— Я думаю, здесь он ее не насиловал. И не избивал. Это еще впереди. Где-то в другом месте.
Лунд пыталась представить, что же здесь случилось. Ссора? Драка? Но после этого Нанна была жива еще целых два дня. В головоломке не хватало огромного куска.
Втроем они вышли на балконную террасу. Букард оперся о перила, Лунд встала прямо перед ним. Первым заговорил Майер:
— Если вы ходили к криминалистам и смотрели запись камер наблюдения, то вам прекрасно известно, что в «форде» сидел Хартманн. Я за две минуты это просек, вряд ли вам понадобилось больше времени.
— Я хочу поговорить с Лунд наедине, — сказал шеф.
— Хватит уже этого дерьма! — взорвался Майер. — Меня тошнит от ваших тайн. — Он стукнул кулаком по железным перилам. — Букард! Букард! Я хочу знать, что тут происходит. Вы должны рассказать нам. Обоим.
Старый полицейский поник, побежденный:
— Все не так, как вы думаете.
— А как? — спросила Лунд. — Ты стер контакт из ее мобильника. Удалил звонок из списка вызовов.
— Нет, это не я, — оборонялся он жалко. — Не я.
— Кто же тогда?
Он не ответил.
— Мы вызываем Хартманна на допрос, — заявила Лунд.
— И нам нужна изъятая информация, — добавил Майер.
Стоя на холодной террасе, Букард тяжело вздохнул. Несчастный слуга, защищающий своего господина.
— Ну? — спросила Лунд.
— Я достану ее для вас.
— Хорошо, — сказала она, и они ушли, оставив его одного в темноте.
Оба советника кандидата на пост мэра с чувством удовлетворения собрались в кабинете Хартманна. Дебаты прошли великолепно. Мортен Вебер сообщил, что лидеры меньшинств встречались утром, чтобы все-таки обсудить возможность альянса.
— Если Хольк с нами, — вновь и вновь повторяла Скоугор, сидя за своим ноутбуком, — остальным деваться некуда. Но что заставило его передумать?