Алчность

— Ужин прошел на деньги Джерри, а не на средства властей, не так ли? — спросила Мак.

Энди кивнул.

Некоторое время они любовались огнями на дальнем берегу, следя за движением по Кэмбелл-Пэрэйд — изгибавшейся вдоль причала и почти пустынной полоской светлого песка.

— Красиво, правда? — обронила Макейди. — Кажется, я никогда так не наслаждалась этим видом.

Она прожила в Бонди всего неделю-другую, и уже на второй день ее пребывание там было омрачено страшной находкой — изувеченным трупом Кэтрин. Каждая минута ее жизни в Австралии была отравлена кровавым убийством подруги и последовавшими за ним трагическими событиями. Каникулами такое времяпрепровождение не назовешь.

— Это путешествие не принесло тебе того, чего ты ожидала, — ответил Энди и подумал, что сморозил глупость. Конечно, она не ожидала найти свою подругу мертвой, ты, идиот! Он не мог подыскать никакой умной или хотя бы подходящей к случаю фразы.

— Ты торопишься домой, Энди?

— Нет. Домой? Чего ради?

— Хочешь немного прогуляться со мной? Сейчас, когда все закончилось, мне бы хотелось… Я не знаю, надышаться воздухом, что ли… — Мак засмеялась. — Или, может быть, я просто боюсь, что ты слишком пьян и не должен садиться за руль.

Он рассмеялся:

— Нет, я в полном порядке. Но буду рад пройтись с тобой.

Они спустились по бетонным ступенькам, ведущим к вымощенной булыжником дорожке. Тропинка проходила вдоль самого берега и вела к Бронте-Бич, находившемуся впереди за несколькими небольшими бухточками. Любители бега трусцой, туристы и собачники то и дело сновали по тропинке, особенно в солнечные выходные дни, но в этот час Мак и Энди были здесь совершенно одни. Песок громко скрипел под ногами, но Энди почти не различал собственных ботинок. Путь не освещал ни один фонарь. Единственный источник тусклого света остался где-то далеко позади.

— Знаешь, вчера я видела, как ты ехал на машине, — сказала Мак. — Ты остановился на перекрестке у Элизабет-стрит, а мы с Лулу сидели в кафе по соседству. Странно, стоило мне выглянуть в окно, и я сразу увидела тебя. — Она тихонько вздохнула: — Не верится, что это было только вчера. С тех пор так много всего произошло…

Энди никак не мог придумать, что бы такое ответить. Он хотел рассказать ей очень многое, но сейчас все казалось таким незначительным. Он так долго тосковал и думал о ней, а теперь словно язык проглотил.

Они молча шли по тропинке, и мысли в голове у Энди постепенно успокаивались. Глаза мало-помалу привыкали к темноте, и он уже различал вдалеке белые гребни волн, очертания скал и ветви деревьев, нависавшие над тропинкой, какие-то надписи на бетонных плитах под ногами. Музыка и смех, доносившиеся из ресторана, стихали в отдалении, сменившись ритмичным шумом океана, неподвластного времени. Они брели рядом в рассеянном лунном свете, умиротворенные этим непривычным сопереживанием. Они не касались друг друга, не разговаривали. Энди шел, сунув руки в карманы и глядя то на неровную тропу под ногами, то на темный горизонт. Детективу не хотелось смотреть на Мак, поскольку он боялся не совладать с собственными чувствами. Он не хотел нарушить возникшее ощущение близости разговором о том, почему все пошло не так, кто в этом виноват, чего они лишились… Не было нужды усиливать и без того страстное стремление к девушке.

— Пойдем дальше? — спросила Мак.

Они уже добрались до крутых ступенек к продолжению дороги на Маккензис-Бич и Тамараму. Энди знал, что в пяти минутах ходьбы — большая смотровая площадка, где они смогут насладиться открывающейся в обе стороны необъятной панорамой продуваемой ветром береговой линии. Мак с радостью согласилась продолжать прогулку, и они молча зашагали дальше. Энди заметил, что она с легкостью преодолевает крутой подъем по высоким ступенькам, даже когда его собственное дыхание стало прерывистым, а мышцы бедер уже заныли.

Сверху донесся голос Мак:

— О, какой восторг! Здесь даже лучше, чем мне помнилось!

Энди улыбнулся ее восторженности и преодолел последние ступеньки, чувствуя себя глубоким стариком. Он едва успел заметить Мак в нескольких метрах от себя, а она уже скрылась за кустарником у поворота тропинки.