– Не знаю, – ответил Харри. – Меня там не было.
– То есть ты не считаешь, что это странно?
– Считаю.
– Но ты ведь только что сказал, что не удивился.
Харри слегка откинулся на спинку стула:
– Я уже долгое время служу в полиции, господин судья. И меня больше не удивляет, что люди совершают странные поступки. Даже убийцы.
Вальдерхауг снова надел очки, и Харри показалось, что на его морщинистом лице промелькнула легкая улыбка.
Ула Лунде кашлянул:
– Как тебе известно, старший инспектор Том Волер был на короткий период отстранен от исполнения служебных обязанностей в связи с закончившимся подобным же образом задержанием молодого неонациста.
– Сверре Ульсена, – пояснил Харри.
– В тот раз Служба внутренней безопасности не нашла оснований рекомендовать прокурору города возбудить уголовное дело.
– Вы всего неделю работали, – сказал Харри.
Ула Лунде вопросительно посмотрел на Вальдерхауга. Тот кивнул.
– Так или иначе, – продолжил Лунде, – мы, разумеется, находим поразительным факт, что тот же человек вновь оказался в той же ситуации. Нам известно, что в полицейском корпусе силен дух корпоративной солидарности и сотрудникам неприятно ставить коллег в неловкое положение… э-э… как бы это…
– Заложив их, – подсказал Харри.
– Что-что?
– По-моему, ты слово «заложить» подыскивал.
Лунде снова обменялся взглядами с Вальдерхаугом:
– Я знаю, что имею в виду, но мы предпочитаем называть это «сообщать важную информацию», чтобы правила игры соблюдались. Ты не согласен, Харри?
Передние ножки стула, на котором сидел Харри, со стуком опустились на пол.