Прах и тень

— У меня есть приказ сэра Чарльза, — заявил инспектор Фрай, с трудом подавляя ярость, но стараясь при этом держаться с достоинством.

— Послание на стене можно закрыть куском темной ткани, — заметил констебль.

— Отличная идея, позволяющая сохранить улику, — кивнул Лестрейд.

— При всем к вам уважении, не думаю, что это соответствует намерениям сэра Чарльза.

— Если стереть губкой только верхнюю строчку, никто об этом и не узнает, — предложила мисс Монк.

— А что, если, — вставил и я свое веское слово, — стереть только слово «евреи», а все прочее оставить как есть?

— Именно то, что нужно! — вскричал Лестрейд. — Так гораздо лучше: никакой опасности, если кто-то прочтет надпись.

— Ну тогда, чтобы укрыть ее от посторонних взглядов, нам впору обнести эту надпись гирляндой из маргариток, — заметил инспектор Фрай с издевательской учтивостью.

— Должен заметить, сэр, — проворчал детектив Халс, — через час будет достаточно света, чтобы сделать фотографию. Солнце вот-вот взойдет. До этого времени закроем эту проклятую надпись чем угодно, но я умоляю вас не уничтожать такую важную улику.

— Это трудное решение не в моей компетенции.

— Его приму я, — сказал кто-то звучным баритоном.

К моему удивлению, это был сам сэр Чарльз Уоррен, имеющий награды ветеран войны, служивший в свое время в Королевских инженерных войсках и Министерстве по делам колоний. Он прославился, пытаясь вызволить из осады моего героя, несравненного генерала Гордона, когда тот оказался в безнадежной ситуации, сдерживая в Хартуме превосходящие силы противника. Сэр Чарльз был безупречно одет, словно бы его и не разбудили посреди ночи, сообщив крайне неприятную весть. Решительный изгиб высокого округлого лба, внушительность аккуратно расчесанных, длинных, свисающих усов, монокль, непреклонная твердость взгляда — все говорило о том, что мы нарвались на серьезные неприятности.

— Я прибыл из полицейского участка на Леман-стрит, — объявил он, — крайне озабоченный пришедшими отсюда новостями. Приказываю вам уничтожить это постыдное проявление антисемитизма, пока не началось движение в сторону рынка на Петтикоут-лейн.

— Позвольте возразить, сэр, — заметил Лестрейд, — но у нас есть менее радикальные способы решить эту проблему.

— Вы так считаете? На этой стене я вижу надпись возмутительного содержания. Она должна быть полностью стерта.

— Этот детектив, сэр, послал за фотографом.

— Для какой надобности?

— Чтобы сделать это послание доступным и для полиции округа.

— Мне глубоко наплевать на фотографов из Сити. В случае беспорядков они не будут, как я, призваны к ответу в Министерство внутренних дел, если эта нелепая надпись останется на месте.

— Но мы могли бы прикрыть ее, хотя бы на полчаса.