— Я не понимаю, о чем ты вообще говоришь! — воскликнула Анника, округлив заблестевшие глаза.
— Вот видишь, для тебя это ровным счетом ничего не значит! Чего бы я ни достигла, это всегда было плохо.
Анника заплакала, по щекам неудержимо текли слезы. Она всегда была плаксой.
— Я понимаю, что тебе все это покажется сущим пустяком, но я, наконец, поймала шанс, из которого что-то может выйти. Ты мне завидуешь? Да?
Анника потупила глаза и сгорбилась.
— Я не буду тебя больше беспокоить, — сказала она.
Она взяла детей за руки и стала спускаться по лестнице.
— Вот и хорошо, — язвительно заметила Анна. — Спасибо!
Она вернулась в прихожую, но злость так сильно распирала ее, что она, не удержавшись, снова выглянула на площадку.
— Закажи место в отеле! — крикнула она в спину Аннике. — Ты же, в конце концов, богата как Крез!
Обернувшись, она увидела, что Робин все это время стоял за ее спиной. Он был уже в джинсах, рубашке и завязывал шнурки на одном кроссовке.
— Куда ты собрался? — спросила она, пытаясь стряхнуть гнев и улыбнуться.
— Пойду домой, — ответил он. — Мне сегодня рано на работу.
Анна подавила желание туже стянуть на себе простыню. Вместо этого она попыталась расслабиться, сбросила простыню на пол и простерла руки, чтобы обнять Робина.
Он смутился и, наклонив голову, принялся искать второй кроссовок.
— Но, — оцепенев, произнесла Анна, — ты же говорил, что безработный.
Он пристально посмотрел на ее груди.
— Мне надо быть на репетиции оркестра, — сказал он, и ложь была настолько неуклюжей, что он даже не пытался уверить в ней Анну.
Анна подобрала с пола простыню и снова завернулась в нее.
— Ты мне нравишься, — сказала она.