— Понимаю. Учитывая обстоятельства, мы можем надеяться на снисхождение суда. — Она сложила перед собой изящные руки, склонилась к нему через узкий стол. — Я попытаюсь убедить судью, что нет необходимости держать вас под стражей. Вы признали свою вину. Вы добровольно отдались в руки правосудия. Вы не намерены скрываться. У вас семья, бизнес…
— Я хочу увидеться с женой.
Адвокат покачала головой:
— Мы должны дождаться окончания слушания.
Он опустил голову, ставшую невыносимо тяжелой.
— Мне очень жаль, — добавила она. — И насчет вашего друга. Вагн, кажется?
— Вагн не имеет к этому отношения. Он пытался остановить меня. Не вмешивайте его.
— Он привлечен к ответственности как соучастник.
— Это неправильно!
— Обвинение не тяжелое. Он не задержан. Я не думаю… — Она остановилась.
— Что?
— Не думаю, что ему грозит тюремное заключение. Боюсь, что не могу сказать того же о вас.
Молчание.
— У вас есть вопросы? — спросила она.
Когда он не ответил, она посмотрела на охранника.
Часть процесса. Часть системы, которая однажды уже чуть не поглотила его. Тайс Бирк-Ларсен вновь очутился в лапах монстра, которого ненавидел и который ненавидел его. И винить в этом было некого, кроме самого себя.
Пернилле было не оторваться от телефона, — как всегда это бывает, клиенты звонили в самое неподходящее время. Каждую минуту проявлялся кто-нибудь новый со срочным заказом. Приехала на помощь Лотта.
— Сейчас я не могу этого сделать, — говорила Пернилле в очередной раз. — Я вам перезвоню. Обязательно. Обещаю.
Лотта дождалась, когда Пернилле положит трубку, и спросила:
— В чем его обвиняют?