— Слушай, я просто хотел извиниться за свое поведение на вечеринке. — Он запыхался после короткой пробежки по гаражу, и говорить ему было тяжело. — Я был под мухой. Но все равно прошу прощения.
Однако Джилл отлично знала его, знала, что это лишь прелюдия к вопросу или просьбе. Внезапно ей стало немного жаль Стивенса: густые светлые волосы давно не мыты, плотное коренастое тело — когда-то ей показалось, что оно таит скрытую силу — дрожит, как в ознобе. Но чувство жалости быстро улетучилось. У нее был тяжелый день.
— Зачем же было ждать до сих пор? Мог бы извиниться на воскресном брифинге.
Он покачал головой:
— На воскресный брифинг я так и не выбрался. Легкое похмелье. Ты, наверно, заметила, что меня не было?
— С какой стати я должна была это заметить? Там было полно народу, Джим.
Эти слова причинили ему боль, но он проглотил обиду.
— Ладно, не заводись, — сказал он, — прости меня.
— Прощаю. — Она попыталась сесть в машину.
— Может, выпьешь со мной стаканчик? Чтобы, так сказать, скрепить перемирие.
— Прости, Джим, я занята.
— Встречаешься с этим Ребусом?
— А если и с ним, так что же?
— Берегись, Джилл. Похоже, он совсем не тот, кем кажется.
Она на мгновение замерла.
— Просто будь осторожна, — продолжал Стивенс. — Хорошо?
Больше он пока ничего не скажет. Заронив семя подозрения, он даст ему время прорасти. Потом он подробно ее расспросит, и тогда она, вероятно, согласится все рассказать.
Он повернулся к Джилл спиной и, сунув руки в карманы, направился в бар «Сазерленд».
14
В эдинбургской Центральной публичной библиотеке, большом строгом здании старой постройки, расположенном между книжным магазином и банком, бродяги устраивались поудобнее на короткий дневной сон.
ebooksa