— Нет, она вышла одна. И потом мы уже без остановок ехали до Грённинген. Я бы не хотел понапрасну тратить ваше время. Я не могу обещать, что это она. — Он глянул на снимки еще раз. — Похожа, но…
— Спасибо.
Она пожала его руку, взмахом руки подозвала Свендсена, который болтался в коридоре за стеклянной стеной, попросила взять у Фреверта письменные показания. Потом они сели вдвоем с Майером в кабинете и стали думать.
— В том районе полно гостиниц, — сказала Лунд.
— Мы уже обходили гостиницы.
— Значит, надо еще раз обойти. Спросить, не видел ли кто какого-нибудь политика, не живет ли кто из мэрии поблизости. Вы работаете с охраной?
В нем чувствовалось растущее напряжение, он не смотрел на нее.
— Да, конечно, работаю.
— Таксист вез ее от дома Кемаля к ратуше, — продолжала свою линию Лунд.
— Он не уверен, что это была именно она.
Она не хотела спорить с Майером. Он боялся потерять работу. Разрывался, как она догадывалась, между тем, что считал правильным, и тем, что считал разумным. Разумным для себя.
— У меня встреча, — сказала она, вставая. — Позвоните мне на мобильный, если будут новости.
За ночь Риэ Скоугор прощупала по своим каналам парламент. Выяснилось, что министр внутренних дел относится к Хартманну хорошо.
— Проблема только в премьер-министре. Он считает, что ты слишком амбициозен. Слишком привлекаешь внимание. И опасается, что замахнешься на его кресло, если сможешь свергнуть Бремера.
Хартманн выслушал, отрицательно покачал головой:
— Нет, его место меня не интересует. По крайней мере, ближайшие четыре года он может спать спокойно.
Мортен Вебер читал утренние газеты.
— Отрадно видеть, что, судя по опросам, мы не теряем голосов. Похоже, никто и не поверил в то, что мы связаны с убийством.
— Коль скоро министр внутренних дел с нами, можно считать, что с парламентом проблем нет.
— Только если премьер-министр не будет возражать, — уточнила Скоугор. — Он и один при желании может перекрыть нам кислород.