксперт, внутренне холодея от осознания совершенной ошибки. – Что ж вы мне не растолковали о том, во что я не «въехал»?
– Ну, Иваныч, – прогудел санитар, – ты же приказал его отдать, ты так об этом орал по телефону… И, как мы – вернее, Галочка, – ни пытались тебе объяснить ситуацию, – все бесполезно. Ты стоял на своем – отдать и точка!
ebooksa